Кости под моей кожей

      По прошествии трёх дней ничего не изменилось.       Ладно.       Может быть, это не совсем правда.       Они находились здесь, в его хижине, втроём.       Нейт пробуждался рано, не в силах спать дольше, как бы ни старался. Его организм был приучен вставать самое позднее к пяти часам. И хоть у него больше не имелось существенной причины подниматься до восхода солнца, он всё же просыпался, медленно моргая в темноте, единственное освещение исходило от стоящих на тумбочке радио-часов, цифры которых горели тускло-зелёным цветом, сменяясь с 5:01 на 5:02, пока он на них смотрел.       И Нейт лежал, уставившись в потолок, слушая, как дом тихо оседает вокруг него. Как и у всех, кто ещё не до конца проснулся, у него в голове крутились спутанные мысли: «Что я должен сегодня делать?», и «Где я?», и «О, точно, точно, всё странно и необычно. Я в Орегоне. Я в хижине посреди леса с людьми, которых не знаю, которые бегут от чего-то, чего они не объясняют…»       И тогда всё становилось поразительно ясно.       Алекс всегда вставал и приходил на кухню раньше него.       На второе утро после того, как Нейт прибыл в хижину, Алекс ничего не сказал, когда Нейт вошёл в кухню. Мужчина пил кофе у окна, глядя на небо, которое начинало светлеть. Нейт сам заварил себе кофе, достав кружку из шкафчика и добавив две ложки сахара. Затем они просто стояли, не проронив ни слова до тех пор, пока через час не вышла Арт, затуманено моргая.       На третье утро Алекс проворчал ему что-то, что могло означать «привет», но в этот момент Нейт зевал, так что он не расслышал сказанное. Он пробормотал что-то в ответ и подошёл к кофейнику.       Его кружка уже стояла на столешнице рядом с сахарницей.       Он ненадолго замер. Потом покачал головой и начал варить себе кофе.       На четвертое утро его ждала кружка с уже готовым кофе, всё ещё дымящимся, с добавленным сахаром.       — Спасибо, — поблагодарил он.       Алекс хмыкнул в ответ.       Арт расправлялась с книгами быстрее, чем Нейт ожидал. Она не казалась привередливой в их выборе, но не всегда дочитывала, если что-то не привлекало её внимание. Вместо этого она заканчивала книжку, клала её обратно на полку, бормоча себе что-то под нос, прежде чем брала следующую. На книжных полках отсутствовала какая-либо организованность; как-то раз его мать сказала, что собирается их расставить, может быть, по автору, или по теме, или ещё как-нибудь, чтобы создать ощущение порядка. Но она этого так и не сделала. И всё же романы Ламура всегда стояли вместе. Они принадлежали Нейту, мать не совсем понимала его увлечение ими. Он был удивлён, что та не избавилась от них после того, как родители застукали его в хижине.       Это был ещё один вопрос, на который он никогда не узнает ответа.       Арт и Алекс снова гуляли на улице, запуская камни по озеру, когда Нейт принял решение.       Он мог слышать их через открытое окно. Арт смеялась, а Алекс вёл себя как Алекс, стараясь говорить как можно меньше.       Нейт пошёл в их комнату.       Его комнату, напомнил он себе, потому что это был его дом.       Он проигнорировал крошечный приступ вины.       Дверь была закрыта. На мгновение Нейт задумался, вдруг она заперта, что, конечно, было смешно, учитывая что на дверях спален не имелось замков. Отец сказал, что они им не нужны, что за запертой дверью никогда не происходит ничего хорошего.       И Нейт, являясь любопытным ублюдком, был склонен соглашаться с этими словами, к своему большому огорчению.       Он остановился перед дверью, склонив голову. Прислушался.       Он мог слышать Арт.       Она с Алексом всё ещё была у озера.       Нейт толкнул дверь.       Спальня была скудно меблирована. В ней стояли две односпальные кровати, отделённые друг от друга небольшой деревянной тумбочкой. Постели были безупречно застланы, одинаковые зелёные одеяла туго натянуты и заправлены под матрасы. Нейт и Рик делили эту комнату, когда приезжали сюда на лето, Нейт всегда занимал кровать ближе к окну. Для Арт размер спального места вполне подходил. А для Алекса, в свою очередь, он был слишком мал.       Нейт не позволил себе зацикливаться на этой мысли. На этом пути поджидала опасность.       У дальней стены примостился небольшой шкаф, а рядом с ним стоял старый комод. Они остались теми же, что и в детстве Нейта. Большая фотография на стене оказалось новой, это был чёрно-белый снимок маяка в рамке. Лампа на тумбочке между кроватями тоже была новой.       Больше в комнате ничего не имелось.       Кроме двух зелёных дорожных сумок, по одной у изножья каждой кровати.       Они были одинаковыми, тёмно-зелёного цвета с серебряной молнией посередине. Сумки выглядели так, будто являлись частью военного обмундирования, чему Нейт не удивился.       Сначала он подошёл к той, которая была ближе и лежала у изножья первой от двери кровати.       Он открыл замок.       Сумка принадлежала Алексу.       Три пары туго свёрнутых в рулон джинсов. Несколько рубашек. Майки. Носки. Боксеры.       Ничего более.       Нейт почувствовал себя почти виноватым.       Почти.       Он снова застегнул сумку.       Содержимое второй сумки оказалось намного… красочнее.       Одежда, принадлежавшая маленькой девочке.       Пакетик с резинками для волос.       Камни различных форм и размеров, заполнявшие боковой карман.       И ничего более.       Ему было почти больно на это смотреть. Нейт не знал, чего ожидал найти. Что-то, возможно. Нечто, что могло бы дать ему дополнительную подсказку относительно того, с чем он имел дело. О том, откуда они явились. О том, от кого или чего они бежали. Хоть что-нибудь.       Вместо этого он увидел самое скудное имущество.       В коридоре во второй ванной рядом с полупустым тюбиком обычной зубной пасты лежали бок о бок друг с другом две зубные щётки.       В душе стояла бутылка ярко-розового шампуня с цветами на этикетке. Кусок зелёного мыла лежал в мыльнице.       Складывалось впечатление, будто Арт с Алексом здесь почти и не было.       — А как же школа? — спросил Нейт.       Алекс уставился на него.       — Школа?       — Она… она разве не должна ходить в школу? — Он предпринял неуклюжую попытку. Но ему нужно было докапываться дальше. Нейт должен был попытаться. Розовый шампунь его заставил. Он означал, что Алекс взял его специально для Арт. Такой шампунь папа покупает своей дочери, когда та приходит к нему погостить после развода. Как будто он не знал, что ещё купить, и взял его только потому, что тот выглядел по-девчачьи.       Но другого шампуня в душе не было, а значит, он им тоже пользовался.       Нейт должен был спросить.       Когда Алекс не ответил, он сказал:       — Ты пытаешься вернуть её родителям.       Алекс промолчал.       — Где они?       — Я же тебе говорил, — натянуто произнёс Алекс. — Я не могу… тебе нужно остановиться. Ты не получишь ответов, которые хочешь.       Нейт отступил.       На этот раз.       Они всегда ели вместе.       На этом настояла Арт.       — Людям нужно есть вместе, — заявила она Нейту на второй вечер, когда он попытался отнести свою еду к себе в спальню. — Не нужно быть одному, если рядом есть другие.       Он подумал о том, чтобы возразить.       Но у девчушки были такие большие-большие глаза, и она знала, как ими пользоваться.       Это было несправедливо, ну серьёзно.       Всё же он поставил свою тарелку обратно на стол и отодвинул стул.       Алекс ничего не сказал.       Но Нейт заметил, что тот не притронулся к еде, пока Нейт не сделал это первым.       Рут не перезванивала.       Нейт проверил.       Он намеревался спуститься с горы. Просто чтобы убедиться наверняка.       Но не спустился.       Погода держалась чудесная. Дни были ясными и солнечными, хоть всё ещё и прохладными. Иногда Арт выносила очередное своё чтиво на причал и ложилась на спину, поднимая книжку над лицом, огромные солнцезащитные очки защищали девочку от солнца. Она перелистывала страницу за страницей.       Алекс всегда следовал за ней по пятам.       Он стоял на краю причала, сканируя глазами линию деревьев.       Нейт мог разглядеть очертания пистолета, заткнутого у него за спиной за пояс джинсов.       — Дай мне посмотреть, — услышал Нейт голос Арт, выходя из своей комнаты в полдень на пятый день пребывания в хижине. Он только что пробудился после дремоты, в которую не собирался изначально впадать, и чувствовал себя чересчур потакающим своим прихотям. Он напомнил себе, что находился в своего рода отпуске, хотя тот оказался не таким, как Нейт ожидал.       — Всё в порядке, — сказал Алекс.       Алекс сидел за кухонным столом. Арт стояла рядом с его стулом, уперев руки в бока, и смотрела на мужчину снизу вверх. Его борода отросла ещё сильнее и выглядела почти косматой. Если он не подстрижёт её в ближайшее время, она выйдет из-под контроля.       — Я знаю, что всё в порядке, — произнесла Арт. — Но всё же не помешает проверить и убедиться.       — Я уже проверил.       — Я тебе не верю.       Он изогнул бровь.       Она мило ему улыбнулась. Затем:       — Нейт, не мог бы ты попросить Алекса снять рубашку?       Нейт споткнулся.       Они оба повернулись, чтобы взглянуть на него.       Он проигнорировал их, уверенный, что его лицо стало пунцово-красным.       — Видишь? — настаивала Арт. — Даже Нейт считает, что ты должен раздеться.       — Не вмешивайте меня в это, — удалось выдавить Нейту. — Чем бы вы тут ни занимались, я не хочу знать.       — Мне нужно убедиться, что его бок зажил, — объяснила Арт. — А он не даёт мне проверить.       — Если он говорит, что с ним всё в порядке, значит, с ним всё в порядке.       — Вау, — выдохнула Арт, сверля взглядом Нейта. — Не думала, что ты меня предашь. Теперь я знаю, что чувствовал Старик Браннаган, когда племянник сдал его шерифу. Очень паршиво, старина. Я чувствую себя очень паршиво.       — Тебе нужно перестать читать эти книжки.       Она пожала плечами.       — Они мне нравятся. В них всё просто. Хорошие парни — хорошие. Злодеи — это злодеи. И хорошие парни всегда побеждают.       — Побеждают, — тихо сказал Алекс, и это была одна из тех вещей, которые значили больше, чем Нейт понимал.       Арт немного смягчилась.       — Знаю. Но это всё равно не избавит тебя от проверки. Давай, напарник. Снимай рубашку.       — Почему ты поджидала именно этого момента, чтобы попросить меня раздеться? — спросила её Алекс, почему-то косясь на Нейта.       — Я понятия не имею, о чём ты говоришь, — мило пролепетала Арт. — Ты сделаешь это по-хорошему? Или нам придётся прибегнуть к плохому способу?       Нейт не хотел выяснять, что это значит.       Алекс вздохнул:       — Ладно. Но это в последний раз.       И он снял свою белую майку через голову.       Нейт должен был отвести взгляд. Должен был. Так было бы правильно.       Он это знал.       Но.       Он посмотрел. По чисто профессиональным причинам. Только из-за этого. Он лишь хотел увидеть, насколько зажила рана Алекса. Это не имело абсолютно никакого отношения к милям кожи, и мускулов, и волос на груди и животе мужчины. Ни капли. Для него это всё не имело значения.       Не имело.       Синяк почти пропал. На коже виднелся едва заметный на него намёк, но не более того.       Даже шрам исчез. Или вмятина. Или чем бы это там ни являлось.       Арт казалась довольной.       — Выглядит просто отлично. Нейт? Ты как считаешь?       — Ага, — выдал Нейт. — Ага.       Алекс поворчал на них обоих и снова натянул майку.       — Ты становишься всё неряшливее, — заметила девочка, протягивая руку, и кончики её пальцев исчезли в волосах на его подбородке. — Я больше не могу видеть твоё лицо. Что очень плохо. У тебя красивое лицо.       Алекс выглядел почти смущённым.       — Я не… это не так. — Он вздохнул. — У меня нет бритвы.        Эти слова поразили Нейта прямо в сердце по причинам, которые он не мог объяснить.       — Почему ты ничего не сказал?       Алекс на него не смотрел. Тот не отрывал взгляда от стола.       — Это не имеет значения.       — Ему не нравится ходить с бородой, — сообщила Арт Нейту. — Он любит быть чисто выбритым.       Нейт произнёс единственное, что мог:       — У меня есть… бритва. Запасные лезвия. Пена для бритья. Ты можешь… ты можешь их использовать. Если хочешь.       Алекс положил руки на столешницу. Пальцы напряглись на деревянной поверхности. Брови мужчины нахмурились. Он выглядел подавленным.       До чего же он был чертовски раздражающим.       Арт многозначительно кашлянула.       — Хорошо, — сказал Алекс.       Арт кашлянула громче.       Ладони Алекса сжались в кулаки.       — Спасибо.       После того, как дверь во вторую спальню закрылась на ночь, Нейт пошёл в ванную в коридоре и оставил бритву с пеной у раковины.       Утром Нейту первым делом встретился Алекс на кухне, как и всегда, с кофе в руке.       Вторая наполненная кружка стояла рядом с кофеваркой.       Мужчина побрился.       Его лицо было почти квадратной формы, резкое и решительное. Острые скулы, массивная шея. На подбородке небольшая ямочка.       Нейт уставился на него.       Алекс фыркнул.       — Чувствуешь себя лучше? — наконец поинтересовался Нейт.       Алекс пожал плечами. Он кивнул головой в сторону кофе, который приготовил для Нейта.       Они пили молча.       Арт завизжала, когда увидела Алекса, требуя, чтобы тот опустился до уровня её глаз.       Он подчинился.       Девочка провела пальцами по его лицу.       — А вот и ты, — произнесла она. — Я тебя вижу.       Одно из первых правил, которые он усвоил, когда начал свою стажировку в «Пост», заключалось в том, что хороший журналист знает, какие вопросы задавать, но он также знает, когда следует держать рот на замке и наблюдать.       — Ты увидишь то, что мог бы пропустить, если бы тратил время на болтовню, — прохрипела ему Рут. — Не всегда нужно говорить. Пусть другие делают свои дела, а ты их в это время изучай.       Артемида Дарт Вейдер никуда не ходила без Алекса Дельгадо.       Он был её защитником, так она сказала.       Телохранитель, так себя назвал он.       Она хотела выйти на улицу?       Прекрасно.       Алекс шёл за ней следом.       Она хотела читать на диване?       Тоже хорошо. Алекс стоял в гостиной у окна.       Она шла в ванную?       Алекс сидел на кухне.       Спала в комнате?       Алекс тихонько приоткрывал дверь и просовывал голову внутрь комнаты, словно проверяя, не испарилась ли она за последние пятнадцать минут.       Он следил за тем, чтобы она ела. Чаще всего еду готовил Нейт. Порой это делал и Алекс. Когда за готовку брался Алекс, то это всегда было что-то из консервов. Он ставил миску перед девочкой и убеждался, что она откусила хотя бы кусочек, прежде чем возвращался к плите.       Для себя он всегда накрывал на стол в последнюю очередь.       Всё его внимание было сосредоточено на Арт. Всегда.       — Ты можешь его попросить, — прошептала Арт. — Мы ему нравимся. Он не станет нам отказывать.       Алекс что-то пробормотал в ответ, но Нейт не смог разобрать, что именно.       — Ладно, — вздохнула Арт. — Я сама это сделаю. Ты такой странный. Нейт. Эй, Нейт!       Он оторвал взгляд от своего ноутбука, на экране которого просматривал наброски статей, что уже никогда не будут опубликованы. Он не смог заставить себя их удалить, хотя и был к тому близок.       — Ага?       — Можем ли мы воспользоваться твоей стиралкой и сушилкой? У нас не так много одежды. Нам нужно её постирать.       Алекс на него не смотрел.       — Ага, — сказал Нейт. — Чёрт, простите. Я даже не подумал. Конечно вы можете ими воспользоваться. Прачечная находится в подвале…       — Я знаю, где она, — заявила Арт. — Когда мы впервые сюда приехали, я обошла каждую комнату в доме. Алекс сказал, что я любопытная, но я просто пыталась убедиться, что медведи не пробрались внутрь. Их нигде не было. Что хорошо. Я никогда раньше не видела медведя, но мне кажется, что они довольно большие.       Нейт только кивнул, что начало превращаться в его стандартную реакцию на то, когда Арт говорила что-то не совсем нормальное.       Девочка просияла, глядя на него.       — Спасибо! Алекс. Алекс. Он сказал, что нам можно. Ну давай же. Вставай. Ты такой тяжёлый, боже, поднимайся, ну поднимайся! Ты обещал, что покажешь мне, как стирать!       Алекс встал.       Арт помчалась по коридору к их спальне.       Алекс последовал за ней, хотя и гораздо медленнее.       Он остановился около стола.       Нейт поднял на него взгляд.       — Спасибо, — поблагодарил мужчина.       — Вау, — удивился Нейт. — Ты становишься в этом лучше. Горжусь тобой.       Алекс смерил его хмурым взглядом, прежде чем пошёл за Арт.       Шёл дождь.       Поверхность озера потемнела.       Арт таращилась в окно и вздыхала, позабыв о своей книге, лежащей на диване.       Алекс спросил:       — У тебя есть колода карт?       Это был первый раз, когда кто-то из них заговорил за последний час. Нейт оторвался от своей книги и посмотрел на Алекса, стоявшего возле обеденного стола.       — Что?       — Колода карт, — повторил тот. — У тебя найдётся?       — Эм. Ага. Должна быть одна в… подожди секунду.       — Ты не обязан…       Нейт проигнорировал его и столкнул себя с дивана. Он чувствовал, как Алекс наблюдал за ним, пока он шёл по коридору к шкафу напротив ванной. Он открыл дверцу и потянул за металлическую нить, включив в нём свет.       Внутри было четыре полки. На нижней лежали старые полотенца.       На следующей — запасные простыни для кроватей.       На третьей — лампочки, батарейки и пара фонариков.       На верхней полке стояли стопки настольных игр.       «Извини». «Монополия». «Тривиальная погоня». «Угадай, кто», которая была его любимой, хотя никому она больше не нравилась. Он ненавидел «Тривиальную погоню», так как та была выпущена ещё в семидесятых. Сколько бы они в неё ни играли, отец всегда побеждал.       Когда Нейту удавалось убедить Рика сыграть в «Угадай, кто», обычно проходило всего несколько минут, прежде чем Рику становилось скучно и он начинал жульничать.       Рядом с настольными играми затерялась пара колод игральных карт.       Он схватил одну и закрыл дверь шкафа.       Алекс всё ещё стоял на прежнем месте.       Арт смотрела в окно. Дождь хлестал по стеклу.       — Вот, — сказал Нейт.       Алекс взглянула на протянутую руку Нейта.       — Спасибо, — произнёс он. — Это… я знаю, это…       Нейт пожал плечами.       — Всё в порядке. Пожалуйста.       Алекс кивнул. Затем:       — Артемида.       Она бросила на него взгляд через плечо.       Он поднял колоду карт и слегка ею встряхнул.       Глаза девочки загорелись.       — Где ты их взял?       — Нейт дал.       — Мы должны поиграть!       Он мотнул головой в сторону обеденного стола.       Гром прогрохотал над домом, когда Арт выдвинула стул и забралась на него. Алекс сел напротив.       — Ты будешь играть? — спросила она, глядя на Нейта.       Тот отрицательно покачал головой, не понимая, что происходит.       Алекс вытащил карты из коробки.       Он не отложил Джокера в сторону.       Мужчина мастерски перетасовал колоду. Карты шуршали, словно дождь по крыше.       Он раздавал их на двоих до тех пор, пока не закончилась вся колода.       Алекс подождал, пока Арт поднимет свои карты. Она сосредоточенно нахмурилась, количество карт было слишком велико для размера её рук.       — Закрой глаза, — велела она Алексу.       И чудо из всех чудес, он подчинился. Поднял одну руку и прикрыл ею глаза.       Арт встала на коленки на своём сиденье, потянулась через стол и помахала ладонью перед его лицом.       Нейт мог поклясться, что уголки губ Алекса приподнялись.       Удовлетворившись тем, что Алекс ничего не видит, девочка разложила карты на столе. Она выбрала парные и отбросила их в сторону.       Нейт знал эту игру. Не мог вспомнить название, но он её знал.       У Арт был Джокер.       Она посмотрела на Нейта.       — Не подсказывай ему, — приказала она.       Нейт ничего не мог сделать, кроме как кивнуть.       Девочка взяла оставшиеся карты и разместила веером перед лицом, выглядывая поверх них.       — Хорошо, — сообщила она. — Теперь можешь смотреть.       Алекс опустил руку. Он взял свои карты и скинул пары на стол.       — Ты можешь выбрать первым, — разрешила Арт. — Потому что я была первой в прошлый раз.       — Как великодушно с твоей стороны, — сказал Алекс таким сухим голосом, словно наглотался пыли. Он протянул руку и забрал у неё карту, ту, что выделялась среди всех остальных, ту, которую Арт явно хотела, чтобы он взял.       Это был Джокер.       Она хихикнула.       «Старая дева». Эти два человека, с которыми Натаниэль Картрайт жил уже неделю, и которые находились в бегах от чего-то неведомого, сидели на его кухне в хижине посреди глуши и играли в «Старую деву».       Арт выиграла первую партию.       И вторую.       И третью.       К тому времени, когда они наигрались, дождь прекратился, и девочка заявила, что им нужно выйти на улицу, потому что после дождя в воздухе витает неповторимый запах.       Когда уже стояла у двери, держа Алекса за руку, она развернулась к Нейту.       — Ты идёшь?       Алекс тоже смотрел на него, ожидая ответа.       В конце концов, Нейт кивнул.       Они вышли наружу.       Арт была права. Ничто не могло сравниться с запахом, витавшим в воздухе после дождя.       Его кожа стала ледяной к тому времени, как они вернулись в дом. Нейт сказал им, что собирается принять душ, чтобы согреться.       Он долго стоял под струями воды.       Его мучил вопрос, сколько ещё они собираются тут оставаться.       Вода дарила коже приятные ощущения.       Арт переоделась в пару спортивных штанов, которые казались ей великоватыми. Концы штанин пришлось несколько раз подвернуть. Ещё на ней была толстовка с надписью «ДИВА». Девочка выглядела нелепо.       Она стояла в коридоре и смотрела на висящие на стенах фотографии. Он услышал, как Алекс выходит из кухни.       Нейт замялся.       Арт знала, что он рядом.       — Как их зовут? — поинтересовалась она.       — Арт, — окликнул Алекс с предупреждением в голосе.       — Я просто спрашиваю.       — Всё в порядке, — произнёс Нейт, удивлённый тем, что всё именно так и было.       Алекс хмыкнул, как и обычно.       — Линда, — сказал Нейт, подходя к Арт. — Моя мать. А моего отца звали Митчелл.       Девочка потянулась и поправила рамку, которая висела слегка криво. На фотографии изображался четырнадцатилетний Нейт, стоящий с родителями на причале возле хижины. Снимок сделал Рик. В руках Нейт держал удочку, кончик которой согнулся, а леска тянулась в воду. Отец ждал рядом с сачком в руке, приготовив его для длиннопёрого солнечника, который попался на крючок. Мать смеялась, запрокинув голову назад, на её лице играла широкая улыбка, зубы блестели, глаза прищурились.       — И они мертвы.       — Да, — подтвердил Нейт.       Она посмотрела на него, склонив голову.       — Твой голос всё ещё не звучит печально. Просто сердито. Я думала, что когда кто-то умирает, тебе должно быть грустно.       — Это не так. Не всегда.       — О. Почему?       Нейт не должен был об этом говорить. Не с маленькой девочкой. Вообще ни с кем, если честно. Он об этом не просил. Он приехал сюда, стремясь побыть в одиночестве, желая справиться со своим горем, которое было больше гневом, нежели чем-либо ещё. Нейт должен был сказать ей, чтобы она перестала задавать вопросы. Должен был ответить ей, чтобы она не лезла не в свои дела, что, честно говоря, было просто до чёртиков вздорно, учитывая все те вопросы, которыми он завалил их.       Вместо этого Нейт промолвил:       — Потому что иногда люди не заслуживают того, чтобы я из-за них грустил.       — Но ты что-то чувствуешь.       — Да.       Арт кивнула, будто поняла. Он не был уверен, так ли это.       — А он? — Девочка указала на другую фотографию. Первое лето в хижине. Рик обнимал Нейта за плечи. Оба были в шортах и ​​майках. Они сидели на крыльце босые. У подножия лестницы стояла маленькая статуэтка тролля, которую мама купила в Розленде. Через несколько лет она сломалась, когда осенью по горам пронёсся сильный шторм. Мать из-за этого до странности сильно опечалилась, когда они приехали на выходные, чтобы осмотреть повреждения. С домиком всё было в порядке — всего пару ставней сорвало с петель. Но этого проклятого тролля сбило с его места и раскололо на несколько частей, и она так расстроилась.       — Рик, — произнёс Нейт. — Мой брат.       — Он на тебя не похож. Не сильно.       И да, Нейт уже такое слышал раньше, верно? Рик был красавчиком, крутым парнем, братом, который осенью играл в футбол, а весной в баскетбол. Он пользовался популярностью, всегда с девушкой в обнимку и дьявольским блеском в глазах. Нейт же играл в оркестре. На тромбоне. И был не очень в этом хорош.       Ещё он трудился над «Криком» — информационном вестником, который выходил раз в две недели в Северо-Западной средней школе. Он был бесстрашным репортёром, который выискивал зацепки о таких захватывающих новостях, как новый дёрн, уложенный на футбольном поле, и уход мистера Харрисона на пенсию после тридцати девяти лет преподавания истории («Я стар, парень, не знаю, что, чёрт возьми, тебе нужно, чтоб я ещё рассказал»). Нейт любил этот вестник, управлял им почти в одиночку. И да, это выглядело великолепно в заявлении на поступление в колледж, но он всё равно не был Риком. О боже, нет. Конечно, Рик выкладывался на поле, играя за колледж в штате Аризона. Правда на втором курсе он порвал переднюю крестообразную связку. Теперь брат работал агентом по недвижимости. Женился. Купил дом со штакетником. Завёл троих детишек. Нейт встречался только с одним из них. Двух других видел лишь на рождественской открытке, которую, как он думал, ему отправили по ошибке.       — Он пошёл в моего отца, — проронил Нейт бесстрастным голосом.       — О, — выдала Арт. — Думаю, я вижу между ними сходство. Он тоже умер?       — Нет.       Он знал вопрос, который будет следующим. Мог видеть, как тот пробирается через её разум и спускается к губам.       — Как они…       — Арт. Достаточно.       На её лице возникло раздражённое выражение, когда она бросила взгляд на Алекса через плечо.       — Я просто задаю вопросы.       — Знаю. Но это невежливо. Не всегда.       — Как мы можем узнать что-то новое, если не будем задавать вопросы?       — Нужно уважать личные границы.       Девочка вновь посмотрела на Нейта.       — Я не уважаю твои границы?       Нейт… не знал, что на это ответить.       — Это не… не думаю. Я очень давно ни с кем из них не виделся. Просто… я не люблю об этом говорить.       Она кивнула, протянула руку и схватила пару его пальцев, нежно их сжав. На мгновение Нейту показалось, что он ощутил теплую пульсацию чего-то, прокатившуюся по его коже, но затем та исчезла.       — Мне жаль.       — За что?       Арт пожала плечами.       — За это.       Он не знал, что подразумевалось под её «это».       — Всё нормально.       — Ты хочешь их снять?       Да. Хотел. Но он произнёс:       — Это не… всё в порядке.       — Хорошо. Но если передумаешь, дай мне знать. Я помогу. Тебе придётся достать те, до которых я не могу дотянуться, но вместе у нас это не займёт много времени. — Она нахмурилась. — Это как лейкопластырь, верно? Просто надо отодрать этого гадёныша.       — Ты очень странная.       Её улыбка ослепляла.       — Ты понятия не имеешь насколько.       Нейт удивился, когда Алекс спросил его вновь.       Позже той же ночью Нейт сидел на диване с книгой на коленях, а маленькая девочка, свернувшись калачиком, громко храпела рядом. Она устроилась в неудобной позе, подогнув под себя ноги. Ее голова легла на плечо Нейта, рот приоткрылся. Они вместе читали «Винтовку Фергюсона». Жена и сын Ронана Чантри погибли в пожаре, в поджоге обвиняли его самого, и он отправился на запад, чтобы попытаться начать новую жизнь. Арт была в восторге от сюжета. Но продержалась всего десять минут, прежде чем её глаза закрылись, и громкий звук, который ни одна маленькая девочка не должна была быть способна издавать, начал вырываться из её рта.       Она всё ещё была в своих солнцезащитных очках, потому что, конечно, куда же она без них. Те съехали и приняли странное положение на её лице. Нейт раздумывал над тем, чтобы их снять.       — Что случилось? — задал вопрос Алекс. Тот сидел за обеденным столом, держа в руке полупустой стакан с водой. Нейт думал, что пистолет при нём, но его не было видно. Алекс никогда никуда не ходил без своей пушки.       — Что?       Алекс нахмурил брови. Он выглядел взбешённым, и настороженным, и растерянным одновременно. Мужчина мотнул головой в сторону фотографий на стене.       — А что случилось с личными границами?       Алекс потупил глаза в стол.       — Ты прав. Это не моё дело.       Нейт вздохнул:       — Да всё в порядке. Просто… это сложно.       — Они мертвы.       — Да.       — Насколько это может быть сложным?        Нейт ощутил беспричинный приступ гнева.       — Мою мать убили.       Алекс даже не дрогнул.       — Это жестоко.       Нейт фыркнул:       — Можно и так сказать.       — Когда это произошло?       — Сразу после Рождества.       — Сочувствую.       — Спасибо. Наверное.       Алекс выглядел расстроенным.       — Я… это. Мне тяжело. Иногда. Говорить… такое.       — Вау. Это было так же лаконично, как и обычно.       — Нейт.       — Точно. Верно. Извини. Это было слишком.       — Я стараюсь.       — Да? — спросил Нейт. — Почему?       — Арт говорит, что я должен. — Он выглядел немного смущённым.       — Это было… откровенно. Ты всегда делаешь то, что она тебе говорит?       — Только то, что не причинит ей вреда.       Девочка чуть выдохнула, причмокивая губами. Нейт и Алекс выжидали, но она возобновила храп уже несколько секунд спустя, бензопила размером с ребёнка вновь загрохотала на плече Нейта.       — И всё же.       — Она не ошиблась.       — Насчёт чего?       — Когда говорила мне стараться лучше. Я не… хорош в этих вещах.       — Каких вещах?       Алекс нахмурился.       — С тобой сложно.       — Может быть, чуть-чуть, — признал Нейт. — Но просто всё так странно. Всё в сложившейся ситуации слишком странно.       — Знаю.       — Точно? Потому что я не уверен, что ты осознаёшь насколько всё ненормально.       — Ты даже не представляешь.       Нейт слишком долго смотрел на Алекса. Алекс не отводил взгляда. Нейт хотел добиться от него реакции. Хоть какой-нибудь. Какой угодно. Он выпалил:       — Мои родители застукали меня с кем-то, с кем не ожидали, когда мне был двадцать один год. Всё плохо закончилось. Это был последний раз, когда я их видел.       Плечи Алекса слегка напряглись, но на этом всё.       — А твой брат?       — Не хочет иметь со мной ничего общего.       Алекс неловко поёрзал на стуле.       — Из-за…       — Да. Из-за.       — Хорошо.       — Хорошо?       Алекс пожал плечами.       — Хорошо.       — Это не… Боже. Ты такой…       — Какой?       — Раздражающий.       — Ты не первый, кто это сказал.       — Я никак не могу тебя разгадать.       — Нечего разгадывать.       Нейт закатил глаза.       — Ты в бегах с маленькой девочкой, которую защищаешь от людей, о которых мне не хочешь рассказывать. Я почти уверен, что что-то есть.       — Не делай этого.       — Я ничего не делаю.       — Делаешь, — отрезал Алекс. — Ты… докапываешься.       — Или просто стараюсь лучше. Точно так же, как ты, потому что тебе так велела Арт.       — Это не одно и то же.       — Пофиг.       Алекс издал низкий горловой звук, очень похожий на рык:       — Ты бесишь.       — Чья бы корова мычала.       — Ты не знаешь, когда держать рот на замке.       — Ты не первый, кто так обо мне сказал. И не последний.       — Я никак не могу тебя понять.       — Нечего понимать, — парировал Нейт, стремительно и слегка безжалостно. Он ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал себя загнанным в угол и не понимал, как их разговор дошёл до такого.       — Почему ты здесь? — поинтересовался Алекс.       — Не знаю, — честно признался Нейт. — Я больше ничего не знаю. Мне казалось… — Он покачал головой. — Я думал, что мне не помешало бы сменить обстановку. Что что-то случится, если я сюда приеду. Я потерял работу, и я… не знаю. Думал, что воспользуюсь этим местом, чтобы проветрить голову.       — Но обнаружил тут нас.       — Ага. Есть такое.       — Я предлагал уйти, — напомнил ему Алекс.       — Знаю.       — И мы всё ещё можем уйти.       — Можете? — спросил Нейт. — И куда вы отправитесь? У тебя есть план? Деньги? Другое место, где можно остановиться?       Алекс выглядел сконфуженно.       — Я бы разобрался.       — Ради неё.       — Да.       — Потому что твоя работа — защищать её.       — Да.       — Вернуть её домой.       — Да.       Оно подступило чуть ближе. То загадочное нечто, что творилось вокруг него, что происходило с ним, оказалось почти в пределах досягаемости. Существовали вещи, которые утаили от Нейта. Он это знал. Разумеется. Но всё, о чем ему рассказали, звучало правдоподобно, как бы нелепо это ни было. Тем не менее, что-то в их истории было не так. Нейт не видел полной картины. Ему казалось, что он и близко ещё не подобрался, чтобы разглядеть всё полностью.       Он сказал:       — Ты можешь мне доверять. Ты же это знаешь, верно?       Алекс медленно покачал головой. Это не должно было жалить так сильно.       — Дело не… дело не в тебе. Просто… она. Она особенная. Больше, чем ты когда-либо мог себе представить. А я… не могу рисковать. Не ей. Дело не в тебе.       Нейт усмехнулся.       — Похоже, ты опять со мной расстаёшься.       Нейт мог поклясться, что заметил лёгкую улыбку на лице Алекса, которая тут же исчезла.       — Знаешь, я бы мог это сделать.       — Что?       — Доверял бы тебе. Если бы было можно.       После этих слов они мало что ещё произнесли.       «Она особенная».       Нейт это запомнил. На долгие годы вперёд. Этот момент. Эти слова.       Он не понимал. Не в то время. Тогда Нейт ещё не осознавал, до чего же она необыкновенная. И насколько страннее всё может стать. Он лишь видел маленькую девочку и её гигантскую тень. Девчушка носила большие солнцезащитные очки и розовые носки и говорила что-то вроде: «Эй, напарник, как насчёт того, чтобы прогуляться по улице и посмотреть, что мы можем увидеть на этой пыльной дороге?» с нелепым тягучим говором, который раздражал бы, исходя он от любого другого. Но из её уст он звучал таким странно очаровательным способом, который Нейт не мог точно объяснить.       Он не понимал, нет, но следовал за ними, и они вместе делали то, о чём просила Арт. Они выходили на улицу, чтобы посмотреть, что могут увидеть на этой пыльной дороге. Нейт задавался вопросом, сможет ли он раздобыть для неё ковбойскую шляпу в Розленде. Он считал, что девочка придёт от неё в восторг.       Он не понимал её. Или её тень. Нейт не знал, откуда они пришли, куда направляются, и что будет дальше.       Но он всё равно следовал за ними.       «Она особенная», — сказал Алекс.       Иногда девочка пускалась вскачь, пока они шли по едва заметной тропинке, ведущей от озера. Ещё она напевала себе под нос песни, которые звучали практически знакомо. Время от времени она наклонялась, поднимала камешек и рассматривала его вблизи, прежде чем выбросить или передать Алексу, который без вопросов клал его в карман.       Нейт мог разглядеть очертания пистолета, заткнутого за пояс штанов за спиной мужчины.       Но он по-прежнему следовал за ними.       Он думал о своём телефоне, выключенном уже пару дней.       Нейт ещё до него доберётся. В конце концов.       В полумиле от хижины имелась поляна. На самом деле, целое поле, на котором поздней весной и ранним летом полевые цветы цвели яркими красками, простираясь настолько далеко, насколько мог видеть глаз. В тёплые месяцы люди приносили туда одеяла и корзины для пикника, ели бутерброды с ветчиной и картофельный салат, пили шипучку и лимонад.       Поле было уже частично в цвету, когда они на него забрели. На нём росли в основном тюльпаны: красные, и жёлтые, и белые, и такие тёмно-фиолетовые, что казались почти чёрными.       — Вау, — выдохнула Арт. — Только гляньте на это.       Нейт нахмурился.       — Обычно в это время цветов уже больше. Знаю, что в этом году было суше, чем обычно, но всё же. Или, может быть, пик цветения уже миновал, и это всё, что осталось.       Но это предположение казалось неправильным. Подойдя ближе, можно было заметить, что многие бутоны ещё не раскрылись. Возможно, если бы у них было время, они могли бы вернуться сюда через неделю или две, чтобы посмотреть, не изменилось ли что-нибудь. Нейту хотелось, чтобы она — они — увидели, как будет выглядеть это место, когда зацветут все цветы. Когда всё поле заполнится почти всеми мыслимыми цветами радуги.       Впервые он пришёл сюда с матерью. Об этом месте ей рассказал кто-то из Розленда. На дворе уже стояло лето, поэтому такого пышного цветения, как весной, уже не было. Но она всё равно хотела взглянуть. Рик отказался идти, сказав, что ему не охота смотреть на цветы. Отец остался на пристани с удочкой в ​​руке и пивом, погружённом в термо-сумке в тающий лёд.       Так что с ней отправился Нейт.       Он всегда будет помнить выражение лица матери, когда та увидела поле. Будто человек, не различающий цвета, узрел их впервые и не знал, как осмыслить увиденное. Её глаза расширились, рука потянулась к горлу. Она долго молчала, а Нейт стоял рядом с ней, гадая, от чего у неё перехватило дыхание.       Тогда Нейт не понимал.       И он не был уверен в том, что понимал и сейчас.       Но он хотел. Он хотел, чтобы Арт на это взглянула. Чтобы узнать, увидит ли она то же, что видела и его мать. И тогда, возможно, она могла бы объяснить всё и Нейту.       Он пошёл через поле.       Алекс остался на краю.       Нейт слышал, как Арт следует за ним, напевая свою тихую песенку.       Он не услышал, когда всё произошло. Он был слишком сосредоточен на каждом своём шаге, стараясь ступать осторожно, чтобы не раздавить цветы ногами. Он произнёс:       — Здесь всё по-другому. Позже, когда цветут все цветы. Такое буйство красок. А когда их колышет ветер. Они шуршат. Словно кости. Но живые кости, если так можно сказать.       — Арт, — услышал он слова Алекса. — Не надо…       — Надо, — откликнулась Арт. — Надо.       Нейт не обернулся.       — Сто́ящее зрелище. В Вашингтоне ничего подобного нет. Не совсем. Там лишь сталь, и бетон, и оставленные на крошечных балконах растения в горшках, которые ты забываешь поливать. Это недожизнь. Обман. Иллюзия.       — Но здесь всё настоящее, — сказала Арт.       Он кивнул, закрыв глаза и сделав вдох. Его аллергия, вероятно, потом доставит ему адские мучения, но прямо сейчас ему было плевать.       — Здесь всё по-настоящему.       — Ты поэтому сюда вернулся? — спросила его Арт. — Чтобы почувствовать себя настоящим?       — Не знаю.       — Не знать чего-то — нормально.       — Да?       — Не знаю.       Нейт рассмеялся, клубок тугих узлов в его груди ослаб впервые за всё время, что он помнил. Он повернулся.       — Это…       И это всё, что он сумел издать.       Это всё, что он смог произнести.       Алекс всё ещё оставался на другой стороне поля, наблюдая за ними обоими.       Арт стояла всего в нескольких шагах и мягко улыбалась Нейту.       У него за спиной расцвели цветы.       Каждый бутон.       Целое чёртово поле.       В считанные минуты.       Мурашки покрыли его руки. Грудь. Шею. Ему было жарко и холодно одновременно. Он вымолвил:       — Что.       — Должно быть, они тебя слушали, — предположила Арт, слегка пожав плечами. — Солнце светит, и, возможно, им просто нужна была поддержка. Растения такие, знаешь ли. Им нужно услышать, что их кто-то ждёт. Думаю, люди тоже такие.       «Она особенная», — сказал ему Алекс.       Он этого не понимал. Не в то время.       Нейт позволил себе поверить в то, что она права. Что причина заключалась именно в этом. В солнце. Дело в том, что была весна. Это рационально. Логично… по большей части. Так работал его разум. Он привык иметь дело с фактами. Неопровержимыми истинами. В его голове не оставалось места для полёта фантазии. Для эзотерической чуши про услышавших его растений. Просто для прогулки по этому полю в яркое солнечное утро они выбрали точный день, точный час, именно ту минуту, когда распустились цветы.       Вот и всё.       Алекс смотрел на него с непроницаемым выражением лица.       Арт сдвинула солнцезащитные очки на нос.       — Ты прав, — заключила она. — Это действительно сто́ящее зрелище.       И, стоя на цветочном поле, Нейт уже не в первый раз задался вопросом, а точно ли всё это происходит с ним взаправду.