Какая причина?

Порой кажется, что от своих мыслей убежать сложнее, чем от монстров из Изнанки. Очередная ночь, проведенная в попытке рассортировать все свои чувства и переживания, у Уилла Байерса прошла как обычно. Он лишь с каждой секундой убеждался в том, что думать, это не его главное преимущество. От мыслей слишком болит голова, да и в принципе, он опять потратил ночь на размышления о том, о сем, и из-за этого его еще больше гложет чувство вины на зря потраченое время. Хотя, когда Байерс в очередной раз блуждал по коридорам своего разума, он находил прекрасную дверь с табличкой «Майк Уилер, или любовь, которой не быть», и боялся дергать за ручку, иначе воспоминания и ощущения тех моментов его поглотят и унесут в прошлое, где им с Майком было хорошо, где они были настоящими, где не было Одиннадцать, монстров, никакой Изнанки, никаких ужасных видений, и был просто Майк и Уилл в подвале дома Уиллеров, и уже потрепанная настольная игра «Драконы и подземелья», и их счастливые и искренние улыбки, обозначающие любовь. Сейчас же мальчик, с кудрявыми волосами и прекрасной улыбкой стал для него другом. Просто другом. Возможно, выбирая между его новыми друзьями в Хоукинсе и между Уиллом, Майк выбрал бы компанию ребят с тихого городка. Майк Уилер и Уилл Байерс больше не славились как лучшие друзья, которые умрут друг за друга, они стали чем-то худшим, той самой фазой в дружбе, когда общение вдруг обрывается, интересы с громким свистом падают с обрыва, а все надежды на дальнейшую дружбу разбиваются шлепком об камень. Все это чувствовал Байерс, лишь он. Только он вслушивался во все слова, сказанные в телефонную трубку Майком, пытаясь уловить в них ту искру прошлого, ту заветную капельку масла, чтобы разжечь прежний огонь и дать волю их чувствам, но он слышал лишь сухие, нелепые и даже робкие фразы. Робкие? Уилл не мог поверить, что его лучший друг остался в прошлом, где-то в Хоукинсе, в 83 году, когда они наперегонки ездили до дома, а за выигрыш получали комиксы друг у друга, когда он будил друзей в подвале Уиллеров, чтобы в очередной раз просидеть 10 часов за игрой в DnD, когда они так легко и мило общались, понимая друг друга с первого вздоха, видели чувства насквозь, не боялись спросить о них, не боялись осуждений и разногласий со стороны друг друга. Тогда Уилл и почувствовал те самые первые ощущения, такие легкие и нежные, которые бьют волнами по лицу, заставляя смеяться от неожиданностей и странностей. Тогда он впервые почувствовал любовь, любовь к веснушкам, разбросанным по лицу, будто художник провелся пальцем по кисти и разбрызгал капли краски на холсте, по его милым щекам, по его прекрасной улыбке, которую Байерсу было легко выдавить, расмешив друга, по его глубоким глазам, в которых утонуть было легче, чем в открытом океане и по его завораживающим и неизведанным действиям. Ладонь в ладонь, голову на плечо и ритм любимой песни Уилла, который Майк отстукивал подошвой кед. Это были такие недвусмысленные знаки, которые легко бы заметил любой человек, но не Уилл. Байерс знал, что его лучший друг влюбляется только в девчонок, о чем он всегда тихо хихикал с ним на совместных ночевках. Уилл не влюблялся в никого, ведь подсознание убивало хоть малейшую симпатию к другому, потому что знало, что Уилл Байерс принадлежит только одному человеку и это будет всегда. А Уилер не успевал скучать в раздумьях и кайфовал от жизни. Победа над всем Злом сделала его и Джейн счастливее. Они часто созванивались, занимая всю телефонную линию, в их домах, а потом с неохотой расставались, сотню раз пожелав друг другу то спокойной ночи, то приятного аппетита. Иногда казалось, что все, что происходит между ними берет начало не от эйфорический, уносящих вдаль, чувств, как было у него с Уиллом, а от привязанности. Привзянность друг к другу еще с тех дней, как он показывал еще не Джейн, а Одиннадцать свой дом, как он нежно целовал ее губы в доме Хоппера, получая за это порции гнева того, как он подбадривал ее, чтобы она спасла Макс. Все берет начало, как и их отношения. Но начало странное, как и то все, что сейчас между ними есть. Точнее, было. Да, было. Они расстались пару месяцев назад, но делали вид, что они еще любят друг друга, чтобы не сломать представление об их радужных взаимоотношениях у других. Майк не хотел вспоминать, как это было и зачем они это сделали, но сейчас они счастливы быть просто лучшими друзьями, несмотря на то, что между ними было. Для всех они пара, для всех у них отношения, о которых мечтает каждый, но мало кто знает обратную сторону медали и всегда ведется на красивую обложку, не зная, к чему это приведет. Джейн знала, почему Майк захотел расстаться. Видела чувства Майка, но не понимала весомой причины. Она приняла то, что они больше не пара и ей это нравилось. Уилл наблюдал за каждым их телефонным разговором, в школе он смотрел за состоянием Джейн, и всячески старался приглядывать за ней, будто дал косвенное обещание Майку приглядывать за его супергероиней. Его это не напрягало, не раздражало, все-таки, она его сестра, хоть как не крутись, а долг брата выполнять нужно, учитывая что она попутно девушка твоего друга. Каждый раз произнося это в своей голове, прокручивая как заезженную пластинку, он с болью принимал это. Принимал, что Джейн с Майком, а он один. Все таки, один, не смотря на то, что было между ними. Он давал лишь ложные надежды, давал понять, что им не суждено быть вместе, но нет, Уилл, ты ведись, ведись, влюбляйся, а потом подскользнись и упади в лужу своих кошмаров и страхов невзаимности чувств. «Он хотел, чтобы я это сделал, хотел, чтобы я повелся на его якобы «очевидные» знаки. Он просто пользовался мною как игрушкой, хотел попробовать что-то новое, а потом появилась Одиннадцать, и пока я умирал в Изнанке, желая лишь почувствовать его рядом, он зажимался с ней без угрызений совести. Ненавижу тебя, Майк Уилер, ненавижу так же сильно, как и люблю.» Он пытался сбежать от преследований прошлого, но не получалось, он видел силуэты 12-летних мальчиков, которые мило прижимались друг к другу и рассказывали истории, которые произошли за их недолгий период разлуки, видел их счастье, любовь в их глазах, и чувствовал неисчерпаемое желание подойти и сказать Уиллу из 1983-его — «Действуй!», чтобы он задумался над этим чуть побольше, чем над сигналами Майка о его чувствах. Но сейчас слишком поздно, даже их дружбу практически не вернуть, о какой любви тут можно говорить. Майк Уилер придерживался практически такого же мнения. Только его надежды не угасали, но продолжал верить в восстановление дружбы, но боялся все испортить, если слишком быстро себя выдаст. Майк практически никогда не любил Джейн, возможно, он ухватился за нее как утопающий за соломинку, она стала для него примером чего-то сильного, примером того, как надо любить. Но это все затянулось на слишком долгое время и это переросло в узел, в который обычно спутываются волосы вместе с резинкой. Его легко развязать, расчесать и все будет как прежде, но будет больно, и эта боль будет запомнена навсегда. Потом ты уже не купишь такую резинку, чтобы снова не почувствовать эту боль, ты уже не запутаешь волосы как раньше, потому что учишься на своих ошибках. Именно из-за этого Майк боялся поговорить с Джейн и сказать ей все, вывалить сразу, как злой начальник за один раз дает огромнейшую стопку бумаг своим работникам, рассказать о всей фальшивости, о боязни его чувств, о том, что все это было напрасно и он хочет закончить и начать заново, исправляя их судьбу, вернутся на 3 года назад и пойти по выбору не целовать Одиннадцать, а лишь отвергать все малейшие чувства симпатии к ней, заглушая их лишь одним образом Уилла. Он мечтал исправить все и быть с ним. Пойти по другой ветке, дать ему понять, что его чувства взаимны, а не разгоняясь, врезаться в Уилла и разбиться на осколочки от понимания того, что они никогда не будут вместе. Вот ходячая причина расставания Майка и Джейн, над которой та думала не один месяц, -Уилл Байерс собственной персоной