(Недо-/Взаимо-)понимание

Утро Кости началось не с кофе, а с проснувшегося Юры, который тут же начал мямлить о том, почему он вообще находится на диване и что случилось вчера. Врать ему было бесполезно, а потому пришлось рассказать про вчерашнее. Татищев, поняв, что опозорился, принялся извиняться, спрашивать, не сказал ли лишнего. Конечно, на него никто и не обиделся, но все эти разговоры были как минимум странными... как максимум — Костя чуть не испугался, что с другом что-то случилось. Спустя время, когда оба позавтракали, Юра принял таблетки от похмелья, которые тоже затерялись среди его вещей. Он уже хотел идти на очередную прогулку, чтобы развеяться, как Уралов сказал собирать вещи. — Всмысле? У нас же вроде время есть ещё. — действительно, время до рейса обратно в Екатеринбург было, но кое-кто не знал о вчерашнем разговоре с Московским. — Прости, Юр, но мне ещё надо к Москве заехать. Всё-таки бумаги не все отдал... Ты вообще мог бы и пройтись, если хочешь, но сюда мы всё равно уже не вернёмся надолго. — Окей... Но я всё равно на всякий случай с тобой пойду. — Ладно, только не натвори ничего. — Да когда я такое делал-то? — "Ну, вчера, например. Да вообще-то часто, просто тебя отмазывают каждый раз". Уже собрав вещи, они налегке вышли на улицу и сразу отправились в сторону офиса. Уже который раз Костя проходит по этой дороге за эти два дня... Спасибо и на том, что хотя бы всё необходимое было с собой на этот раз. Тем временем в своём кабинете Михаил сидел в ожидании чудесного окончания дня ещё до его начала. Он словно заранее устал, поэтому буквально перед тем, как пришли эти двое, отошёл к автомату с кофе, чтобы хоть как-то оживиться. Это уже давно стало традицией, с которой начинался каждый будний день. Константин стучит в дверь и спрашивает, ожидая что вот-вот ему кинут стандартное "Войдите", но ему не отвечают. Он решает приоткрыть кабинет, но там оказывается только Александр, который, как и собирался, до сих пор был в столице. — Привет, Саш. А где Московский? — Здравствуй. Ушёл пить кофе, а что? — Я тут принёс то, что нужно было. Может, передашь? — Извини, но всё равно придётся ждать его. — Да легче уж найти его. — С этими словами Уралов уходит из кабинета в поисках Москвы. Вот только Юру он крайне опрометчиво забывает, и тот проходит в помещение. Петербург, кажется, настолько увлечён работой, что совершенно не замечает спутника своего друга. — Эмм, привет? — Татищев хотел было сразу что-то сказануть со входа, как всегда, но вовремя решил хотя бы поздороваться. — Здравствуйте, Юрий. — Может, он и удивлён, но виду не подаёт, даже взгляд не поднимает. — Слушай, а ты что тут делаешь-то вообще? Внезапно желание поработать сверхурочно появилось? — Юра честно пытался вести себя спокойно, но молчание в ответ его не устраивает. — Нет, правда, вот чего ты к этому Московскому липнешь? Вокруг куча людей гораздо лучше, чем он... — Что вы имеете ввиду? — Саша продолжать разговор не хотел, но тот факт, что Челябинск мало того, что заметил что-то между ним и Мишей, так ещё и возмущается и собирается варианты предлагать. С каких пор его вообще волнует жизнь Питера? — Ну, не знаю. Вот, например, Костян гораздо лучше этого мажора... Нет, не то чтобы я хотел оскорбить Михал Юрича, я его уважаю, но... зачем он тебе? Говорю же... Ну вот есть Костя. Он с тобой общается вечно, поддерживает и всё такое там. А ты и внимания не обращаешь. — "Стоп, он думает, что... Пфф, серьёзно, Татищев? А ничего, что тебя он поддерживает гораздо больше? Боже, угораздило же меня здесь остаться сейчас с ним... Я, конечно, понимаю, что ты своего друга просто обожаешь (признал бы это — было бы лучше), но пытаться обратить моё внимание?! Сам посмотри на него, раз он такой прекрасный, могу тоже зарекомендовать... Так, только не смеяться. Романов, держи себя в руках, ты это прекрасно умеешь. Главное, заметил, что я люблю Мишу, но не заметил... Как же мне жаль Константина. Угораздило же его влюбиться в такого идиота. Даже слепые видят лучше..." — ещё немного, и Романов бы точно сбросил маску серьёзности и засмеялся со всей глупости положения. Но спустя какое-то время он сдерживает этот порыв и пытается максимально отстранённо и вежливо заткнуть Челябинск. — Юрий, прошу прощения, но не могли бы вы объяснить цель данного монолога? — Я просто пытаюсь объяснить, что- Его прерывает звук снова открывшейся двери. Это был Костя. Он стоял в дверях и не понимал, что вообще происходит. Очнуться его заставляет вопрос Александра. — Не нашёл? — Сам ищи своего мужа, он сквозь землю будто провалился. Ой... — Кость, вот надо было... Всегда же умел держать язык за зубами, что случилось-то? — не возмущен, но малость разочарован. Таких подколов от друга не ожидаешь, тем более публично. — Прости, не виноват же я, что он вечно пропадает, когда больше всего нужен. — Есть такое. — Вы о чём вообще? — Юра в недоумении, но пытается вникнуть в суть разговора. Какой к чёрту муж, и почему это говорит Костя? Бред какой-то... — Да ни о чём, Юр, забей, — бросил Костя, переключая внимание обратно на Татищева. Хотелось выяснить, о чём же они говорили, пока Уралова не было. — Так! Что тут произошло у вас? — Да ничего, Костян, я просто- Тут Юру перебивают во второй раз за пару минут, но на этот раз ещё более резко. Дверь была открыта, а потому громкий хлопок заставил вздрогнуть всех, кроме вполне привыкшего Петербурга. Позади обоих уральских стоял Москва, держащий в руке стакан кофе. — Уралов, Татищев, вы что здесь делаете? Ну ладно, с первым всё понятно. Принёс? — Да, конечно! — чуть было не испугался, но это же Екатеринбург, он непробиваемый. — Ладно. А Челябинск тут что забыл? — А, да я... За компанию просто поехал. — Юра определённо волнуется сильнее. Мало ли ещё вскроется то, что он вчера делал во время собрания... И только Саша с абсолютно невозмутимым лицом смотрит на Москву. Точнее, невозмутимым оно было для всех, кроме Миши. Тот настолько хорошо его знал, что увидел во взгляде одновременно полное непонимание всей ситуации и желание просто засмеяться. От мыслей, почему бы это, его отвлекает Уралов, с силой ведущий возмущающегося Челябинска за дверь, а затем передающий папку, которая должна была быть здесь ещё вчера. После этого Константин и сам удаляется вслед за своим другом. Дверь закрывается, и Саша будто ломается, пряча лицо в руках и тихо смеясь. — И что это было? — Московский не знал того, что знали остальные трое, поэтому ожидаемо не понял ровным счётом ничего. — Да так, просто... Татищев опять зря не говорил с Костей. Ты бы знал, что там произошло... Саша принялся рассказывать всё, что знал, и вскоре они оба начали додумывать, как же Юра смог прийти к таким выводам. Пусть уральские были довольно далеко от кабинета, смех они всё же старались сдерживать. А то не совсем этично как-то — смеяться над подчинёнными. В это время в зале ожидания, в котором вчера сидел Челябинск, Костя расспрашивал того про случившееся. Юра рассказал ему про свои мысли и план, после чего искренне не понимал, почему друг так смотрит на него. Если он ошибся, то почему Уралов не рассмеялся прямо здесь? — Юра... Дурак ты. Я тебя всё это время любил... И до сих пор люблю. — Подожди, что?.. Ты серьёзно?! За что вообще меня любить-то?..— Он искренне не понимает. Даже тот факт, что друг ему в любви признался, не так шокирует, как то, что кто-то действительно любит именно его. Зачем, спрашивается, он этот план придумывал, если по итогу всё это и не нужно было? — Для любви не нужны причины, Юр. Тебе давно пора это понять... А ещё иногда обращать внимание не на других, а на себя... Вот так и вышло в итоге. Та глупая фраза, сказанная в телефонном разговоре, привела к подобным последствиям. Это могло бы стать огромной ошибкой, могло перерасти в шутку, а могло стать своеобразным признанием в любви, но Юра, как всегда, всё неправильно понял.