Руки в темноте

      На первые пару месяцев после того случая Темный Лорд подозрительно притих, и Гарри отчего-то решил, что его пьяная выходка навсегда изменила градус отношений между ними. Может, мужчина понял, что ему нечего иметь дела с обыкновенным дурным подростком, может быть, ему не понравилась магия Усилителя (что обычные нервы и накручивания, ведь парень сделал нечто очень плохое и безрассудное), а может, Волдеморт пропал из-за вскрытой правды о «Томе Реддле» или насильственном проникновении в его ядро. Гарри считал последнюю вещь где-то наряду с изнасилованием, пусть, мужчина в тот раз сам приоткрыл ядро в ответ. Поттер не имел права. Он не спрашивал разрешения.       Гермиона, видя эти терзания, влажно и хитро блестела глазами и многозначительно молчала. Рон упрекал друга за самобичевания и требовал, чтобы Гарри первым пошел на контакт, гриффиндорец он или где. Дамблдор терпеливо молчал почти до конца зимы, пока Поттер опять не получил письменное приглашение в его кабинет, и подросток абсолютно точно был уверен, что в этот раз директор предпримет нечто более решительное и серьезное. — Пиши ему! — заявил Уизли минут сорок спустя, уверенно складывая перед оцепеневшим лучшим другом пергамент, чернила и потрепанное перо. — А я схожу за Сычиком. Правда, далеко уйти гриффиндорец не успел: прямо на них резво спикировал филин Темного Лорда, и, не дожидаясь ответа, улетел. Злобная птица. Поттер намеревался подружиться с ней.       Гарри опустил ладонь, рассеянно поглаживая тихо мурчащую миссис Норрис, и развернул конверт, держа письмо так, чтобы видели друзья. Однако подростка встретило сильное разочарование всего в одно слово:

«Жди».

— А твой… — Рон быстро остановил себя под грозными глазами своей девушки, потому что прямо сейчас Гарри не был готов слышать «твой мужчина». — Этот, твой. Немногословный. Может, с ним и поговорить не о чем. Скукота. «Или он разочаровался в своем Усилителе, после того, что я натворил».       Гарри не замечал своего поведения. Он не видел ничего странного в болезненном состоянии из-за долгой тишины со стороны Темного Лорда. Хотя, жуткий ночной монстр никогда не был особо многословен в письмах, да и долгие общительные компании не любил. Поттер слегка, очень скрытно и осторожно пытался анализировать личность и характер Усилителя: как он поступит на то или иное действие, как отреагирует. Гарри хотел подобрать верную модель поведения рядом с этим мужчиной, все-таки это именно он — младший, более гибкий и изменчивый, чем этот древний сухарь из ночных кошмаров. — Молчание — золото, — поспешила утешить Поттера Грейнджер, и тот заворчал, розовея лицом. — Я думаю, нам лучше пока что остаться в гостиной Гриффиндора: в прошлый раз он нашел тебя именно здесь. Я читала. Найти Усилителя по связи гораздо труднее, если он перемещается в пространстве. Но теперь, после того, как вы полностью закрепили партнерство… Гарри, ты что-нибудь чувствуешь? Поттер послушно прикрыл веки, немного неловко прислушиваясь к звучанию чужих нитей магии, выискивая самую вкусную, прекрасную, и по спине пробежались мелкие уколы мурашек. Нашел. Да, Волдеморт приближался. Это походило на все более утолщающуюся нить, вокруг которой кружились тяжелые и вязкие крупицы волшебства, абсолютно черные и невероятно притягательные для гриффиндорца. Поттер невольно облизнулся. Черт подери. Плевать на ритуалы или увеличенную мощь: это просто по-человечески приятно.       Он вошел в круглую гостиную, моментально вызвав всплеск паники у учеников, разбежавшихся по комнатам, как мальки от крупной щуки; знакомая маска, абсолютно черный цвет гардероба. Гарри уловил себя на том, что начал растягивать губы в неуместной улыбке, но вовремя себя остановил, дернув подбородком, скрывая странную и внезапную эмоцию радости в нервном закусывании губ. Темный Лорд беззвучно приблизился к Золотому Трио, останавливаясь около друзей и склоняя голову к плечу. Она была повернута в сторону Поттера. — Дамблдор опять вызывает в свой кабинет, — неровным голосом произнес Гарри вместо приветствия. Ладони вспотели. — Извини, если оторвал тебя от дел. — Благополучие моего партнера — моя естественная забота, — хладнокровно ответил Волдеморт, изящно махнув кистью в черной перчатке, вызывая ступать следом. Поттер быстро кивнул многозначительно глядящим Рону и Гермионе на прощание, стремглав выскочив за портрет следом за мужчиной. Они некоторое время шли в полной тишине, пока взрослый колдун первым не подал голос: — Возможно, тебе захочется погостить в моем доме на этих выходных? Я заберу тебя завтра вечером со школы. Подросток ощущал себя странно неловким, несмелым и взволнованным. Страх так и не появился. — Будет очередное собрание Пожирателей Смерти? — Нет. Но если подготовка к особому походу пройдет успешно, мы воплотим в реальность наше первое взаимодействие партнерства Усилителей. Сейчас самое подходящее время года. Однако я подразумевал ужин и совместное чтение. Гарри подумал, что ему нравится голос мужчины, немного пугаясь этого понимания. — Ты как-то говорил, что наше взаимодействие ограничится только магическим партнерством, — с тщательной осторожностью произнес Гарри, мимолетно замечая, что коридоры абсолютно пусты, словно по Хогвартсу уже успел пролететь стремительный слух о жутком госте. — Говорил, — бесстрастно согласился Темный Лорд. — Наше сближение — мой каприз. И теперь ты тоже испытываешь к нашему общению тягу, — он прервался, умолкая. — Если я прав в этом плане. — Ты п-прав, — быстро и невнятно согласился Гарри, прикладывая руку к грудной клетке и пытаясь как-то овладеть волнением и сердцебиением. Вау. Вау. Что с ним происходило? Неужели настолько сильно подействовала связь с чужим раскрытым ядром? Не мог же подросток в самом деле настолько искренне радоваться появлению его ночного чудовища? — Такой трудный, — невнятно и раздраженно проворчал Волдеморт, ускоряя шаг. Когда волшебники оказались в кабинете Дамблдора, лицо директора, при виде высокой мрачной фигуры, сделалось бледным, тусклым и пустым. Но зато когда старик перевел взгляд на Гарри, там отражалось нечто похожее на разочарование, обвинение и грусть. Парень выдержал этот взгляд, и он не должен был ощутить вину, однако именно она заставила плечи поникнуть.       За что его вообще винили? В чем его преступление?! Лорд Волдеморт не сделал Поттеру ничего дурного, связь Усилителей не была преступлением или каким-то нарушением норм. Большая разница в возрасте? Так у профессора МакГонагалл и Дамблдора она тоже была довольно впечатляющей! Почему Гарри вообще обязан был выступать на чьей-то стороне, с кем-то воевать, за кем-то шпионить?       Когда гриффиндорец настороженно сел в мягкое кресло, на его поникшее плечо опустилась тяжелая ледяная ладонь, сжимая. Директор с прищуром проследил за этим движением. Его голубые глаза блестели, подобно маленьким скарабеям. — Альбус, — прохладно поприветствовал Темный Лорд. — Здравствуй, Том, — не в пример мягче поздоровался старик. Пальцы на теле Гарри сжались болезненно сильнее, и парень оказался смутно рад, что принял решение не относиться к своему Усилителю, как к «Тому Реддлу» из насильно показанных чужих воспоминаний. Похоже, директор знал о неприязни к имени, но все равно использовал его, чтобы вызвать гнев или боль.       Поттер всем своим видом хмуро набычился. — С какой целью ты решил проводить внеурочное время с несовершеннолетним мальчиком? — перешел в немедленную атаку Волдеморт, его голос стал приторно-сладок, наполнен смертельным ядом угрозы и скрытых обещаний. Гарри сухо сглотнул. Ого. Этот голос должен быть запрещен законом. — Запираешься с ним в кабинете… Подвергаешь эмоциональным потрясениям… Настраиваешь против правительства… Пытаешься извратить связь Соулмейтов. Нехорошо. Это влечет… Определенного рода последствия. Дамблдор доброжелательно улыбнулся, нисколько не напуганный, указывая подбородком в соседнее кресло, однако мужчина остался неподвижен, замерев за сидящим Поттером жестокой тенью выжидающей нападения змеи. Гарри напрягся при упоминании о «соулмейтах», ему внезапно стало неловко и стыдно, что взрослый человек так глубоко верит в маггловские сказки настолько, что говорит об этом вслух с таким серьезным и решительным тоном. Жуть. Не может же Темный Лорд на полном серьезе относиться к Усилителям с романтической подоплекой! Это просто магия, она никак не влияет на чувства и тем более пресловутую «судьбу»! — Смотря с какой стороны посмотреть, мой мальчик, смотря с какой стороны, — продолжал улыбаться Альбус, сверкая очками-половинками. — Ты всегда верил в сказки и… судьбу, но мне бы не хотелось, чтобы ты втягивал в это сумасшествие несовершеннолетнего безвинного подростка, как верно ты подметил. Чтобы навязывал свои экзотические представления о самых простых вещах. Поттер почувствовал, как магия бешенства вырвалась из стоящего позади колдуна, и чуть не задохнулся, покрываясь мурашками. Неужели Альбус не знал чувства страха, хотя бы опаски? И намеренно выводил из себя этого страшного монстра? Гарри хотел оказаться от кабинета директора, как можно дальше, от этого разговора-атаки. — Тем более я должен был вмешаться после похищения ученика из стен Хогвартса. Том, несчастный ребенок не обязан переживать твои приступы бреда, не так ли? Не увечь судьбу самого Гарри, у него вся жизнь впереди. Никакой здоровый и нормальный человек не захочет вступать в такого рода… «отношения» с притаившимся монстром. — У Гарри есть свое собственное мнение на этот счет, именно поэтому я здесь: проследить, чтобы оно не было сфальсифицировано наговорами и манипуляциями. Старик улыбнулся шире. — Поэтому я показываю мистеру Поттеру истинную суть: ради обеспечения его непредвзятости и будущей безопасности. Комфорта в выборе и принятии правильных решений. Карьера, место жительства, семья… — И я сделаю ровно столько, чтобы обеспечить его жизнь всем необходимым, хотя едва ли я обязан отчитываться перед помилованным правительственным преступником. При всем моем неуважении, Альбус. С какой целью на этот раз ты решил оторвать моего Соулмейта от учебы? Я внимательно за этим понаблюдаю. — Почему бы тебе не снять маску, Том? Прямо сейчас, при мистере Поттере? Дамблдор не обратил внимания на слова мужчины, вцепившись в новую тему. — Или, наконец, нашлось то, чего ты боишься, помимо смерти? Что твой… «соулмейт», — старик усмехнулся, явно забавляясь. — Увидит каждое последствие катастрофических ошибок прошлого? Повисла длинная, продолжительная тишина. Пальцы на плече гриффиндорца сжались еще крепче, впиваясь в него острыми когтями, и Гарри подавил болезненный стон — Темный Лорд начал терять контроль над своей силой. Одновременно с ним Поттер терял контроль над эмоциями, и подливали масло в огонь как слова директора, так и буйство магии Усилителя. — Как я и сказал, я забочусь о благополучии и комфорте моего Соулмейта, — в голосе Волдеморта просквозила злобная усмешка. — И окрас наших отношений никого из посторонних не касается. — До тех пор, мой мальчик, пока твое вмешательство не затрагивает ученика Хогвартса, и в этом случае меня касается участие взрослого мужчины и его намерений. Глаза Гарри сузились. Выдержка лопнула. Неизведанный раньше подростковый протест вновь поднял голову агрессии и упрямства, подначиваемый сильной болью со стороны плеча. Подросток привык высказывать свое мнение, а с поддержкой Усилителя за спиной он и вовсе не боялся последствий. — Отлично. Раз это ваше дело, отчего же вы тогда отмахнулись от моих просьб о помощи? Я приходил два раза. После этого меня выкрали из замка. А теперь, когда речь зашла о Темном Лорде, вы внезапно вспомнили о моем благополучии, не так ли? Я более, чем уверен, стань моим Усилителем любой другой человек, вы бы палец о палец не ударили ради защиты ученика. Хватка ладони расслабилась, и Волдеморт слегка пригладил напряженные мышцы гриффиндорца, словно в утешении и одобрении, приходя в себя при резком и хриплом звуке его голоса, словно получив собственную дозу успокоительного. — Темный Лорд был учеником Хогвартса, напомните мне, дураку тупому, имеет ли право персонал школы выдавать личную информацию об учащихся сейчас или ранее? Как я должен был отреагировать? А теперь директор Хогвартса собирается вылепить из учащегося здесь правительственного преступника? И это я еще не поделился вашими действиями со своей семьей. Хотите аврорскую проверку соблюдения школьного устава? Или вы давно не пересекались с Сириусом Блэком? «Ты облажался, Альбус» — с восхищенным удовольствием думал Волдеморт, ласково гладя макушку разозленного подростка, зарываясь длинными пальцами в его непослушные жестковатые волосы. Мужчина гордился натиском Поттера, его упрямством, чувством справедливости. Это очаровательно. Мальчишка не закрывался в себе напуганной куклой, подвластной манипуляциям и добрым «дедушкиным» улыбкам, у мальчишки показались острые зубы и длинные когти, чтобы рвать плоть. Волдеморт ни на секунду не сомневался, что нашел своего Соулмейта, кто бы что ни говорил. — «Чтобы вылепить для кого-то кровного врага, для начала необходимо сотворить из него союзника. И ты потерпел крах, наплевав на просьбу о помощи. Вот и все». — Нашему дорогому директору не в первой отказывать своим ученикам в мольбах, — с ироничной злобой дополнил Волдеморт, пригладив пылающую от возмущения и гнева щеку Гарри кончиками длинных пальцев, легонько царапая нежную кожу когтями. — И получать за это соответствующее отношение. Знаешь, Альбус, ты так и не научился не сотворять врагов из своих подопечных. Прискорбный случай. — Врагов? — любезно повторил Альбус, нисколько не впечатленный всплеском гнева гриффиндорца или угрозами со стороны Темного Лорда. Он опять дружелюбно улыбнулся. — Мальчик мой, Том, ты все еще продолжаешь заблуждаться на мой счет. — Я не… Я никому не собираюсь становиться врагом, черт возьми, я хочу стать профессиональным игроком в квиддич! — сварливо огрызнулся Поттер, слегка отпихиваясь от холодной гладкой кисти колдуна, раздраженный, что его отвлекают прикосновениями в самый неподходящий момент гнева. Парень агрессивно желал, чтобы к нему относились серьезно. — И я хочу, господин директор, чтобы вы прекратили настраивать меня против моего Усилителя. Мы уже закрепили связь. Я дал согласие! Теперь наше общение — мое личное дело и выбор. Разумеется, никакого официального согласия он никогда не давал, однако подростковый бунт, гнев, обида, чувства предательства и разочарования велели говорить именно эти вещи. Чтобы вопреки. Чтобы никто не был прав из этих чертовых самоуверенных взрослых, которые на самом деле ничегошеньки ни о чем не знают. Никто не мог им распоряжаться, как безропотной вещью. Он — просто Гарри, который хочет жить по собственному уму. Никаких войн. Никакой политики.       От мощной магии Темного Лорда исходил самый настоящий искренний, первобытный и чистый восторг. Ладонь опять вернулась к полыхающим щекам и шее подростка, ласково трогая, невзирая на все возражения. Ему сейчас почти физически необходим контакт.       Более Дамблдор ничего не сказал, только приторно и удрученно-долго вздохнул. — И, Альбус, — на прощание повернул голову к директорскому столу Волдеморт, пока мягко подталкивал своего Усилителя к выходу. — Если еще раз попытаешься встретиться с моим Соулмейтом, я казню тебя. Они вышли из кабинета под полный разочарования, упрека и вселенской печали взгляд Дамблдора, но никто из волшебников не ощущал себя уязвимым, огорченным или виноватым. Гарри грозно и довольно воинственно вышагивал впереди, все еще полный адреналина и гнева, Волдеморт неслышной тенью скользил позади, пока Усилители не вошли в темные коридоры.       Гарри тихо вскрикнул от неожиданности, едва его грубовато запихали в первый попавшийся поворот, он сдавленно зашипел, столкнувшись спиной с каменной стеной, готовый отражать еще одну атаку — атаку от чего? От грубых слов? От неповиновения? В груди моментально расцвело гневное возмущение: еще ни разу Темный Лорд так ребячески не толкался! — Послушай, я не хотел… — Гарри и думать не думал, что будет атакован яростным поцелуем. В губы. И не ожидал встретить вместо грубого материала темной маски твердую и сухую плоть мужчины, которая довольно крепко и плотно прижималась к его рту. Волдеморт вдавливал ошарашенного подростка в стену всем своим телом, словно пытаясь сожрать, широко распахивал рот, накрывая им губы Поттера, пальцы жестко оттянули челюсть вниз, и внутрь толкнулся влажный язык, странный, совсем не похожий на язык Гарри — скользкий и гладкий, блядски длинный, отчего парень моментально подавился, захлебываясь протестом, еще более потрясенный его прикосновением к глотке.       Первые секунды ступора и удивления гриффиндорец просто невнятно отпихивался, пока не открыл для себя, что действия Усилителя оказались очень уместными и приятными. Очки болезненно вдавились в переносицу, съезжая немного в бок, но он не обратил на них никакого внимания, захваченный неожиданно интенсивными и агрессивными поцелуями.       Мысли не успели анализировать все более новые странности, ведь они с невероятной скоростью менялись другими: лицо мужчины страшно тесно, плотно жалось к лицу Поттера, но было нечто… Нечто не так, словно…       Гарри панически замычал, отчаянно затрепыхавшись, до белых вспышек под веками: он не ощутил нос волшебника! У Волдеморта нет носа! «Боже мой, нет, стоп, что происходит?! Что с его лицом?!»       Однако Усилитель не собирался отстраняться, похоже, окончательно теряя голову и распахивая магическое ядро, полностью порабощая сопротивление, и Гарри блаженно обмяк, цепляясь за черную мантию, позволяя глубоко целовать себя, и когда скользкий язык мужчины стремительно проник в горло, толкаясь к пищеводу, не сделал ничего, чтобы остановить это.       Поттер тихо стонал, оглушенный мощной тяжелой магией, увитой вокруг него, внутри него, она заполняла весь тесный коридор, вибрируя и искажаясь, так же напористо и яростно пытаясь проникнуть в его собственное ядро, и Гарри позволил это, распахивая объятия своего волшебства — практически бессознательно, инстинктивно, по воле жажды и чужого очарования.       Волдеморт испустил вторящий восторженный стон, полный восхищенного удовольствия, не прекращая целовать — пожирать рот и глотку парня — и грубовато, почти болезненно вжимать того в стену, Гарри знал, что если колдун внезапно отстранится, отпустит парня, то он точно свалится на каменный пол — плашмя, как груда использованной ветоши.       Поттер бездумно обвил широкие плечи мужчины дрожащими руками, неумело, но жадно и требовательно отвечая, пытаясь не давиться рвущимся внутрь него языком Темного Лорда, потеряв мысли о странном нечеловечном строении тела Усилителя, о диковатом жутком поцелуе — тоже нечеловеческом, об их смешанных воедино ядрах.       Отвечать оказалось тяжело и практически невыполнимо — крупный язык Волдеморта, казалось, заполнял все пространство рта, горла, Поттер пытался двигаться навстречу, попасть между чужих губ, но мог только скользить и тереться о гибкую длинную мышцу, Усилитель не собирался останавливаться, выскальзывать из тесного рта и пищевода, словно и не обращая внимания на попытки ответа.       Гарри машинально провел пальцами по гладкой голове Волдеморта, рассеянно скользя по мягкой коже, мечтая о вечности этих ощущений, но он уже начинал задыхаться до черноты и головокружения. Ядро раскалялось чужим присутствием, становилось больно. Слишком. Это слишком. Слишком много, болезненно, долго, неправильно, странно, необычно. Сознание сдавливалось, уплывало, магия больше не приносила блаженного трепета, только уколы боли по всему телу.       Спустя неопределенное время он обнаружил себя тяжело дышащим и повисшим на руках Темного Лорда. Они больше не соприкасались лицами, и магия постепенно успокаивалась, более не переплетенная, не смешанная. Гарри отказывался верить, что потерял сознание. Магическое ядро ныло открытой и кровоточащей раной от вторжения, одновременно парень чувствовал затухающие волны покалывающей ласки, будто эту вскрытую рану покрыли вкуснейшим сладким медом и нежно вылизали. «Мы… Мы только что…» — он с трудом сглотнул. Во рту все еще чувствовался вкус мужчины. В паху застыло отступающее пульсирующее напряжение.       Парень осмелился медленно поднять осоловевший взгляд вверх, обнаружив очки на своем месте. Ему нужно. Необходимо прямо сейчас видеть лицо.       Волдеморт пристально смотрел в ответ своими чудовищными кровавыми глазами. Это не было человеческим лицом в крайней, тревожной степени. Морда ночного чудовища, змеиная, жуткая, искаженная неправильными пугающими эмоциями. Его белесый рот растягивался в широкой, маниакальной улыбке, раскрывая слишком острые на вид зубы, темный язык скользил по губам, расширенные бордовые зрачки горели триумфом и радостью. — Божеблятьтымой, — слабо промямлил волшебник, абсолютно не готовый к такому виду монстра, с кем целовался, закатывая глаза под веки и повторно обмякая в чужих руках. — Что ж, я пережил некоторые любопытные вещи, — севшим голосом заговорил Гарри своим друзьям, вид которых походил на то же маниакальное чувство, как и у Волдеморта, разве что оно оказалось чистым, жадным любопытством. Две очаровательные гиены, жаждущие плоти и крови, как же Гарри любил их.       Очнулся парень в своей гриффиндорской комнате, довольно заботливо укутанный одеялом. Ядро теперь лишь слегка побаливало внутри, смутно напоминая о случившемся в темных коридорах Хогвартса. А вот распухшие губы болели нещадно. И, судя по жадному блеску в глазах друзей, это было крайне заметно со стороны. Они ждали немедленных вкусных подробностей. — Мы дали отпор Дамблдору, и он, кажется, очень разочарован мной. Я сказал прямо, что не хочу ввязываться в их противостояние. Это не мой конфликт. А потом… Что ж, потом мы, — голос сел еще больше. — Целовались, что ли. Не знаю, как это описать. Волдеморт пытался залезть мне в рот, а я увидел его лицо и шмякнулся в обморок, как какая-то девица. Гарри выглядел подавленным. Лицо Усилителя действительно сильно напугало, потрясло, особенно его неожиданные и яркие эмоции. А еще подросток ощущал стыд и сожаление за свою грубую реакцию. Ну и что, если нечеловеческое. Необходимо извиниться. — Настолько все плохо? — разочарованно пробормотал Рон, который жаждал больших подробностей. Его неудовлетворенная внутренняя пиранья не получила нужную дозу крови. — Ты привыкнешь, — с уверенностью идущего во тьме Филча, нашедшего свою новую жертву, заявила Гермиона, кивая для большей важности. — Для первого раза это все… Слишком, однако — я уверена — через пару таких встреч ты перестанешь замечать недостатки внешности. — Но тебе понравился поцелуй? — нетерпеливо переспросил Рон, сильно краснея, не собираясь соскакивать с волнующей темы. — Круто, скажи? Гарри неопределенно пожал плечами. Так-то оно так, даже более. Насколько все оказалось хорошо, настолько и плохо. — Если отбросить то, что меня поцеловали в пищевод, то приемлемо, наверное, — неловко пошутил, не шутя, Поттер. Рон и Гермиона многозначительно переглянулись, решившие, что их друг дал наивысшую оценку этой близости, ровно десять из десяти, не догадываясь, что парень говорил буквально.       Когда стало понятно, что на следующий вечер Волдеморт так и не появится, чтобы забрать Усилителя со школы «погостить у себя дома» (как обещал), по всей видимости, решив, что отпугнул Гарри своим лицом окончательно, Поттер впервые берет ситуацию в свои руки. Немного дрожащие и неловкие, но он делает это. Парень пишет записку.

«Все в силе? Я не знаю, где твой дом, прошу прощения».

      И ответ от Темного Лорда пришел настолько быстро, насколько вообще быстро летают туда-сюда совы.

«Жди».

      Гарри настороженно огляделся по сторонам, но они оказались в личном и пустующем кабинете Темного Лорда, где, к счастью, нет скопления посторонних. На этот раз мужчина снял маску практически сразу, однако его внимательные пугающие глаза блестели пристальной настороженностью: как поведет себя Поттер на этот раз, как отреагирует? Подросток был готов. Он решительно смотрел в ответ, не отводя взгляда и не моргая.       Лицо Темного Лорда откровенно пугало. Оно не было красивым или человечным и совсем не подходило к вибрирующему баритону этого волшебника. Не то чтобы Гарри особо разбирался в мужской внешности, вовсе нет. Может быть… Ну, может быть, цвет глаз был очень интересным. Необычным, редким, красивый оттенок венозной крови. Длинные пальцы — определенно по-настоящему притягательные, высокий рост неплох, походка нравилась. Уже с этими вещами можно работать, чтобы в итоге найти больше приятных для себя вещей. Кожа гладкая и нежная на ощупь, но губы — сухие и тонкие, и…       Поттер отвлекся от пристального сканирования внешности Волдеморта, когда тот тихо рассмеялся: — Ты что, прицениваешься ко мне? Подросток залился буйным красным цветом, потупив взгляд, пойманный с поличным, стыдящийся, чем заслужил еще один не злой, не насмехающийся, но достаточно приятный для подобного существа смех: — Довольно смущения, Гарри, я занимался этим же многим дольше, пока ты блуждал по моей спальне с завязанными глазками или крепко спал. В Хогвартсе моих глаз гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Ведь я учился в этой школе когда-то. Портреты... Призраки... Домовые эльфы... Знаю, насколько там опасно для смертного человека. Можно признаться, я наблюдаю за тобой и вне стен Хогвартса. — Ч-что… Поттер ошарашенно вскинул голову. Кровавые глаза Темного Лорда сощурены в какой-то явно веселой и даже довольной эмоции. Парень пока не очень мог полностью понять спектр мимики змеиного лица. Без бровей и морщин это оказалось сложнее, нежели оценивать эмоции других людей. И, в самом деле, Волдеморт поступил правильно, скрыв свою внешность в их осторожном и не совсем хорошем начале знакомства. Увидев такой ужас после непрекращающихся мучительных кошмаров, Гарри ни при каких обстоятельствах не стал бы сближаться с чудовищем, даже пытаться узнавать монстра лучше. Что ж, сейчас гриффиндорец чувствовал себя абсолютно готовым и решительным.       Волдеморт повел широкими плечами, объясняя: — Не каждый день получаешь себе Соулмейта, почти впятеро раз младше. Это несколько разочаровало в самом начале, видишь ли, я не считаю себя педофилом. Глаза Гарри полезли на лоб. Мысли схлопнулись в звенящую пустоту, меняясь на громкое биение пульса под горлом и в ушах. — Однако это не идет ни в какое сравнение с тем, как долго я ожидал твоего появления и каким оказалось второе впечатление, — лысая голова мужчины склонилась в согласии со своими словами. Губы растягивались в плотоядной улыбке, но, насколько гриффиндорец мог предполагать, — в искреннем радушии. Вроде. Вероятно. Потому что взгляд Волдеморта не был опален жестокостью или чем-то маниакально-страшным. — Я терпеливо подожду, пока мой Соулмейт не будет готов, вероятно, продлю Ухаживания уже иного оттенка желаний. Больше никаких письменных принадлежностей и чистящих средств для метел. Так значит, тебе действительно понравились те цветы? И мои… Как ты только что подумал?.. «Мои длинные пальцы». «Можно мне домой», — мысленно взмолился бледный, как полотно, Гарри, и его панический взгляд заметался по всему кабинету старшего колдуна, погруженному в полумрак, под негромкий веселый смех, похожий на шептание морского прибоя.