Называя звёзды

— Джокер в сто раз круче Бэтмена! — Что ты несёшь? Он плохой! Он просто псих без каких-либо принципов. И Бэтмен в любой момент может надрать ему задницу! — сказал Чанбин почти обиженно. Они с Джисоном возвращались из школы в разгаре жаркой дискуссии о том, какой супергерой самый сильный и самый крутой. Шли под палящим летним солнцем, одной рукой держась за лямки своих квадратных ранцев, а в другой держа фруктовый лёд, благодаря которому жара переносилась чуточку легче. Даже если солнце уже начало садиться над их маленькими головами, оно всё равно оставалось беспощадным, распаляя бетон под их ногами. — Бэтмен — просто скучный старик, — дерзко заявил Джисон. Он откусил большой кусок своего льда, проглотив почти сразу, и мгновенно схлопотал заморозку мозга, а Чанбин — свою месть. — Он не скучный! Бэтмен — самый храбрый супергерой! — Ты в четвертом классе и до сих пор не можешь спать без одеяла, хён. Что ты знаешь о храбрости? Чанбин ахнул, но прежде чем он смог начать объяснять Джисону, что его одеяло просто очень удобное и почему Бэтмен самый крутой, самый благородный супергерой среди всех, что-то слева от него привлекло его внимание. На дорожке у реки маленький ребёнок сидел на заднице, обхватив руками согнутые ноги, и положил подбородок на колени. Он выглядел примерно на возраст Джисона, может быть, чуть-чуть младше. Чанбин остановился, загипнотизированный его грустным видом посреди яркого летнего дня. Чанбин мог сказать, что это мальчик, судя по его школьной форме, но с чуть более длинными волосами и мягкими чертами лица, которые он едва мог разглядеть издалека, придавали ему малость девчачий вид. Они из одной школы? Цвет формы отличается от их, но у мальчика есть ранец, так что он тоже, должно быть, возвращался домой после уроков. Чанбин увидел, как мальчик слегка дрожит, спрятав лицо между коленями, и вдруг почувствовал желание подойти к нему и спросить, почему он плачет. — На что ты смотришь, хён? — из задумчивости его вырвал голос Джисона, махнувшего рукой перед его лицом. В это же время кусок его сильно растаявшего мороженого упал на землю с характерным шлепком. Капля попала на рубашку, мгновенно впиталась и оставила большое голубое пятно. — О, нет. Нет, нет, нет! Мама меня убьёт! — громко закричал он, пока Джисон пытался скрыть свой смех маленькой ладонью.

✶

Несколько дней спустя Чанбин возвращался домой. В этот раз он был один, так как Джисон пропустил школу в тот день из-за болезни — как это вообще возможно, учитывая, какая стоит жара, для Чанбина оставалось загадкой, тем более что он сам ни разу не болел за свои девять лет жизни. Он немного ускорил шаг; обещание холодного нэнмёна, ожидающего его дома к ужину, было единственным, что занимало его мысли в этот момент. Солнце уже садилось, но температура не снижалась даже на пару градусов. Он остановился, увидев на обочине дороги куколку цикады и присел на корточки, чтобы рассмотреть её поближе, предплечьем вытирая пот со лба. Он попытался найти палку, чтобы ткнуть куколку, но его внимание привлёк мальчик, сидевший в нескольких метрах впереди у реки. Это был тот же мальчик, что и в прошлый раз, тот же удручённый взгляд, та же поза с опущенной в колени головой и плечами. На этот раз Чанбин оказался немного ближе и мог лучше разглядеть черты мальчика. У него тёмные волосы, немного длинные на затылке. Кожа загорелая и светится бархатистым медовым оттенком. Чанбин не мог точно понять почему, но мальчик выглядел немного экзотично, аура у него была не та, что у большинства мальчиков в школе Чанбина, он как будто был персонажем какого-то фантастического фильма или дорамы. Мальчик теребил маленькую ромашку в его таких же маленьких руках, глядя на гладь реки. Затем внезапно поднялся ветер, унося маргаритку из его пальцев. Сотни листьев и белых лепестков поднялись в воздух, чтобы потом вихрями плавно опуститься на землю, оседая и путаясь в волосах мальчика. Мальчик обернулся, пытаясь найти свою ромашку, а у Чанбина глаза на лоб полезли и челюсть отвисла, когда он увидел десятки маленьких ослепительных звёздочек, усеивающих щёки мальчика, отражающих весь спектр цветов, когда мальчик двигался из стороны в сторону в поисках своего цветочка. Чанбин, загипнотизированный созвездиями блёсток на его лице и лепестками в волосах, не заметил, как ноги сами повели его вперёд, приближая к таинственному мальчику. Чанбин, должно быть, наступил и раздавил что-то ногой, потому что мальчик внезапно кинул на него глаза, должно быть, испугавшись близости незнакомца, и убежал, прежде чем Чанбин успел что-то сказать. Тем же вечером Чанбин переодевался в свою пижаму Бэтмена, как вдруг вспомнил про мальчика, которого видел днём. — Мам? А феи правда существуют? — спросил он у своей мамы, голос его был приглушён пижамной футболкой, когда он пытался натянуть её через голову. Мама подошла помочь ему, тихо усмехнувшись. — Ну конечно существуют, дорогой, хотя их очень трудно найти при дневном свете, — сказала она, расчесывая пальцами теперь растрёпанные волосы Чанбина. — Я видел одну сегодня! Как в сказках! Или, может быть, это был пикси? Чанбин рассказал ей всё о фее, пока она укладывала его в постель. Она села рядом с ним на пушистые подушки, слушая всё о прекрасном существе.

✶

— Привет, — Чанбин присел на корточки перед таинственным мальчиком-феей, заставив того испуганно вспискнуть. Чанбин схватил его за руку, прежде чем мальчик снова убежал от него. — Стой! Я Со Чанбин, а как тебя зовут? Давай будем друзьями. Чанбин увидел растерянность в его лице, когда почувствовал его попытки вырваться из его руки, но потом заметил коричневатые веснушки, украшавшие щёки мальчика. — Что случилось? Где звёзды? — Что? — Чанбин удивился голосу мальчика, как будто ожидал, что тот вообще не заговорит — он ведь фея и всё такое. Тем не менее, Чанбин заметил, как он непривычно тянет слова. Рука мальчика в ладонях Чанбина казалась немного липкой, но он всё равно посмотрел мальчику прямо в глаза. — Сверкающие звёзды, у тебя вчера на лице были, — Чанбин поднёс руку к его лицу, но прежде чем он успел коснуться веснушчатой ​​щеки пальцами, мальчик отшатнулся, зажмурив глаза. — Эй, всё хорошо. Я не буду тебя трогать. Прости. Чанбин отпустил его руку и поднял обе свои, показывая ладони, чтобы успокоить его. Он не хотел, чтобы сказочный мальчик снова убежал, но и пугать его не хотел тоже. Это, казалось, помогло тому расслабиться, пусть даже немного, и он с любопытством посмотрел в ответ. — Так, как тебя зовут? Я своё имя сказал. — Ли... Феликс Ёнбок, — сказал он почти шёпотом. — Вау, у тебя иностранное имя? Это так классно! Ты из-за границы? — спросил Чанбин. Щёки Ёнбока покраснели в ответ на комплимент. — В этом нет ничего крутого, — пробубнил он, сморщив нос. — Почему ты так говоришь? Я думаю, это круто. Ёнбок тоже крутое имя. — Ты так думаешь? — спросил мальчик, немного неуверенно. — Да, конечно! — Чанбин, наконец, придвинулся ближе и сел рядом с ним. — Я так понимаю, ты не отсюда? Откуда ты? — Австралия, — ответил Феликс, взгляд его всё ещё был немного настороженным, несмотря на то, что с каждой секундой он казался менее робким. Когда Чанбин ничего не сказал и просто пристально посмотрел на него, сдвинув брови посередине, он пояснил: — Это большой остров на юге. — Аа, понятно. Здорово! — Чанбин понятия не имел, где находится эта Австралия, поэтому он не особо долго думал об этом. — Почему ты плакал пару дней назад? Это потому, что ты скучал по дому? Феликс всё ещё казался осторожным в отношении почти незнакомца, который только что подошёл к нему без какой-либо причины. Тем не менее, что-то, должно быть, заставило его довериться старшему, потому он заговорил. И ему это явно было нужно, потому что он не останавливался ни на минуту. Он рассказал Чанбину, как всего несколько месяцев назад переехал в Корею со своей семьёй. Что он кореец, но всю жизнь до сих пор жил в Австралии. Рассказал ему, как оставил своих друзей дома и стал новым мальчиком-иностранцем в школе. Он всегда говорил по-корейски со своими родителями и сёстрами дома, но ему всё равно было трудно бегло говорить и понимать людей за пределами своей семьи. Мальчики в его новой школе, казалось, находили его акцент смешным, потому смеялись и издевались над ним каждый раз, когда учителя просили Феликса выступить перед классом. Его имя было ещё одним поводом для насмешек, поэтому Феликсу перестало нравиться его английское имя, и он запрещал своей семье называть его им. — Они смеются над моими длинными волосами. И над веснушками тоже. Ненавижу их! — заскулил младший, спрятав лицо и ужасные точки более темной кожи за своими маленькими руками. — Почему над ними смеются? Выглядят как звёздочки, красиво! Особенно вчера они все блестели, — сказал Чанбин, размахивая руками и делая блестящие движения. — Это вина моей нуны, — пробормотал Феликс, свесив руки по обеим сторонам от своих согнутых колен и щипая пальцами траву. — Сестра дурачилась с блестками и решила нанести их мне на лицо. Ещё она убедила маму не стричь меня, и теперь мальчики в школе говорят, что я похож на девочку, — глаза мальчика покраснели и остекленели, поэтому Чанбин снова взял его за руку. — Я ж говорю тебе, это красиво. Мальчики в твоей школе просто злые, и тебе не стоит их слушать, — сурово сказал Чанбин. — Ты говорил об этом с мамой и папой? С учителем? — Конечно нет, — пробормотал Феликс, выглядя немного смущённым. — Почему!? Тебе надо поговорить с ними, это первое, что ты должен был сделать! Чанбин старался не слишком сильно ругать младшего. Он убедил Феликса поговорить с его родителями, чтобы они позвонили учителям и решили проблему между взрослыми. Чанбину пришлось заверить его, что они не будут злиться или разочаровываться в нём, так как ни в чём из того, что происходит, не было вины Феликса. После того дня Чанбин и Феликс продолжили встречаться на их месте у реки. Младший сказал ему, что его родители пытались всё решить с помощью учителей и других родителей, но школа не проявила особого интереса к этому вопросу. В конце концов, они просто отмахнулись от этого, потому что дети есть дети. Поэтому, когда Феликс попросил родителей перевести его в школу Чанбина, они уже были готовы это сделать. В тот день Феликс пришёл на их место у реки со свежей новой стрижкой, которую просил и которую мама ему подстригла, и почти дрожал от предвкушения, чтобы сообщить своему новому и единственному другу невероятную новость. Они как раз разговаривали, когда трое детей, которых Чанбин раньше не видел, подошли к ним сзади, хихикая между собой. — Смотрите, это чудила! У тебя чё, типа друзья теперь есть? Не думай, что выглядишь менее уродливо только потому, что подстригся, чудила. Чанбин повернулся к ним, злость закипела в его маленьком теле, когда он почувствовал, как дрожащие руки Феликса схватились за его рубашку на спине. Чанбин рад видеть, что он по крайней мере на полголовы выше, чем самый высокий из этих троих. Он не только на год старше их, но и гордился тем, что он второй по величине в своём классе. Он выпрямил спину, чтобы казаться ещё больше, сурово глядя на тех пацанят. — У вас какие-то проблемы с моим другом? — Чанбин сказал это так угрожающе, как только мог сказать девятилетний ребёнок. Однако этого оказалось достаточно, чтобы напугать троих хулиганов. Они бросили кислые взгляды на Феликса, прежде чем убежать. Как только они скрылись из виду, Чанбин повернулся к Феликсу с дрожащим телом и глазами, полными слёз, которые вот-вот польются. — Фух, слава богу, они убежали, я никогда раньше не дрался! — он чуть не всхлипнул, вытирая из уголков глаз едва заметные капельки тыльной стороной ладони. — Чанбин! Это было так, ТАК круто!— сказал Феликс, тоже на грани слёз, но взволнованно и благоговейно. — Да! И я говорил тебе называть меня хёном!

✶

Без каких-либо проблем меньше чем через неделю Феликса перевели в школу Чанбина. Родители Феликса попросили сначала встретиться с Чанбином и его родителями, чтобы поблагодарить мальчика, который так сильно помог их сыну, но ещё желая проверить этого неожиданного нового друга, чтобы больше не было инцидентов, подобных тому, что был в предыдущей школе. Излишне говорить, что мама Чанбина была в восторге от возможности встретить знаменитого мальчика-фею. Когда Феликс официально стал учеником школы, где учился Чанбин, он всюду следовал за ним, как утёнок за мамой-уткой. Они даже не были в одном классе, но он всё равно находил его в коридорах между уроками, когда они приходили в школу или когда уходили из неё. Мальчик подходил к нему каждое утро в холле у шкафчиков, пока Чанбин переобувался, с блестящими глазами и тяжело вздымающейся грудью от бега, и приветствовал его взволнованным "Доброе утро, Чанбин!". Чанбин отвечал на это нежно-хмурым взглядом и выговором называть его хёном. После первой недели Чанбин уже знал, что Феликс навсегда вошёл в его жизнь. Не то чтобы он недоволен этим открытием, Чанбину нравится Феликс и нравится заботиться о нём после всего, через что тот прошёл. Если быть честным, мальчик-фея нравится ему больше всего на свете. Джисон, напротив, совсем не был рад. — Почему он снова здесь? — сказал Джисон через зубы, когда Феликс сел рядом с ними на скамейку в школьном дворе с ланч-боксом в руках. — Ещё раз, Джисон, Феликс — мой друг, и он учится с тобой в одном классе. Ты должен поладить с ним, вы же ровесники! — Чанбин попытался защитить австралийского мальчика, когда увидел, как тот сжался из-за открытого недовольства Джисона, опасаясь, что тот подумает, что это будет похоже на ситуацию в его прошлой школе. По крайней мере, младший, похоже, не воспринял отказы Джисона плохо и просто продолжал пытаться быть рядом. Чанбин вздохнул. Даже ему, девятилетнему ребёнку, было очевидно, что Джисон просто завидовал тому, что Чанбин дружит с Феликсом и проводит с ним больше времени, вместо того, чтобы просто тусоваться с ними обоими. Но Феликс был наблюдательным, каким он вскоре показал себя, когда начал пытаться проникнуть в маленькое сердце Джисона через его желудок и любовь к сладкому. Началось это случайно. Однажды, когда Феликс не смог доесть свой слишком большой обед, он спросил, не хочет ли кто-нибудь доесть, Джисон выхватил ланч-бокс из его рук быстрее, чем Чанбин успел даже рот открыть. — Это будет платой за то, что я всё время терплю твоё присутствие, — сказал он, задрав подбородок. После этих слов Джисон набил в рот остатки жареного цыплёнка. Его круглые розовые щёки раздулись чуть ли не во всю силу, когда он довольно промычал, болтая ногами под столом. Чанбин улыбнулся, заметив румянец на лице Феликса и улыбку, которую тот пытался сдержать, но безуспешно. С того дня Феликс всегда угощал Джисона или даже делился с ним своей едой, а Джисон никогда не отказывался, даже если большую часть времени клялся, что терпеть не может австралийца. Как-то раз Чанбин немного задержался на обеденный перерыв, увлёкшись разговором с Уёном и Ёнджуном. Он бежал по полными учениками коридорам, к их обычному месту, и пытался не обращать внимания на то, как сильно урчит его живот. Очень хотелось есть, а урок английского был долгим и нудным, потому что он ничего не понимал. Ему стоит попросить помощи у Феликса, чтобы подтянуть его плохой английский. — Я принес две штуки, можешь взять одну, если хочешь, — Чанбин подошёл к друзьям сзади как раз вовремя, чтобы увидеть, как Феликс протягивает Джисону упаковку розового клубничного молока. — О, круто, — сказал Джисон, взяв коробку и поднёс ко рту, делая первый глоток, только чтобы выплюнуть всё в следующую секунду, скривившись от отвращения. — Что за-? — он поднял коробку над головой, читая даты на дне. — Срок годности истёк неделю назад! Ты пытаешься убить меня? — Что? — Феликс распечатал свою упаковку и понюхал молоко. Чанбин чуть не засмеялся в голос от вида сморщенного носа младшего и явного отвращения на его лице, когда он убрал коробку как можно дальше от себя. — Боже, Джисон, прости. Я не знал. — Надо проверять срок годности, прежде чем пытаться отравить меня этим, боже! — Прости! — Феликс снова извинился, смущённый. — Моя мама сегодня будет печь печенье. Лицо Джисона сгладилось в ответ на эти слова. — Слушаю. Продолжай. — Я принесу завтра, ладно? Чтобы компенсировать просроченное молоко, — Феликс неловко улыбнулся Джисону, но тот лишь приподнял одну бровь, явно не желая сдаваться слишком быстро, но явно соблазнённый предложенным печеньем. — Хорошо, но добавьте в них немного шоколадной крошки. — Замётано! — Смотри, я стащил Nintendo DS у брата. Хочешь поиграть в Mario Kart? — Ага!

✶

— Ты же не отпустишь меня? — Феликс посмотрел на Чанбина нерешительным хмурым взглядом. Старший хмыкнул, сосредоточившись на застегивании шлема под подбородком младшего. — Нет. Всё будет хорошо, не волнуйся, — Чанбин улыбнулся, пытаясь успокоить друга. Они были в местном парке, недалеко от района, где жили. Чанбин встал позади младшего, который сидел на его велосипеде, слегка покачиваясь, и сиденье было слишком высоко для его небольшого роста. — Держись крепче, ладно? — Чанбин положил свои руки поверх более маленьких рук Феликса, крепче сжимая их на руле. — Просто сосредоточься и не особо думай о педалях, я тебя подтолкну, — Феликс кивнул во время объяснения, больше впечатлённый, чем встревоженный тем, что впервые за свою недолгую жизнь сидит на настоящем велосипеде. — Хорошо, ты готов? Младший показал ему большой палец, от чего немного зашатался и снова спешно схватился за руль. Затем Чанбин начал толкать его, сначала осторожно, но не слишком медленно, чтобы Феликс не завалился набок вместе с велосипедом. Он услышал, как младший взволнованно ахнул и засмеялся, и Чанбин решил поднажать немного сильнее. Он заметил, что Феликс поставил ноги на педали, и стал набирать более быстрый темп. В этот момент его хватка на велосипеде уже почти не играла никакой роли, поэтому он решил посмотреть, как далеко младший сможет проехать без его помощи, и отпустил. — Чанбин, смотри! Я так быстро еду! Феликс повернулся, чтобы посмотреть на него, и его лицо скривилось от тревоги, когда он увидел, как далеко стоял Чанбин на самом деле. — Смотри вперёд! Но когда Чанбин прокричал ему, было уже поздно.

✶

— Всё нормально, что мы оставили велик в парке? Голос Феликса, доносившийся из-за его спины, всё ещё звучал немного гнусаво из-за того, что он плакал всего несколько минут назад. Хотя, если по правде сказать, то он почти и не плакал, учитывая, какая у него глубокая рана на коленке. — Всё нормально. Я вернусь за ним позже, как отнесу тебя домой, — Чанбин крепче перехватил Феликса под ноги и подтянул его немного выше на спине, используя всю силу, которая только могла быть в его десятилетних руках. Он услышал, как младший всхлипнул, когда его нога немного согнулась от неожиданного движения. — Прости! — Не отводи меня домой, хён! Мама будет злиться. Пожалуйста, пожалуйста, хён! — Феликс сжал Чанбина крепче, чуть не задушив его, и уткнулся лицом ему в шею. — Тебе нужно домой, Ликс. Надо обработать ранку, — Чанбин вздохнул. Это его вина, что Феликс поранился. Он обещал младшему не отпускать его и нарушил это обещание. — Пожалуйста, хён. Мы не можем пойти к тебе? Чанбин никогда не приводил домой друзей, даже Джисона. Он не любил обременять своих родителей или чтобы они поднимали суету из-за гостей. Он почувствовал, как Феликс дрожит, и посмотрел на небо. Уже почти совсем стемнело, дни становились короче и менее тёплыми по мере приближения осени. Сегодня небо было ясным, ни единого облачка, которое бы закрывало звёздное покрывало. Их блеск напомнил Чанбину о том, как веснушки Феликса блестели под солнечными лучами из-за его слёз после того, как он упал с велосипеда. — Ладно, мой дом всё равно ближе.

✶

Как и ожидалось, мама Чанбина тоже взбесилась, когда открыла дверь и увидела, что её сын несёт на себе младшего. После небольшого выговора она обработала рану Феликса и приготовила ванну для них обоих. Перед тем, как пойти купаться, они взяли с неё обещание не рассказывать родителям Феликса об их маленьком происшествии, тогда она позвонила им и попросила устроить им ночевку — конечно, она всё равно рассказала им, но Чанбин узнал об этом только много лет спустя. Они приняли душ, а затем вместе залезли в горячую ванну. Чанбин ощутил укол вины, когда увидел, как Феликс сжался, когда горячая вода коснулась раны на коленке, но он быстро отпустил это, когда позже увидев, как младший довольно играет в воде, а белая пена покрывает его волосы и лицо. Родители Чанбина слышали, как мальчики играли и возбужденно кричали в течение почти получаса, пока отец Чанбина не появился со свежей сменой одежды для каждого из них. Пижама Чанбина висела на Феликсе из-за разницы в их росте. Мама Чанбина закончила повторную обработку расцарапанного колена Феликса, которое уже выглядело намного лучше без запекшейся крови и грязи, и накрыла им вкусный ужин. Обычно к тому времени, когда Чанбин ложился спать в учебные день, они уже были в кроватях: Феликс на гостевом футоне на полу рядом с кроватью Чанбина. Чанбин заметил, что младший не переставал ворочаться. — Тебе неудобно на полу? — спросил он, выглядывая из-за края своей кровати глазами, уже затуманенными сонливостью. — Я никогда не спал на футонах, — Феликс снова беспокойно повернулся на бок. — Хочешь на кровать? Мы поместимся вместе, — предложил он, приподнимая край одеяла одной рукой. Он не мог удержаться от улыбки, когда увидел, как глаза младшего заблестели восторгом. Феликс забрался на кровать и мгновенно поджался к Чанбину, обнимая его. — Эй! Подвинься, з-зачем ты обнимаешь меня? Мы не сможем так спать, — Чанбин попытался повернуться в постели, но Феликс уже обхватил его, как коала. — Но Чанбин-хён, ты такой теплый! Мне нравится! — Слишком жарко! — заскулил старший, но в итоге всё же позволил мальчику обнимать себя. Это был тяжелый день для Феликса, и Чанбин был обязан ему хотя бы этим. — Спасибо, что научил меня кататься на велике, хён, — сказал младший через некоторое время уже сонным голосом. — Но ты поранился из-за меня. — Ты не виноват, это я не смотрел прямо. Но мне всё равно понравилось. Сейчас тоже. Я люблю тебя, Чанбин-хён. — Что-? Чанбин почувствовал, как его сердце пропустило удар, и посмотрел на мальчика в своих руках, но тот уже уснул.

✶

На следующий день они завтракали с семьёй Со, когда мама Чанбина принесла Феликсу его школьные брюки. Она зашила их там, где те порвались на колене, и пришила заплатку в форме ромашки. Феликс выглядел так, будто теперь это его самые любимые брюки. Они были уже на полпути к школе, когда Джисон появился в том месте, где он обычно встречал Чанбина каждое утро, на углу между местным цветочным магазином и пекарней. — Ликс? Почему вы идёте вместе? Твой дом в другой стороне, — Джисон озадаченно перевёл взгляд с одного на другого. Прежде чем Чанбин успел что-то сказать, чтобы предотвратить то, что должно было вот-вот произойти, Феликс радостно ответил: — Я спал в доме Чанбин-хёна! Чанбин мысленно ударил себя по лицу, сожалея, что не оказался быстрее. — Что ты имеешь в виду под домом Чанбина...? Хён, это правда?! Ты бы никогда не разрешил МНЕ остаться у тебя! Как ты мог так поступить со мной, я думал, мы лучшие друзья?! Хён, подожди! Куда ты идёшь? Покажи своё лицо, трус!

✶

Феликс бежал по школьным коридорам. Это была всего первая неделя нового учебного года, а его уже попросили зайти в учительскую для обсуждения выступления на современном корейском языке. Феликс хмыкнул, уворачиваясь от учеников в его личной импровизированной гонке по зданию школы. Не то чтобы он не пытался улучшить свой корейский. Пытался! Но это было нелегко, особенно правописание. Ему было невыносимо трудно освоить его за такое короткое время! Он ускорился, крепче зажав ланч-бокс в руках, уже прошло 10 минут обеденного перерыва. Чанбин с Джисоном уже ждали на их обычном месте на скамейках за школой, и Феликс не хотел упускать те несколько минут, которые он мог провести с хёном в школьные часы. На повороте он врезался во что-то большое. Удар был настолько сильным, что Феликс упал на спину, его ланч-бокс упал на пол с таким грохотом, что он испугался, что тот разбился. После того, как прошли первые секунды замешательства, он, наконец, открыл глаза и увидел всю свою еду, разбросанную по полу, и кровь, струящуюся по его правой руке. Наконец он понял, что врезался в другого человека, и оглянувшись, увидел мальчика, крупнее и, вероятно, старше его, сидящего на полу с очень недовольным выражением лица. — Прости- Феликс сглотнул. У мальчика были кошачьи проницательные глаза — прямо сейчас прожигающие дыры в маленьком австралийце — спрятанные за очками в квадратной оправе на прямом носу. Все его острые, красивые черты были словно высечены из камня. В противовес этого, волосы его подстрижены под короткий горшок, выставляя его немного большие уши. Мальчик наконец встал, возвышаясь над более маленьким в сравнении Феликсом, и тот не мог сдержать испуганный стон, вырвавшийся изо рта.

✶

— Ты так опоздал, Ликс! Чанбин увидел, как Феликс спешит к ним: обеденный перерыв уже почти закончился. Феликс даже не отреагировал на нытьё Джисона, привык уже. Он сел рядом с ним, а Чанбин наблюдал за ним с другой стороны деревянного стола, сдвинув брови, когда увидел ранку на руке Феликса. — Пластырь? Ты поранился? — взгляды Чанбина и Джисона остановились на руке австралийца, которой тот держал сладкую булочку с кремом. — О, с котятами! Мило! — Джисон взял младшего за руку, чтобы ближе рассмотреть розовый пластырь с белыми котятами, корчащими карикатурные мордашки, но вдруг нахмурился, глядя на булочку в пальцах Феликса. — Подожди, ты разве не собирался сегодня принести жареного цыпленка? Ты обещал мне крылышко! — Прости, — извинился Феликс с лёгкой улыбкой, ничуть на самом деле не сожалея. — Я врезался в сонбэ и упал, но ничего страшного, было не больно! — поспешил он уточнить, когда увидел обеспокоенные лица друзей. — Кто это был? — спросил Чанбин. — Не думаю, что видел его раньше. Он наложил этот пластырь и дал мне эту булочку, потому что мой ланч-бокс упал и всё выпало, — объяснил он, радостно откусив кусочек и довольно промычав, не обращая внимания на косые взгляды двух его друзей. Тут прозвенел звонок, оповещая об окончании перерыва. Феликс попытался торопливо проглотить булку большими кусками, прежде чем встать и вернуться в класс. — Это забавно, потому что его лицо выглядело довольно пугающе, но он оказался очень милым! — Ладно, ладно, пойдём уже, пока тебя снова не отругали, — сказал Чанбин, потащив Феликса в здание, отчего младший немного подавился импровизированным обедом.

✶

— Почему ты вечно забываешь взять с собой зонт? Трое друзей возвращались домой, когда начался дождь. Не то чтобы это было неожиданностью: был самый разгар лета, и, наряду с удушающей жарой, спорадические ливни, подобные тому, что только что начинал медленно обрушиваться на них, были очень обычным явлением. Чанбин раскрыл свой чёрный зонт с Бэтменом, чтобы прикрыться, а Феликс — свой ярко-жёлтый, вытянув руку и ловя капли ладонью, тихо хихикнув от щекотки. — Я говорил тебе! Я не думал, что сегодня будет дождь, утром не было ни облачка! Да и носить его с собой весь день — лишняя морока, — сказал Джисон, прищурившись и кинув пару злобных взглядом на тяжёлые облака над ними, параллельно с этим пытаясь прикрыть голову от дождя. — Тебе что? Пять? — фыркнул Чанбин, просто чтобы подколоть его, уходя чуть в сторону. — Я всего на год младше! — Да, да. Иди сюда, заболеешь, — Чанбин протянул руку, предлагая зонт младшему. — Не хочу, — Джисон отвернулся от него и с важным видом под дождём направился к Феликсу. — Я с Ликси пойду, мне не нужна твоя помощь! — он взял друга за руку, показав язык Чанбину, а потом тряхнул головой, смахивая капли воды с волос, чем заставил Феликса взвизгнуть от смеха, когда они оба уместились под его маленьким жёлтым зонтиком. Чанбин закатил глаза, снова начав идти своим обычным быстрым темпом, но спустя пару секунд остановился. Всего в нескольких метрах впереди был мальчик, который показался Чанбину малость знакомым. Он сидел перед картонной коробкой на тротуаре, зонта у него не было, а его летняя форма уже вся промокла, как и волосы, которые даже под проливным дождем сохраняли форму горшка. — О! — Чанбин услышал восклик Феликса из-за спины. Именно в этот момент таинственный мальчик поднял на них глаза, его пассивное выражение лица внезапно показало проблеск каких-то эмоций, а надутые губы сложились в букву "о". — О, котёночный, — сказал он, указывая маленьким пальцем на Феликса. — Это тот парень, о котором я вам говорил! Который дал мне пластырь и булку с кремом! — Феликс взял Джисона за руку и побежал к этому мальчику, Чанбин шёл позади. — Ты случайно не Ли Минхо? — спросил Чанбин, встав позади парня и накрывая его зонтом. — У тебя нет зонта? Простудишься ведь. Минхо лишь пожал плечами. — В падлу таскать его весь день. — Видите? Я говорил! Чанбин снова закатил глаза на Джисона, но не стал ему отвечать. Феликс присел рядом с Минхо, утаскивая за собой Джисона из-за их сцепленных рук. — На что ты смотришь? — спросил он. — О! Котёнок! Внутри уже промокшей картонной коробки крошечный котёнок агрессивно мяукал на руку Минхо, которой тот укрывал его от дождя. Полосатик всё пытался вцепиться в руку мальчика, на которой уже было несколько красных полос. — Ты заберёшь его домой? — спросил Феликс, когда все четверо смотрели на котёнка, скрытого двумя зонтами. Запах горячего, мокрого асфальта стал более ощутим, когда Чанбин присел рядом со всеми. — Не могу. Мама не разрешает мне приносить животных домой. — Ты уже пробовал раньше? — спросил Джисон. — Моя обычно говорит "нет" на всё, что я прошу, но если я настаиваю, она уступает. Рано или поздно. — Это потому, что ты её доводишь, — фыркнул Чанбин. — Неправда! — Я спросил её две недели назад, когда мы только переехали, и она очень разозлилась, — оборвал Минхо сквозь ссору двух друзей. — Ты тоже принёс домой котёнка? — спросил Феликс. — Нет. — Щенка?! — Джисон взволнованно подпрыгнул на пятках. — Нет, — Минхо огляделся, когда заметил на себе безмолвные вопросительные глаза. — Крысу, — невозмутимо ответил он. — Мама разозлилась и запретила выходить из дома на два дня. — ЧТО ЗА-? Конечно же она разозлилась! Зачем тебе уличная крыса? — Чанбин бы посмеялся над шокированными лицами Джисона и Феликса, если бы сам не почувствовал, как по коже пробежали мурашки при одной мысли об этом. — У неё была лапка повреждённая, я хотел ей помочь, — как ни в чём не бывало ответил Минхо. Все четверо снова замолчали, просто наблюдая, как котёнок теперь пытается слизать капли дождя с пальцев Минхо и прыгает, чтобы повиснуть на его ладони. — У моей мамы аллергия на кошек, так что я тоже не могу взять его, — сказал Джисон. — У моей младшей сестры тоже аллергия, — печально надувшись, сказал Феликс. — Мои родители не разрешают мне держать животных дома. Снова тишина, шум проливного дождя обволакивал их. Пусть он и стал немного слабее, Чанбин всё ещё чувствовал удушающую влажность, из-за которой его форма липла к коже. — Может, его возьмут мои соседи, у них уже есть один кот, — сказал тогда Джисон, получив на это удивлённый взгляд Минхо, который впервые посмотрел прямо на него, несмотря на то, что его очки были все в каплях воды. Румянец залил круглые щёки Джисона под кошачьим взглядом старшего. — Я могу попробовать спросить их, если хочешь.

✶

Впервые Чанбин увидел Ли Минхо в первый день второго полугодия в шестом классе, когда Минхо перевели в его класс. Когда учитель попросил его представиться классу, он просто стоял, глядя в окно, и произнёс своё имя с надменностью, которая — если вы спросите Чанбина — заставила его выглядеть отчуждённым, но в то же время крутым. Несмотря на первое впечатление Чанбина о нём, Минхо на самом деле был очень открытым и дружелюбным человеком. После их встречи в тот дождливый день Минхо очень естественно слился с их небольшой группой, словно он всегда был частью их жизни. Особенно с Джисоном Минхо хорошо подружился — они стали неразлучны после того, как соседи Джисона согласились приютить бездомного котёнка, и Минхо начал ходить с Джисоном к ним в гости почти каждый день, чтобы навестить маленького зверя. Это стало облегчением для Чанбина, поскольку Джисон, наконец, перестал придираться к его с Феликсом дружбе — даже если они и были почти лучшими друзьями, будучи одноклассниками и проводя большую часть времени вместе. В тот день Чанбин с Минхо вместе вошли в автобус для школьной поездки в местный музей, и Чанбин сел рядом с Феликсом, который занял ему место. Джисона нигде не было. Минхо сел на пустые места за ними и продолжил читать свою манхву. Когда Джисон наконец появился и учитель снова отругал его за опоздание, он остановился возле Чанбина с Феликсом, глядя между ними с безразличным выражением лица, пока те по очереди играли в Nintendo, склонив головы над устройством. — Знаете? Я даже не удивлён, — он бесцеремонно кинул свой рюкзак в багажные шкафы над их головами и сел рядом с Минхо. Чанбин и Феликс смущённо следили за ним на протяжении всего этого процесса, ожидая, когда он взорвётся, но вместо этого он просто разговаривал с ними, спокойным тоном и с высоко поднятым носом. — Мне уже всё равно. Поскольку Чанбин-хён какое-то время явно выбирал себе любимчика, Минхо-хён с этого момента будет моим любимым хёном, — он показал язык Чанбину и повернулся к Минхо, который легонько улыбался всему этому, подсаживаясь ближе в сторону младшего, чтобы поделиться с ним манхвой. Чанбин хмыкнул и повернулся, усаживаясь прямо на своём место, заметив, как Феликс смотрит на него, сидя почти на самом краю его сиденья. — А ты мой любимый хён, — сказал, он, но поспешил исправиться: — нет, мой самый любимый человек в мире, Чанбин-хён. Я тебя люблю! Чанбин выпалил тихое "не глупи" и вернулся дальше к игре с Nintendо. Если его сердце и немного дрогнуло от слов мальчика, он никогда не признается в этом.

✶

— Вот, Минхо-хён! Ты такой классный, давай! — Какого чёрта, Джи? — прошипел Феликс по-английски. — Ты в моей команде! — он опустил пластиковый пистолет и вымученно простонал на действия своего друга, который лишь виновато улыбнулся ему. Минхо ухмыльнулся, не отрывая глаз от экрана, пока двое продолжали стрелять в зомби. — Да! Я понял. Язык, Ликс! — Чанбин сердито посмотрел на австралийца. Младший лишь пожал плечами и снова сосредоточился на игре, подняв свой игрушечный пистолет на уровень глаз, пытаясь догнать Минхо. После ещё двух раундов в аркаде, где Феликс, наконец, одержал свою победу — Чанбин проиграл в каждом своём раунде,— все четверо сели рядом с автоматом Dance Dance Revolution, наблюдая за тем, как играют дети постарше, пока каждый из них был увлечён своим бангео-ппангом. — Думаю привести сюда Хану в воскресенье, — сказал Чанбин с полным ртом пасты из красной фасоли. Джисон закатил глаза с раздражённым вздохом, что Чанбин проигнорировал, вместо этого повернувшись к Феликсу, но тот не обращал никакого внимания, сладость в его руках интересовала его явно больше, чем Чанбин в тот момент — и это было впервые. — Это будет наш первый День святого Валентина вместе, я хочу, чтобы он запомнился, — всё равно продолжал он. — Ради всего святого, ты встречаешься с ней всего неделю, — Минхо посмотрел на него так, словно хотел ударить. Чанбин чуть попятился от него, на всякий случай. Джисон фыркнул со смеху. — Ну, ты же знаешь, что она первая призналась, — как ни в чем не бывало объяснил Чанбин, но он не мог сдержать улыбку, тронувшую уголки его губ. — Теперь моя очередь показать ей, что я забочусь о ней. Знаешь, например, когда она пришла ко мне в школу и... — Если мне придётся слушать, как ты хвастаешься тем, как она пригласила тебя на свидание ещё раз, клянусь Богом, я поломаю тебе жопу на следующей неделе, и ты пропустишь свой дурацкий День святого Валентина, Бин, — Минхо мило улыбнулся ему, как будто не он только что до смерти напугал своего друга. — Заткнись, я не хвастаюсь. Я просто вёл непринужденную беседу. Ты ведь понял, правда, Ликс? — Чанбин повернулся к своему лучшему другу, ведь тот он всегда поддерживал его больше всех. Феликсу потребовалось несколько секунд, чтобы поднять на него глаза. Он не выглядел особо заинтересованным, но, тем не менее, улыбнулся ему. — Конечно, Чанбин-хён. Чанбин проигнорировал Минхо, закатив глаза, и продолжил рассказывать о своём свидании в прошлые выходные и о том, как он был взволнован, получив свои первые конфеты на День святого Валентина.

✶

Был ленивый воскресный день. Феликс лежал на животе и играл со своей младшей сестрой в куклы на полу в гостиной. Они спорили, кто лучше: Динь-Динь Феликса или Дракулаура Оливии. Всего секунду назад эти две куклы были лучшими подругами, вместе наслаждавшимися Днём святого Валентина, но внезапно стали яростно бороться за любовь Клодин, и Феликс даже не понял, как это произошло. Родители Феликса смотрели фильм, обнимаясь на диване. Звук телевизора где-то на фоне и его живот, полный конфет, которые родители подарили друг другу, но съели их всё равно дети, и горячий попкорн заставили его задремать. Он уже начал пускать слюни на ковёр, когда громкий звон в дверь заставил его проснуться. — Ёнбок, это тебя, милый, — позвала его мать от входной двери. — Чанбин-хён? Чанбин легонько помахал ему, когда Феликс подошёл ближе к двери. Старший замечательно выглядел в чёрных джинсах и пастельно-голубой рубашке, которые сидели на нём так, словно были сшиты на заказ — вероятно, так оно и было, судя по тому, что Феликс знал о его семье. Поверх на нём была кожаная куртка, спасающая от пронизывающего чуть ли не насквозь ветра в середине весны, и этот предмет одежды делал его более взрослым. — Привет, — сказал старший, потирая затылок одной рукой. — Не знал, что ты придёшь. Как прошло твоё свидание? — Феликс чуть не вздрогнул от собственного голоса, в тоне которого не было его обычного энтузиазма. — Да... думаю, не особо хорошо, — Чанбин со вздохом сел на ступеньки крыльца, младший сразу же сел рядом, обеспокоенно глядя на друга. — Почему? Что случилось? — Она бросила меня. Не знаю, наверное, я ей больше не нравлюсь? — Прошла всего неделя, как вы начали встречаться! — Феликс вскинул руки в воздух, недовольный, словно не мог понять, что кому-то могло не понравиться в его хёне. — Ну, может, я никогда ей по-настоящему и не нравился тогда? — Чанбин выдохнул так долго, будто всё это время сидел с задержанным дыханием, положив голову на скрещенные руки на коленях. — Прости, хён. Я не это имел в виду. — Да, я знаю, Ликс, — сказал старший, слабо улыбаясь. Он слышал сочувствие в голосе своего друга, и ему этого не хотелось. Он знал, что Феликс никогда не скажет того, что может его расстроить, поэтому Чанбин и пришёл к нему первым, потому что не хотел идти домой или оставаться один после того, что случилось. Он положил голову на плечо младшего и закрыл глаза, и ни один звук не нарушал тишину их района в тот воскресный день. Феликс был его безопасным местом, его витамином, куда Чанбин приходил, когда ему нужно было зарядить свои моральные батарейки или просто отдохнуть и освободить голову. Этот год выдался немного трудным для них, так как теперь они ходили в разные школы, потому что Чанбин и Минхо перешли в среднее звено. — Хочешь зайти? У нас ещё есть попкорн, и мы можем поиграть с Оливией. Ты будешь играть Клодин, а мы будем добиваться твоей любви, — Феликс слабо посмеялся, встал и как всегда протянул руку Чанбину.

✶

— Что это? Чанбин взял маленький цветной пакет, который лежал на его парте, но внутрь смотреть не стал, растерянно глядя на друга. Минхо уже сидел за своей партой и разговаривал с одним из их одноклассников, который, если Чанбин не ошибался, состоял в кружке современных танцев. Минхо даже не повернулся к нему, продолжая разговаривать, и лишь равнодушно пожал плечами. — Может, подарок на День святого Валентина? — сказал Минхо. — От кого? Тем более, что уже давно не День святого Валентина. Опоздали на три дня, — Чанбин сел на стул и открыл пакет. Небольшой стикер, работающий как подарочная карта, был первым, что выпало из пакета. — Если ты всегда такой придирчивый, то неудивительно, что ты никогда раньше не получал конфет, — Чанбин нахмурился от бесчувственных слов друга и прочитал записку, и щёки его с каждым словом загорались всё ярче, а глаза неизбежно становились влажными. "Кому: Чанбин-хён, Я знаю, что ты был рад получить свои первые конфеты, поэтому я хотел попробовать испечь для тебя брауни! Это мой первый раз, было интересно, но сложно, даже если учесть, что я делал всё по рецепту. Надеюсь, они хотя бы съедобны. P.S. Я принёс ещё несколько киндер-яиц на случай, если пирожные окажутся так себе, они тоже в пакете. PS2: Люблю тебя, хён!!! ♡♡♡ Феликс"

✶

— Он серьёзно не говорит? — Ага. — Типа... совсем? — Ни слова с тех пор, как я зашёл за ним, даже доброго утра, — сказал Чанбин Джисону, пока они вдвоём вместе с Минхо и молчаливым Феликсом шли в школу в первый день младшего в средней школе. Весна только началась, поэтому погода была ещё немного прохладной, что давало возможность первошам щеголять в полном комплекте новой формы. Светло-серые брюки с белой рубашкой и тёмно-синим жакетом делали их какими-то более зрелыми, хотя слегка пухлые щёки Джисона и округлое лицо Феликса не делали их особо взрослыми. — Рейчел нуна сказала, что он всю неделю был как овощ, а сегодня проснулся со скрипучим голосом. Возможно, он думает, что над ним будут смеяться, потому что он новенький, — объяснил Чанбин, будто Феликс не шёл всего в нескольких метрах от них и не слышал всё, что они говорили. Однако его австралийская походка ни капли не изменилась, он всё так же энергично шёл, высоко подняв подбородок и делая вид, что не слышит ни слова. — Значит... у него просто голос ломается? — спросил Минхо, подняв бровь. — Похоже на то, — обеспокоенный взгляд Чанбина остановился на Феликсе как раз вовремя, чтобы заметить, как тот быстро отвёл глаза, поймав его взгляд. Джисон и Минхо обменялись озорными взглядами, прежде чем накинуться на Феликса со спины и защекотать бока мальчика, заставив его едва не задохнуться смехом. Феликс, весь красный, взглядами метнул в них ножи, вырвался из их досягаемости и поднёс ладони ко рту. — Кажется, ты прекрасно можешь говорить, Ликс, — пропел Джисон с дьявольской улыбкой. Феликс попытался вырваться из цепких рук Джисона с Минхо и бросил взгляд паники на Чанбина, который просто пожал плечами, бессильный, когда эти два чёрта решили объединиться. Но он всё равно схватил их за форму на спинах, пытаясь удержать от погони за младшим. Их первый день прошёл гладко, и странное поведение Феликса не омрачило того волнения, которое они вчетвером испытывали, снова посещая ту же школу. Как Феликс просидел на уроках, не проронив ни слова, Чанбин понятия не имел. Наслаждаться совместным обедом после целого года лишения этого было приятно. Чанбин радостно жевал свой кимбаб, а Джисон с Минхо пошли к торговому автомату за соком. Феликс тихо ел, сидя рядом, в то время как Чанбин продолжал жевать и поглядывал на него. — Феликс, — позвал Чанбин, ожидая ответа, но младший просто молча посмотрел на него. — Как прошли уроки? Пожал плечами. — Как тебе еда? Большой палец вверх. — Эй, — Феликс повернулся на него, моргая, палочки для еды остановились на полпути ко рту, ожидая, что хён скажет. — Как долго ты собираешься это продолжать? Феликс продолжил есть, намеренно игнорируя вопрос Чанбина. — Не скажешь? — покачивание головой сказало ему, что нет. — Даже для меня? — Феликс хотел снова покачать головой, но быстро запнулся. Он бросил беспокойный взгляд в сторону Чанбина, но в конце концов отрицательно покачал головой. Чанбин посмотрел на него, подняв брови, прежде чем вернуться к своему ланч-боксу с излишне драматичным вздохом. — Кажется, ты не любишь меня так сильно, как говоришь. Чанбин чуть не засмеялся и не испортил свою актёрскую игру из-за того, как быстро Феликс развернулся к нему с выражением отчаяния на лице, прикованным взглядом к старшему. — Неправда! Я люблю тебя, хён! Очень, очень, ОЧЕНЬ сильно! Чанбин почувствовал, как его щёки порозовели, и надеялся, что они не такие красные, какими кажутся. Он уже привык к словам любви и похвалам от Феликса, но в тот момент они ощущались как-то по-другому. Голос Феликса немного сорвался на середине фразы после того, как он весь день молчал, но, вероятно, всё равно ещё не сформировался до конца. Он звучал так глубоко, что у Чанбина почти дыхание перехватило, он вдруг чувствовал, будто перед ним сидит кто-то другой, а не его друг. Но он не звучал грубо, бархатистая гладкость придавала ему особое очарование. Волнения Феликса казались Чанбину такими глупыми. Люди не будут издеваться над ним из-за голоса. Наоборот, в этот голос можно разве что только влюбиться. — Видишь? Было не так сложно, — сказал Чанбин, ободряюще улыбнувшись.

✶

Оказывается, Чанбин был — что неудивительно — прав. — Зайдём в зал с автоматами перед тем, как идти домой? — Чанбин услышал предложение Джисона, надевая уличную обувь у шкафчиков. — Я не могу, бабушке сегодня нужна помощь в поле, поэтому мне надо идти, — ответил Минхо подобно послушному сыну и внуку, которым он всегда был. Чанбин не думал, что когда-либо вообще стоял на поле. — О, хорошо, тогда в другой раз. Всё равно устал, день тяжёлый был, лучше тоже домой пойду, — несмотря на его слова, голос Джисона звучал разочарованно, и Чанбину пришлось силой воли воздержаться от подколов в сторону друга. Он уже собирался предложить Феликсу зайти к нему, чтобы поиграть в видеоигры, когда тихое покашливание заставило всех четверых одновременно обернуться. — Простите, эм, — миниатюрная девушка с тёмными волосами до подбородка и румяными щеками стояла перед ними, глядя в пол, в окружении поддерживающих её друзей. Видя, какой застенчивой и нервной она была, Чанбин подумал, что, кажется, вот-вот станет свидетелем признания, скорее всего, Минхо — но, может быть, на этот раз и ему повезёт? У него не было времени успеть возложить большие надежды, потому что, вопреки его ожиданиям, девушка решительно подняла на Феликса ярко-красное лицо. — Могу я поговорить с тобой минуту? Чанбин тихо ахнул, гордость наполнила его от лицезрения первого признания его лучшему другу. Однако Феликс не выглядел особо заинтересованным. Явно застигнут врасплох, но быстро взял себя в руки, застенчиво кивнув девушке. Чанбин с гордостью наблюдал, как они отошли на несколько метров прямо по школьному коридору, чтобы немного уединиться от ребят. Он немного завидовал, глядя на девушку, которая заламывала пальцы, но продолжала говорить с Феликсом, несмотря на своё смущение, но Чанбин всё равно был рад наблюдать, как к его другу впервые проявляют интерес. Издалека они увидели, как девушка опустила глаза в пол и виновато замахала руками с неловкой улыбкой. — Что происходит...? — спросил Чанбин, сбитый с толку. Джисон пожал плечами, так же заинтересованный всей этой сценой, в то время как Минхо ждал позади и не проявлял никакого интереса. — Извините, что заставил ждать, можем идти! — извинился Феликс, возвращаясь обратно к шкафчикам, где его ждали друзья. — Ты отказал ей? — Джисон был первым, кто это спросил. — Ага, — Феликс закончил переобуваться и закрыл шкафчик, готовый идти домой. Он пытался вести себя непринужденно, но лёгкий румянец всё ещё покрывал его щеки. — Почему? Надо было согласиться! — Феликс на мгновение выглядел озадаченным словами Чанбина. — Но она мне не нравится. Я её даже не знаю, — сказал он как ни в чём не бывало, растерянно моргая. Они уже вышли за территорию школы и вышли на дорогу, которой добираются домой. Погода была хорошая и тёплая, а это явный признак того, что лето не за горами. — Ты так и сказал ей? Надо было как-то помягче! — Нет конечно. Я сказал, что у меня уже есть кое-кто, кто мне нравится, — сказал Феликс, как будто это было очевидно. — А? И кто это? — заискивающе спросил Чанбин, взволнованный перспективой первой истории любви младшего, но также готовый начать дразнить его. Ему пришлось проигнорировать разочарованный вздох Минхо рядом. — Что значит кто? Ты, конечно, Чанбин-хён, я люблю тебя! — сказал Феликс с довольным лицом. Чанбин почувствовал себя застигнутым врасплох, его щёки вспыхнули от смущения, прежде чем он рассмеялся, взъерошив волосы младшего. Тогда Чанбин подумал, что, возможно, будет намного лучше, если Феликс будет дольше оставаться маленьким и невинным.

✶

— Хён, твоему цветку, кажется, хуёво. — Эй! Умереть захотел? — пригрозил Чанбин Джисону, который пополам сложился от смеха над неудачной попыткой старшего сделать бумажный цветок. — А я думаю, что очень красиво, хён! — заверил его Феликс с яркой улыбкой. Трое друзей сидели, прижавшись друг к другу плечами, за партой Феликса в классе. — По крайней мере, лучше, чем у меня, — сказал он с юмором, демонстрируя свой сморщенный бумажный цветок — они знали, что это цветок, только потому что делали их вместе, но если спросить кого-то другого, то никто никогда не поймёт, что собой подразумевал этот бумажный комок. — Это не комплимент, Ликс, — Джисон ласково посмеялся, протягивая другу ещё один свежеиспеченный цветочек. — Почему у тебя так хорошо получается? — заворчал Чанбин, расстроенный тем, что у него ничего не выходит. — Что я могу сказать? Я просто от природы талантлив во всём, что делаю. До выпуска старшеклассников оставалась всего неделя, поэтому с украшениями и подготовкой к церемонии помогали первые и вторые классы. Минхо с Чанбином тоже выпускались: всего через пару недель они наконец станут старшеклассниками. Класс Феликса и Джисона получил задание сделать бумажные цветы для обрамления плаката для церемонии, и неожиданно обнаружился природный талант Джисона к оригами и полная неспособность к этому у Феликса. Не прошло и пятнадцати минут, как Джисон закончил со всеми своими цветами и уже помогал Феликсу, когда в их класс вошёл Чанбин. Он просто убивал время, пока ждал Минхо, который был в учительской, чтобы они уже пошли репетировать своё секретное выступление. Так что старший начал тоже пытаться сделать цветы, чтобы помочь Феликсу. — Давай, Со Чанбин. Мы уже опаздываем, шевели булками, — крикнул Минхо через пару минут в окно, соединяющее коридор с классом. — И чья это вина? — крикнул Чанбин в ответ, надувшись. — Хочешь сказать, моя? — возразил Минхо, угрожающе глядя на Чанбина, прежде чем посмотреть мимо него, подмигивая оставшимся двоим друзьям с кривой ухмылкой. Джисон захихикал, когда Феликс погладил руку Чанбина в попытке утешить его, улыбка всё ещё висела на его лице.

✶

— Быстрее, Джи. Я хочу смотреть с первых рядов! Феликс прорывался сквозь толпу учеников, собравшихся в спортзале, который временно использовался как сцена для церемонии выпускного. Джисон шёл за ним, держа Феликса за влажную ладонь, чтобы не потерять друг друга в толпе. Они гуляли по школе, ели еду из выстроенных в ряд лавок других классов, и играли в игры со всеми, с кем можно — Джисон даже выиграл партию в маджонг у своего учителя современного языка. Все они ждали начала большого события. Спектакль, который подготовили выпускники для своего прощального шоу. — Там есть свободные места, — Джисон потащил Феликса за руку к правой стороне сцены. Двое друзей стояли в привилегированном первом ряду в дальнем правом углу сцены. Феликс немного хмурился, он хотел быть в центре, в более лучшем месте, чтобы наблюдать за выступлением Чанбина-хёна и Минхо, но так тоже было нормально. Не стоило брать блинчики в последней лавке. Они ждали всего несколько минут, когда боковые двери открылись, и третьекурсники стали выстраиваться на сцену, люди кричали и свистели, запал охватил всю толпу. Феликс с Джисоном кричали громче всех, когда на сцене появились их хёны, их серьёзные лица и идеально прямые спины немного расслабились только тогда, когда Чанбин посмотрел на них сверху вниз со сцены и сверкнул мимолетной улыбкой. Когда заиграла музыка — какая-то песня, которую Феликс с трудом узнавал, кажется, это Big Bang — все начали танцевать, повторяя отработанную хореографию с плавными поворотами и резкими движениями. Феликс почувствовал себя глупо из-за того, что раньше не догадался, что это будет за спектакль. Он никогда не видел, как Чанбин танцует, но знал, что Минхо состоял в танцевальном кружке и всегда стремился участвовать во всех возможных мероприятиях. В мгновение ока Феликс вскочил на ноги вместе с толпой, возбужденный. Биты из динамиков били по ушам и отдавались в груди. Когда он повернулся к Джисону, собираясь поделиться своим восторгом и увидеть, как друг будет прыгать вверх-вниз, как все в зале, он увидел лишь то, как Джисон неотрывно смотрел на Минхо широко открытыми глазами, прикованный к танцующей фигуре старшего, его рот был слегка приоткрыт. Феликс проследил за его взглядом и завис с отвисшей челюстью, наблюдая за Минхо на сцене. Если Чанбин казался резким и довольно умелым в движениях, то Минхо был чем-то потусторонним. Каждое движение хореографии казалось таким лёгким и плавным, будто он просто естественно двигался в ритм. Несмотря на это, в его танце не было недостатков в резкости и быстроте, каждый взмах его руки, каждое движение ногой попадали идеально в такт. Феликс загипнотизированно уставился на Минхо. Как тот тяжело дышал — наверное, уже вымученный быстрыми движениями — и как пот стекал по его шее и волосам, но довольная улыбка время от времени проскакивала на его лице, будто он не мог сдержать счастья, которое испытывал в тот момент. Феликс снова взял Джисона за руку, чувствуя, как его мир переворачивается с ног на голову. — Я хочу... — он не видел вопросительного взгляда Джисона, потому что не хотел отводить глаз от Минхо ни на секунду. Он чувствовал, как в его груди разгорается почти бурлящее возбуждение, всё росло и росло, пока не стало всем, что он мог чувствовать. Феликс крепче сжал руку Джисона. — Я хочу когда-нибудь выступить так же.

Что ж, я видела, как ты танцуешь в лучах солнца,

Ночью позволь мне услышать, как ты поешь.

Это была ложная тревога

И мы отступили в наших руках.

Но теперь смогли их сосчитать,

Давай этой ночью дадим имена нашим звёздам

Sean Della Croce — Name the stars