Drunk on touch

***

— Почему бы тебе не пойти и не отдать это моему брату? — Цирея протягивает Нетейаму темно-коричневую бутылку. Ему не нужно открывать ее и нюхать, чтобы понять, что это меткайинский ликер, который делают на этом острове. Он видел, как родители пили его с Тоновари и Ронал, и даже видел, как Аонунг пил его втайне со своими друзьями. Его вкус не такой, какой можно было бы ожидать, при виде его розоватого цвета, он сильный и землистый. Это любимый напиток рифового, и Нетейам это знает. Итак, он также знает, что Аонунг будет счастлив, когда увидит бутылку, ну, настолько, насколько он будет готов показать свое счастье. Но Нетейам хочет это увидеть. Он хочет видеть его счастливым, особенно после того, как тот получил серьезную травму. Однако лесной не хочет, чтобы другие знали об этом, по крайней мере, пока. У них настолько странная и сложная дружба — или отношения? — что у него болит голова каждый раз, когда он пытается разобраться в этом. Однако, одно он знает наверняка: он хотел бы, чтобы Аонунг был здесь с ними, с ним, празднуя возвращение тулкунов. Но он также знает, что не может просто оставить своих младших здесь одних, не тогда, когда Ло’ак, Цирея и его родители пьют с момента начала празднества. Он должен присматривать за ними, а особенно за Кири и Тук, которые могут потеряться, если забредут слишком далеко в шумную толпу. Он чувствует своего рода обязанным остаться и позаботиться о них. Вместо того, чтобы забрать бутылку у Циреи, он спрашивает: — Почему я? Девушка широко улыбается, а ее большие глаза кажутся остекленевшими в пламени костра. Остекленевшие от опьянения. — Потому что ты наименее пьяный или подвыпивший из всех нас, — отвечает она. — Я не знаю, насколько мой брат оценит, если пьяный вторгнется в его личное пространство. Нетейам слышит, как Ло’ак хихикает за спиной Циреи. Он никогда не находится дальше, чем в нескольких метрах от нее. — Кроме того, — продолжает девушка, — мне плохо от того, что он сейчас совсем один. Он, действительно, с нетерпением ждал этого дня. — Ее лицо немного меняется, между бровями появляется небольшая морщинка, а глаза наполняются грустью. Нетейам может сказать, что она действительно заботится о брате. Но лицо девушки снова становится счастливым, когда руки Ло’ака обвиваются вокруг ее талии. Она поворачивает голову и улыбается ему. Когда девушка снова переводит взгляд на старшего из братьев Салли, она умоляюще смотрит на него: — Пожалуйста, Нетейам. Я знаю, что он оценит это, и я тоже. Он может этого и не показывать, но он действительно ненавидит, когда его лишают возможности посетить такого рода событие. — Ее улыбка становится шире, когда она добавляет: — К тому же, я уверена, что он, также, будет рад увидеть тебя. Нетейаму требуется все силы, что в нем есть, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица, но в его груди становится тепло от слов девушки. Тем не менее, он открывает рот и собирается использовать свои обязанности старшего брата и сына в качестве предлога, чтобы остаться, но Ло’ак опережает его: — Ну же, братан. У нас все будет хорошо, тебе не стоит беспокоиться. Кири и Тук с нашими родителями, и мы с Циреей будем присматривать за ними. Нетейам поднимает свои (невидимые) брови. Эти двое будут за ними присматривать? Когда все их взгляды сосредоточены друг на друге? К тому же… — Вообще-то, вы, ребята, тоже изрядно навеселе, — заявляет Нетейам. — Ах, да ладно тебе! — восклицает Ло’ак. — Поживи немного, брат. Мы хотим, чтобы ты тоже наслаждался сегодняшним вечером, а не просто был здесь в качестве нашего сторожа. Просто иди и навести Аонунга! Ло’ак едва сдерживает смех, Цирея тоже не может не хихикать. Нетейам мягко им улыбается. Он действительно хочет на некоторое время расслабиться, выйти за рамки своих обязанностей и, как сказал Ло’ак, немного пожить. Сегодняшний вечер — идеальное время, празднование смягчает всеобщее напряжение, так почему бы и нет? Он чешет макушку, качает головой, смеясь, и поднимает руки в жесте капитуляции: — Что ж, ты меня убедил, младший братец. Нетейам встает со своего места у костра и осторожно забирает бутылку у Циреи. Она кажется тяжелой в руках, и на мгновение он спрашивает себя, не сделал ли он неправильный выбор, но теперь нет смысла идти на попятную. Особенно, когда две влюбленные пташки смеются и машут ему на прощание, исчезая в темной ночи. Он бросает еще один взгляд на своих родителей и видит, что они смеются и — все еще — пьют с другими взрослыми меткайинцами. Тук заснула, положив голову на колени Кири рядом с родителями. Он вздыхает. «Ладно, Нетейам, поживи немного, а?» — думает он про себя. И с этими мыслями он поворачивается в сторону деревни, покидая праздничную атмосферу пляжа.

***

Лесному не требуется много времени, чтобы добраться до маруи, в котором живет Аонунг. Его сердце учащенно бьется с каждым шагом, который он делает на пути к строению. Он стоит перед занавешенным входом, еще крепче сжимая бутылку трясущимися руками. «Черт, что я вообще должен сказать? Разве не неловко вот так внезапно появляться здесь?» Но его желание сильнее, чем его накручивания, и со вздохом он делает последний шаг вперед, проходя за занавес в маруи Аонунга. — Эй, Аонунг, я принес тебе эту б… — Нетейам останавливается, замечая рифового, лежащего на спине на полу. Светло-коричневые бинты тянутся по его правой руке от запястья вверх по предплечью и по всему правому плечу. Глаза парня закрыты, он лежит неподвижно. Нетейам застыл на месте. Он не знает, стоит ему уйти или, наоборот, подойти ближе. «Он что, мертв?» — Эта мысль приходит ему в голову, и она пугает, потрясая до глубины души. Он тихо садится на колени слева от парня, ставя бутылку на пол. Он наклоняется вперед, пока не оказывается в нескольких дюймах от лица Аонунга, разглядывая его. Длинные ресницы рифового красиво пушатся, и Нетеям пытается сосредоточиться на них, чтобы не думать о возможности того, что меткайинец мертв. Он задерживает дыхание, пытаясь услышать его дыхание. — Я не мертв, ты, skxawng, — рифовый медленно открывает глаза. Облегчение накрывает лесного, и с глубоким вздохом он опускает лоб на грудь Аонунга: — Ты действительно напугал меня на долю секунды, — говорит Нетейам, и его дыхание согревает кожу меткайинца. Он выпрямляется и смотрит ему в лицо. Аонунг пристально смотрит на него в ответ. — Почему ты здесь? Разве ты не должен праздновать со всеми остальными? — Спрашивает тот, все еще глядя на Нетейама своими большими голубыми глазами. Вместо ответа тот просто берет бутылку алкоголя и показывает ее ему. На губах рифового появляется улыбка, и если бы лесной не держал бутылку крепко, он уверен, что упал бы на раненого парня. «Да, я скучал по его улыбке,» — думает он про себя. То, как улыбка — улыбка Аонунга — может заставить его забыть обо всех тревогах, которые одолели его ранее на пляже, заставляет его смягчиться, но в то же время так пугает. — Ну почему ты сразу не сказал об этом, — говорит рифовый со своей обычной задорной улыбкой. Вместо ответа Нетейам переводит взгляд на правое плечо парня: — Как твоя рана? Улыбка меткайинца немного меркнет, и он вздыхает: — Ну, в целом, нормально. Но чертовски болит, когда я пытаюсь пошевелить ей, — ухмылка возвращается на его лицо, когда он смотрит на лесного. — Хотя, это, вероятно, оставит крутой шрам. Нетейам не может не улыбнуться этому глупому комментарию. Он рад, что Аонунг почти вернулся к своему обычному состоянию. Рана на его плече была оставлена акулой, когда рифовый с друзьями отправился на охоту. Они даже не были за рифом, поэтому никто не мог подумать о том, что нужно быть начеку. Акула не должна приближаться так близко к рифу, поэтому она застала их врасплох, напав со спины. Она атаковала его вскользь, задев своим мощным телом руку рифового, сильно повредив ее. А потом еще и укусила его в плечо. Друзьям Аонунга удалось отбиться от зверя арбалетами и копьями, но когда ее челюсть на его плече разжалась, один из зубов остался внутри, почти проткнувший плечо насквозь. Пришлось удалять его хирургическим путем уже в деревне. Нетейаму никогда не было так страшно, как тогда, когда он увидел, как на пляж выносят потерявшего сознание и истекающего кровью Аонунга. — Ты поможешь мне сесть или так и будешь продолжать пялиться на меня? Лесной застенчиво улыбается: — Извини, я просто… задумался. Меткайинец поднимает левую руку и касается его щеки, убирая одну из косичек за ухо: — Я в порядке, Тейам. Тебе не о чем беспокоиться. Нетейам тает от его касания. Он кладет свою левую руку на левое плечо Аонунга, другой рукой обвивает его талию и помогает подняться, чтобы тот сел прямо. Рифовый со стоном опирается на деревянный столб, стоящий посреди комнаты, на котором держится маруи. Лесной протягивает ему бутылку, и тот хватает ее здоровой рукой, подносит к губам и вырывает пробку зубами, выплевывая ее в дальний угол помещения. Он делает большие неспешные глотки. Маленькие струйки ликера льются из горлышка бутылки, стекая по подбородку рифового, по шее и, обводя адамов яблоко, спускаются к груди. Нетейам понимает, что он снова пялится, но не может отвести взгляд. Аонунг всегда был грубым, но что-то в нем всегда интриговало лесного. Может быть, потому, что тот полная его противоположность. Он рассеянно облизывает губы. У них было немало приятных моментов. Моментов, когда они подмечали то, как смотрят друг на друга; моменты, когда их кожа соприкасалась, а по спине пробегали мурашки; моменты, когда они делились друг с другом глупыми историями и смеялись до тех пор, пока не начинали задыхаться. Они оба так сблизились друг с другом, что боятся все испортить глупыми ошибками. Но после ранения Аонунга Нетейам понял, что лучше совершить глупую ошибку, если это означает показать свои истинные чувства к рифовому. Просто он боится, что тот не чувствует к нему того же. Как только меткайинец выпивает достаточное количество напитка, он возвращает его лесному. Тот выпил только одну чашу сегодня вечером, и то только потому, что ему налил отец, и он не хотел ставить его в неловкое положение, не испив из чаши. Кроме этого, он больше ни капли не выпил. Однако, теперь что-то внутри парня заставляет его поднести бутылку к губам и сделать глоток. В тот момент, когда алкоголь обжигает его горло, лесной хмурится и останавливается. Он корчит гримасу и заметно вздрагивает. Аонунг хрипло смеется. — Он такой крепкий, фу, и на вкус странный. Почему тебе это нравится? — Нетейам хмуро смотрит на бутылку, как будто она должна перед ним объясниться. Он не знает почему, но поднимает бутылку снова, чтобы сделать еще один глоток. — На самом деле, это напоминает мне тебя, — он замирает до того, как бутылка касается его губ. Его глаза расширяются, когда он смотрит на Аонунга, на лице которого растянулась легкая ухмылка. — Что? Тот пожимает своим единственным здоровым плечом: — Назови это странным, но каждый раз, когда я пью, заставляет меня думать о тебе. Я думаю, это как-то связано со вкусом. Нетейам не знает, что ответить. Он не знает, то ли это внезапный прилив алкоголя в его мозгу, теплота, которая висит между ними двумя, или это его собственный прилив уверенности после признания Аонунга, но он не может толком объяснить, почему он делает то, что делает дальше. «Поживи немного» — вспоминает он. Он медленно подползает к Аонунгу, забираясь к нему на колени, оседлав бедра рифового своими голыми ногами. — Нетейам? — тихо вопрошает тот. Они оба прекрасно ощущают места соприкосновения их тел. Лесной наклоняется вперед, на Аонунга, который в ответ обхватывает его за тонкую талию. Единственное, что мешает им быть полностью обнаженными, это их набедренные повязки, а также корсет Нетейама чуть выше его талии. Корсет, который много раз привлекал внимание рифового. Он наклоняется еще немного и склоняет голову вправо: — Ты думал обо мне каждый раз, когда пил? — он не может удержаться от легкой улыбки. Глаза рифового расширяются. Все, о чем он может сейчас думать, это о том, как красиво выглядит Нетейам вот так: в тусклом свете комнаты его губы изогнуты в улыбке, а его косички обрамляют лицо. И он так близко к Аонунгу. Так близко. Но он знает, что тот дразнит его, а он не из тех, кто так легко сдается. Поэтому он усмехается и закатывает глаза: — Ну, может быть, не каждый раз, — он крепче сжимает талию лесного. Сколько раз он ловил себя на том, что пялится на нее, тоже стыдно сказать. Улыбка Нетейама становится шире, и он еще на дюйм приближается к лицу меткайинца: — Что так? — спрашивает он, и Аонунг сократил бы разрыв между ними, если бы лесной вдруг не отстранился, делая еще один глоток из бутылки. С остатками напитка во рту он сталкивается своими губами с губами рифового, который не сдерживает стон удивления. Их языки находят друг друга, и Аонунг пробует алкоголь во рту Нетейама, еще сильнее сжимая его талию. Она такая тонкая в его большой руке, и ему это нравится. Лесной оставил бутылку на полу и обхватил тонкими руками шею меткайинца, убедившись, что он не слишком сильно давит на его правое плечо. Он стонет в его рот, и они углубляют поцелуй. Язык рифового шершавый, он пробует столько спиртного во рту, сколько может. Но этого недостаточно, он хочет большего. Больше Нетейама, больше опьяняющего чувства, которое он получает от алкоголя, и больше смеси того и другого. Лесной разрывает поцелуй. Их тяжелое дыхание смешивается между ними. Он поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с рифовым. — Теперь, — произносит он вкрадчивым голосом, — я надеюсь, ты действительно думаешь обо мне каждый раз, когда пьешь. «Блять», — думает Аонунг. Он хихикает и утыкается лбом в плечо парня. — Эйва, Нетейам. Ты действительно знаешь, как вывести меня из себя, хах. Он медленно начинает водить пальцами вверх и вниз по талии Нетейама, чувствуя, как парень на его коленях вздрагивает каждый раз, когда он задевает его самое чувствительное место: точка на линии пупка. Аонунг улыбается про себя, как будто он только что узнал его маленький секрет. Он начинает целовать шею лесного. Сосет и лижет его кожу, оставляя парня под ним стонущим месивом. Аонунг движется от правой стороны шеи вверх к подбородку и снова вниз к левой стороне, желая пометить всю его шею. Нетейам медленно начинает двигать бедрами, раскачиваясь взад и вперед. Их набедренные повязки трутся друг о друга, и теперь рифовый тоже стонет. Он хотел бы, чтобы у него были здоровы обе руки, но он крепко хватает лесного за задницу только левой. Тот охает, но затем тихо смеется над твердой хваткой рифового. Он снова стонет, когда Аонунг начинает направлять движения его бедер. Вперед-назад, вперед-назад. Нетейаму не требуется много времени, чтобы почувствовать, как эрекция меткайинца увеличивается под ним. Тот смотрит на него и шепчет прямо в губы: — Я не могу много двигаться, ты же сделаешь это для меня, да? — лесной кивает и стонет вместо ответа. На что Аонунг снова ухмыляется. — Да-а… Хороший мальчик. От этого комментария у Нетейама внутри все плавится. Губы парней снова встречаются, и поцелуй сразу становится грубым. Их языки соприкасаются, они все еще ощущают вкус крепкого алкоголя во рту друг друга. Рифовый кусает и посасывает нижнюю губу лесного, и тот реагирует тихим: — Ах… Медленное ерзанье превратилось в грубые и быстрые толчки. Рука Аонунга все еще лежит на заднице Нетейама, направляя его быстрыми движениями. Их стояки можно почувствовать сквозь тонкие слои одежды, и это заставляет лесного издавать еще более громкие стоны. Его рот приоткрывается, когда он смотрит на Аонунга полуприкрытыми глазами. Тот снова ухмыляется: — Посмотри на себя, — он чуть приподнимает бедра в такт движениям Нетейама, насколько ему позволяет его плечо, но это все равно выбивает воздух из легких лесного. — Тебе так нравится прижиматься к моему члену? Нетейам хнычет: — Д-да, это т-так. Однако в его голове начинают формироваться некоторые мысли. «Я пришел сюда ради него,» — думает лесной. — «Я хочу, чтобы ему было хорошо.» Он наклоняет голову и начинает целовать шею Аонунга. Он медленно спускается к его груди, оставляя повсюду маленькие укусы. Дыхание рифового сбивается, когда зубы Нетейама задевают его сосок, и тот улыбается сам себе. Он перемещается ниже, к животу рифового, кладя руки по обе стороны от его талии и чувствует его стояк у своей груди, и это пробуждает в нем более глубокое возбуждение. Он спускается и целует кожу между пупком рифового и его набедренной повязкой. — Ах… — с губ Аонунга срывается стон. «Я хочу услышать больше», — думает Нетейам. Он располагается между ног меткайинца и проводит руками по крепкой внутренней стороне бедер. Тот снова затихает. Лесной собирается стянуть набедренную повязку Аонунга, когда рука рифового вдруг приподнимает его лицо за подбородок. — Нетейам, — он тяжело дышит, — ты не должен этого делать. Тот качает головой в ответ и целует внутреннюю поверхность бедра парня: — Тем не менее, я хочу, — рифовый смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Ты хочешь, чтобы я…? — Эйва, да, — скулит Аонунг, и Нетейаму не нужно больше одобрения, прежде чем он стягивает с него одежду. Стояк рифового шлепается на нижнюю часть его живота, и лесной видит ниточку предэякулята, тянущуюся от головки к коже. Он облизывает губы. Взяв ствол в свою теплую руку, начинает целовать и облизывать его снизу вверх. Меткайинец дрожит под ним, издавая тихие стоны. Нетейам наконец смыкает губы вокруг члена, и Аонунг с громким оханьем наклоняется немного вперед, а затем морщится и снова прислоняется спиной к стоящему позади столбу. Он кладет свободную руку на макушку лесного и помогает ему покачивать головой вверх и вниз. Рифовый чувствует жар и влажность рта парня до такой степени, что он уже не может контролировать свои стоны. — Блять, — удается выдохнуть ему, — ты выглядишь так красиво, Тейам… Это побуждает Нетейама насаживаться глубже и двигаться быстрее. Аонунг слегка приподнимает бедра, толкаясь навстречу, и одновременно хватая бутылку, делает большие глотки. Он чувствует легкость в голове, как от алкоголя, так и от вида красивого парня, который так хорошо берет его между ног. «Черт, я близко.» — Ах, я… я близко, — и после еще нескольких движений горло Нетейама наполняется густой спермой. — М-м-м… — лесной мычит, изо всех сил стараясь не подавиться, но, как хороший мальчик, он все проглатывает. С влажным хлюпом отстраняется от рифового и слизывает все до последней капли с его члена, потому что никак не может насытиться вкусом и грязью всего этого. — Хм-м… Ах, не… так уж и много, — Аонунг заикается от перевозбуждения. Он снова поднимает подбородок Нетейама, который ему невинно улыбается, и пытается отдышаться. Лесной подползает ближе, пока снова не оказывается на коленях у рифового. — Вот, — требует он, поднося напиток к губам Нетейама. Тот начинает пить, пока Аонунг держит бутылку, и он не останавливается, когда парень начинает издавать протестующие звуки. Густые струйки ликера стекают по губам лесного, смачивая обоих парней. Нетейам отодвигает бутылку, когда чувствует, что напиток слишком сильно обжигает его горло. Он кашляет, а рифовый просто смеется. — Ты, skxawng, — лесной тоже не может удержаться от смеха. Аонунг притягивает его ближе, пока их лбы не соприкасаются. Они смотрят друг другу в глаза: светло-голубые и ярко-желтые. Парни мягко улыбаются, прежде чем их губы снова встречаются. На этот раз поцелуй нежный, и от него им обоим становится тепло и легко на душе. Нетейам разрывает поцелуй, чтобы слезть с колен Аонунга, но даже одной сильной руки рифового достаточно, чтобы удержать его на месте. — Куда ты собрался, а? Я с тобой еще не закончил, — голос рифового хриплый, и Нетейам чувствует, как он эхом грохочет в его груди. Желтые глаза расширяются, и он чувствует, как его член слегка дергается. — Чт… Лесного прерывает Аонунг, вытаскивающий его косу из-за спины вперед, затем он берет свою собственную косу, перехватывая ее за конец, где его нервные волокна начинают двигаться, оголяясь. Нетейам не знает, что сказать. Он продолжает смотреть на старшего широко раскрытыми глазами. Цахейлу с другим На’ви означает стать парой. Это означает связь на всю жизнь. — Я знаю, что это может быть неожиданно, — шепчет Аонунг, — но то, что я оказался… близок к смерти, заставило меня понять несколько вещей, — глаза меткайинца полны решимости. — Я боялся, что неправильно истолковываю то, что происходит между тобой и мной. Нетейам качает головой: — Нет… нет, ты ничего не понял неправильно. Я боялся тоже. Я не хотел, чтобы моя влюбленность в тебя разрушила дружбу между нами… Он берет конец своей косы и поднимает ее так, чтобы нервные волокна встретились с волокнами Аонунга. Они сразу же начинают сплетаться. — Святое дерьмо, — рвано выдыхает Аонунг. Оба парня сразу же чувствуют эффект от этого, и он сильно отличается от связи с животными. Они чувствуют себя единым целым. Как будто они не знают, где начинается тело одного и заканчивается другого. Места, к которым прикасается их кожа, кажутся намного более чувствительными, как сочетание огня и льда. Кажется, что все их чувства обострились. Аонунг обхватывает лицо Нетейама руками — и правой тоже. Его плечо горит от боли, но он не обращает на это внимания, оба тяжело дышат. Они целуются, и это похоже на то, как если бы они сделали свой первый вдох после возвращения на поверхность воды. Это похоже на потрескивание огня. Это как лежать в мягкой траве джунглей Пандоры. Это как чувствовать себя живым. Рифовый переворачивает их, и теперь Нетейам лежит на спине. Он до сих пор не понимал, насколько больше меткайинец по сравнению с ним. Тело Аонунга охвачено огнем, и он не знает, отчего это: из-за раненого плеча, из-за сильного возбуждения, от спиртного, или из-за цахейлу с Нетейамом. — Ах… Аонунг, — выдыхает лесной между их грубыми поцелуями, — твоя рана. Рифовый сначала не понял, что рана в его плече открылась из-за того, что он двигался. На его бинтах начинают появляться красные пятна, но ему все равно. Он не сможет остановиться сейчас. — Все в порядке, не волнуйся. И прежде чем Нетейам сможет возразить, он затыкает его еще одним поцелуем. Их языки снова находят друг друга, их руки блуждают по телам друг друга, оставляя повсюду обжигающие ощущения. Аонунгу не требуется много времени, чтобы снять набедренную повязку лесного; его корсет остается на месте по прихоти рифового. Их члены трутся друг о друга, и это заставляет обоих застонать. Меткайинец направляет свою руку вниз, к члену Нетейама, пачкая кончики пальцев его предэякулятом и несколько раз проводя по стволу вверх и вниз, срывая с губ парня сладкие стоны. Пальцы Аонунга перебираются еще немного ниже, пока он не находит дырочку лесного между ягодиц. Она мокрая, и он кружит вокруг нее, дразня парня. — М-м-м… пожалуйста, Аонунг… Тот ухмыляется и вставляет один палец в Нетейама. Лесной издает громкий стон, и меткайинец стонет вместе с ним из-за тепла и тесноты вокруг его пальца. Он начинает входить и выходить из дырочки парня, оставляя его под собой дрожащим и хнычущим. С его члена еще больше течет на нижнюю часть живота. Аонунг добавляет второй палец, растягивая Нетейама. Он приближает свое лицо к его лицу. — Мне нравится, как ты хнычешь и твое выражение лица, — его губы скользят по губам Нетейама, когда он произносит: — Я хочу видеть больше этого. Он сгибает пальцы и ударяет по чувствительной точке лесного. Тот кричит, и он мог бы кончить прямо здесь и сейчас, если бы Аонунг внезапно не убрал пальцы. — Н-нет, пожалуйста, — умоляет Нетейам. — Я был так близко. — Не волнуйся, я заставлю тебя почувствовать себя еще лучше. Аонунг пристраивается к дырочке лесного, положив левую руку на его тонкую талию, а правую руку рядом с его лицом, чтобы не упасть. Он медленно вводит член, и это не похоже ни на что, что он когда-либо чувствовал раньше. Нетейам выгибается и стонет. Он чувствует, как его дырочка растягивается твердым членом рифового. Войдя на половину, тот останавливается, чтобы дать лесному привыкнуть к его размеру. — Блять, ты все еще напряжен после того, как я растянул тебя, да? — Ах… т-ты большой. Аонунг издает смешок и начинает входить и выходить из Нетейама. Он почти полностью выходит, прежде чем войти с большей силой, заставляя парня снова выгнуться и громко застонать. После нескольких толчков он входит до конца. В красивых глазах лесного появляются слезы. — Эйва, в тебе так хорошо, Тейам. В ответ он слышит стон. Аонунг набирает темп и начинает толкаться в быстром и устойчивом ритме. Комната наполняется влажными звуками его толчков, сочетающимися с хлюпаньем дырочки Нетейама, и, вдобавок ко всему, громкими стонами обоих парней. — Ах… Ах… М-м… Все тело лесного горит, ему никогда не было так хорошо. Аонунг каждый раз попадает в точку удовольствия, и от этого у него кружится голова. Внезапно он чувствует, как тяжелая капля падает на его лицо. Он поднимает глаза и видит, что повязки рифового на плече из светло-коричневых стали темно-красными. Его рана начала кровоточить. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но с трудом подбирает связные слова. — А-Аонунг…ты… Ах… твоя рана. М-м… Ах…протекает… Озорная улыбка меткайинца вернулась. — Почему бы тебе не открыть рот, а? — Его толчки становятся жестче и глубже. — Теперь ты моя пара, так что принимай от меня все. Как хороший мальчик, которым ты являешься. Его глаза остекленели, и он выглядит безумным, но это заводит Нетейама еще больше. Он не может удержаться и открывает рот, издавая новые стоны. На тело лесного начинает падать еще больше капель крови. Аонунг смотрит вниз, туда, где они соединены, видя, как его член входит и выходит из младшего, покрытый их соками. — Черт, посмотри на себя. Ты так хорошо меня принимаешь, — он снова смотрит на раскрасневшееся лицо Нетейама и, увидев собственную кровь на лице и груди своей пары, облизывает губы. — Ты такой прекрасный. Блять, ты такой красивый. Он бормочет еще больше похвал. Член лесного дергается, когда он их слышит, и в нижней части живота становится теплее. — Ао… я-я близко… — ему удается озвучить. — Ах, я тоже, — его толчки становятся небрежнее, но он по-прежнему проникает глубоко. — Ты собираешься забрать всю мою сперму, да? Пока ты не будешь истекать неделями. И с последним толчком он замирает глубоко внутри Нетейама и освобождая все свое семя. Лесной чувствует, как внутри у него становится тепло и влажно. — Ах, блять. Нетейам кричит, и тоже кончает прямо на себя. Алкоголь, цахейлу, кровь и боль (ощущаемые через связь), дают ему возвышенные чувства. Аонунг, все еще находится внутри, и все это настолько интенсивно, что он начинает видеть темные пятна. После того, как они немного отдышались, рифовый медленно выходит и ложится рядом с Нетейамом. Их косы все еще соединены между собой. Лесной придвигается ближе к истощенному телу меткайинца и кладет ладонь ему на щеку. Они смотрят друг другу в глаза, смотрят друг на друга и остаются в таком положении еще какое-то время, пока лесной не охает. — Твоя рана! Мы должны обработать ее и заново перевязать… Аонунг просто притягивает его ближе за талию и кладет свою голову на него. Он закрывает глаза, готовый заснуть. — Завтра. Давай пока поспим. Нетейам извивается и пытается вырваться из объятий рифового, но безуспешно. Он вздыхает и утыкается носом в его грудь. — Если ты умрешь у меня на руках сегодня ночью, я убью тебя, когда проснусь. Он чувствует, как грудь Аонунга дергается от смеха. — Не волнуйся, я потерял не слишком много крови. Нетейам тоже закрывает глаза и вскоре засыпает.