Мотивация быть ленивым

Я встретился с Манабу после ухода Кушиды. Казалось, что у Нагумо не было никаких проблем с моим назначением, как только он узнал, что я «использовал сво` положение сына председателя Сакаянаги, чтобы ускорить развертывание OAA». Остальные члены совета, хотя и были недовольны моим назначением по причине предполагаемой пристрастности, вскоре, похоже, согласились. На самом деле, по словам Манабу, все они, казалось, были гораздо больше рады BUDDY, чем OAA. Нагумо ревновал, рассматривая предполагаемое видение Манабу BUDDY как прямой вызов его собственной OAA. Никто из них не знал, что они были моими творениями, а точнее BUDDY была моей идеей, на самом деле, Манабу выдавал её за свою собственную идею, что в значительной степени работало в мою пользу. Всё внимание Нагумо было сосредоточено на Манабу и его предполагаемом плане — заказать приложение и выпустить его в то же самое время, когда OAA должна была выйти в свет. Меня не переставало удивлять, что Манабу идет на такие большие усилия ради меня. Он был готов стать козлом отпущения, открыто и добродушно смеялся, когда я сообщал ему, что набрал ноль баллов на контрольной работе, или даже когда я говорил ему, что класс D упал на самое дно, получив 0 баллов. Он так непоколебимо верил в меня, что я не мог понять. Я не показал ему достаточно, чтобы он так сильно верил в меня. «Значит, ты решил распределить два миллиона баллов между своими одноклассниками? Это невероятно щедро с твоей стороны, это значит, что у каждого ученика в этом месяце будет больше личных баллов, чем у класса С» — заметил Манабу, делая глоток чая. «Намного больше сил уйшло бы на то, чтобы смотреть, как они паникуют из-за того, что у них нет баллов в этом месяце, и отчаянно пытаются получить больше баллов в следующем. Можешь себе представить? Они бы заставили всех отчитываться за свои старания.» «Не дай Бог, тебе придется что-то делать» — весело усмехнулся Манабу. «Я рад, что ты понимаешь меня» — сказал я в ответ, ухмыляясь. «Прежде чем мы поговорим о делах совета, что касается моей сестры, меня беспокоит, что она готова прибегнуть к физическому насилию против тебя. Независимо от словесной перепалки, это довольно тревожно. Я знаю, что у тебя довольно острый язык, но я бы хотел, что она лучше контролировала свои эмоции» — сказал он с раздраженным разочарованием. «Особенно когда я так вежлив и услужлив со всеми.» «Не обращая внимания на твой сарказм, я попрошу тебя оказать мне услугу. В случае, если её собираются исключить, я не хочу, чтобы ты вмешивался. Если её исключат, значит так тому и быть.» Это было интересно. Манабу всегда говорил мне, что Хорикита ему небезразлична, так почему же он хотел чтобы её исключили? Я думал, что он попросит меня сделать наоборот. «Не слишком ли это экстремально?» — спросила я. «Вовсе нет, она ничему не научилась. Она всё ещё путает изоляцию с независимостью. Если она сохранит такое отношение и будет продолжать враждовать с одноклассниками, то пройдет совсем немного времени, и она станет мишенью для нападок. Лучше, если её исключат раньше, а не позже, ей будет легче восстановиться. Некоторые уроки требуют крайних мер.» Он сделал паузу на мгновение. «Например, публичное унижение, не так ли, Аянокоджи-кун?» — резко сказал Манабу. Откуда он знает? «Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь» — соврал я. «Не принимай меня за дурака, Аянокоджи, как я уже сказал, мы с тобой похожи гораздо больше, чем тебе хотелось бы признать. Есть причина, по которой я завербовал именно тебя.» «Хотя обе ситуации не одинакового масштаба, ты должен знать, что на твоем месте я поступил бы точно так же. На самом деле, это помогло во время заседания совета, так как подтвердило мои слова о том, что ты замкнутый. Новый потенциальный кандидат, Кацураги, случайно услышал об этой ситуации и поднял её, когда я сообщил остальным о твоем назначении. Полагаю, я говорю об этом, чтобы поблагодарить тебя, твоя лень очень помогла в этой ситуации.» Манабу закончил с ухмылкой. «Зачем ты вообще всё это затеял? Ты же знаешь, что даже когда начнутся обязанности Студенческого совета, я всё равно отмахнусь от всего этого. Кроме того, ты не получишь ни одного личного балла, которые я получу от приложения. Так в чем же твоя цель? Почему ты вообще пытаешься наставлять меня и относиться ко мне как к какому-то протеже?» — спросил я с любопытством. У меня были свои подозрения, но я всё же хотел услышать это прямо из его уст. Он уже говорил, что думает, что отец определил меня в класс D по одной из двух причин: либо чтобы подшутить над моей ленью, либо потому, что хотел увидеть, как я добьюсь чего-то великого. Он продолжал ухмыляться, опустив чашку с чаем. Я ненавидел эту ухмылку. Он постоянно насмехался надо мной, как будто он думал, что имеет надо мной какую-то власть. Что он руководит мной и манипулирует мной, задавая вопросы, которые он хочет услышать, с заранее подготовленными ответами, которые он придумал заранее. Это вызывало у меня отвращение. Подумать только, кому-то пришла в голову мысль, что мной можно манипулировать, какая шутка. Особенно обычному ученику старшей школы, даже если он был старше меня. Как бы высоко я ни думал о Хориките Манабу, я видел, что между нами есть некоторое сходство, но я скептически относился к тому, что мы настолько однородны, как он считает. «Потому что, как я полагаю, считает твой отец, я считаю, что в конце концов тебе станет скучно. Есть столько всего, что ты можешь купить, столько всего, что ты можешь сделать на досуге, и столько способов, которыми ты можешь тратить своё время. Твой лучший друг пытается улучшить себя в роли лидера, у него будет меньше времени для тебя.» «Как бы основательно ты ни опозорил свою сестру, в конечном итоге тебе будет её не хватать. Судя по её реакции, это будет на долго, и это будет не так просто, как ты полагаешь, когда ты попросишь прощения и сыграешь на её чувствах, чтобы заставить её простить тебя. Она захочет ощутимых усилий. Итак, в самом ближайшем будущем, когда это произойдет. Я хочу, чтобы ты был в таком положении, когда ты действительно сможешь что-то изменить. Будет интересно посмотреть, я ожидаю чего-то грандиозного. Очень немногие вещи в этой школе волнуют меня, и я определенно с нетерпением жду того, что, как я думаю, произойдет. Я буду подшучивать над тобой. Делай столько сколько захочешь, я даже буду способствовать этому. Чем больше ты будешь отстраняться, тем быстрее ты почувствуешь желание участвовать. Я уверен в этом» — закончил Манабу с глупой ухмылкой. «Теперь я понимаю, откуда твоя сестра черпает своё высокомерие, ненавижу эту чертову ухмылку» — раздраженно пробурчал я, отхлебывая то, что осталось от чая в моей чашке. Манабу только посмеялся над моим ребячеством и взял чайник, стоявший в центре. Щедро наполнив мою и его чашки, я не мог не задаться вопросом, почему на столе стоит третья чашка. Её забыли убрать? Ожидал ли он ещё одного гостя? «У меня нет циркуля под рукой, но я могу распорядиться, чтобы его принесли, если хочешь?» «Пожалуйста, принеси, и не забудь проткнуть меня им как можно сильнее. Если я смогу добиться, чтобы тебя исключили, это будет огромный плюс. Я уже получил от тебя то, что мне нужно было» — бессистемно пошутил я. Он продолжал улыбаться, а затем взял два листа бумаги из знакомого кожаного переплета. «От твоего года было два кандидата в Студенческий совет, только один из них будет принят. Я оставляю выбор за тобой, один из них будет служить твоим секретарем и подчиняться непосредственно тебе» — непринужденно сказал Манабу, передавая мне обе бумаги. Я едва успел взглянуть на них, прежде чем скомкал бумагу в левой руке и бросил её через плечо на пол. Я был очень рад видеть, что это его немного раздражало, это было гораздо лучше, чем его ухмылка. «Вот» — быстро сказал я, передавая бумагу, которая всё ещё была у меня в руке. «Ты едва взглянул на бумагу, почему ты выбрал Ичиносе Хонами?» — спросил он, делая глоток из своей чашки. «Просто с первого взгляда я вижу две огромные причины, чтобы выбрать её, а не кого-то другого.» Манабу прокашлялся выплюнув немного чая обратно в чашку. Он быстро отставил чашку и вытер рот салфеткой. «Я выбрал тебя не из-за извращенного типа, я сказал, что буду бороться с твоей ленью, но даже я не могу прикрыть сексуальные домогательства!» — быстро сказал он, явно запыхавшись. «Сексуальное домогательство? О чем ты говоришь?» — растерянно спросила я. Я поднял бумагу и держал её так, чтобы мы оба могли посмотреть на страницу, прежде чем указать на строчку. «Здесь написано, что она была бывшим президентом Студенческого совета в средней школе, она уже знает всю работу, которую мне нужно сделать, мне не придется и пальцем пошевелить.» «А вторая причина?» — спросил он рассеянно, продолжая убирать пролитый чай. «Здесь говорится, что причина, по которой она хочет войти в совет, в том, что она хочет помочь всем в школе. Я знаю, что любой сказал бы это, заполняя заявление, но у неё пятерка по социальным вопросам. У неё также четверка по учебе, и я видел её с Арису раньше.» Он продолжал кивать, складывая салфетку, которой он вытирал чай, и кладя её на стол. Успокоившись, он забрал бумагу и положил ее обратно в кожаный переплет. Через несколько мгновений он поднял чашку, чтобы сделать еще один глоток. Слишком легко. «Ей также помогает то, что у неё огромные сиськи» — сказал я, когда он поднес чашку к губам. На этот раз чай вылетел у него из носа, снова испачкав стол и очки. Я рассмеялся, грубо похлопав его по спине. Он кашлянул и быстро взял ту же салфетку, которой он только что убирал за собой. Он смотрел на меня всё это время, и я вдруг почувствовал себя оправданным, он уже должен был ожидать этого от меня. «Кого ты думал, я выберу?» — с любопытством спросил я. Как по команде, дверь открылась, и я увидел безупречную форму девушки, которую теперь знал как Ичиносе Хонами. Она оглядела комнату, прежде чем заметила нас, и её ярко-голубые глаза засияли, когда она улыбнулась и направилась в нашу сторону. «Я же говорил тебе, я знаю тебя лучше, чем ты думаешь» — тихо сказал он. Когда она направилась к нашему столику, я почувствовал, что у меня пересохло во рту. Она действительно была невероятно красива. Не желая кашлять или пытаться говорить из-за пересохшего горла, я быстро взял свою чашку с чаем, пока она не подошла, чтобы сделать глоток. Как раз когда я собирался сделать глоток, я услышал: «Также очевидно, что ты предпочитаешь ноги.» Этого я точно не ожидал, и теперь мой чай был на столе. И не только из носа и рта, но и из чашки, так как я внезапно закашлялся, расплескав чай из чашки по всему столу. Официант раздраженно щелкнул языком, но ничего не сказал и быстро подошел к нам, чтобы убрать беспорядок. Манабу делал всё возможное, чтобы сохранить серьезный вид, скрывая собственный смех. «Я думал, ты не любишь шутить» — смущенно прошипел я на него. «Аянокоджи-кун, ты в порядке?» — обеспокоенно спросила Ичиносе, подойдя к нашему столику. «Да, я в порядке. Извини за это. Я немного неуклюж» — отмахнулся я, пока Манабу продолжал подавлять свой тихий смех. Он поднял кожаный переплет и, поднявшись на ноги, повернулся к нам. Официант закончил убирать беспорядок и быстро ушел, подобрав бумагу, которую я бросил на пол, когда он уходил. Манабу повернулся и направился к выходу. «Я оставляю вас двоих, чтобы вы лучше узнали друг друга, я жду от вас двоих великих свершений.» «Умерь свои ожидания!» — крикнул я ему вслед, когда он удалялся. Когда он ушел, я на мгновение задержался, чтобы оценить Ичиносе. Она действительно была безупречно красива. Абрикосовые светлые волосы ниспадали до самой спины, у неё была невероятно богатая фигура, за которую убила бы любая женщина в двадцать лет, не говоря уже о пятнадцати. Её кожа была чистой и безупречной, без малейшего намека на макияж. Было совершенно очевидно, что она не из богатых, она выглядела так, как будто пользовалась очень простыми и необходимыми вещами. Но самой невероятной её особенностью были глаза. Фиолетово-голубые глаза, которые действительно сияли. В них всегда было удивление и волнение, а когда она спросила, все ли со мной в порядке, они действительно сверкнули искренней заботой. Я не мог не задаться вопросом, в чем её недостаток, ведь у всех есть недостатки, значит, что-то должно быть. Когда я прочитал в ее заявлении, что она хочет помочь всем в школе, это показалось мне таким простецким заявлением. Теперь, увидев её перед своими глазами, стало ясно, что она действительно так думает. «Я рада, что мы наконец-то смогли встретиться при более благоприятных обстоятельствах» — пошутила Ичиносе, протягивая мне руку для пожатия. Я крепко взяла её, заметив, что её ладонь маленькая и невероятно мягкая. Эта девушка будет моей смертью. Я уже чувствовал это. «Что бы ты ни слышала обо мне, обещаю, что это все ложь» — быстро сказал я. «Я слышала, что ты немотивированный и невыразительный.» «Я беру свои слова обратно, всё, что ты слышала обо мне, — правда» — отчеканил я. Она добродушно рассмеялась и села в кресло. Я сел вскоре после неё, и она налила себе чаю, а затем сделала то же самое для меня. Сначала меня обслуживал Манабу, теперь Ичиносе. Это была странная мысль, которая внезапно пришла мне в голову, но я подумал, не было ли это своего рода психологическим ходом. Что они делают небольшой жест, прилагая усилия для меня, только для того, чтобы ожидать, что я отвечу взаимностью, когда они попросят что-то взамен. Возможно, так и было со стороны Манабу, но я часто отказывал ему, хотя и уступал ему довольно много. Мне нужно понаблюдать за Ичиносе побольше, но на данный момент я не думаю, что у неё есть какие-то скрытые мотивы. «Разве ты не дружишь с Арису? Сомневаюсь, что она забыла упомянуть, что я удивительный» — спросил я с любопытством. «Хотя мне нравится считать всех, кого я встречаю, друзьями в той или иной степени, я бы сказала, что мы больше знакомые. На самом деле в тот день я видела, как она упала, торопясь в класс D, я не очень понимала, что происходит. Я просто пошла с ней, чтобы не дать ей упасть снова.» Она на мгновение замешкалась, прежде чем продолжить. «Мне кажется, что я вторглась в личное дело. Я прошу прощения за то, что своим присутствием создала неловкость.» «Я думаю, что эта встреча была бы неловкой независимо от твоего присутствия, поэтому я не думаю, что тебе не действительно нужно за что-то извиняться» — сказал я с грустной улыбкой. «Ну, я собираюсь много работать на тебя, так что мы будем проводить много времени вместе. Если захочешь поговорить об этом, можешь не стесняться. Я очень хороший слушатель, так что не думай, что это бремя» — радостно сказала Ичиносе, пытаясь поднять настроение. «Интересный выбор слов, ты сказала, что работаешь на меня, а не со мной.» «Я прекрасно знаю, как ты работаешь, президент Хорикита дал мне знать о моей должности и твоей природе. Честно говоря, я просто благодарна за то, что являюсь частью совета. Ты можешь поручить мне всю свою работу, и я буду делать её без жалоб.» Ичиносе решительно кивнула. «Мне невероятно трудно в это поверить» — сказал я, нахмурившись. «Ты готова выполнять всю работу, требуемую для должности вице-президента и секретаря, зная, что не получишь всех заслуг?» «Да» — просто ответила она, ещё раз кивнув. «А что, если я скажу, что единственная причина, по которой я хочу видеть тебя своим секретарем, это то, что у тебя прекрасные ноги?» «Это очень лестно, но я не думаю, что они такие уж замечательные. Они ничем не отличаются от других, но я ценю комплимент.» «А если бы я сказал, что это потому, что у тебя огромная грудь?» «Самое время этим большим бесполезным штукам сделать что-то для меня» — пошутила она. «Или это всё потому, что ты очень красивая, с прекрасными глазами?» «Тогда я буду очень стараться, чтобы показать тебе, что это не все, что есть во мне.» «Ты действительно интересный человек» — сказал я в восхищении. Я никогда в жизни не встречал таких людей, как она. У всех были какие-то планы, у КАЖДОГО. Почему эта девушка отличалась от остальных? Что за тайну она скрывает? Я очень хорошо разбираюсь в людях, я понимаю, когда люди что-то скрывают, хранят секреты или надевают маску. Но на каждый мой вопрос она отвечала с такой убежденностью и без колебаний, что у меня не было причин ей не верить. «На самом деле я так не думаю» — сказала она, пожав плечами. «Я такая же, как и все остальные студенты здесь. Я хочу работать вместе со своими одноклассниками, усердно учиться и сделать школу лучше. Когда я уйду, я хочу найти хорошую работу, чтобы зарабатывать достаточно средств к существованию и заботиться о своей семье. На самом деле в этом нет ничего интересного.» «Итак» — начала Ичиносе, сделав глоток чая. «У меня есть свой вопрос. Если бы президент Хорикита не выбрал меня для тебя, ты бы выбрал меня вместо Кацураги?» «Вообще-то, я выбрал тебя» — честно ответил я ей. Чай остывал, а мы все равно уже почти закончили. Встав из-за стола, я заплатил за все, хотя Ичиносе настаивала, чтобы она заплатила за себя. Покончив с едой, мы вышли на улицу и направились к общежитию. «Ты не должен мне лгать, Аянокоджи-кун» — грустно сказала Ичиносе. «Я видела, как ты удивился, когда я вошла, ты не знал, что я приду.» «Это правда, я не знал, что ты придешь. Дело в том, что Манабу попросил меня выбрать между тобой и Кацураги. Но прошло всего около тридцати секунд, прежде чем ты вошла. Я был удивлен, потому что он угадал мой выбор ещё до того, как у меня появился выбор. Это не потому что я выбрал не тебя.» «Значит, то, что ты говорил раньше, о том, что выбрал меня из-за моего тела, было реальной причиной?» «Нет. Но я не думаю, что настоящая причина намного лучше» — сказал я с неловкой усмешкой. «Судя по твоим ответам в заявлении, ты казалась более очевидным выбором. Не похоже, что ты сильно оттолкнешь меня за то, что я заставил тебя взять на себя мои обязанности. Кроме того, у тебя есть опыт, ведь ты была президентом в средней школе. Я же впервые в школе, я понятия не имею, что мне вообще нужно делать в совете.» «Кроме того, когда Манабу рассказал мне о собрании, он упомянул, что объяснил, что я из себя представляю. Он сказал, что Кацураги поддержал его и рассказал совету о моих оценках. Ты была там, в классе, когда Арису противостояла мне, но ты ничего не сказала. Я ценю то, что ты умолчала об этом.» «Как я уже сказала, это было не мое дело. Я была там только потому, что хотела…» Она внезапно остановилась, осознав, что я сказал ранее. «Подожди, ты в Студенческом совете в качестве вице-президента, ты даже не знаешь, что ты должен делать, и ты даже не хочешь играть эту роль?» — сказала Ичиносе в полном шоке. «Ага» — сказал я, пожав плечами. «Зачем ему нанимать тебя? Зачем тебе вообще соглашаться?» «Кто знает» — сказал я, снова пожав плечами. «Если бы дело было только в твоем отце, он мог бы завербовать Сакаянаги-сан. Вместо этого он попросил тебя. Может быть, ты какой-то тайный гений или что-то в этом роде» — сказала она шутливым тоном. Ох, Ичиносе… «Но те причины, которые я перечислил ранее, конечно, помогают» — пошутил я, пытаясь перевести разговор в другое русло. Ичиносе рассмеялась, а затем в волнении выставила перед собой кулаки. «Тогда я просто должна показать тебе, что я больше, чем просто грудь и попа!» Мы продолжали идти обратно, ведя праздную болтовню, а когда вернулись в общежитие, обменялись контактной информацией. Она не была настороже, честно отвечала на все вопросы, и казалось, что разговор с ней течет легко. Это было приятно. Казалось, у неё не было никаких планов, она была просто честным, добрым и отзывчивым человеком. Она была невероятно наивной и слишком легко теряла бдительность. Она действительно не имела представления о своей физической привлекательности и, казалось, не видела ничего плохого в чьих-либо намерениях. Это было странно. Однако, как бы то ни было, болтовня стоит дешево. Возможно, она недооценила, насколько я ленив и безволен. Если это так, то её определенно ждало грубое пробуждение. На следующее утро, когда я вошел в класс, в нем царило мрачное настроение. У многих были мешки под глазами, большинство из них, вероятно, не могли хорошо выспаться из-за отсутствия баллов за месяц. Многие из них привыкли к такому образу жизни, при котором они могли легко тратить деньги без ограничений. При нормальных обстоятельствах это не казалось бы такой уж плохой вещью. Возможно, вы просто не смогли бы купить одежду, на которую положили глаз, или игровую приставку, которую хотели, или книгу. Но большая проблема возникла с едой. Если вы привыкли есть мясо и хорошие блюда, то внезапный переход на бесплатный овощной набор на ночь должен был стать шоком для вашего тела. Люди действительно недооценивают, насколько сильное влияние оказывает тяга к еде, и вынужденное внезапное изменение рациона имело глубокий психологический эффект. Чабашира-сенсей была как всегда невыносима, приходя на классный час с широкой улыбкой и радостным настроением, комментируя едким тоном, как она гордится нами за то, что мы так хорошо себя ведем. На первый взгляд, она действительно слишком наслаждалась этим, но под насмешками, казалось, в её отношении произошла перемена. Она действительно выглядела так, словно радовалась переменам, а не страданиям. Пару раз она смотрела на Эйчиро так, словно видела его впервые. Как будто новый человек сидел на месте старого. В нем действительно была заметна разница, он был решительным. Он по-прежнему улыбался, как и всегда, но на этот раз улыбка была уверенной. Как будто он действительно считал, что этот класс способен изменить ситуацию, и я должен сказать, что я был впечатлен. Я не из тех, кто хочет навязывать свой жизненный выбор другим людям. Если Эйчиро хотел стремиться к величию, он получит мое благословение и мою поддержку. Я просто хотел, чтобы люди позволили мне жить так, как я хочу. Тем не менее, я взял на себя обязательство сделать немного больше, чтобы помочь ему. Он был моим другом, поэтому я должен был поддержать его. Но когда я говорю «немного», я действительно имею в виду «немного». Когда наши утренние уроки закончились, Эйчиро собрался встать, но прежде чем он успел что-то сказать или сделать, Кушида вдруг громко произнесла. «Все! Прежде чем вы все уйдете, я хотела бы поговорить с вами кое о чем», — громко сказала Кушида. Все взгляды обратились к ней, и все, собирая свои вещи, остановились и сели на свои места. «Я знаю, что сейчас все, наверное, расстроены. У нас не было возможности поговорить всей группой, и многие из вас, вероятно, собирались пойти в кафетерий на обед. Но если вы сможете уделить мне минутку, я буду вам очень признательна.» «Когда Мацуо-кун спросил, можем ли мы как-то помочь классу, я серьезно задумалась об этом. Поэтому я поспрашивала и сумела достать баллы для всех. Я знаю, что многие люди, вероятно, потратили много, поэтому я хотела убедиться, что каждый сможет поднять себе настроение, чтобы мы могли преодолеть это вместе. Мне удалось собрать баллы, которыми я хочу поделиться со всеми вами» — радостно закончила Кушида. «Сколько баллов ты получила?» — спросил Ямаучи, глядя на Кушиду так, словно она левитировала. «Мне удалось получить два миллиона баллов для нас. Так что каждому из нас достанется по пятьдесят тысяч. Это не сто тысяч, как некоторые ожидали, но, по крайней мере, этого будет достаточно, чтобы многие из нас могли есть и жить комфортно, пока мы не сможем получить классные баллы.» Кушида закончила с небольшим поклоном. Все были ошеломлены. Даже Хорикита не могла найти ничего, чтобы укусить её. Коллективное молчание было немного невыносимым, но в конце концов Каруизава вышла из ступора. «Д-два миллиона?! Как, черт возьми, тебе удалось набрать два миллиона баллов!!!?» — в шоке крикнула Каруизава. «Вообще-то, я должна поблагодарить Аянокоджи-куна» — сказала Кушида, радостно улыбаясь мне. Все взгляды внезапно обратились ко мне, и я почувствовал, как моё сердце подпрыгнуло к горлу. «Он подал мне идею, он подружился с Асахиной-семпай и даже вошел в Студенческий совет. Я попросила некоторых моих друзей из старших классов, и они согласились помочь» — объяснила Кушида. Эта хитрая, коварная женщина. Я должен быть осторожен рядом с ней. Это было поддразнивание за спиной, которое было невероятно рискованным. И что же она разыгрывала? Какая хлопотливая женщина. «Спасибо, Кушида-чан!» — громко воскликнул Ямаучи, по его лицу текли комичные слезы. Вскоре после этого весь класс громко запел ей дифирамбы, заглушая благодарность друг друга. Пока все отвлеклись, Эйчиро обхватил меня за плечи, притянул к себе и заговорил на ухо. «Я знаю, что это был ты, спасибо тебе большое» — с облегчением сказал Эйчиро. «Я не знаю, о чем ты говоришь» — опроверг я. «Заткнись, Киё, это был ты. Правда, спасибо тебе» — настаивал Эйчиро. «Только не жди от меня слишком многого» — пошутил я, не привыкший к благодарности. Не прошло и минуты, как на мой телефон пришло сообщение Коенджи: Очень признателен за твоё пожертвование. Я: О чем ты говоришь? Коенджи: Лжеца легко распознать даже без его намеков. С самого начала не было никакой вероятности, что это не ты. Я: Могу ли я верить в то, что ты будешь хранить это в тайне? Коенджи: Разве я раскрыл что-то, что заставило бы тебя усомниться во мне? Я быстро открыл приложение своего кошелька и отправил ему ещё пятьдесят тысяч, после чего положил телефон в карман и посмотрел в сторону Кушиды. Периферийным зрением я видел, как Коенджи сделал то же самое, но при этом незаметно кивнул головой и улыбнулся. «Теперь у меня есть контактная информация почти всех, но некоторых я всё ещё не знаю. Я хотела бы воспользоваться возможностью и закончить свой список, поэтому я просто буду обходить всех по очереди. Пока я буду обходить всех, может быть, Мацуо-кун скажет, что он планировал до того, как я его прервала?» Кушида закончила, наклонив голову к Эйчиро. Он благодарно кивнул, прежде чем встать. «Все, Чабашира-сенсей разослала нам групповое сообщение, в котором сообщил, что у нас будет ещё один тест, и этот тест действительно будет засчитан. Тест будет через неделю, и за него грозит исключение. По этой причине я хочу предложить 10 лучшим ученикам, набравшим наибольшее количество баллов по тесту, стать репетиторами группы, если они готовы. Есть ли кто-нибудь, кто возражает против этого плана?» «Я не могу присоединиться к учебной группе, у меня занятия в баскетбольном клубе всю эту неделю» — пожаловался Судо. По стечению обстоятельств, Кушида как раз оказалась перед ним, чтобы передать ему баллы, и вдруг она взяла его руку в свои обе. «Судо-кун, все делают всё возможное, чтобы помочь друг другу. Ты был в восьмерке тех, кого могут исключить из класса. Пожалуйста, приходи в учебную группу, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы» — закончила она со слезами на глазах. Боже, эта девушка была хороша, я был прав, что заставил её поддержать Эйчиро. «А-ах, ну, если Кушида считает, что я должен…» Судо застенчиво отвел взгляд. «Спасибо, Судо-кун, я знаю, что это большая жертва» — ободряюще сказал Хирата. Вскоре и другие ученики поблагодарили его, а он вдруг покраснел и почесал затылок от похвалы. «Спасибо, Судо, я знаю, что ты не хочешь бросать тренировки по баскетболу, поэтому, если хочешь, я готов позаниматься с тобой до начала занятий или даже после тренировки. Тебе будет трудно заниматься после, поэтому, наверное, будет лучше, если мы встанем пораньше» — предложил Эйчиро. «Ты действительно сделаешь это для меня?» — спросил Судо, ошеломленный тем, что кто-то может пойти ради него на такое. «Конечно, если для тебя это важно, я не возражаю. Это ненадолго, и мы должны приложить все усилия, так что я готов, если ты согласен.» «Было бы здорово, спасибо» — поблагодарил Судо. «То же самое относится и к остальным с клубной деятельностью. Насколько я могу судить, Онодера, Судо, Мияке и Хирата состоят в клубах. Хирата, мне очень жаль, но ты попал в 10-ку лучших, так что не мог бы ты отказаться от футбольного клуба на неделю?» «Конечно, без проблем, я хочу помочь, так что это не будет проблемой» — кивнул Хирата. «Тогда я возьму эту группу, есть ли ещё кто-нибудь, кто готов заниматься во внеурочное время, чтобы мы могли заполнить её?» Первой подняла руку Хасебе и ещё одна незнакомая мне девушка. «Хорошо, я напишу всем список тех, кто вошел в первую десятку, все, кому нужна помощь, могут найти учебную группу, с которой вы готовы работать. Если все согласятся, я уверен, что мы сможем избежать исключения. Восьмерке лучших придется потрудиться.» «Я буду заниматься с Аянокоджи, или я не буду заниматься ни с кем» — внезапно заявила Хорикита. Никогда в жизни мне так сильно не хотелось кого-нибудь задушить. «Значит, у нас всего девять наставников» — просто сказал я. «Киётака…» — начал Эйчиро. «Извини, но я не думаю, что это хорошая идея» — внезапно сказала Кушида из глубины комнаты. Она подошла к нам и была в двух шагах от того, чтобы повернуться ко мне. «И почему же?» — раздраженно спросила Хорикита. «Потому что вы двое не ладите друг с другом, Аянокоджи-кун был в восьмерке худших, ему действительно нужно хорошо учиться, чтобы избежать исключения. Ему будет трудно, если вы оба будете все время спорить. Я возьму его в свою группу и буду с ним заниматься.» «Это начинает мне надоедать, вам двоим следует быть более тонкими в своих истинных намерениях. Вы не обманите никого своей безыскусностью» — сказал Коенджи, вставая со своего места. Отправив нам с Кушидой свои последние слова, он направился к двери, готовый уйти, но затем повернулся и указал на этих двоих, обращаясь к ним. «Ты хочешь узнать, чем увлечен твой брат у мальчика Аянокоджи, и пытаешься соблазнить его. Он не нуждается в репетиторе, если бы нуждался, то всегда мог бы попросить помощи у своей Асахины. Старшие дамы обычно знают, что нужно мужчине.» Надо было дать ему сто тысяч.