Пристрастие

Погода на улице была прекрасная. Август месяц. Съёмки идут на ура. Хотелось бы сказать что всё замечательно, но точно не у Марии. Сейчас в эту великолепную погоду, девушка сидит на диване, в пустом кабинете, прижав ноги к груди. Она просто сидит смотря в одну точку. Блондинка устала быть доброй, отзывчивой и милой. Маска упала, всё. Хватит. Девушка разбита. В голове крутилось много вопросов, но её мысли прервал стук в дверь. — Мария Владимировна, съемки начнутся через 30 минут. — говорил помощник Третьяковой за дверью. Он не видел её состояния. Хотя, даже если бы увидел, то чем бы помог? Посидел бы рядом и сказал что-то по типу «Всё будет хорошо, не переживайте»? Нет, это должен делать определённый человек, а у Маши такого человека не было. — Я знаю, Миш. Сейчас иду. — грубый, с нотками грусти, прозвучал голос в глухом кабинете. Помощник удивился такой интонации, он никогда не слышал такого тона от госпожи Третьяковой. Маше пришлось встать с дивана, чтобы пойти в гримёрную. Перед этим она взглянула в зеркало. Худощавое тело смотрело на себя пустыми глазами. Помада размазалась, туш потекла, тёмно-фиолетовый костюм помялся. В общем, картина была не из лучших. Девушка решила чуть-чуть привести себя в порядок и хотя бы смыть макияж, от которого уже и так почти ничего не осталось. Через минут десять она вышла из кабинета. Все были в своих хлопотах и Машу почти никто не замечал. Блондинка была словно тень. Сначала она подумывала сбежать, но людей подводить не хотелось, поэтому прошлось идти. В гримёрке сидел второй заместитель и по совместительству подруга Марии. Поникшая блондинка плюхнулась на кресло и стала ждать стелиста. Второй заместитель с изумлением смотрела на Третьякову. — Тань, не смотри так на меня. — чуть-чуть осипшим голосом проговорила Маша. — Как на тебя тут не смотреть? Ты как антоним к слову селёдка. Что случилось? — с беспокойством спрашивала старшая. — Селёдка? Что? Ты про что? — засмеялась в слух Третьякова. Подруга всегда умела поднять настроение, чтобы ни случилось. Её лицо всегда было серьёзным, даже когда она говорила полную чушь. — Не важно. Так что случилось? — подруга смотрела на девушку и ждала ответа. Блондинка сейчас не хотела ни о чём думать, а разговаривать тем более. — Всё же как обычно, разве нет? — Вопросом на вопрос, ай ай ай Мария Владимировна. — сказала Полякова и пригрозила ей пальцем. — Маш, я ведь серьёзно. — Я тоже. Таня хотела что-то ответить, но дверь распахивается и влетает директор. — Потом договорим. — шепнула Татьяна подруге. — Привет, Лаурчик. — мило улыбнувшись сказала Полякова садившийся шатенке. — Привет. — усмехнулась женщина. Как обычно эта громовая туча явилась среди ясного неба. — Здравствуйте. — решила хоть из уважения поприветствовать начальницу. Она вообще не общалась с шатенкой. У них были чисто деловые отношения. — Здравствуй, здравствуй. — смотря своими голубыми океанами на блондинку. Подождав стелистов, их стали одновременно красить. Прошло может от силы минут пятнадцать, а спина Третьяковой уже попращалась с ней. — Лаура, тебя к телефону. — подошёл к Лукиной только вошедший режиссёр, и протянул ей её мобильное устройство. Как только женщина увидела чей номер звонит, она нахмурилась, но всё же взяла. — Привет. Ты почему звонишь? Что-то срочное? Что случилось? — обеспокоено начала заваливать шатенка вопросами неизвестного собеседника. Но было видно как эмоции меняются на лице Лауры. Младшая первый раз заметила как у самой Лукиной выражается непонимание происходящего. Слышалось что чей-то голос ей отвечает, но что отвечает блондинке разобрать не удовалось. Только чётко было ясно, что ответы были неудовлетворительны для шатенки. Сейчас её океаны бушевали не из-за злости или ярости, как обычно это бывает, а от волнения, тревоги и растерянности. — Что с ним? — произнесла женщина. Стальной, но столь тревожный голос, был не очень свойствен Лауре. Блондинка видела, как океаны начинают наполнятся настоящей водой. Хоть она и не общается с шатенкой близно, но в этот момент ей стало очень жаль начальницу. А тем временем по щекам старшей уже текли реки, сами глаза смотрели в пол почти не моргая. — Лаур? — заволновалась Полякова и коснулась плеча директрисы. — Ты чего? Что случилось? — спросила Таня на интересующих всех вопрос. Лукина сидела молча, будто в своей комнате, будто в своём пространстве, будто совсем одна. Неожиданно она вскакивает и утерев слёзы направляется к выходу. Ошеломлены были все, кроме режиссёра, он был спокоен и смотрел с грустью за шатенкой. — Влад, что происходит? — наконец подала голос Третьякова, увидев что ведущий ничего не предпринимает, при виде всей картины. — Это наше дело, я рассказывать небуду, а она, если захочет - расскажет. — отрезал он и вышел из гримёрной вслед за Лаурой. Маша и Таня переглянулись, ничего не понимая. Им продолжили наносить макияж, только вот без директора выгон состояться не может. Вся ситуация была слишком запутанной. Блондинка пыталась переворить и понять, что происходит. Ведь даже, когда у шатенки умерла сестра она отнеслась к этому спокойно, даже немного эгоистично, а сейчас она прямо рыдала при всех. Младшая отправилась на площадку, отсутствовали директор и режиссёр. Съёмочный процесс без них начинать нельзя, как минимум без режиссёра. Всех это напрягало, но через минут десять пришло сообщение от Влада. Сообщение гласило, что съёмки отменяются по его семейным обстоятельствам. Некоторые, которые не видели картину плачущей Лукиной, начали возмущаться. Третьякова же не стала терять времени и наплевав на всю работу отправилась домой, она просто хотела отдохнуть. Приняв расслабляющий душ, ей стало легче. Блондинка одела пижаму и отправилась в комнату. Она верила, если перед сном читать, то спать будет лучше и это работало. Мария усевшись в тёплую кровать начала читать книгу. Как вдруг её идиллию прервал звук телефона в сумке. Пришлось идти за телефоном и когда она увидела кто ей звонит, немного улыбнулась. — Привет, Мишут. — говорил ласковый голос на том конце. — Приивет, Кать. — отвечала младшая. Екатерина-лучшая подруга Третьяковой. Она очень много работае, чтобы прокормить двух детей, поэтому девушки не часто виделись, зато часто созванивались. — Как дела то? — Да всё хорошо, а у тебя? — повисло молчание. Несколько секунд Третьякова ждала ответа. — Кать? — Да я, тут. — замешкалась подруга. — Что случилось? — уже начиная нервничать спросила Мария. — Мм, вообщем у меня сибирская язва. — промямлила Екатерина. Третькова была в шоке, она знала что это заболевание очень серьёзное и вылечиться не каждый сможет. — Всмысле? Как? Ты дома? Я могу приехать, привезти какие-нибудь лекарства. — взволновано тараторила блондинка. — Слушай, вообще меня положили в больницу и я хочу попросить тебя.. Эм.. Ну мама сегодня с детьми посидит, а завтра ей на работу, она работает сутками, отпуск ещё не скоро.. То-есть я.. — Я тебя поняла, Кать. Я буду ездить после работы к ним, хорошо? — Да, спасибо большое, Третьякова, ты лучшая! — активно благодарила подруга блондинку. — Не за что. Ты дай мне адрес больницы, я к тебе завтра приеду. — Катя хотела что-то сказать но Маша её перебила. — Отказов не принимаю. — собеседница засмеялась. — Хорошо, сейчас скину адрес. Спокойной ночи, Мишутка. — Спокойной ночи, коть. Попрощавшись с Катей она устроилась в кровати поудобнее, чтобы уснуть, так как ей перед работой, надо было ещё заехать к подруге в больницу.