Ненаписанное, неопубликованное, невошедшее

фф про то, что Эррор пьёт какао, а Инк пьёт кофе. ?вступление¿: Эррор элемент паука в мафии (не главарь, ибо ей это не нужно, но плетёт интриги, и абсолютно каждый зависит от её решения, даже если не знают этого). жестокая и решительная, холодная, рассудительная, безжалостная к врагам и предателям, неуловимая никем. из-за этого все думают что она пьёт горький кофе, ненавидя сладкое. Инк — начальник ФБР (или буквально любой похожей службы), тот самый человек, которому верит народ, вечно улыбающийся и вызывающий доверие, способен расположить к себе почти любого (если не способен, то чаще всего эти люди умирают позже), на вид весь такой пуська и лапочка, и именно поэтому люди ему верят. даже работники, не раз и не два видевшие его в действии, всё ещё думают что он прям таки невинная овечка, попавшая в передрягу. все думают что он обожает сладкое и всё тому подобное. — de Spinne — де Паук — немецкий Serpent — Серпо — Змея — французский Flatterie déguisée — Замаскированная лесть — французский (вставила «де», чтобы можно было соединить) Vérité — правда — французский chéri — милая — французский Vol de la mort — Полёт смерти — французкий beau — прекрасную — французкий ——— Девушка перезарядила пистолет, убрала его под один из слоёв платья, чуть подправила наряд и вышла из уборной. Вечеринка в самом разгаре. Она спокойно ходила по залу лёгкой походкой, привлекая похотливые и восхищённые взгляды. Улыбалась собеседникам и собеседницам, аккуратно пила шампанское и вино, иногда посматривая на сцену. Вот-вот туда должен выйти её маленькая «муха». Наконец, зал чуть потемнел, на сцену направили лучи света, и её жертва вышла, спокойно рассказывая о разных слухах, разработках и планах. Девушке не интересно то, что он говорит, ведь она сама наизусть знает этот текст. Её «муха» улыбнулся под конец речи, выслушал аплодисменты и спустился. Она почти подлетела к нему. — Ты умница, поздравляю, — мягко улыбнулась она парню. — Спасибо большое. Если бы не вы, я... я бы даже мельком глянуть бы и не смог, — он радостно и преданно глядел ей в глаза, и девушка уверена — был бы у её «мухи» собачий хвост, он бы точно им завилял. — Думаю, нам стоит пройтись здесь. Многие захотят познакомиться с тобой, — она завлекала его сюда, в арену мафии. Ещё пару сладких слов, и «муха» не сможет даже подумать выбраться из её паучьих сетей. — Уверен, это из-за вас, — он весело улыбнулся. — Брось, — фыркнула она. — Ты же так хорошо выступил. И не запнулся, — на этих словах парень смутился. Они действительно долго репетировали его речь. — Ты их заинтересовал. Это дорогого стоит, — резонно заметила девушка. — Всё, всё, идём, заболтал ты меня. Парень поспешил за ней. — Ох, дорогие вы наши! — женатая пара, к которой они подошли в первую очередь, были весьма нужными людьми в обществе. Они кажутся весьма дружелюбными и добрыми, но за каждой очень хорошо проработанной эмоцией есть другая. — Леди де Шпине! — радостно поприветствовал её мужчина преклонных лет. — Мсье Флаттер де Рубельгизи, — мягко ответила де Шпине. В их взаимоотношения чётко встало правило обращений. Пусть Флаттеры и были французами, они называли её «леди». — И мадам Флаттер де Рубельгизи. Здравия желаю, долгих лет жизни вам. — Ох, дорогая, лучше не стоит, — чуть посмеялась мадам Флаттер. — Почему же? Вы очень приятные люди, vérité. — Льстишь и не краснеешь, chéri. Они посмеялись. «Муха» очень внимательно следил и слушал каждое слово, запоминая. Де Шпине внутренне усмехнулась. — Слышал, хотят вести новый закон о запрете обращения «мадмаузель»... Думаю, спросить у вас было бы хорошим и правильным решением. Не хотелось бы быть посмешищем и подставлять леди де Шпине, — аккуратно и мягко спросил новости «муха», не забывая польстить и обосновать необходимость в вопросе. — Какой заботливый у вас ученик, леди де Шпине, — похвалила мадам Флаттер. — Как ваше имя, юноша? — Экри Вол де Ламор, — легко улыбнулся парень. — Вы случаем не француз, мсье Вол де Ламор? — заинтересованно глянула на него мадам Флаттер. — Есть французкие корни. Мои родственники сослали меня учится в эту область, и я счастлив, что повстречал beau де Шпине, — он с восхищением посмотрел на девушку. — Будет тебе, — мягко улыбнулась ему Эррор. Пожилая пара навострила уши. Обращение на «ты» в светском обществе означало большую привязанность, неофициальное подтверждение о наставничестве или очень хорошие счёты. Парень едва видно просветлел, окрылённый её обращением. — Я говорю кристально чистую правду, beau де Шпине, — его голос звучал ещё радостней, чем это вообще было возможно. Пусть девушка и обратилась к нему в неофициальном тоне, он такого права не имел. — Считаю что ваш юноша действительно прав, леди де Шпине, — улыбнулась мадам Флаттер, блеснув интересом в глазах. — Раз вы так говорите, пожалуй соглашусь, — чуть кивнула Эррор, будто и вправду соглашалась. Флаттеры словно переговорились друг с другом мысленно, приходя к общему мнению. Де Шпине внутренне усмехалась — её с виду провальный план удался. Как только они отойдут от Флаттер де Рубельгизи, по всему залу почти мгновенно пойдут слухи. Такая фигура как она настолько редко брала себе подчинённых, что это казалось сказкой. Однако все, кого она брала, раскручивались сами и раскручивали общество. Все эти личности меняли склад умов, делали открытия, становились знаменитостями мирового масштаба. Был и минус этой славы. Естественно, что попыток убить мировых знаменитостей будет уйма. Вот только среди этих покушений никогда не поймёшь, какое было сделано с, как кажется, самой безопасной стороны — стороны де Шпине.

***

Эррор тихо вошла в пустующий дом. Вздохнула, едва слышно, прошла по коридору... Свет даже не стала включать, для неё это не необходимо. Пройдя кухню, она остановилась у маленькой, почти неприметной комнатке рядом. Аккуратно дёрнув ручку, девушка зашла, стараясь словно не дышать лишний раз. — Прощения просить нет смысла. Тем более, у твоей комнаты. Я лишь прошу тебя быть спокойной к моей судьбе. Я знаю, что ты и твоё искреннее желание альтруизма обязательно будут жалеть меня, если ты наблюдаешь. А потому прошу тебя, останься равнодушной ко мне. Мне жаль за отсутствие твоей могилы, но ничего не поделаешь. Я не думаю, что посещу тебя и твою комнату ещё раз... Прощай. И оставайся равнодушной, пусть это и претит тебе со всей твоей светлой душой. Девушка развернулась, аккуратно закрыла дверь и вышла из дома, направившись почти куда глаза глядят. Она наконец выплеснула державшийся в её голове монолог к той, кого убили по её вине. Той, к которой она действительно привязалась. Той, кто был ей роднее кровных отца и матери. Она не будет плакать, ей незачем. Ей жаль лишь за то, что она посмела привязать её к себе.