Венец из Маттиолы

      Весь день Тэхён ходил как в воду опущенный, ровно так же, как и все остальные воспитанники детского дома. Лето подошло к концу, и настало время возвращаться в Париж, приступать к учёбе. Тэхён соскучился по пианино, а вот по математике — нисколько. Они таскали небольшие мешки на телеги чересчур медленно, всеми силами стараясь отсрочить момент отъезда. Даже воспитательница не ругалась на них, полностью понимая детей. Она стояла неподалеку и трещала со своей знакомой, делая вид, что ничего не замечает. День становился короче, и они старались успеть до наступления ночи, когда передвигаться станет сложнее. Наверное, судьба действительно ненавидит Тэхёна, потому что именно ему выпала честь нести последний мешок. Все смотрели, как он театрально медленно тащил его до телеги. — Тэхён, заканчивай ёрничать и закидывай его уже. Как бы нам всем ни хотелось остаться, время вышло. Солнце уже подошло к горизонту, — женщина коротко взглянула на воспитанников, потом кивнула своей подруге и пошла в самую первую повозку. Дети, застонав от безысходности, начали прощаться с деревенскими друзьями, обещая вернуться на следующий год. Тэхён бросил мешок и словил взглядом улыбающегося Марселя. После той ночи Тэхён смотрел на него под совершенно другим углом. — Ну, вот и закончилось ещё одно прекрасное лето. Да? — Тэхён подошёл к другу вплотную и обнял его. Марсель тут же ответил взаимностью и заулыбался ещё шире. — Я надеюсь, что совсем скоро мы увидимся с тобой в Париже. Даже не так. Я уверен, что мы увидимся в Париже. Открою тайну, много прекрасных мест можно посетить бесплатно! И вообще… Я знаю, у нас как минимум ещё одно лето впереди. — Конечно, мы увидимся в Париже. На твоём концерте, Тэхён. Постарайся не заламывать цены. Я с гордостью куплю билет на свою стипендию. Лишь бы не пришлось копить на него с начала года и питаться кожаными шнурками, — от слов друга Тэхён усмехнулся. Марсель замялся на месте. — У меня кое-что для тебя есть. Так сказать, на память… Ну, ты знаешь, репа это не так символично, как укус поросёнка за лодыжку, — сзади послышался возмущённый выдох Юнги. — Но всё же. Вот, — Ариель поднесла ему венок из цветов. — Спасибо, моя дорогая, — поблагодарил её Тэхён. — Я знаю, что цветы засохнут или завянут. И от них памяти не больше, чем от репы, но я надеюсь, в пути до города ты будешь вдыхать их запах и вспоминать собственные слова. Верь в них, как в них верю я, и помни. Каждый раз, взглянув на маттиолу, ты будешь возвращаться в ту ночь и знать, где начался твой путь, Тэхён, — сейчас Марсель походил на волшебное существо, к которому прижималась маленькая девочка, смущённо уставившись себе под ноги. — А теперь вам пора отправляться. Иначе будет совсем темно. Увидимся, Тэ!       Тэхён лишь кивнул и вернулся в телегу.       Конечно же, они не успели до заката. Они так сильно опоздали с долгими прощаниями, что практически вся их дорога прошла под покровом ночи. А Тэхён плевал на это. Он смотрел на очертание деревни, на машущих ему Марселя и Ариель и улыбался так, что, наверно, мог сломать челюсть. Юнги и другие не донимали его шутками, придирками, а просто мирно спали под звёздным небом. В какое-то мгновение, когда свидетелей его позора не осталось, Тэхён встал в телеге, рискуя окончательно развалить её. Фери вновь фыркнула. Кучер её тоже уснул, и теперь она сама по себе шагала вперёд, будто осознавая всю важность их пути.       Телега слегка скрипнула от движения. Но парадокс вот в чём: она продержалась столько лет, что Тэхён был уверен — продержится ещё сотню. Он смотрел на луг с редкими вкраплениями лиловых цветков, точно таких же, как и в его венке, звёзды по-прежнему ослепляли надеждой, и прохладный воздух с запахом маттиолы наполнял его лёгкие свободой. Свободой и верой в завтрашний день. В свой путь и жизнь. Деревни уже давно не было видно, но Тэхён всё же запоздало прошептал в пустоту: — Обязательно увидимся…