A wave of feelings - (Jenlisa/Дженлиса)

Так проходили дни. День за днем Лиса проводила всё свое время в танцевальной студии. Обычно, починка вещей - отличный способ для неё отключиться от всего, от мыслей о том, что произошло, от того, что сейчас происходит и от того, что произойдет, но ничего не помогало. Почти неделю она не прикасалась к инструментам. Потому что каждый раз, когда она хотела за что-то взяться, её охватывала неуверенность, словно волной, наваливалась всей массой и мешала Лисе расслабиться и заняться своим делом. Делом, которым она наслаждается. Это почти то же самое, когда у художников или писателей возникает творческий кризис. Творческий кризис - это когда тебя переполняет вдохновение, ты уже готов нарисовать целую картину или написать целый роман, но получается сплошная пустота. И чувство разочарования пронзает тебя, словно стрела. Это чувство взлета где-то поверх твоего сознания, но тяжелое чувство неуверенности глубоко внутри. Если Лису преподнести как художницу, то она боялась испортить картины, которые не закончила. Но самое мучительное - это часами смотреть на белый лист и осознавать свою неспособность заполнить его красками или же словами. Но в случае Лисы сломанную вещь нельзя перерисовать, как картину. Или переписать, подобно книге. Вещь ломается, и не каждую вещь можно починить, даже не смотря на то, сколько усилий и времени это займет, некоторые сломанные вещи ремонту не поддаются. И иногда она сравнивает себя со сломанной вещью, которая однажды сломалась, когда она потеряла друзей и когда её семья выставила её на улицу с выбором. Выглядит так, будто Лиса каким-то образом пытается починить себя, но порой ей кажется, что она принадлежит к тому случаю, что она уже не поддается ремонту. Сверкающая луна плыла в ночном небе, нависшем над городом, а вокруг танцевали звезды. Звезды всегда казались такими досягаемыми, но в то же время такими далекими. Бесконечность огней заполняла темноту, горящие неоновым светом названия различных магазинов и кафе, свет от фар автомобилей, россыпи гирлянд на деревьях, красочные витрины. Всё соединялось как бы в некоем сказочном круговороте света. За стенами многоэтажных зданий жили люди, которые вносили свою долю света в ночной простор из тысяч квадратиков-окон. Понятное дело, что там живут люди, потому что город без людей невозможен. С другой стороны, город без людей - это нонсенс. Городу нужны люди. И люди есть, хоть они и очень разные, абсолютно непохожие друг на друга. Но ночью мир становится совершенно иным, безмолвные аллеи и парки, безлюдный воздух. Город постепенно засыпал, солнце дремало, готовясь к наступлению утра, муравьи давно попрятались в свои муравейники, белки спали, свернувшись клубочком в своих дуплах. Когда на всех часах Сеула пробило три часа ночи, многие мирно спали в своей мягкой постели, кто-то в обнимку с девушкой или парнем, кто-то поругался со своей второй половинкой и спал порознь, кто-то предпочитал спать с собакой или кошкой в ногах, что помогало им чувствовать себя менее одинокими. Кто-то в случае Лисы в это время не спал, подобно летучим мышам, активным и парящим по городу, но она просто не могла уснуть, ворочалась с боку на бок, иногда чувствуя, что вот-вот заснет, но как только её глаза закрывались, сон, кажется, сшибает ветром. Ветер, который порой стучал в её окна. Поэтому она оставила постель пустовать. Она пыталась занять свои руки, но это только разочаровывало и выводило её из себя, когда всё только ломалось и становилось хуже. И именно по этой причине она не прикасалась к лампе, которая так и не была закончена. Ей очень понравилась эта лампа. И она боялась всё испортить. В голове было слишком много мыслей, чтобы мыслить рационально. В эти дни голова не давала ей покоя в том плане - её головная боль. Чувство, что она сделала что-то не так, тяжело засело у неё глубоко в животе. Лисе было совершенно всё равно, задевали ли её слова кого-то, но эти наполненные болью обиженные кошачьи глаза не выходили у неё из головы, и это тоже давило на неё, и от этого ей становилось нехорошо. Ей было плохо. Лиса пошаркала ногами в теплых толстых носках по деревянному полу, следом за ней поскрипывала дорожка половиц. Она наполнила чайник водой и поставила его кипятиться. Крепкий черный чай струился из маленького заварного чайничка прямо в кружку, пока Лиса стояла и зачарованно наблюдала за тем, как жидкость извивалась в потоке и создавала темный круг, похожий на затмение. Она провела рукой по шее, пытаясь избавиться от напряженной боли, которая отдавалась эхом в затылке. Если бы она могла создать собственного клона, она бы сделала себе массаж, но всё, что она может сделать, это опереться на стойку и заложить руки за голову. Капля внезапно упала на кухонную стойку, но Лиса быстро вытерла влажную щеку и выпрямилась как раз вовремя, когда чайник со щелчком закипел. Собираясь поднять чайник, чтобы налить себе в кружку, она совершает безумную ошибку. Как только она подняла его, её правое плечо напряглось, испуская волну боли, из-за чего она с скулящим стоном сомкнула глаза и нечаянно позволила чайнику выпасть из её руки и упасть на пол. Горячие капли разлетелись по сторонам и попали ей на ноги, но, к счастью Лисы, её толстые носки не дали ей обжечься, так же как и спортивные штаны. "Черт!" Она выругалась, сжимая плечо рукой и ожидая, когда оно отпустит. Боль недолгая, но не игнорируемая, так каждый раз, когда она что-то поднимает. Хуже всего то, что именно с её рукой? У неё и раньше были растяжки, но плечо приводит её в замешательство. К черту чай! Она мысленно психует и уходит в ванную за полотенцем, чтобы привести всё в порядок. Дверь ванной комнаты резко распахивается, в результате чего ручка ударяется о деревянную стену, образуя небольшую царапину. Проигнорировав это, Лиса схватила полотенце и вышла, слишком не в настроении, чтобы обращать на что-либо внимание. Она рухнула на пол вместе с настроением и принялась вытирать пол. В этот момент плечо не болело, когда она напрягала его, но оно начинало болеть, когда рука поднимала какую-либо вещь, даже одеяло, когда она просыпалась по ночам, чтобы поправить его, плечо начинало давать о себе знать. Волосы опустились ей на лицо, когда она устало остановилась, упираясь руками в пол. Большая волна тоскливых эмоций захлестнула её, когда она подумала о любимом человеке, который, вероятно, сейчас смотрит на неё сверху с жалостью. Её губы задрожали вместе с плечами, а слезы начали затуманивать зрение. Сильное чувство тоски сжало её сердце в кулак. "Бабуль, я в порядке." Прошептала Лиса надтреснутым голосом и полными слез глазами, поднимая их кверху, как бы устремляя к небу, хотя всё, что она видит, - это белый потолок своей лодки. "Я просто немного.." Она шмыгнула носом, качая головой. "С тобой всё хорошо? Я надеюсь, что ты сейчас играешь в шахматы с дедушкой и выигрываешь его." Горький смешок сорвался с её губ, когда она лениво провела рукой по лицу. "Я скучаю по тебе." Её дедушка умер еще до её рождения, но, по словам её бабушки, он был самым ярким лучиком в её жизни. Одним словом, он был оптимистом. Он любил шутить, всегда рассказывал забавные истории из своей жизни, и как бабушка всегда смеялась над его рассказами. Он был трудолюбивым, но простым фермером, смотревшим на все трудности с хорошей стороны, несмотря на то, насколько серьезными были трудности. Но единственная трудность, которую он не смог преодолеть в свои молодые годы, - это рак печени. Лиса никогда не видела его лично, только, может быть, в старом альбоме своей бабушки. Она не знала его персонально, не была с ним знакома, но она понимает, как тяжело было её бабушке смириться с его смертью. Мотая головой и прерывисто вздыхая, она изо всех сил пытается прогнать слезы. Ей потребовалось полчаса, чтобы прийти в себя и всё убрать. Чайник стоял, вымытый. Кружка пустовала рядом. Кровать начинала холодеть. И чтобы освежиться, Лиса стояла снаружи лодки, прислонившись к леденящим душу перилам и смотрела в ночное небо, где мерцало несколько звезд. Следующий её день ничем не отличился от предыдущих. Лиса проводила свое время либо в танцевальной студии, либо... нет. Именно там она проводила все свои дни. Каждый раз Сыльги тащила её потусоваться с ней после танцев, но Лиса уклонялась и допоздна оставалась в зале, пока её силы не иссякнут. Сыльги была озадачена поведением своей подруги, каждый день она была куда более раздражительной, чем обычно. Лиса казалась напряженной и усталой одновременно. Сыльги сидела за стойкой бара и потягивая коктейль. Айрин отошла в туалет, Джису и Чеён присоединятся чуть позже, а насчет Дженни она не знает. На заднем плане играла музыка, люди сидели за своими круглыми столиками на мягких диванах, поодаль посреди всего зала стояла небольшая сцена, сбоку находился бар, где барменша с длинными волосами эффектно делала заказы. Пара официантов проходила мимо столиков с подносами для коктейлей. Этот бар намного симпатичнее и комфортнее, чем тот, где они часто тусовались. Здесь уютнее и приятнее, выглядит старомодно, похоже на бар в стиле 80-х. Лисе бы здесь понравилось. Но её здесь нет, что расстраивало Сыльги. Лиса, вероятно, всё еще в танцевальной студии. По какой-то причине Сыльги чудится, будто Лиса ищет способ отвлечься. Но это чересчур, это больше похоже, что она мучает и наказывает себя. Зачем? С непрерывными танцами с её больным плечом. Она даже не уходила на перерывы. Сыльги просто не могла понять. Потому что её подруга раньше всегда отмахивалась от неё, когда она чуть ли не на коленях умоляла её пойти в студию повеселиться, ибо ей было не весело одной и как-то уныло. И теперь её с трудом оттуда вытащишь. Может быть, её мать или отец звонили ей на днях? Или, может быть, еще хуже, её брат? Наверное, поэтому она такая мрачная. Лиса - одна из тех людей, которым может показаться, что у них всё под контролем, но позже они могут взорваться. "Какой-то дурак перепутал мужской туалет с женским, ну и крики были, ты бы это видела." Айрин плюхнулась на длинный стул рядом с ней и начала рассказывать, как потом пришли охранники и начался полный кипеж. Вскоре они перешли от одной темы к другой, чувствуя себя совершенно непринужденно, смеясь и иногда шепча что-то друг другу на ухо. Вскоре к ним присоединились две девушки, которые выглядели не слишком довольными. Все они сели за столик на втором этаже и заказали напитки с тарелкой жареной картошки фри. "Дженнионнифпоследнеефремякакая-тогруффная. И.. форчливая." Пробубнила австралийка с полным ртом картошки. "Какая-какая? Гнуффная и фффорчливая?" Джису издевалась над ней, изображая набитые щеки. "Не передразнивай меня!" Австралийка надулась, складывая руки на груди и проглатывая еду. Джису рассмеялась, обнимая младшую одной рукой. "Да ладно, я же шучу! Не обижайся!" "Я думала, что только мне это померещилось. Джен как-то пришла ко мне в кафе на днях с кислой мордашкой." Заговорила Айрин, облокотившись на стол, она продолжила: "Она засыпала меня комплиментами, и сначала я подумала, что она что-то натворила, но потом она начала расспрашивать меня, что я об этом думаю, и не прозвучало ли это обидно?" Сделав глоток коктейля, лицо старшей исказилось в замешательстве. "Что она имеет в виду? Я ничего не поняла." "Разве комплименты могут быть обидными?" С любопытством спросила её рыжеволосая. Та только пожала плечами. "Я не знаю, наверное, смотря на ситуацию." "Лиса тоже какая-то странная в эти дни!" "Что происходит с нашими детьми?!" Воскликнула Джису, слишком драматично всплеснув руками. Позже официант подошел к их столику с блокнотом и ручкой в руках. "Не хотите ли еще чего-нибудь выпить?" "Да, мне Россо-тоник и твой номер, будь так любезен." Джису наклонилась через стол и с кокетливой улыбкой уставилась на темноволосого симпатичного парня. Парень засмущался и засмеялся, не ожидая такого прямого подката. Но прежде чем он успел ответить, заговорила не очень счастливая девушка. "Извините, мистер официант, она не знает, что говорит, когда пьет, кхм, я не думаю, что вы в её вкусе, извините." Сказала австралийка с сочувственной улыбкой. Руки обхватили предплечье Джису и притянули ближе к себе. Джису нетрезво, но довольно улыбается, прижимаясь к девушке рядом с ней. "Она абсолютно права, чувак, на самом деле я просто пошутила." Она весело хихикнула. "Да, ты очень смешная, онни." Австралийка улыбалась, не выпуская из объятий. Девушки напротив уставились на них, потом посмотрели друг на друга и рассмеялись. Позже они заказали еще одну порцию своих коктейлей, за исключением Сыльги, предчувствуя, что они напьются до чертиков, и тогда для них будет проблемой разойтись по домам без пьяных приключений. На следующий день в студии играла негромкая ритмичная музыка по списку плейлиста из колонок. Девушка отдыхала на полу без сил, взъерошенные челка и волосы, на шее и ключицах блестел пот, на щеках виднелся румянец, грудь вздымалась и опускалась в ровном ритме после часового перерыва. Стояло раннее утро, когда Лиса пришла в танцевальную студию. Небо над Сеулом окрашивалось в нежные голубоватые краски, холодный утренний ветер проносился по городу, лаская деревья, кусты и пихты. Иней обволакивал каждую травинку в парках и лесах, сотворяя зимнюю эстетику. Асфальт замерз на дорогах, где люди на машинах проезжали мимо рано открывающихся магазинов, пекарен, бутиков. К тому времени, когда небо приобрело вечереющие краски, а солнце скрылось за горизонтом, музыка в студии стихла, Лиcа собирала свои вещи, складывая пропитанную потом одежду в спортивную сумку, чтобы постирать позже, когда вернется на лодку. Закрыв за собой дверь, она уже собиралась направиться к лифту, когда что-то привлекло её измученную головку. Бутылка воды стояла на полу около двери. Лиса нахмурившись, перекинула сумку через плечо и подняла бутылку здоровой рукой, где ей бросился в глаза желтый стикер с надписью: Не забывай отдыхать<3 Она подняла голову, оглядываясь в поисках, может быть, человек всё еще был в коридоре. Лиса уставилась на слова, написанные аккуратным почерком ручкой. Она вдруг почувствовала себя менее несчастной и уставшей лишь от ласковых слов на бумажке. Но предназначалось ли это для неё? Это могло быть предназначено для кого-то другого, потому что она не одна на этом этаже. Не беря в расчет, что в этот день она, можно сказать, забронировала танцевальную студию от посторонних глаз. На самом деле Лисе жутко хотелось пить, в её горле сохло, как в пустыне, и, глядя на воду, она поддалась искушению. Опустошив почти всю бутылку, она почувствовала себя намного легче. Наполненные болью кошачьи глаза, о которых она пыталась не думать с того дня, снова всплыли в её голове. "Пыталась" - от слова пытка. Со смешанными чувствами на сердце, но слишком уставшая, чтобы раздумывать об этом слишком долго, она подошла к лифту и нажала кнопку. Она вошла в лифт. Пока лифт спускался, она стояла с закрытыми глазами, прислонившись лбом к прохладной стенке лифта, слегка охлаждая её и уменьшая головную боль. Глубокий вздох вырвался со слегка пересохших губ, как бы желая избавиться от всего, что тяготило её душу. Распахнув стеклянные двери, Лиса вышла из здания, где на неё сразу же обрушился морозный ветер, скользнувший по шее и щекам. Приблизившись к своему мотоциклу, припаркованному рядом со зданием, она оседлала его и надела шлем. Руки онемевали и покалывали от пронизывающего ледяного ветра, когда мотоцикл мчался по дорогам, обгоняя множество разных машин. Фары освещали сумрачную дорогу, когда колеса скользили по окаменевшему асфальту. Тормознув на красный свет, Лиса принялась ждать появления зеленого света. Тяжесть давила на плечи, словно у неё на плечах сидел целый слон, шею ломило, будто она была обвита тяжеленным якорем. Глаза закрывались от усталости при каждом зевании. Не забывай отдыхать. Лиса вспомнила слова на бумажке. Ей действительно нужно было отдохнуть. Ей нужно хорошенько выспаться. Но в эти дни сон кажется ей только ужасной бессонницей и ужасной головной болью. Пару дней назад у неё случился сонный паралич. Лиса была не готова к этому, она была в ужасе. Сначала она не поняла, что происходит, ей показалось, что она просто проснулась, но это было не так. Она пыталась пошевелиться, но тело не шелохнулось, что напугало её. Тело было буквально парализованным, она могла двигать только глазами. Но что последовало позже, так это то, что из дверного проема начало появляться какое-то длинное темное существо. Сердце билось как сумасшедшее, в комнате было темно, только луна едва освещала предметы через окно, это пугающее существо с нечеловеческим телосложением ползло к ней, её глаза сияли, как фонари, которые были прикованы к ней, и Лиса только и могла, что просто лежать. Она точно знала, что это существо хотело съесть её или убить, она чувствовала это. От этого существа решительно исходило жажда убийства. И в одну секунду что-то начало душить её, что-то сильно сдавливало ей горло. Это неописуемое чувство, его трудно передать словами. Это чувство поймет только тот, у кого уже случался сонный паралич. Однажды у неё уже был сонный паралич, ей было около десяти лет, но это было не так мучительно, как сейчас. Но всё, что ей нужно, - это отдых. Ей просто нужно поспать, даже несмотря на то, что сейчас ей страшно ложиться в свою постель. Это действительно жалкое зрелище. Лес мелькал по обе стороны, мотоцикл мчался навстречу пронзительному ветру, бегущему вдоль дороги. Лиса крутанула ручку, чтобы прибавить газу, но вместо этого её мотоцикл просто начал сбавлять скорость, и двигатель с неприятным скрипом заглох, заставив её в замешательстве наморщить лоб. Если это не был её худший день, то теперь это был именно он. "Нет, нет, нет." Лиса свернула на обочину и остановилась, удерживая мотоцикл в балансе ногами. При попытке снова завести двигатель он начинает рычать в течение нескольких секунд, прежде чем снова заглохнуть. "Только, черт возьми, не сейчас, ну же!" Она попыталась снова. И еще раз. Но результат не изменился. "Ну же, не подводи меня." Устало вздохнув, она снова попыталась завести его. Стиснув зубы, Лиса резко сняла шлем и швырнула его на землю. Выдвинув подножку, она слезла с мотоцикла и раздраженно провела рукой по волосам. Закусив губу, она с досадой опустилась на корточки, согнувшись всем телом, чтобы успокоиться и не закричать во весь голос. Последнее, что ей сейчас нужно, - это тратить последние силы на истерику. Было холодно, ей действительно было холодно. Несколько машин проезжали мимо, не заботясь и слишком торопясь домой после работы, чтобы заметить застрявшую девушку на дороге. Но Лиса ни к кому и не собиралась обращаться за помощью. Садиться в чужую машину посреди дороги и посреди ночи? Нет, спасибо. Но всё же были люди, которые останавливались и спрашивали, не нужна ли ей помощь. Но Лиса просто не обращала на них внимания, и пыталась решить проблему с двигателем. Сейчас в таких условиях она не сможет его починить, ну, во-первых, у неё нет инструментов, во-вторых, слишком темно. Как же её всё это раздражает. Прошло около тридцати минут, когда Лиса начала дрожать от холода, пока волочила мотоцикл по краю дороги, её пальцы побагровели и оцепенели, горло горело при каждом вдохе от леденящего воздуха. Брошенный шлем висел на руле, колеса медленно катились по асфальту. Такими темпами к тому времени она вернется чуть ли не к утру. Почти час Лиса упрямо тащила предателя по дороге в холодную зиму. Её ноги замерзли, глаза устали и нуждались во сне, ветер гулял вместе с ней, и Лиса была благодарна, что снег не шел. Хоть какая-то удача в этот паршивый день. По пути фары проезжей машины вновь ослепили её, как оленя на шоссе, заставив Лису заслонить глаза рукой. Надеясь, что машина проедет мимо и оставит её, машина медленно замедлила ход и остановилась на другой стороне дороги. Окно на водительском сиденье медленно опустилось, и, словно по воле сегодняшней кармы, день решил её добить. Лицо, оказавшееся за окном, было обладательницей тех самых кошачьих глаз. Поначалу растерянные кошачьи глаза, прежде чем в них вспыхнуло узнавание и тревога. И прежде чем Лиса успевает сделать пару шагов, перед ней появляются кошачьи глаза с беспокойством на лице. "Лиса, боже мой, что случилось?! На улице же холодно, садись в машину!" Самые теплые руки обняли её за плечи и оттащили от мотоцикла, заставляя его упереться в подножку. Как же Лисе сейчас хотелось прижаться к этому теплому телу рядом с ней и упасть в её объятия. Но Лиса покачала головой и отстранилась от теплого тела, делая шаг назад к мотоциклу. "Я-я не могу, оставь меня в покое и у-уезжай, я в-в порядке." Сказала она трясущимся от холода голосом. Она мысленно проклинала себя за это. Настойчивые руки потащили её к машине. Пока Лису подталкивали к машине, она представляла, как, должно быть, тепло в машине, и как она будет сидеть там на мягком сиденье и греться. Но она отталкивает это искушение и пытается вернуться к своему мотоциклу, но со слабой волей она мгновенно оказывается в машине, на действительно мягком сиденье, и она сразу же вваливается в него. Пока она сидела в машине, она усталыми глазами наблюдала с лобового стекла, как брюнетка попыталась сдвинуть мотоцикл с места, но он тут же падает на землю, от чего Лиса недовольно закатывает глаза, но тут же сожалеет об этом, когда боль в глазах отдается эхом в её голове. Вскоре она слышит, как открывается дверь, и брюнетка садится на свое место. Кошачьи глаза прикованы к ней, а рот уже собирался что-то сказать, но вместо этого брюнетка снова вышла из машины. Лиса проследила взглядом за ней, заметив, как та раскрыла багажник и вскоре вернулась, видимо, не найдя того, что искала. Лиса не знает, что сказать, не доверяя своему дрожащему голосу, она просто сидит здесь в совершенно незнакомой машине. Её тело и челюсть дрожали, хотя она старалась подавить это, её руки были сложены у груди, пытаясь согреться. В машине пахло духами, которые очевидно принадлежали девушке с кошачьими глазами, приятными мягкими духами. "Вот." Лиса почувствовала, что её чем-то накрыли, и, оглядевшись, заметила на себе плед. Подняв голову, она встречает встревоженный взгляд в паре дюймов от себя. Брюнетка наклонилась слишком близко через рычаг скоростей и подправила плед на её непокрытом плече, чтобы укрыть всё тело. Шоколадные кукольные глаза молча наблюдали за заботливыми кошачьими глазами. Их лица были ближе, чем позволяло личное пространство Лисы, но она была слишком отвлечена глазами, в которых на мгновение невольно потерялась. Тепло, исходившее от пледа, достигло её, и она была вне себя от благоговейного трепета. Лиса несколько минут назад жаждала тепла и желала как можно скорее добраться до своей лодки, и как можно быстрее лечь в постель, желая, чтобы сон настиг её как можно раньше и без сюрпризов в виде сонного паралича посреди ночи. Но сейчас она сидит в теплой машине на мягком сиденье, завернувшись в теплый плед, и всё это благодаря девушке, находящейся перед ней. Которая упрямо затащила её в машину. Когда кошачьи глаза поднимаются к ней, брюнетка, кажется, замечает их положение, поэтому тут же возвращается на свое место с раскрасневшимися щеками. И Лиса полагает, что это возможно из-за холода. "Я включу обогреватель." Брюнетка потянулась за кнопкой обогревателя. Последовавший за этим тихий шум и горячий воздух начали окутывать машину. "Как ты? Тебе теплее?" "Прости меня, Дженни."