Руки в темноте

      Волдеморт переместил Поттера неподалеку от хижины Хагрида к пяти часам утра, дабы не вызвать лишних вопросов у студентов, где это целую ночь их одногруппник шлялся: Гарри надеялся успеть нырнуть в кровать до общего подъема. Стыд жег щеки приливным огнем. В сторону Темного Лорда парень старался вообще не смотреть, но ощущал его пристальное внимание кожей. После произошедшего в комнате мужчина не сбежал, но и более не пытался как-то непозволительно прикасаться, вместо этого старший Усилитель надел на оторопело застывшего подростка его штаны и уложил под одеяло, сам устраиваясь рядом.       Гарри заторможено моргал в потолок, пытаясь осмыслить произошедший конфуз: несколько минут назад он дрочил перед наблюдавшим за ним мужчиной, принимая легкие ласки его рук, а после… Сидел на его коленях с оголенным нижним этажом. Такой стыд. Просто кошмар. Поттера от этих мыслей бросало то в жар, то в холод, пока в итоге молчавший до этого Темный Лорд не повернул к своему гостю голову, тихо вздыхая: — Это была естественная реакция на присутствие своего Соулмейта, здесь не о чем переживать. Гарри приложил все усилия, чтобы не закатить глаза. Хорошо ему говорить. Это не Волдеморт терся о Поттера своими ягодицами. Парень хмуро скосил взгляд на чужое кошмарное лицо. — Если ты переживаешь о моей реакции, то это выглядело очень эротично, — сухость его голоса могла соперничать с речным песком, хотя Гарри смутно радовался, что с ним не пытались заигрывать или шутить, а тем более вся ситуация не закончилась сексом, судя по ответному желанию Волдеморта и его упертости в плане «соулмейтов». — Думаю, мне захочется понаблюдать за твоей мастурбацией еще раз. Поттер плотно опустил веки и испустил едва слышный жалкий скулеж.       Более, к счастью, мужчина не пытался заговорить на пикантные темы, зато объяснил, почему сорвался. Оказывается, подарок Гарри — давно украденная у Лорда вещь, что должна была находиться в защищенном и удаленном от других людей месте. Даже поблагодарил и еще раз сдержанно извинился за грубое поведение. Поттер был только рад сменить тему и, разумеется, кивал головой. Действия Усилителя тем более стали понятны.       Прощание в лесу окончилось сухими, прижавшимися ко лбу, губами мужчины, а после — тот без единого слова растворился в воздухе. Гарри невольно потер горевшую кожу пальцами, пытаясь совладать со странными чувствами, и побрел в сторону замка, где на половине пути к нему присоединилась укоризненно мявкнувшая миссис Норрис.       Ночной Хогвартс тих и мрачен, и гулкие шаги гриффиндорца не помогали унять метавшуюся внутри тревогу: ему казалось, что всюду смотрели глаза и слушали многочисленные уши, а его щиколотки вот-вот схватят чьи-то ледяные ладони. Важно вышагивающая рядом кошка немного помогала справиться с мутными эмоциями, ведь она не выглядела напряженной или чем-то напуганной. А кошачьей интуиции Поттер доверял больше собственной. Впрочем, это не удержало беду в виде внезапно выросшего перед ними силуэта Снейпа. Его тонкие губы в отвращении скривились, и зажженная палочка поднялась выше, слегка ослепляя Гарри. — Так-так-так, — презрительно прокомментировал профессор. — Похоже, ваша невероятная наглость и отсутствие царя в голове позволяют находиться вне своей спальни в половине шестого утра. Минус пятьдесят баллов, Поттер, и отработка с Фил… С МакГонагалл всю неделю. Гарри развел руки в разные стороны: — Вы не можете снять баллы со студента, если его сопровождают. Сэр. — Кажется, вы повредились умом и окончательно ослепли, Поттер, но я не вижу рядом с вами преподавателя или вашего дружка сквибба. Еще минус пятьдесят баллов за бессмысленные споры. — Я не один, — вежливо предупредил парень, зная, что правда на его стороне. Он опустил взгляд вниз, и рука с зажатой палочкой метнулась к полу, освещая взъерошенную кошку, которая пристально таращила свои кроваво-красные глаза на Снейпа. — У меня сопровождение, и вы не имеете права наказывать. На щеках взрослого чародея выступили некрасивые пятна румянца от жгучего гнева, и Поттер упрямо задрал подбородок. — Вы нарываетесь, никчемный мальчишка, — прошипел зельевар, угрожающе шагнув ближе, нависая над нисколько не дрогнувшим подростком. — И никакая драная старая кошка не помешает мне расквитаться с… С громким хриплым воем миссис Норрис бросилась в лицо не ожидавшего нападения мужчины, раздирая его мощными когтями всех четырех ног. Северус вскрикнул от боли, отшатываясь и пытаясь стряхнуть спятившее животное, а Гарри быстро подставил руки, куда взъерошенная кошка мгновениями спустя спрыгнула, продолжая злобно фыркать и сильно пушить хвост.       Снейп тяжело дышал, открывая и закрывая рот, его левое веко оказалось порванным, по всему лицу глубокие раны, на правый висок налип клок выдранных волос. Поттер сжал миссис Норрис крепче, отступая, завидев в черных глазах ярчайшее бешенство. — Готовься рыть могилу для этой блохастой твари! — прорычал он, наставляя на шипевшее и рычащее животное палочку. — Я разорву ее на тысячу мелких кусочков и отошлю Филчу завтрашней почтой, а когда я разделаюсь с ней… Повторный громкий вой вновь заглушил речь преподавателя, но на этот раз раздавшийся со стороны тьмы коридора, и на них, шаркая ногами, налетел разгневанный до белой горячки Аргус, с размаху ударяя опешившего Снейпа старой метлой прямо по пострадавшему лицу. — УБИТЬ МОЮ ДРАГОЦЕННУЮ МИССИС НОРРИС?! А НУ, ОТВЕЧАЙ, ЧТО ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ СДЕЛАТЬ С МОЕЙ КОШКОЙ! — метла прошлась по спине вновь крепко выругавшегося профессора, наступал Филч грозно и яростно: — Грязный урод, я это так просто не оставлю! Выпороть плетьми, посадить в колодки! ПРОЧЬ! ПРОЧЬ С МОИХ ГЛАЗ! И я потребую объяснительную у Альбуса Дамблдора сегодня утром! Снейп бросил последний ненавидящий взгляд в сторону изумленного Поттера и, взмахнув мантией, улетел в темноту. Завхоз упер руки в бока и не менее грозно повернулся к сглотнувшему гриффиндорцу: — А ты чего бродишь здесь перед рассветом?! Мало ремнем стегали? Натоптал грязи… Ууу, Поттер! Он потянул заохавшего мальчишку за ухо к своей коморке, не переставая ворчать про обнаглевших преподавателей-садистов, больную спину и гулён-учеников.       Напившись ромашкового чая и слегка успокоив нервы, Гарри честно признался, что его забирал из школы Усилитель, кому по причине связи не мог отказать. Ложь, конечно, но не хотелось сильно гневать и без того вспыльчивого друга. Аргус поворчал для виду, отсыпал пару подзатыльников, но остыл. Все же, Поттер был в своей правде — миссис Норрис считалась полноценной частью их дуэта и вылавливала заплутавших учеников наравне со своим хозяином, и ее присутствие считалось полноценным сопровождением. Есть некоторые приятные бонусы подобной дружбы.       Гарри честно отработал за свой ночной побег, убираясь в комнате Филча магией, починил ему старенький граммофон и рассортировал личные дела учеников, убирая их в длинные ветхие ящики. Аргус не переставал озлобленно расписывать злодеяния учеников последней недели, довольствуясь гарриными «угу» и «согласен», описывая жестокие наказания старых лет, какие хотел бы применить к особым нарушителям его спокойствия, миссис Норрис мирно дремала в мини-кресле. Наконец, закончив сортировать бесконечные папки, Поттер соблазнился на еще одну чашечку чая с пирожным, а с наступлением времени пробуждения отправился восвояси, морально готовясь к любопытным взглядам и расспросам.       Друзья встретили его уже в гостиной, подхватывая под руки и уводя обратно за портрет от посторонних ушей. Гарри весело фыркал, предполагая тему допроса и ничего не имея против. Хотя вот так с лету… — Вы переспали, — убежденно набросился на Поттера Рон, алчно сверкая глазами. — Что? Уизли начал загибать пальцы. — Цветочки-подарочки. Души-не-души. Ты остаешься у него дома с ночевкой на два дня, перед этим вы целовались, конечно, на выходных вы переспали! — Н-нет, ну, — парень замялся и раскраснелся, и Гермиона ахнула, правильно понимая стеснительную заминку. — Так… Знаете, немного прикосновений. Ничего такого не было. Чуть-чуть ручной работы. — Дрочка? — Уизли сиял, как галлеон, уличив друга в такой откровенно-вкусной информации. — Типа, ты — ему, он — тебе? А вы… Кхм. Голенькими были? — Рон, я не хочу знать таких подробностей! — возмутилась Гермиона, ее лицо отливало нежно-розовым румянцем, хотя глаза блестели не менее довольно. — Но Гарри, все прошло хорошо? Тебя не обижали? Поттер покачал головой, неловко почесывая затылок. Об их взаимодействии, как Усилителей, парень предпочел промолчать, не зная, был ли тот поход в мертвые земли тайной Темного Лорда. Да и о той постыдной ситуации хотелось умолчать, хотя Гарри знал, что когда он с Уизли останется наедине — тот немедленно потребует подробностей. Это было немного странно. Раньше Поттер никогда не присоединялся к одногруппникам в разговорах о сексе. — На полпути к башне меня поймал Снейп и пытался оштрафовать. Затем миссис Норрис бросилась ему на рожу — клянусь! — и разодрала ее в клочья, — Поттер улыбнулся, завидев на лице Рона чистейший кайф и благоговение. — А Аргус в конце еще и метлой поганой саданул несколько раз. И по роже тоже. — Иногда я тебе просто поражаюсь, — пробормотала Грейнджер, но затем встрепенулась. — Не пора ли нам в Большой Зал?       Они встретились на следующих выходных в поместье мужчины, но на этот раз никакого использования связи Усилителей — только осторожное знакомство и сближение. Гарри уже прекрасно понимал, к чему все в итоге ведет, и не сказать, что особо против. Не то чтобы у него были определенные предпочтения в выборе второй половинки… Например, в виде цвета глаз или фигуры.       В конце концов, у парня был прекрасный наглядный пример в виде родителей Хагрида и жены Ремуса, которая без памяти любила изуродованного шрамами зверя. Не всегда внешность или даже раса играет особый смысл в отношениях. Поттер отталкивался от «плюсов». Старался сгладить минусы, которые ему определенно не нравились и, скорее всего, никогда не понравятся — как, например, нечеловеческое лицо. Отсутствие носа и странные глаза навевают ужас. Такое тоже бывает. С подобными люди просто уживаются и привыкают.       Маги женятся на людях с ожогами, травмами и проклятиями, женятся на представителях других рас, гомосексуальные пары — тоже не редкость. Гарри не знал, нравится ли Лорд Волдеморт ему в романтическом плане, но ведь ничего не мешает попробовать? Парень открыт к разного рода экспериментам, а пока что ничего отвратительного с ним не происходило, даже напротив: взаимодействие с Усилителем выглядело… довольно приятно.       Поттер замечал, что у них не было общих тем для рассуждений, но оба проявляли терпение и слушали друг друга. Иногда понимали. Иногда складывался довольно длинный диалог. Гарри пылал жгучим любопытством почти всегда (до тех пор, пока Темный Лорд не возвращался к роли Короля Сухарей, кажется, намеренно отталкивая подростка и его расспросы, ведь — очевидно — взрослый самодостаточный мужчина и желторотый юнец не совсем правильная компания по интересам): почему у Темного Лорда не растут волосы, зачем он стрижет ногти в виде когтей на руках и ногах, почему ходит босиком, не чувствует холода, одевается только в черное. Куда нос делся. Почему нежная и гладкая на ощупь кожа покрыта микро чешуйками — очень важный вопрос!       Гарри всеми силами пытался вызнать, к какой расе принадлежит Усилитель, чтобы позже вычитать о нем из книг всю информацию.       Вены на висках Волдеморта вспухали голубоватыми узорами, а жилы на шее напрягались толстыми канатами, однако Усилитель еще ни разу не повысил голоса и не наказал за не совсем корректные расспросы. Что-то отмахнулся про темные ритуалы и занудил скучным голосом сложные формулы, будто они могут нечто объяснить. Однако гриффиндорец был абсолютно уверен, что мужчина нес белиберду на латыни, только чтобы Поттер отстал.       Самый пик недопонимания и неловкости случился, когда в кабинет Темного Лорда вползла гигантская змея, и Волдеморт нечто зашипел ей на странном языке. А та и отвечала. Поттер с интересом и назревающим пониманием наблюдал за их диалогом. Ему внезапно захотелось сделать мужчине приятно, наконец, выложив часть узнанной правды. Показать, что и Гарри не совсем глупый. — Ее зовут Нагайна, — сообщил Волдеморт на английском, заметив внимание гостя. Тот медленно кивнул и дружелюбно улыбнулся. — У тебя очень красивая сестра. Темный Лорд окаменел и уставился на Поттера застывшим взглядом. Гарри немного занервничал: — То есть… Я хотел сказать, красивая дочка, если вы не из одной кладки и… — он неловко смолк, чувствуя, как вспотел лоб. Лицо Волдеморта — определенно змеиное. Это имеет значение, как и то, что он разговаривает со змеей на одном языке. — Или она… Она твоя мать?.. О, прости, я... Темный Лорд с силой провел ладонью по лицу, явно сдерживаясь. Его тяжелая магия толчками заполняла воздух, заставляя кожу Гарри покрываться мурашками. — Поттер, я человек. Я не вылуплялся из яйца. И, предвещая новые расспросы, яиц я тоже не откладываю. Нагайна — мой фамильяр. Гарри, я мужчина. Это тело — результат вмешательства темномагических ритуалов для увеличения физических возможностей. Ты же видел воспоминания в Омуте Памяти о моем прошлом. Я говорю со змеями, потому что дар Парселтанга передался в моей крови от Салазара Слизерина. Гарри было настолько стыдно, что он не раскрыл рта все оставшиеся часы выходного дня, пылая унижением. Немного позже парень был даже рад своим глупым расспросам: вскрылась новая информация об Усилителе, которую ранее гриффиндорец и не надеялся выяснить. На второй день волшебники мирно читали, Волдеморт по крупицам выуживал из гостя информацию о его личном прошлом (Поттер до сих пор не пришел в себя после вчерашнего), проверил школьные знания и попросил показать некоторые заклинания, дал несколько простых для понимания подростка книг о Чарах, даже снизошел для краткого рассказа о своих путешествиях, что Поттер с жадностью глотал и запоминал: Усилитель не любил рассказывать о себе.       Небольшой физический контакт произошел в конце воскресного дня, правда, ничего сексуального, к небольшому сожалению гриффиндорца. Гарри осмелился дотронуться до бледной паучьей кисти мужчины, ведя по выпирающим косточкам кончиками пальцев, осторожно заглядывая в безэмоциональное кошмарное лицо. Волдеморт никак не прокомментировал осмелевшего гостя, но и руки не отдернул, лишь смотрел в ответ, то на Поттера, то на его конечность. «Наверное, ничего страшного, если я немного поглажу его руку, учитывая, что мы заходили намного дальше», — размышлял Гарри, скользя по узкому запястью мужчины, обводя выступающую косточку, возвращался к длинным пальцам и трогал твердые когти. — «Какие красивые руки».       На теле Волдеморта тоже не было никаких волос, чему парень убедился, ведя выше и немного задирая длинный рукав тонкой черной мантии. Бледная худая конечность не выглядела слишком тощей, а под нежной кожей прощупывались стальные канаты мышц — не совсем человеческих. При свете камина слегка поблескивали маленькие чешуйки, но Гарри не мог их прощупать, и кожа Темного Лорда чувствовалась вполне человеческой.       Совсем осмелев, Поттер обхватил расслабленную ладонь и притянул ближе, на свои колени, с легким интересом сгибая и разгибая пальцы, осторожно вертя конечность, чтобы не обнаружить на внутренней стороне кисти привычный человеческий отпечаток кожи, трогал выступающие голубые вены, украшающие все предплечье колдуна, оглаживал прохладную кожу всей ладонью, наслаждаясь этим.       Темный Лорд молча позволял изучать свою руку, не напрягаясь и не запрещая исследовать. Может быть, потому что в эмоциях Поттера не было отвращения, может быть, мужчине было приятно это внимание. Тем не менее, когда Гарри неуверенно потянулся к голове Усилителя, тот спокойно согнулся ближе и склонил ее, позволяя, однако красные глаза продолжали неотрывно и внимательно следить за действиями гостя.       Кожа лица Темного Лорда на ощупь казалась еще нежнее и мягче. Было немного дико и страшно касаться столь заметно нечеловеческого и даже жуткого, учитывая пристальный немигающий взгляд. Гарри поднабрался храбрости достаточно быстро, ведь мужчина сам приблизился и разрешил, а его рука все еще расслабленно покоилась на коленях подростка. Поттер ощущал легкое возбуждение, восторг, страх и волнение.       Пальцы аккуратно провели по надбровным дугам, гладким, потрогали виски и скользнули немного за уши, где под тонкой кожей проступали изящные ветви вен, они украшали практически всю голову жуткого существа. Выступающие скулы взволновали немного больше, чем должны были, и Гарри постарался выровнять участившееся дыхание. Пальцы обхватили холодные уши мужчины, слегка сжимая твердые хрящи, ведя до нежных мочек. Это была довольно человечная часть головы.       Поттер старался не торопиться и быть максимально осторожным в прикосновениях, чтобы не обидеть и не рассердить Усилителя. Левая ладонь скользнула по гладкому прохладному затылку, нежно ощупывая неровности черепа, скользя к шее, пока кончики пальцев не попали за ворот мантии. Вторая рука невесомо очертила четкую линию челюстей, под которой обнаружился выступающий кадык. Жилы на шее слегка напряглись под горячими руками Поттера, однако Темный Лорд остался неподвижным.       Ладони вернулись к лицу, трогая опустившиеся очень тонкие веки, на которых не было ресниц. Они слегка просвечивали и казались красноватыми. Мимических складок или возрастных морщин у Волдеморта не было вовсе. Кожа под прикрывшимися глазами выглядела синевато-бордовой, будто от постоянного недосыпа или тяжелой болезни, очертания змеиного носа Гарри решился потрогать не сразу, но еще больше он опасался приближаться к тонким бледным губам, боясь сорваться — слишком уж быстро вспыхивали воспоминания о жадных, горячих поцелуях. Рот оказался сухим и довольно твердым, Поттер чувствовал заполнявший лицо румянец и мурашки по всему телу. Ух ты. Он касается губ Лорда Волдеморта пальцами, пока тот продолжает смотреть на Гарри. Парень сглатывает и неловко убирает руки, не сразу отворачиваясь.       Кисть на его коленях приподнимается и касается скул Поттера, предлагая, и гриффиндорец чуть кивает, поворачиваясь к Усилителю полностью, прикрывая веки. Пальцы Волдеморта повторяют движения Гарри, изучая его лицо. Он тоже не торопился и не давил, исследуя изгибы носа, челюстей и губ, приглаживая непослушные волосы и несколько раз тревожа подрагивающие ресницы. Кончики когтей слегка царапались, прикосновения — холодные. Поттер нашел действия Усилителя удивительно приятными, расслабляясь с каждым движением чужих ладоней, радуясь, что перед отъездом из Хогвартса тщательно выбрился.       Остаток вечера волшебники проводят в мирной тишине, каждый уткнувшись в свою книгу, ночуют раздельно, а к утру Гарри уже оказывается в школе.       К концу весны произошло не много новых событий: несколько похожих встреч с магическим партнером, один непонятный ритуал с рисунками и травами на полу с ним, несколько писем от семьи, в которых они рассказывают о новом, привезенном Ремусом, артефакте и об экспериментах над ним, принятие поздних и первых родов у миссис Норрис. Гарри, конечно, замечал, что кошка потолстела, но они с Аргусом не сразу поняли причины. Филч рвал и метал, пытаясь вызнать, какой наглец посмел обрюхатить его дорогую подругу! Да еще и на старости лет! Поттер наблюдал за важно и сыто вышагивающим Живоглотом Гермионы и начинал догадываться, кто.       Котята — чудесные. Четверо рыжих мальчика, слепых, крохотных, абсолютно здоровых малыша. Аргус расплакался от умиления и выгнал Поттера метлой из своей коморки, чтобы под ногами не путался, но через пару недель, все же, подпустил к потомству миссис Норрис. Гарри любил животных, но попытался настоять, что через некоторое время котят стоит раздать учащимся, за что в очередной раз схлопотал по лицу грязным веником. Впрочем, на вечернее чаепитие его все-таки пригласили.       Тихо скрежетал и шуршал старой песней граммофон, негромко попискивали котята, урчала кошка. Вкусный черный чай с нотками жасмина и чабреца, мягкое печение на большом блюде. Аргус нечто ворчливо бубнил, клюя носом, Гарри же наслаждался последними школьными деньками шестого курса.       Поттер немного волновался: приближалось лето и совершеннолетие, и хотя ответ на магическое партнерство еще предстоит дать, парень понимал, что не собирается отказываться. Гарри нравился его Усилитель. Нравилась его магия и общество. Даже более чем. Родителям все равно придется рассказать о личности магического партнера, и, может быть, о возможном романтическом партнере. Поттер делал еще несколько простых подарков Темному Лорду, поддерживая взаимность ритуала Ухаживания, сам получил парочку, удовлетворенный правильностью и последовательностью действий.       Возвращался домой Поттер немного встревоженный и нервный. Накануне приснился кошмар, забравший большую часть сил и настроение, парень опять пропустил завтрак и собирал чемодан впопыхах. Рон тоже выглядел взъерошенным и бледным, а Гермиона даже не пыталась приободрить друзей: у нее назревала собственная проблема в виде ощущавшейся магической связи. Ее ядро полностью сформировалось, и девушка могла отследить биение чужой магии своего Усилителя, нервничая и переживая. Они не знали, кто именно мог оказаться партнером Грейнджер. — А если это кто-то вроде Малфоя или Крэбба, — мрачно рассуждал Уизли в купе поезда, никак не помогая справиться с волнением своей девушки. — Или вообще иностранец. — Обычно это кто-то достаточно равный по силе магического ядра, — пожимал плечами Гарри, хотя равным себя Лорду Волдеморту категорически не считал. — Точно не кто-то вроде Крэбба. И это некто поблизости, если Герми чувствует связь. Грейнджер напряженно кивнула, прикусывая губу. — Мне он нужен, — в итоге выдала она. — Усилитель. Я хочу заниматься исследованиями, хочу быть сильнее. Это новые возможности, расширенный список доступных мне ритуалов и заклинаний... Это новые шансы. Похоже, именно мне придется разыскивать магического партнера и инициировать обряд Ухаживания. — Ты справишься, — убежденно отозвался Поттер, погладив кисть подруги. — Никто не посмеет тебе отказать. — А если посмеет, то заставим, — Рон воинственно поиграл мышцами на руках, грозно оглядев купе. Ему не очень нравилось, что в их компанию может вклиниться некто еще, а тем более отнимать свободное время возлюбленной, но спорить или запрещать не имел права. — Ты на каникулах поедешь к Сам-Знаешь-Кому? Гарри пожал плечами. — Наверное. Мне все равно придется знакомить его с родителями. Думаю, будет драка. — Мой батя дрался с папашей Малфоя, когда мы узнали, кто мой Усилитель, — ухмыльнулся Уизли с довольством, на что получил закатывание глаз Грейнджер. — Подумаешь, покричат немного, мебелью пошвыряются и успокоятся. Твой «этот» нормальный мужик вроде. Все по правилам и канонам делает. Гарри нечто согласно промычал и отвернулся к окну. Кошмар до сих пор преследовал его уставшее сознание.       Холодные руки неприятно ощупывали метавшееся в бреду тело, оставляя длинные царапины и синяки. Давили на горло, мешая дышать, тянули за волосы и подавляли сопротивление. Они вдавливали лицо в подушку, и Гарри отчаянно задыхался. Руки ночного чудовища вернулись, больше не пытаясь исследовать и найти, только причинить вред и боль, как следует напугать, убить. «Тебе приятно?»       Длинные пальцы вновь и вновь смыкались на горле, сдавливая, раня кожу до крови. Она булькала во рту, скапливалась под веками, мочила простыни. Поттер задыхался от духоты и жара, пытаясь сбросить с себя болезненные прикосновения и проснуться. «Тебе это нравится?» — шептал жуткий голос во мраке.       Пальцы толкались в рот и глотку, повреждая язык и небо, надавливали на глаза, рвали одежду и кожу. Они раздирали грудную клетку и ломали ребра, пытаясь дотянуться до магического ядра и вырвать его себе, уничтожить, отобрать. Гарри не мог проснуться. Не мог закричать. Не мог спастись. «Мы поцелуемся?» — когти сминали рот безо всякой нежности, заставляя губы кровоточить, голос смеялся в удовлетворении. — «Как тебе такие поцелуи?»       Гарри мысленно умолял остановиться и прекратить, пытался отпихивать невидимые руки, пытался вывернуться из кошмарного захвата и удушья, заглушить извращенный шепот, покрываясь потом, кровью и слезами. «Как тебе моя ласка?»       Руки Волдеморта мучили во тьме и в тишине, пока не наступило холодное тревожное утро.       Первые дни каникул прошли не то чтобы весело. Родители и дядюшки намертво заперлись в лаборатории, откуда доносились посторонние шумы и магическая вибрация: найденный Ремусом артефакт все никак не получалось расколдовать и разложить на составляющие. Привычное дело, когда гриффиндорец по возвращению домой был предоставлен самому себе.       Поттер так и не рассказал им про Усилителя, но пару писем ему написал, предупреждая, чтобы Темный Лорд пришел в гости знакомиться только тогда, когда Гарри будет к этому готов. Мужчина не возражал: подросток уже давно согласился на магическое партнерство, и дело стояло за малым.       Это был седьмой день летних каникул, когда по стенам прошлась особенно сильная магическая вибрация, заставив оконные стекла и люстру слабо задрожать. Посреди комнаты с громким хлопком появился перепуганный домовой эльф с широко вылупленными глазами и неясным встревоженным криком. Гарри повернул к нему голову, и следом — раздался оглушительный взрыв. Пол затрясло, Энки кинулся к вскрикнувшему подростку, силой магии утягивая вниз, а сверху — грохот рушащегося потолка. Тонкий писк в ушах. И мгновенная темнота.