Печать Камы. Возмездие

Нужда — мать изобретения. Сколько бы раз не слышал эту пословицу от людей из самых разных каст, никогда не мог полноценно применить её хотя бы к одной ситуации из моей жизни. Столько же не видел свою нареченную невесту и никогда не мог представить, как наглядно и показательно это выражение покажет мне свое незамысловатое значение. Кто сказал, что одухотворение возможно лишь в постоянной нужде? Соглашусь с тем, что сложно сохранять здравое представление о мире и ценности вещей, когда любая прихоть тут же становится явью без особого труда. Но становится ли эта самая вещь дороже, если у тебя нет возможности заиметь её? Материально — нет, все зависит лишь от склада характера: чувства жажды, собственничества, чревоугодия, алчности и прочих аспектов мирской натуры. Богиня учила меня жить, познавая бедность, роскошь, нужду, удовлетворение, благословение, наказание, просвещенность и порок разом. Я из года в год, с самого младенчества и до заключительных аккордов юношества метался меж двух огней, видя доступный мне мир со всех сторон, при этом даже не подозревая, каков он на самом деле. Нуждаться я мог буквально ни в чем. В чем-то настоятельно себе отказывал, кое-чем знатно злоупотреблял, а что-то использовал в меру. Касалось это как материальных, так и моральных ресурсов, я всем был сыт по горло и напоен до водяных соплей из носа. Возможно, осознал свою былую удовлетворенность только сейчас. Жизнь сыграла со мной в злую шутку, не давая, и долгое время, даже не подпуская к той, кто была моей по праву любого закона и устава. Но масштабность ситуации это нисколько не сбавило, а напротив — раззадорило. Я постоянно испытываю нервозность вдали от нареченной. Чувство несправедливости и нарушенных, давно уготовленных планов, которым оставалось только сбыться, сжирало меня изнутри, только и успевая черпать ложкой. Злость рокотала бешеными ударами сердца прямо в глотку, я не мог провести и дня естественным образом без её участия. Но даже её присутствие порой не спасало меня, а все из-за того же взбалмошного и импульсивного характера главной самки рода Басу, даже Индира, что могла одним словом завязать собеседника в мертвый узел, уступала Амале в числе и качестве подобных ситуаций. То, что вытворяла она и её коллеги, порой знатно выводило из себя. Только бы вспомнить ту замечательную сцену, когда едва появившееся в храме тени спровоцировали у незваных гостей непроизвольное мочеиспускание. Пусть даже на эмоциональном уровне. Против малышки Берг я ничего не имею, она всего лишь английская рыжая девчонка, оказавшаяся в Индии не в то время и не в том месте. Её все же немного жаль. Я даже немного ревную к ней мою будущую жену, уж больно хорошо они ладят. Но всерьез это не воспринимаю, потому что если это приносит Мале счастье и она чувствует себя лучше с ней рядом, то меня это радует. Меня очень много радует в отношении Амалы. Кроме её безрассудства в собственных отношениях. Безусловно, красивая попа должна сидеть на самых изысканных и дорогих стульях, но никак не перекашиваться одной ягодицей на низкую деревянную табуретку. И кто же мог подумать, что наследнице знаменитого кшатрийского рода, связанной духовными узами брака с наследником брахмана, без пяти минут главной госпоже Бенгалии, да и просто умнице-красавице с горячей индийской кровью приглянется пресный, нагловатый, истеричный капитанчик английской кавалерии. Это просто абсурдно, если не смешно. И как ей было не мерзко позволять этому военному трогать себя? И как не унизительно после всего этого ревновать меня к плешивой Яшви? Ох, это какое-то мракобесие… Покоя не давала и грёбанная Печать Камы, ей следовало бы называться печатью асура-Рати, которой я бы с радостью преподнёс свою отсечённую руку, изуродованную укусом от кровожадной пасти похотливого первенца демонов, лишь бы эта дрянная отметка больше не была частью меня. Я был рад видеть Амалу как можно чаще. И был бы еще больше рад, если бы это случалось исключительно по-моему или её желанию, но раннее пробуждение во мне связи с божествами отобрало у нас эту возможность. Пробуждение давалось с огромным трудом нам обоим. Бесконечный зов матери с момента нашей первой встречи ставил любой вопрос ребром, а меня и вовсе клал на лопатки. *** Это был первый раз, когда мы с Амалой спали вместе. Пусть это было и в выделенной ей комнате Чауханов, волшебство этого момента было трудно сравнить с чем-то еще, потому что оно было априори лучшим. Спящая дева в окружении темной россыпи шелковых, блестящих под последними лучами солнца волос, сладко сопела, все еще завернутая в полупрозрачную золотую накидку, от стоимости которой была в шоке даже сама швея. Влажные губы быстро шептали что-то неразборчивое, словно откровенничая и стесняясь. Мне же самому жгли язык три заветных слова. Но я не привык разбрасываться такими фразами, поэтому трепетно хранил признание для того случая, когда мои слова сойдутся с действом. После того, как неугодный атташе скрылся, я и подумать не мог ни о чем другом. На что он надеялся? Что я специально одурманил её, опоил? Такие метафоры уместны, но только в переносном смысле: моя харизма и обаяние сводят женщин с ума, а сегодня благородная госпожа самовольно поддалась алкогольному и любовному опьянению. В подобном тандеме чувственности и свободы сознания — она прекрасна, чувственна и горяча. Атташе наверняка видел её такой впервые, но теперь будет вечно видеть её лишь моей. Неужели, он действительно планировал припереться сегодня сюда и вернуть её? Объясниться в чувствах? Оправдать свои хаотичные поступки ревностью и желанием уберечь? Это еще более менее ожидаемо. Но падать в ноги и умолять о совместном побеге из «этой проклятой страны» было верхом идиотизма. Эх, если бы ты, наивный, только знал, чем бы это вам обернулась… даже если бы за вами не бросились в погоню, а я не сжег каждую хижину, в которой бы вы, чисто теоретически, могли укрыться, то кара настигла бы вас еще быстрее. Особенно беглянку, которой сейчас опасно уехать даже в соседний город, не то что на другой конец света. И, поверь, даже без моей прихоти. Судя по докладу теней, капитан Лайтвуд был уверен, что все его идеи воплотятся в жизнь. Довольствовался мнимой надеждой их сегодняшнего соприкосновения. До последнего верил, что у мисс Басу помутнение, что я обманом привязал даму к себе, откровенно навязываясь. Но когда увидел нас вдвоем, придающихся любовным утехам, то в момент рассыпался. Он даже не мог представить нас держащимися за руки, был готов провернуть глазные яблоки в другую сторону, лишь бы эта картина не предстала у него перед глазами. И кто же мог подумать, что ему было суждено увидеть наше цельное многогранное сплетение душ и тел воедино? Амала отдавалась мне так отчаянно и преданно, что я самозабвенно уповал от пожирающего чувства преклонения перед её неизменной приверженности ко мне и к процессу. Даже через толчки я признавался ей в сводящем с ума чувстве обожания, вбивая это ей в тело через азбуку морзе. …нужно быть с ним помягче, чтобы он не создавал нам проблемы и не участвовал в махинациях Габриэля, а сохранял трезвость ума. Даже могу предположить, что после нашего разговора он всерьез задумается о скором возвращении в Англию и ты его никогда больше не увидишь. Спустя время, хочется ответить: « — Ох, дорогая, и как же Киллиан мог перепутать твою «мягкость» с флиртом? Тот факт, что он не блещет интеллектом давно известен, но на каком-то уровне познания мужчина же понимает: привлекателен он для женщины или нет? Есть ли смысл добиваться? И в своей голове Лайтвуд почему-то ответил на эти вопросы в отношении тебя утвердительно». И я никогда насильно не принуждал её, не заставлял быть рядом и даже не шантажировал. Хотя, это было бы наиболее выгодно и быстро, запросто мог бы поступить подобным образом, не моргнув глазом. Мог бы, но в тоже время и не мог. Я не знаю как объяснить тот факт, что не смогу обращаться с ней подобным способом. Или знаю, но просто не хочу признавать очевидное. Мысли путаются, когда я смотрю на эти девичьи черты лица, сияющую кожу, скрытые под уставшими веками яркие янтарные глаза, подрагивающие ресницы, что отбрасывают тень на узкие мешочки под глазами. Любуюсь каждый раз. Но только сейчас она столь безмятежна и беззащитна, даже не хмурится, видя вечерний сон. Миловидное личико на соседней подушке лишь ровно дышит. А я все никак не могу пригладить непослушные волосы, так и норовящие сместиться к ней на лоб и щеки. Скольжу пальцами за миниатюрным ушком, стараясь не зацепить серьги, убираю шелковистую копну за шею, ненароком касаясь плеч. Даже в дреме она забавно жмурится от удовольствия, подбираясь ближе ко мне. Я же ухмыляюсь в ответ, проводя раскрытой ладонью по чуть румяной щеке. Хочется подразнить её, но при этом не будить. Я слышу, как сбивается её дыхание, как следует вдох за вдохом, выдох за выдохом в ускоренном темпе, сжимаются пальцы ног. Но стоит мне аккуратно отстранить от неё руку, как она перехватывает её своими, прижимаясь еще ближе. Не просыпаясь и не хмурясь, возвращает мою руку в прежнее положение, мягко обволакивая нежными объятиями чувственных пальцев. Облизывает и без того влажные губы, начиная дышать через рот. Трогательная картина, которую я представлял себе еще в детстве: я и моя нареченная в амурном омуте. Хоть в детстве это была платоническая любовь, даже скорее навязчивая увлеченность неким образом, идеалом, который создался благодаря множественным рассказам родственников и Махадевы-Рита Шивы, эта одержимость была со мной на протяжении большей части моей жизни. Я жил, зная, что мне обещана невообразимо чудная девушка, оторванная от своих корней, затерявшаяся среди вражеского мегаполиса, не знавшая о себе настоящей практически ничего. Та, которая была буквально рождена для меня: для брака со мной, для жизни со мной, для рождения наших общих детей, для создания семейного счастья, которое в браке по договоренности родителей доставалось далеко не многим, а если быть точнее — единицам. Но я до сих пор, как и в детстве, хочу создать достойную и любящую семью. Безмерно боготворить жену, растить обожаемых детей, быть идеальным мужем и правителем. Стыдно признаться, но мои мечты порой не могли удержаться в голове и переносились на бумагу. Черт возьми, на всех церемониях бракосочетания я впитывал каждую крупицу волнующей атмосферы, лишь бы наиболее явно и красочно переносить все детали на представление своей собственной женитьбы. Я сгорю от стыда, если Амала когда-нибудь увидит те корявые рисунки, где я изображал нашу будущую свадьбу. Эта ягарма меня засмеет и наверняка заставит перерисовывать! Сам парадокс в том, что я не против, только ей придётся хорошо попозировать, а потом спрятать мои художества подальше от детей и родственников. Я усмехнулся сквозь накатившую дрему, сохраняя расслабленное выражение лица. — Ты такой забавный, когда спишь, — насмешливо прошептала только что проснувшаяся девушка, глядя на меня с глуповатой улыбкой. — Кто бы говорил, мисс Басу, — уклончиво ответил я, чуть приоткрыв глаза. Моя невестушка была в приподнятом игривом настроении. И что это ей снилось? — Я говорю, — нагловато протянула та, приложив палец к моим губам, — ты во сне губки уточкой надуваешь. Теперь понятно откуда у тебя такие скулы. — Всегда так делаю, когда кто-то использует мою руку как мягкую игрушку. — Н-да? — пародировала Амала, повернув голову так, чтобы моя ладонь закрыла ей рот, — а если как кляп? Я в оцепенении сглотнул, удивленно, но с ухмылкой, посмотрев ей прямо в глаза. Черный омут зрачков, постепенно затмевающий радужку янтарного кольца, расфокусированно перевел на меня свой взор в ответ. Неужто Басу так разносит от бокальчика вина? Она ни на каплю не протрезвела даже после почти часового сна. Напротив, её еще больше разморило. То, как она растягивала слова и затуманено косила взглядом в мою сторону заставляло меня расплываться в улыбке на триста шестьдесят градусов. Я кое-как сдерживал умилительное хихиканье, слабо сжав её щеки с двух сторон. — Амалушка, милая, все хорошо? — Я чувствую себя просто волшебно, — потянулась она, — с тобой. Девушка потянулась своей левой рукой к моей, приложив ладонь к ладони. Я машинально переплел наши пальцы, поглаживая подушечками её костяшки. Под кожей пробежала волна мелких искорок, рассыпаясь по всему рисунку печати, скрывавшейся у меня под рукавом. Я даже не знал, проявилась ли отметка и на её теле, ведь все это время наследница именитого рода вела себя как обычно. Вспоминая свои первые дни с расцветом безобразных шрамов вдоль локтя, я проклинал все мироздание за то, что удостоился чести нести благословение самой мощной и разрушительной силы, которая только может быть известна человечеству. Моя невеста лишь безмятежно улыбнулась, прикрыв глаза, кивнув, позволила мне вновь убрать выбившуюся из-за уха прядь другой рукой. — Я не шутил, — внезапно сказал я вполголоса, чуть сильнее сжав девичью длань, — ты беспрекословно переезжаешь ко мне в резиденцию, хотя бы на несколько дней, пока я не решу вопрос с твоим…коллегой. — Мне казалось, что этот вопрос решён, — не открывая очей пробормотала она. — Я тоже так думал, пока не заметил наблюдателя за забором. Почему-то эта ситуация ассоциировалась у меня с тем, как Амала застала пикантную часть ритуала, который я проводил с Яшви. Но озвучить я это не решился — всё-таки голова мне дорога. Обе. — Ох, это было так странно и так…ненормально что-ли, — вздохнула она, — он никогда прежде не приходил без предупреждения и не выслеживал меня. А тут, еще и в такой момент… — Дорогая, не забывай о том, что он профессиональный военный атташе. В его задачи входит появляться без предупреждения и выслеживать так, чтобы этого не заметили, — поглаживая любимую по голове, я все еще держал наши руки сцепленными, — Лайтвуд мог выслеживать тебя сколько угодно и не попадаться на глаза. Либо же, это действительно был единый случай, когда его настолько переклинило, что он опустился до слежки за бывшей девушкой и тем более коллегой, которой должен доверять. — Вряд ли он сможет мне доверять, после того, как я поступила. — Хах, — я усмехнулся сквозь зубы, пропуская густые пряди сквозь напряженные пальцы, — это не оправдывает капитанчика ни на один миллиметр его и без того мизерного достоинства. Ты и так долго с ним сюсюкалась, даже не хочу представлять, насколько ванильно расставалась и успокаивала его. Ты не подставляла, не унижала и не имела цели сломать его, просто выбрала свое счастье и своего мужчину. То, как он это воспринял и пережил — уже не твоя проблема. Нажаловаться, истерить и обвинять тебя во всех существующих грехах — стандартное поведение обиженного подростка, который явно относился к тебе без должного уважения. А если уж он опустился до того, что караулит твой дом и приходит с неизвестными намерениями… тут уж точно не тот случай, когда его можно оправдать и понять. Амала недоуменно уставилась на меня своими большими красивыми глазками, словно мои слова отрезвили и тронули её. — Я всегда буду на твоей стороне, Махарани, тем более в такой ситуации. Всё и вся, что может тебе угрожать или противиться твоему комфорту, будет истреблено мной в кратчайшие сроки, без возможности появиться вновь. Не удивляйся, что я поддерживаю и поощряю твою позицию. Ты слишком сострадательна и эмпатична к тем, кто этого не заслуживает, поэтому вселить в тебя уверенность и обозначить правильный аспект в твоих действиях — меньшее, что я могу для тебя сделать. Даже не думай, что тебе позволено грустить и переживать из-за подобных неурядиц, запомни, я буду сохранять улыбку на твоем лице ценой крови, даже если для этого понадобится моя. Несмотря на сентиментализм, который не так скрытно, как хотелось бы, просочился сквозь столь барственные выражения, моё лицо само собой стало серьезным, а голос — стальным. — Амрит, — с каким чувственным придыханием и трепетом в интонации она произнесла моё имя. Бушевавшее в бездне напряжения сердце во мгновение сменило настрой, смущенно сжавшись от предвкушения. Моя невеста приблизилась к моему лицу, оставив чуткий поцелуй на межбровной морщинке, что всегда появлялась во время подобных разговоров. От её чувственных губ все еще пахло легкой амброй вина. Я наглухо не переношу запахи, исходящие от пьяных людей, но хмельное послевкусие от аромата Амалы приятно кружило голову, заставляя прижаться лбом к податливым устам, — мне стоит почистить уши или ты действительно сказал то, что я услышала? Неужели я стала для тебя своей? — Не своей, а моей, наглая язва. И не стала, а всегда ей была. — Не всегда, — все еще противилась нахалка, несмотря на то, что я чуть-ли не прямым текстом признался ей в любви, — и, кстати, с Киллианом я рассталась, как последняя стерва. — Как это понимать? Я уверен, что ты просто сказала ему всё как есть. — Не-ет, ну, почти, — девушка на мгновение отстранилась, но только для того, чтобы мы сомкнулись лбами в следующую секунду, — в общем… Я слушал её рассказ с нескрываемым удовольствием, расспрашивая все детали, чтобы в полной мере потешить себя. — И что тут смешного? Дубей, я уж было подумала, что у тебя есть хоть капля сострадания, но ты… — Ахахаха, подожди, — мой живот надрывался от нескончаемого хохота. Я был готов принести свои искренние извинения за то, что недооценивал её. Священная Родаси, характер Басу порой может проявиться в нужный момент! Мне даже горло сдавило от столь злорадного смеха, — прежде чем ты переедешь ко мне, напомни поменять все телефоны в резиденции. Иначе нам придётся нанимать отдельную прислугу, чтобы они вовремя их отключали…ахахаха… а то наш дом такими темпами развалится от…ахахахахах… от постоянных звонков и, господи, ахахаха, телефонной трели… Если бы он все-таки уехал в Англию, то явно разорился бы к чертям на роуминг, вхахахха… — Ты ржешь как слетевшая с катушек лошадь, Дубей! — взбесилась та точно дикарка и подскочила на ватные ноги, намереваясь разжать наши сцепленные в замок пальцы, но я не дал ей этого сделать, сию минуту притянув обратно и прижав к все еще вздрагивающей от смешков груди. — Родная, ну не горячись, — пришлось сильно постараться, чтобы успокоиться и не вызвать у себя икоту от ряда резких вдохов, — я просто в приятном шоке от того, что ты научилась показывать характер там, где это уместно. Но то, что ты с десятого раза подобрала нужное слово, чтобы описать акт любви не менее забавно, — женские кулачок больно вписался мне под ребро, — молчу. Но если ты подзабыла, как это можно назвать на английском… — Амрит, ты заткнешься хоть на минуту? — Только с твоей помощью, и, желательно, без рукоприкладства, — подмигнул я, послав одними губами воздушный поцелуй. — Тогда я не могу тебе помочь, дорогой. Может стоит подучить новые навыки владения языком и дипломатией, чтобы не выводить меня? — Милая, я могу продемонстрировать тебе все свои умения прямо здесь и сейчас, только это все равно взбудоражит тебя, правда, в другом русле. И, как будущей госпоже Бенгалии, вам самой не помешало бы обучиться грамотному ведению переговоров. Для меня была бы честь заняться этим. — Хм, да вы решили удостоить меня чести быть вашей ученицей, глубоко почитаемый господин Дубей? Мы вновь заводили друг друга, перейдя на ролевой лад. — Как бы не оставить себя на растерзание ваших пошлых потребностей, кажись, вы лишь ищите причину для того, чтобы восстановить своё самообладание в моем присутствии, ведь не так давно были в шаге от того, что бы своевольно использовать мой член для обучения себя осторожности в выражениях и способности признавать очевидное. К слову, вы обратились по адресу, точно не быстро, но наверняка очень тщательно и надежно я бы натаскал ваш прелестный ротик по данной теме, — разгоряченный шепот словно сам собой стекал с губ. Чувство собственного превосходства в моих словах было в избытке. Я совершенно бестактно и прямо озвучивал свои мысли и намерения, зная, что подобной уверенностью просто обгладываю её, как мясистую косточку. Был уверен еще и в том, что при большом желании она с легкостью может встать мне поперек горла. — Ммм, я была бы не против начать обучение, как можно скорее, — её мурчание граничило со стоном на низких тонах. Мандраж и ускоренное сердцебиение заставляло её все быстрее таять от моих пылких речей и стискивающих объятий. — Ваше рвение безусловно похвально, только пора бы приступить к действиям. Не желаете ли произвести этот процесс в зале для переговоров? По-моему, данное помещение подходит как нельзя лучше для развития вашего дипломатического языка, — бархатистый голос интонационно окрашивал каждое словечко соответствующим посылом. Столь похабные фразы даже теряли двусмысленность, потому что в контексте диалога, на данный момент, не могли относиться к чему-то иному, — только перед тем как начать переговоры, присутствующие должны быть сыты и напоены в соответствующей мере. Это неоспоримое правило, которое ни в коем случае нельзя нарушать, мы ведь чтим традиции? Так что, если позволите, — руки прочертили волнообразный изгиб спины, останавливаясь на мягких бёдрах. Я одним движением усадил будущую подопечную себе на коленки, подхватив её под ягодицы, — я бы с удовольствием отведал вас на кофейном столике. После упоминания не столь важного предмета мебели, Амала почему-то вздрогнула и как-то уж совсем смущенно покраснела, опалив меня жаром своих прелестных ланит. Неужто уже фантазировала об этом? — Боюсь, вам придётся сдержать свой зверский аппетит и хулиганские фантазии. Но ровно до того момента, как я приеду погостить, — улыбнулась негодница, обнимая меня чуть похолодевшими руками. Да что же это такое… По правилам, в индийской культуре не принято, чтобы жених и невеста предавались сладострастным утехам до свадьбы. Да что уж там, в большинстве случаев все было точь-в-точь как у нерасторопных Ману и Саны, что впервые увидели друг друга во время церемонии бракосочетания. Главные события в жизни индийцев — рождение детей, свадьба и похороны. Для каждого из них есть свои четко регламентированные религиозные правила, каждое сопровождается самскарами — обязательными церемониями, без которых такие мероприятия не обходятся ни в коем случае. А точнее — и вовсе не считаются действительными. Но самым главным обрядом в Индии считается свадебный, который стоит первым в списке самскар. Само собой, девушка должна до брака сохранить свой дар чистоты и целомудрия, которым её наградила Богиня Сита. Если невеста ко дню свадьбы потеряет свою невинность, то проведение священных ритуалов будет считаться невозможным. У брахманов этот аспект считался особенно важным. «Непорочность» уже долгие годы проверяют перед свадебной церемонией врачи или родственники. Такая унизительная практика относится, конечно же, только к девушкам. Мужчина, предпочитающий гуляния и частое времяпрепровождение со многими женщинами (особенно из низших каст), мог изрядно подпортить себе репутацию, но не был бы опозорен так же сильно, как невеста, что потеряла невинность не со своим избранником. После встречи и долгожданного знакомства жениха и невесты проводится Джаймала. Чтобы показать серьезность своих намерений, молодожены должны обменяться не кольцами, а цветочными гирляндами. Кольца вообще очень редко используются индийцами как знак любви и брака. Это, безусловно, западная традиция. У нас же, руки будущих супругов скрепляются цветами, а их одежды связываются. Этот процесс называется Агни Париная. Древнее поверье говорит о том, что влюблённые должны доказать свои чувства и проходить связанными семь дней. В Индии такое правило редко соблюдают, потому что это приносит действительно большие неудобства. Виновникам торжества разрешено просто обойти в таком виде несколько раз вокруг жертвенного огня. После завершения Агни Паринаи жених и невеста, наконец, официально становятся мужем и женой. Но в нашем с Малой случае все совсем иначе. Брачный союз двух представителей именитых семей, священных родов и что самое главное — будущих правителей целой страны, явление исключительное. Мы приходились друг другу дальними родственниками через тридесятое колено, но кого это волновало? Индира и мой отец целенаправленно связали нас нерушимыми узами, которые были намного прочнее нежели брачные или родственные, задолго до нашего рождения. Мы еще не были удостоены имени, как были предназначены друг другу заветом самых сильных богов индуизма. Рожденные стать мужем и женой, быть цельным механизмом энергии, струящейся из нас в зените. Наше сексуальное влечение никак не может являться грехом, ведь духовно мы уже состоим в браке и, кроме того, наши души скреплены древним, как сама тьма, ритуалом Дакши. О нем неизвестно практически ничего, кроме названия и последствия. А именно — раздирающей тело и дух печати Камы. Бог Кама — символ совершенной любви, которая способна на самопожертвование и не боится никаких испытаний. Но его образ в индийской мифологии достаточно противоречив. С древности он считается покровителем влюблённых и просветителем, подарившим людям искусство любви. В мифах же представляется то легкомысленным юношей, то хранителем семейных уз. Чаще его изображали прекрасным молодцем с зеленоватым оттенком кожи. Зеленый цвет указывает на плодородие, продолжение жизни. В южно-индийских мифах рассказывается о том, что вместе с Камой к людям часто приходит демон соблазна, поэтому надо вовремя распознать его и не дать завладеть своим сердцем. Но что же делать, если эта демонесса уже полноправно присвоила его себе, вновь задремав у меня на плече?