Исцеление

      Гарри неуклюже оступился на заднем дворе и, трансформировав рабочую мантию в простую черную, вышел к крыльцу. Глубоко вздохнув, он открыл дверь магазина «Всевозможные волшебные вредилки». В душном помещении, как обычно, теснились дети и подростки, тут и там слышались взрывы хохота. На Гарри никто не обращал внимания, и он, не пользуясь «прикрытием» с капюшоном, протискивался вглубь зала, выискивая среди толпы студентов хозяина магазина, пока ему не показалось, что мимо девушек у витрины с любовными зельями промелькнул кто-то высокий и рыжий, и скрылся за прилавком. Гарри быстро пробрался туда, и Джордж тут же высунулся обратно, заметив его. Он махнул рукой, и Джордж, с секунду внимательно глядя на Гарри, без особой радости указал пальцем наверх. Гарри коротко кивнул. Хорошо, что брат Рона быстро все понял и не стал выкручиваться.       Как Гарри знал из рассказов Молли, после войны он обходился малым. Занимал небольшое помещение на верхнем этаже собственного магазина. Вот и нашёлся повод и с ним повидаться.       Гарри свернул к лестнице на второй этаж, поднявшись, проследовал за Джорджем в узкий коридор между прилавками с яркими вывесками «Навозные бомбы» и «Рвотные батончики». Там Джордж обернулся и сказал:       — Учти, Гарри, тебе я помогу, не чужие. Но в моем магазине никакие рейды мракоборцев мне больше не нужны.       — Успокойся, об этом никто не знает, клянусь тебе.       Джордж выразительно кивнул и указал на незаметную дверь в конце коридора. Гарри тихо приоткрыл её и первое, что увидел, были ботинки с развязанными шнурками. Они валялись прямо за дверью и мешали Гарри открыть ее до конца. Он поднял глаза и столкнулся с испуганными голубыми глазами лучшего друга, смотрящего на него в упор. Первой мыслью было, что Рон сейчас просто трансгрессирует, и Гарри тут же среагировал, схватившись за палочку, но Рон, видимо, передумал сбегать от него.       — Гарри?! Тебя уже выпустили из больницы? — путано проговорил он.       — Мне пора, Рон, — крикнул Джордж из-за спины. — Полный зал.       У Гарри вдруг появилось только одно желание — немедленно придушить Рона! Но он, пнув ботинок, спокойно прошел в небольшую комнату и прикрыл дверь.       — Представь себе, — кивнул он. — Скажи, какого черта ты творишь?!       Рон заворочался в кресле, где, похоже, спал минуту назад, свесив ноги с подлокотника. Он уселся ровно и нащупал ногами ботинки.       — А что такого? — сказал он, приглаживая торчащие волосы. — Чего я сделал?       — И вправду, чего это ты сделал? — Гарри прошел вперед мимо него и, зайдя на крошечную кухню, взял стакан и налил воды. — Это я с ног сбился, чтобы найти тебя. Будь ты кем-то другим, закопал бы на месте.       Он сунул Рону стакан, но тот скривился, отпив глоток.       — А как ты нашёл меня?       — Твой отец раскололся.       Рон, подняв брови, пробурчал: «Ниче се», а Гарри присел на кровать у стены.       — Ну что ж, Гарри. Раз уж ты пришёл, может, выпьем?       — И не мечтай! Давай, собирай свое барахло…       — Куда это? — возмутился Рон, кренясь к столу, на котором рядом с рюмкой валялась его палочка. — Что я сделал?! Я не пойду в отделение.       — К тебе, конечно. Не собираюсь я тащить тебя в штаб в таком состоянии, болван. Я вообще-то не для этого здесь. И меня ждёт Джинни, если тебе интересно. А твоя мать, наверное, уже с ума сходит.       — Ты как хочешь, а мне надо выпить. Иначе разговора не получится.       Рон, поднявшись, вдруг резко схватил Гарри за локоть, и через миг они оказались в гостиной его пыльной квартиры. Гарри обессиленно упал в кресло, осознавая, что вряд ли уже поднимется, и больше просто не сможет ничего сделать.       «И куда ты ломанулся, дурень? — усмехнулся он над собой. — Тебе самому нужна помощь!»       — Что это с тобой? — криво усмехнулся Рон у стола, наливая огневиски в две стопки.       — Ты… идиот, — выговорил Гарри, задыхаясь. — Надо же предупреждать.       — Держи лекарство, — Рон протянул ему рюмку.       Гарри взял её, но пока донес до рта, расплескал половину. Рон, скривившись и качая головой, схватил его запястье и опрокинул Гарри остатки виски в рот, затем смахнул со стола старые бутылки и водрузил непочатую, пока Гарри откашливался.       — Давненько мы с тобой так не сидели, Гарри, — со вздохом сказал Рон, присаживаясь рядом.       — Ты сам виноват, — сдавленно проговорил он. — Я не раз пытался с тобой поговорить.       — Тогда я не хотел. А сейчас хотел бы… да не о чем.       — Ты шутишь, да? Что случилось с Гермионой?       Рон вскрыл новую бутылку и налил себе и Гарри.       — Мне думать об этом тошно, не то что говорить. Вспоминать не хочу, во что она превратилась…       Гарри молча смотрел, как Рон выпивает ещё.       — Она долбанутая, — указал Рон на висок. — Долбанутая! Что творилось у неё в голове? Одному Мерлину известно.       Гарри непроизвольно сморщился.       — Заткнись, Рон. Что ты несешь?       — Что, противно? — снова скривился в ухмылке он. — Но ты хотел, так слушай. Я задолбался с ней, — медленно выговорил он. — От неё ничего не добьешься, никакими средствами. Если она думала, что права… проще сдохнуть, чем что-то поменять! Еще эта её долбаная работа… добавляла проблем. Вот зачем, зачем тебе нужен этот геморрой? — Рон покачал головой. — Лучше б… готовить уже нормально научилась, блин! Но бесполезно. А я один. Для неё было всё важно, кроме меня…       — Нет уж, постой, приятель, — Гарри потянулся и, вырвав у него стопку, выпил остатки сам. — Продолжай лучше…       На этот раз выпивка сильнее обожгла горло, и Гарри почувствовал, что захмелел.       — Пустой холодильник и вечно вымотанная жена — вот мои будни. Потом нашла себе этого целителя, ублюдка… и пропадала на выходных полдня где-то.       — Почему ты мне ничего не говорил?       Гарри стало тяжело выносить взгляд Рона, и он непроизвольно глянул на двери гостиной.       — А как ты думаешь? Мы с ней пытались быть семьей, отдельной ячейкой. От тебя особенно. У вас же с Джинни получилось, а мы чем хуже?       Почувствовав укол совести, Гарри сразу взвился:       — Ерунда! — сказал он. — При чем тут семья? Одно дело, если вы просто ссоритесь, это нормально, я привык. Но совсем другое, когда с вами происходит что-то нехорошее, опасное, а вы оба молчите.       — Раз уж она не говорила тебе, так я тем более не стану трепаться.       Гарри закатил глаза, а Рон продолжал:       — А когда с тобой случилась эта фигня с комой, она окончательно спятила. На выходных вообще не вставала с постели. Ладно, думаю, отсыпаться тоже надо. Но становилось только хуже. Дошло до того, что она запросто могла сутками лежать, если бы не я. На все вопросы один ответ: «Это мои личные дела». Все для нее превратилось в мебель окончательно. Потом от ее сослуживцев выяснил, что она перестала выходить и из кабинета. Она даже меня к себе не впускала.       — И ты сбежал, да? Бросил её, — ответил Гарри с выпадом.       — Я не сбегал! — вскрикнул Рон. — А застукал её… Она принимала какое-то зелье. Я увидел, как она это делала. После ещё и наорала, думала, что я, как обычно, послушно выполню все ее просьбы. Но с меня хватило! Я забрал зелье и отнес его Дину. У своих и выяснил, что это какая-то сильнодействующая штука типа снотворного, — усмехнулся Рон и потянулся к бутылке.       «Так вот оно что? Теперь ясно, что намудрил старый прохиндей… За такое вполне можно его прижать», — со злорадством подумал Гарри.       — Однако. Там все-таки содержится яд, ты в курсе? Вскрытие показало.       — Да мне пофиг. Я просто понял, что больше не могу это выносить, мне нестерпимо её видеть. Пускай делает, что хочет. Я вернул зелье ей и ушёл.       — То есть ты понятия не имеешь, от чего она могла умереть? — прямо спросил Гарри.       Рон шумно выдохнул и через секунду ответил.       — Я вернулся слишком поздно, Гарри… И нашел ее, уже мертвую, наверху. Она была как кукла, твёрдая и ледяная. До сих пор не могу заходить в спальню, все еще чувствую эту вонь…       — Оно и заметно, что ты больше не тронул постель. Но мог бы не сбегать и не прятаться. Еще к тому же и врать всем!       — А ты что же? — спросил Рон, косо смотря на него. — В моралисты заделался? Совсем недавно сам висел на волоске, а сейчас, полудохлый, рыскаешь в укромных местах, ищешь меня. Ха, думал, я не догадаюсь, чем ты занимаешься?       Гарри прищурился с желанием послать Рона с его догадками куда подальше, но промолчал.        — Мне неохота, — продолжил Рон с кивком, — чтобы меня доставали вопросами всякие неугомонные, ясно тебе? Я и так все организовал, похоронил ее, как подобает, отдал все почести… Я заслужил, наконец, покой.       — Главное, очиститься перед собой, да, Рон?       — Думаешь, это я ее травил? Но я… не убивал.       — Не говори ерунды. Ты мой единственный близкий человек, какой у меня остался. И я хотел тебе признаться… что знаю, ты не виновен. В том, что с ней случилось.       — Знаешь, — сказал Рон, вытирая лоб. — Хватит с меня этого… Я больше не хочу ни слышать о ней, ни знать больше, чем уже знаю. Я устал и хочу забыть. И тебе советую…       Рон тяжело поднялся и, пошатываясь, подошёл к камину.       — Она и с того света не отпускает меня, — проговорил он, не оборачиваясь. — Мне снится её голос. «Прости меня, Рон», — говорит. Пару раз даже видел. Мельком, в толпе. Обернулся-заметался, а ее уж нет. А ещё… меня преследуют… тени.       Гарри почувствовал, как в нем все леденеет и от холода сжимается сердце.       — Каждый раз это кто-то незнакомый, — продолжал Рон, не замечая, как он съежился в кресле. — Но все они похожи… странно смотрят на меня, будто уже давно знают. Стоят в стороне и смотрят. От такого я сам скоро свихнусь.       — Успокойся, — небрежно хмыкнул Гарри, стараясь сохранить спокойный вид, и принялся крутить рюмку в пальцах. — Это только кошмары, это не на самом деле.       — Ты тоже видел их? — спросил Рон, вернувшись и падая в кресло. — Я не знаю, сколько еще выдержу…       — Со временем они оставят тебя в покое.       Внезапно в гостиную ворвалась сияющая дымчатая лошадь. И цокнув копытом, голосом Джинни крикнула: «Гарри, где ты? Что с тобой?!» Рон выронил рюмку, облившись, а Гарри вздрогнул и подскочил в кресле.       — Всё в порядке. Скоро вернусь, — ответил он лошади, и та исчезла.       — Она прямо как мать кричит, — испуганно сказал Рон и повернулся к Гарри. — Ты уже уходишь?       Он мотнул головой и сказал: — Всё окей, ясно? Лучше наливай.       Время шло, и Гарри показалось, что он был здесь с Роном и сидел в этом кресле уже очень давно. И ничего больше не происходило. Что не было ни утра, когда он стоял с Джинни на кухне, ни штаб-квартиры, ни мистера Уизли… Будто всё началось сразу с этой пыльной гостиной и с рюмки в руках, и как минимум неделю назад. Гарри обернулся и нашел глазами окно, из которого продолжал литься свет, но только сейчас осознал, что это уже не лучи солнца, а свет от фонарей и фар машин.       — Мне кажется, все это мне наказание, — бормотал Рон. — Не надо было нам сходиться.       — Бутылка кончилась, — ухмыльнулся Гарри, разливая остатки по рюмкам.       Рон криво взмахнул палочкой и на столе появились ещё несколько бутылок.       — Всегда есть добавка, — сказал он, поднимая рюмку.       Гарри выпил и улегся, закинув ноги на подлокотник, совсем как недавно Рон в магазине. Тот забормотал снова, но уже начал заговариваться, словно и забыл, что не один, и с ним ещё сидел Гарри. Сам он ощущал, как в голове и по телу разливается свинцовая тяжесть и понял, как сам сильно устал от всего. Он закрыл глаза, но болтовня Рона не давала как следует расслабиться.       — Рон, ты несёшь чепуху, — крикнул Гарри, приподнимая голову. — Оставь уже Гермиону в покое.       — Что? — Рон уставился на него с глупым выражением лица. Его взгляд плавал то к лицу Гарри, то к фотографиям на стене рядом с ним.       — Да, тут есть твоя вина, но не все так просто. Все случилось из-за меня, ясно тебе? Перестань терзать себя.       — При чём тут… Ты ее убил? Не… не.       — Рон, слушай! Я попал туда, куда по законам вселенной не должен был. Здесь осталось моё тело, и я старался вернуться. Я нашел путь назад, но не смог этого сделать.       Он, не останавливаясь, рассказывал, а Рон лишь поддакивал. Гарри не был уверен, понимает ли он все, но это его совсем не волновало. Главное, что впервые за долгое время, рядом был кто-то родной и близкий, но такой же одинокий, как и он. Гарри так долго искал этой встречи, хоть и очень злился на Рона, но хотел верить, что больше никуда не отпустит его. Они теперь больше не бросят друг друга, он этого не допустит…       — Гермиона всё подстроила… Она принесла себя в жертву, а я получил её силы, понимаешь? — взмахнул Гарри руками.       Рон глухо согласно промычал, а Гарри продолжал: — Вдруг Гермиона не умерла, а тоже застряла где-то в лабиринте? Мне кажется, я тоже, как и ты, видел её, и теперь я не могу спать.       — Это я не могу, — пробубнил Рон.       — На её месте должен быть я, это я не проснулся.       Но Гарри перебил громкий храп Рона. У него тоже уже слипались глаза, и он забыл, о чём говорил. Он больше не мог удержаться, и, запрокинув голову, упал обратно на подлокотник и отключился.       Снилось ли ему что-то, Гарри и не понял. Забытье то и дело прерывал Рон, в спешке пытающийся о чем-то рассказать или, может быть, предупредить, Гарри так и не понял. Рон не мог выдать ничего конкретного, а он не успел до конца все расслышать, потому что уже трансгрессировал куда-то. Похоже, он потерялся…       Когда Гарри очнулся, то поначалу так же не мог сообразить, где находится. Почему он не спит дома? Приподняв голову, Гарри охнул и схватился за лоб. Мало того, что голову тут же пронзили сотни болевых игл, так еще сильно затекли мышцы и его здорово мутило. Гарри медленно выпрямился в кресле. Будь он неладен, таким похмельем не страдал и с похорон Фреда. А тогда выпил вдвойне больше.       — Гарри, ты здесь? — услышал он хриплый голос Рона.       — А где, ты думал, я буду… после бутылки виски? — проворчал Гарри, потирая виски.       — Значит, это мне не причудилось, и ты реальный, — с радостным облегчением выдохнул Рон, будто бы выиграл в квиддич.       Гарри сделал еще одну попытку подняться с подлокотника и, когда его ноги коснулись пола, потер глаза руками.       — Ты в курсе, что уже утро?       — Чтоб меня, — простонал Рон и потянулся к единственной бутылке, в которой еще остался алкоголь.       Гарри, кое-как оторвавшись от кресла, доковылял до кухни и выпил подряд несколько стаканов воды. Когда он вернулся в гостиную, Рон, запрокинув голову, снова спал.       — Мне срочно надо домой, — сказал Гарри. — Но я скоро свяжусь с тобой. Обещаю, Рон.       Друг не издавал никаких звуков, и Гарри, собрав последние силы, что оставались после пьянки, трансгрессировал. Он оказался в тёмном коридоре первого этажа и поднялся в гостиную.       — Джинн? — крикнул Гарри. Но комната оказалась пуста, даже камин не горел. Сверху также никто не отозвался. Он спустился и заглянул на кухню, но Джинни не было и там. «Значит, снова на тренировке», — со странным облегчением подумал он и вернулся в гостиную, сбросив на диван мятую мантию, на которую затем и завалился. Желание тут же заснуть перебороло все остальные. Только когда Гарри почувствовал, что его тормошат за плечи, он смог разлепить веки и в тумане перед глазами угадал очертания лица в ореоле рыжих волос.       — Это ты, Джинн? — глухо спросил Гарри, поправляя очки.       — Нет, Кикимер! Конечно же я.       Джинни встала в центре гостиной, одетая в квиддичную форму, ожидая, пока он с трудом усядется. Гарри даже сквозь тошноту чувствовал её злость.       — Это так ты называешь «скоро вернусь»? Я уже не знала, что думать, где ты ещё можешь быть?!       — Я был с Роном, — проговорил Гарри.       Джинни начала расхаживать по комнате. — Значит, я должна дома с ума сходить, а ты у моего брата прохлаждаешься. Так это за ним ты и собирался, а не в Министерство?       — Прости, я не хотел, чтобы так вышло, — морщась, сказал Гарри.       — Замечательно! — всплеснула Джинни руками. — Пропадал целые сутки, но ты этого не хотел. Как мило.       — Перестань. Ничего страшного не случилось, — Гарри вкратце рассказал, как они сидели вдвоём, выпили, и он вырубился. — Прости, но у меня жутко болит голова, — он встал и, покачиваясь, направился к лестнице.       — Если бы так, — сощурилась она, шагая за ним.       — Сначала я был в штабе, — поднимаясь, ответил Гарри, — Но я выяснил, где Рон и действительно не знал, что так оно выйдет.       — Я не верю тебе, — ударил голос Джинни ему в спину. — Ты с самого начала все рассчитал.       Гарри, поднявшись на этаж, остановился возле спальни.       — И как это понимать?       — Ты только ради этого ушел, — Джинни уверенно говорила о его продуманном плане, как он выдумал Министерство, чтобы не отправляться вместе с ней. — Хочешь сказать, что это не так?       — Ну что ж, будь по-твоему, — вздохнул Гарри. — Раз ты уже всё решила для себя, зачем тебе меня слушать? — он вошёл в спальню и со стоном улегся на спину.       — Ты же хотел что-то выяснить у Рона? Ну что, выяснил? — не унималась Джинни. Она вошла за ним в комнату и захлопнула дверь, будто бы это могло спасти остальной дом от её крика. Гарри с грустью подумал о счастливчике Роне, который сейчас наверняка посапывает себе спокойно в кресле.       — Может быть.       — И теперь ты успокоишься?       — Может быть, — повторил Гарри.       Джинни громко цокнула языком и закатила глаза.       — Отлично! Не хочешь ничего рассказывать, так и быть. Пошел ты, валяйся здесь. Пока!       — Ты куда?       Гарри приподнялся и посмотрел на нее.       — Ещё не решила, — встряхивая волосами, сказала Джинни. — Может, пойду к Рону, раз он дома, наору тогда и на него. Пускай он тоже тебя возненавидит!       Она направилась к выходу, а Гарри, чертыхнувшись, поднялся с постели, но неуклюже запнулся за покрывало, которое сползло на пол, и упал. Джинни посмотрела на него и ожесточенно рассмеялась.       — Вот умора, — проговорила она.       Гарри подошёл к ней ближе и приобнял за плечи.       — Прости меня, — сказал он, склонившись к её лицу. — Я виноват… на самом деле виноват. Больше я тебя не брошу, обещаю.       — И ничего не будешь скрывать?       Гарри покивал.       — И врать не будешь? — с недоверием сказала Джинни.       — Когда это я врал тебе?       — Гарри. Просто пообещай мне.       — Ладно. Клянусь своей палочкой.       — Спасибо, — сказала Джинни, все еще хмурясь. — Ложись давай — от твоего амбре и у меня уже похмелье.

***

      Гарри уверенно шел по темному сырому коридору в подвале, прямо под залом заседаний Визенгамота. Коридор плохо освещался, в нем пахло плесенью и нечистотами, но Гарри знал его как свои пять пальцев. По левую руку проносились решетки тюремных камер, так как он очень спешил.       Наконец Гарри, остановившись возле одной, отодвинул тяжелую железную решетку с протяжным звоном и вошел внутрь. Прямо перед ним, на полу, в лужице крови вперемешку с грязью лежал человек. Лицом вниз. Его одежда была местами изодрана на спине и ногах, через дыры виднелись свежие раны. От звона и скрежета человек едва зашевелился и застонал.       — Очухался? — спросил Гарри, когда вслед за ним вошел Симус Финниган. — Может, хватит валяться? Давай уже, на подъем. Мы с тобой еще не закончили.       Он едва приподнял голову. Горящие факелы высветили потеки крови на разбитом лице. Веки фиолетового оттенка опухли так, что глаза превратились в щелочки и едва открывались. Человек тяжело дышал, издавая свистящие и хриплые звуки из-за сломанных ребер. Слипшиеся от грязи волосы, когда-то бывшие рыжими, теперь приобрели седоватый серо-коричневый оттенок.       Гарри, обойдя, ухватил его под мышки и оттащил к стене, усадив на скамью. Он с отвращением вытер руки о форму мракоборца, пока подозреваемый стонал от боли. Гарри всегда нравилась его темная мантия — на ней почти не видны пятна крови.       — Может, уже скажешь правду?       — Сознайся, что по твоей вине погибла Гермиона, — спокойно сказал Симус.       — Прости меня, Гарри, — пробормотал человек. — Я виноват пред ней и тобой, но я не убивал, клянусь.       — Ты грязный лжец, Рон. Как же я устал с тобой возиться.       — Вы ненавидели друг друга, — смотря на Рона, сказал Симус. — Ты знал, что она может отравиться, и все подстроил. Ты бросил ее.       — Клянусь, Гарри! Я не убивал, — Рон уже рыдал. — Я готов… выпью сыворотку правды. Я требую… защиты!       Симус покатился со смеху, а Гарри только коротко усмехнулся.       — Таким ублюдкам, как ты, и защита… — сказал он. — Таково правосудие! — Гарри нагнулся и взял лицо Рона за подбородок. — Я здесь закон и порядок, и поддерживаю свое правое дело. Но я устал от постоянного вранья. Знаешь, ты не оставляешь мне выбора…       — Нет, нет, — взмолился Рон, — Гарри, не делай этого. Отпусти меня, я все скажу, клянусь!       — Я с ним закончу, — ответил Гарри Симусу и вновь повернулся к Рону. — Окажу волшебному сообществу огромную услугу, а оно только еще раз отблагодарит меня. Такие, как ты, убийцы и подонки, только захламляют и разрушают наш мир. А я так долго за него боролся. Ты знаешь, что я готов был умереть за него! Я все отдал для того, чтобы мы жили спокойно и счастливо. Я потерял семью, стольких не стало рядом. Гермиона была последней из самых дорогих мне людей, она всегда оставалась рядом. Но ты и это у меня отнял!       — Не надо, прошу! Я все сделаю…       — Слишком поздно, Рон… Авада Кедавра!       Зеленый свет полыхнул из палочки Гарри и погас в глазах Рона. Это было последним, что он увидел перед тем, как замертво сползти по стене и упасть на лавку.       — Это тебе за Гермиону. Ты сгинешь в аду.       Гарри обернулся, но решетка и коридор за ней пропали. Вместо них появился камин в змеином стиле и темная гостиная особняка Блэков.       Гарри сидел на диване, закрыв лицо руками. По его ладоням до локтей стекали слезы. «Нет! Нет!» — беспрестанно бормотал он.

***

      Спустя несколько дней в открытое окно гостиной влетела сова и, ухнув, скинула письма на подоконник и приземлилась на стол рядом с Гарри и Джинни. Он, сразу сообразив, какое точно ему, схватил одно из писем.       — Мама волнуется, — сказала Джинни, разворачивая и читая письмо от миссис Уизли. — Сегодня у них был Перси, все выспрашивал, и она боится за Рона. Он не хочет возвращаться домой.       — Он вообще ни с кем не хочет общаться, — вспоминая недавнюю записку от друга, ответил Гарри. В ней была написана только одна короткая фраза: «Оставь меня в покое, Гарри!» — что повергло его в еще больший раздрай. По виду Рона определенно не скажешь, что он не хочет никого видеть. Но, возможно, он все еще боялся подозрений…       — А от кого у тебя конверт? Это печать Министра? — удивилась Джинни.       — Да, от Кингсли, — сказал Гарри. — Просит зайти завтра. Хочет убедиться, что я в своем уме, — коротко хмыкнул он.       — Надо же, — ответила она, сонно водя ложкой в чае. — Ты уже решил вернуться на службу? Может, и верно, пойдет на пользу. Взбодрит.       — Нет, по другому поводу. Я просто не хотел пока сильно распространяться. В общем, я подал рапорт.       — Рапорт? — переспросила Джинни, дернув головой. — Тебе что, скоро в суд? Ты же даже не работаешь?       — Я увольняюсь, Джинн.       Она выронила ложку.       — Что ты сказал?       — Я думаю, ты расслышала, — сказал Гарри и отложил письмо. — Я уже все решил.       — Но, стой. Погоди-ка, — она приподнялась со спинки дивана, заправляя волосы за уши. — Ты уже все решил? А ты не думал, что о таких вещах надо советоваться?       — Это ничего бы не изменило. Я не поменяю решение.       — Поверить не могу, — всплеснула руками Джинни. — Ты принимаешь такие решения в одиночку, не обсуждая с женой? Тебе совсем плевать на меня, да?       — При чем тут ты? Это не отразится на нас. Никак.       — Ты что, не замечаешь? «Нас» уже давно не стало. «Мы» для тебя утратили смысл, — она встала с дивана, нервно дребезжа ложечкой в кружке.       — Сейчас не лучшее время для выяснения отношений, Джинн, — сказал Гарри, потирая лицо. От мельтешения пламени в камине начинало противно резать глаза.       — Вот так всегда. С тобой уже невозможно поговорить нормально.       — Что теперь не так? Что тебя не устраивает?       — Да меня же должно все устраивать! — удивилась Джинни. — Я же просто твоя глупая жена, какие у меня могут быть возражения?       — Не ты ли хотела, чтобы мы проводили больше времени вместе? Теперь этого времени у нас будет навалом, разве нет?       — Да, я действительно этого хотела. Но я не просила тебя увольняться с работы. Черт возьми, Гарри?       — Какая разница, где я буду работать? Найду другое занятие. Я уже думал об этом.       — Ты что, с ума сошел? Нет, ты только послушай себя!       Джинни говорила, энергично жестикулируя. Снова заводила один и тот же разговор, те же вопросы, от которых Гарри уже подташнивало. «Что же с тобой происходит? Что с тобой?» — сложно ответить, когда сам точно не знаешь. А что же раньше, где она была больше полугода назад? Прости, но уже поздно…       — Значит, теперь я тебя волную, да?! — вспылил Гарри. — Меня на работе в любую секунду могли убить. Или чем я там занимался, по-твоему? Я рисковал жизнью каждый чертов день ради спокойствия тебя и остальных. Но сам не представлял, кем стану после этого? В кого я превращусь? И тебя это не парило. А все привело к логичному итогу, настал момент, когда это уже стало отражаться на других. Из-за меня пострадали самые дорогие мне люди. Но никого не парит, почему так произошло! Все только удивляются и жалеют меня, переживают, что вдруг со мной? Но при этом игнорируют саму суть вещей, не хотят ее замечать, потому что правда режет глаза. Ответь, Джинн, ты хочешь, чтобы я и дальше был мракоборцем? Но когда я уже не смогу бороться с собой, станет совсем поздно. Ты понимаешь это? Боюсь, мир не вынесет еще одного Темного лорда!       — О чем ты говоришь? Ты же не он! Просто ты закрылся от всех в панцирь. Ты не хочешь ничего мне рассказывать, уходишь спать на диван, а я должна просыпаться в одиночестве. Но я не буду это терпеть…       — Раньше ты не стремилась, чтобы я с тобой всем делился. Потому что была довольна тем, что я просто был рядом.       — Да, мама объясняла мне, что жена должна почитать и уважать мужа. Но она не говорила мне о случаях, когда этот самый муж становится параноиком и у него едет крыша.       — Ты просто ничего не знаешь обо мне! Ты видишь только то, что хочешь и привыкла. И я сам раньше не задумывался над тем, что я делаю. Но кое-что во мне изменилось, у меня наконец открылись глаза. И теперь с этим знанием мне приходится справляться в одиночку, мне некому довериться. Потому что таких людей просто нет… Но твоя задача проста. Делай то, что всегда делала и с чем отлично справлялась. Просто прими все как есть и дождись. Вот увидишь, я все исправлю. Я уже у цели.       — Я не знаю, Гарри, — сказала Джинни, смахивая слезы со щек. — Я уже не знаю, смогу ли я дождаться тебя снова. С меня уже, черт возьми, хватило в прошлый раз!       Она отвернулась и выбежала из гостиной, пятки застучали по лестнице.       Гарри опустился на диван и выдохнул. Вдруг стало так тихо, только едва потрескивал камин. Наконец-то наступило спокойствие, и можно выпить крепкий кофе.

***

      Все знали, что народ никогда не жаловал бар «Кабанья голова». Время близилось к позднему вечеру, а в нем оставалось немноголюдно, что выгодно отличало его от тех же «Трех метел» и «Дырявого котла», которые в такое время были забиты почти под завязку. Гарри выбрал самое отдаленное от входа и столиков место у барной стойки и ждал. Он попросил Рона о встрече именно здесь неспроста, их мало кто сможет увидеть или подслушать.       Но, похоже, сегодня Гарри ошибся. Он постоянно ловил на себе взгляды какой-то женщины у дальнего столика в углу, и это его уже начинало нервировать. Гарри так и чувствовал, как она следила за ним, отчего ему становилось не по себе. Благо Аберфорт добродушно наливал ему виски по старой дружбе.       — Слушайте, вы знаете ту женщину в серой шляпе, которая сидит в углу? — спросил у него Гарри.       — Нет, — пожал плечами Аберфорт. — Впервые вижу ее здесь.       — Почему она так на меня смотрит? Она что, знает меня?       — Тебя все знают, парень.       — Нет, она скоро сожрет меня глазами.       — Ты ждешь кого-то? — настоятельно спросил трактирщик.       — Да вообще-то, но он, похоже, решил меня продинамить… Вот ответьте, Аберфорт, вы же настоящий или мне это снится?       Он медленно поднял на Гарри глаза, глядя из-под густых бровей: — Ты сейчас не спишь, Поттер, что очевидно.       — А может, вы просто часть сна, и по законам жанра, это со мной разговаривает мое подсознание?       — Ты сам не свой, парень. Иди, проспись лучше.       Аберфорт ненадолго отлучился, покинув зал. Когда он вернулся, Гарри сразу же спросил:       — Тогда почему здесь она?       — Это просто посетительница. Обычный человек. Хоть я ее не знаю, но дама точно ни за кем не следит. А тебе уже домой бы пора.       Гарри категорично покачал головой: — Вы просто не знаете… она не… ненастоящая.       Дверь «Кабана» приоткрылась, и в сумрачный бар вошел не кто иной, как Невилл Долгопупс. Аберфорт, сверкнув глазами в его сторону, коротко кивнул.       — А, этот, — тихо сказал Гарри. — Зачем он приперся, не он мне нужен.       — Гарри! — подойдя к нему, сказал Невилл. — Прости, что отвлекаю. Смотрю, ты здесь слегка заскучал.       Он тоже кивнул мистеру Дамблдору и присел рядом.       — Да, я хотел посекретничать кое с кем, — ухмыльнулся Гарри. — Но тут случилась неприятность… Я уже и не знаю, как быть.       — Думаю, может, я смогу помочь тебе? Отведу домой. Джинни, наверное, уже волнуется, куда ты запропастился.       — Джинни не слушай. Она… ничего не понимает.       — Хорошо, — пожал плечами Невилл. — Ну что, готов идти? — он хлопнул Гарри по спине.       Гарри тяжело встал со стула, опираясь о барную стойку. Невилл хотел взять его под руку, но Гарри дернулся и остановил его.       — Не стоит, я сам… Боже, храни Аберфорта, — еле выговорив имя, он кинул в рюмку несколько золотых галлеонов и, слегка покачиваясь, направился к выходу, а Невилл следом за ним.       — Для пьяного в стельку ты отлично держишься, Гарри, — усмехнулся Невилл.       — А откуда ты знаешь, когда я в стельку? Стой!       Он резко остановился у выхода, отчего Невилл чуть не врезался ему в спину и успел поймать Гарри за плечи, когда тот оступился.       — Гляди, ее нет, — сказал Гарри, указывая на столик в темном углу.       — Кого нет? Там кто-то сидел?       — Да, женщина, она следила за мной.       — Так если ее нет, значит, ушла и больше не следит.       — Или исчезла. Вдруг это все-таки сон? — нахмурился Гарри и открыл дверь паба.