Дело №482

– Так, Малфой. Начнем. – я закрыл дверь за Роном и миссис Симонс, которые благодаря булочкам и чаю так сдружились, что я еле прогнал их из своего кабинета. Оказывается, нагоняй помог моей помощнице рассмотреть в Уизли не только человека, сравнивающего кулинарные таланты двух дам, но и «бедного мальчика, к которому несправедлива жизнь». Я открестился от этого и прошел к своему столу. Малфой в это время спокойно сидел на кресле Рона и ждал, пока я займу место напротив. – Почему ты вообще его терпишь здесь? Он запорол тебе расследование дела об убийстве. Это же даже не выговор, это прямое увольнение к черту. – возмущался он, глядя в стену перед собой. Из-за того, что он предпочитал сидеть боком ко всем, с кем ведет диалог (ко мне так точно), я не мог рассмотреть выражение его лица. Хотя какое там выражение. Он же «невыразимец». – Рон - Герой войны, хороший человек и… – И бесполезный оперативник. Просто признай, что проблем от него намного больше, чем пользы. – он саркастично посмеялся, слегка откидывая голову назад, – Я даже представить не могу, что было бы с родителями Энтони Кермита, когда им бы сказали, что их сын пытался убить подружку. Хотя она сама расчетливо задушила его и выставила все так, как будто это была самооборона! – он резко повернулся в мою сторону и ядовито прошипел. – Ты хоть понимаешь, что вы отпустили бы хладнокровного убийцу на свободу?  Я представить не могу, сколько еще таких безнаказанных мразей по вине Уизли ходит по нашим улицам! Поттер, да по тебе самому комиссия профпригодности плачет. Как ты мог такое допустить? Я понимал, что слизеринец был прав. В первую очередь, это моя вина. Я просто не умел отпускать от себя людей. Когда от нас ушла Гермиона, я справился с этим только потому, что Рон был рядом. Да, мы с ней поддерживали связь, общались, иногда виделись, но она была далеко, в чужой стране и я не ощущал ее присутствия рядом. Я долго свыкался с мыслью, что больше в моей жизни ее не будет, что все ее занудные речи больше не прозвучат под ухом. А Рон остался. Для меня он стал единственным оплотом. Я практически ни с кем не поддерживал связи. Друзья по Хогвартсу до сих пор звали меня на дни рождения и общие посиделки, но я не хотел никого видеть из старой жизни. Я просто перегорел. Мне было не интересно, сколько лет детям Невилла и Луны, как продвигается бизнес у Лаванды Браун, куда в этот отпуск собирается ехать семья Джинни. Я не хотел замещать свои воспоминания о них, молодых, яростно сражающихся за каждый камень у Хогвартса ребят, этими погруженными в себя и собственные проблемы незнакомыми людьми. Рон по-прежнему оставался собой. И поэтому он был мне нужен. Без него у меня не останется ничего. Я взглянул на Малфоя, который сейчас педантично поправлял манжеты на рубашке. Быстрыми пальцами он пробегался по пуговицам, проверяя плотно ли они вставлены в петли, а потом оттянутым движением растягивал ткань от запястья и до локтя. Он тоже не изменился. Хотя нет, изменился. И сильно. Он очень привычный старый Малфой в новой оболочке. Не знаю, как это описать. Вот смотришь на него и вспоминаешь того мелкого пакостного хорька - высокомерного, эгоистичного, властного и до чертиков притягивающего. Я всегда знал, что меня к нему тянет, но это было из-за нашей вражды. Ведь враг для меня всегда был важнее друга, как бы странно это не звучало. Я без раздумий менял встречи с Гермионой и Роном в Хогсмиде на то, чтобы под мантией-невидимкой часами сидеть за кустом, где Малфой с Паркинсон решали домашнее задание по зельям, или бросал Рона с недоделанным эссе по трансфигурации, с которым он просил меня помочь, если на карте Мародеров высвечивалось имя слизеринца, вышедшего из подземелий. Я знал, что моя крыша давно была съехавшей на почве Малфоя, но никогда не знал, что так сильно. Потому что сейчас, пока он сидел передо мной ведь такой понятный, но странно изменившийся, я готов был расстаться с Роном, который все эти годы был для меня столпом стабильности.  – Малфой? – позвал его я, все также не отводя взгляда. – М? – он уперто продолжал смотреть в стену, избегая прямого визуального контакта. – Откуда ты такой умный взялся? – От папы с мамой, Поттер. – он опустил глаза и попытался перевести тему. – Я думаю, что убийство невыразимцев связаны, потому что… – Расскажи мне о том, что с тобой было после суда. – я упер подбородок в кулак правой руки, которая стояла на подлокотнике кресла, и с полуулыбкой ждал ответа. – Зачем тебе это? – его величество соизволило обратить на меня внимание и повернуло голову. – Хочу понять, кто ты. Я не могу узнать тебя, хотя не вижу изменений. Ты тот же, но совсем неизвестный. И я уже говорил, что ты меня интересуешь. Дуэль взглядов, прямо как в боксе. Только с моей стороны неподдельный интерес, с его - подозрительность и пассивная агрессия. Я не винил его в том, что он не доверял мне, но я дал Непреложный. Он может сделать с моей памятью все, что захочет, прямо сейчас. При этом, у меня не было опасений, что я все забуду. Это, конечно, самый вероятный исход событий, но сейчас для меня важно было узнать о том, какой путь он прошел после того, как пропал на восемь лет. Малфой, наконец-то, сел напротив меня с ровным корпусом. Двумя пальцами поманил чашку уже остывшего чая миссис Симонс, невербально подогрел его и уткнулся взглядом на собственные пальцы, водившие по каемке чашки. Он сомневался, его можно было понять. Но, думаю, понимание того, что моя память в его руках, перевесила в сомнениях и он принялся рассказывать. – В школе я не знал, что меня ждет после выпуска. Я не знал, чем хочу заниматься, кем хочу стать и чего добиться в жизни. Отец настаивал на политической карьере, мама пыталась убедить, что я стану прекрасным зельеваром. Но сам я не хотел заниматься ничем из того, что они предлагают. Потом началась война, – те воспоминания все еще не оставляли никого из нас, и даже Малфой слегка понизил голос, стараясь не показывать переживаний. – и выбор профессии перестал быть самым трудным в жизни. В тот момент все думали, как не умереть от смертельного заклятья, не быть раздавленным лапами великана или прилетевшим куском стены Хогвартса. В тот момент чувство страха и постоянной паники за свою жизнь стали чем-то привычным и неотделимым. Нас не было в замке почти весь последний курс, но мы знали, каково там было. Отсутствие сна из-за страха, что в гостиную войдут Пожиратели и ради развлечения будут пытать тебя Круциатусом, постоянные приступы тревожности, рвота и непереносимость еды, потому что ничего не лезло в горло из-за пристального внимания надзирателей в Большом зале. Малфой был там и на себе испытал весь ужас того периода. Слизеринцев Пожиратели не щадили точно также, как и студентов остальных факультетов. Есть мнение, что они были под защитой цветов Дома и своих родителей, вступивших в ряды приспешников Волдеморта, но это не так. Они были такими же детьми. Подавленными, испуганными и смертельно уставшими. – Я очень надеялся на суд. И даже скрестил пальцы в маггловской традиции, когда оглашали приговор. Думал, что срок в Азкабане поможет мне справиться с чувством вины из-за всего того, что происходило в замке в то время, за тех студентов, кто пострадал из-за меня. Мой организм и сознание находились в постоянном стрессе, и я больше не мог чувствовать ничего, кроме долбанной тревоги. Поэтому надеялся на Азкабан. Он вертел чашку в руках уже несколько минут, но ни разу не отпил из нее. Пробегал пальцами по задней фарфоровой стенке, наблюдая за тенью от пальцев, которая просвечивалась сквозь керамику. Иногда замолкал, иногда скатывался на шепот. – Надежды на искупление развеялись, когда огласили результат. Отец едва успел схватить меня за руку, когда я пытался встать и опротестовать решение о своем помиловании. Ты не ожидал, да? Того, что я могу испытывать вину за все произошедшее? – он ухмыльнулся, но даже не посмотрел на меня. Как будто думал, что я не верю ни единому его слову и не хотел убеждаться в этом, прочитав в глазах. – Но тогда, после суда, когда родителей освободили, меня отвели к Цильсману. Он предложил выход и согласился нанять меня после обучения. Его не интересовало ни мое прошлое, ни репутация семьи. Он сказал, что я ему нужен, и я поверил. Цильсман не производил впечатления человека, который занимался реабилитацией бывших Пожирателей. Но при этом пошел на такой рисковый шаг, как трудоустройство Малфоя - человека, входившего в десятку самых проклинаемых в магической Англии людей. Почему он рискнул своим положением и званием, чтобы забрать его к себе? Неужели уже тогда разглядел его талант и смог понять, что слизеринец способен принести обществу намного больше пользы, чем когда-то причинил боли? – Я завершил начальные курсы в Отделе тайн, а потом отправился в маггловский Лондон, где прошел полное обучение по криминалистическому вскрытию. Цильсман подарил мне надежду и я, окрыленный ею, стал лучшим на потоке, прошел стажировку в Национальном агентстве по борьбе с преступностью. Я до сих пор считаю, что это было лучшим решением в моей жизни. Глядя на то, как работают магические криминалисты, я могу только удрученно покачать головой, потому что их методы далеки от идеальных. Для понимания того, что произошло с человеком, недостаточно использования трех диагностирующих заклинаний и внешнего осмотра. Обучение позволило мне понять, что вскрытие является основой любого расследования. Судмедэксперты - это люди, выполняющие необходимую работу, на которую у всех остальных не хватает духу, но именно она дает результаты. И сейчас я как никогда был с ним согласен. Мы привыкли, что чаще всего сталкиваемся с преступлениями с использованием магии, которые отследить быстрее и легче именно с помощью быстрой диагностики заклинаниями. Но последние пару лет, мы столкнулись с быстро растущими случаями преступлений, совершенных без магии, где орудиями являются ножи, пистолеты, веревки и прочее, доступное и магу, и магглу. Это один из минусов интеграции мира людей в мир магии. – Я в своих расследованиях стараюсь совмещать магические принципы изучения тел с традиционными судебно-медицинскими нормами, которыми пользуются во всем мире. И это дает хорошие результаты. – без тени гордости рассказывал Малфой, так ни разу и не посмотрев на меня. Не похоже на злость. И на стеснение не похоже. Тогда почему? – А Панси? Кто она тебе? – вопрос с подвохом. Ну, Малфой, рассказывай. – Она такой же специалист, как и я. Мы вместе проходили все этапы обучения. Только на стажировке она уже работала в Отделе. Опыта в магическом исследовании у нее больше, чем у меня, а я предпочитаю заниматься вскрытиями и осмотрами. Мы одна команда. – он поднял глаза, а рукой немного оттянул ворот рубашки. – Или ты не про это спросил? «Нет, не про это», хотел сказать я, но выдохнул лишь: – Про другое мне не интересно. – Если я утолил твой интерес к моей персоне, может продолжим изучение дела об убийствах? Как только мы встали на проверенный путь рабочих отношений, исчезла его пассивность, задумчивость. Он стал живее, а в глазах проблеснул огонек азарта. Я хмыкнул - он такой же помешанный на работе, как и я. Поэтому и семьи ни у кого из нас нет.    – Я тут изучил дело, которое ты мне дал… – Которое ты украл, Поттер. – …которое я украл, и вот что понял. После убийств Холланда и Бейла никто до сих пор не знает, куда делся артефакт, над которым они работали. Тот, который влияет на магию. Я прав? Малфой прокатил язык по зубам, явно нехотя отвечая: – Не буду спорить с этим. А вот просто сказать: «Поттер, ты прав» сложно? – Никто кроме них не знал, как должен работать артефакт. – признал невыразимец. – Долгое время, несмотря на все опыты, мы думали, что он неисправен. Несколько лет Холланд и Бейл ставили опыты на магах для изучения свойств этого артефакта, но тот ни разу не сработал. А теперь он пропадает, а сами исследователи погибают. Интересная картина вырисовывается. – У тебя есть предположение, что Холланд и Бейл все же разобрались с действием артефакта и решили заработать на нем? Малфой молчал и кусал изнутри нижнюю губу. – Стоит ли мне в очередной раз говорить тебе о секретности этой информации?   – И дня не проходит, чтобы ты мне о ней не сказал. Но я готов дать тебе второй обет, лишь бы ты не скрывал важную информацию о расследовании.   – Я просто не доверяю тебе, Поттер. – Даже с Непреложным? – Даже с Непреложным. – Мы так никуда не сдвинемся.   Я встал и потер бедренные мышцы ног, разминая. Из-за долгого сидения, они ныли и требовали хоть минимального движения. Также как и мысли в моей голове, последние сутки сконцентрированные на том, как заставить Малфоя сотрудничать. – Ты думаешь, что, узнав от тебя какую-то важную информацию, я побегу к Скиттер писать разгромную статью о некомпетентности специалистов Отдела тайн или чего ты ждешь от меня? – я уже откровенно злился на узколобость слизеринца, но не мог понять, как с этим быть. – Как зам Главного Аврора должен доказать тебе лояльность к нынешней власти Министерства? – Я хочу, чтобы ты дал родовой обет Малфоев. – быстро сказал он, как будто только и ждал этого вопроса. – Что прости? – я остановился, непонимающе смотря на блондина. – Я не понял, что ты от меня хочешь? – Непреложный обет можно обойти. – Но ты сам составлял его текст! И все еще не уверен в его верности? Да ты совсем свихнулся на своей скрытности, Малфой. – я покачал головой, не понимая всей паранойи, касательно этого. –  Я не собираюсь никому ничего говорить. Я сотрудник Министерства магии Англии. Я заместитель Главного Аврора, твою мать. Как я могу быть предателем? – Я просто хочу перестраховаться.  – Ты меня уже бесишь.   – Это не важно. Я тут не для того, чтобы тебе глазки строить. – он отогнал мои слова небрежным взмахом руки. – Я должен быть уверен в тебе. Как в себе. Я задрал голову к потолку и обреченно зарычал. Да когда ж мы закроем это дело? Я уже не могу находиться с Малфоем большую часть дня. Он никому не доверяет, все делает самостоятельно: перепроверяет отчеты, итоги исследований, каждую строчку и каждое слово. Чертов педант. – Что я должен сделать? – Позволить мне оставить на твоем теле метку Малфоев. –  ЧТО?!? Ты охренел, змееныш? Возомнил себя Волдемортом, придурок? Какую метку? – я оказался рядом с ним меньше чем за секунду. Схватил за опрятную рубашку и притянул лицом к лицу постоянно потрясывая. – Малфой, а вот теперь Я тебе не доверяю. – Я объясню. Отпусти. – Говори так. – прошипел я, еще раз тряхнув его, отчего одна из прядок его уложенной пижонской прически свалилась на лоб, касаясь ресниц. – Родовая метка не имеет никакого отношения к вассальской метке Волдеморта. Это совсем другое действие магии. – он поднял руку к глазам, чтобы убрать прядь, но снова опустил ее, не рискуя провоцировать меня на очередные встряски. – С ее помощью я лишь буду знать, что те сведения, которые я передаю тебе, дальше твоего сознания не уйдут. – Ты на полном серьезе считаешь меня предателем? И бесстрашно говоришь это прямо в глаза, кусок ты дерьма? – его чертова прядь мешала мне сконцентрироваться на гневе, постоянно отвлекая своими покачиваниями. Я уже несколько раз мимолетно перескакивал на нее, свирепо глядя в его глаза. – Нет, я просто знаю, что ты продолжаешь самостоятельно выезжать на вызовы. Это может быть опасно. А если тебя схватят и начнут пытать? Когда ты находишься без сознания, ментальные блоки не такие уж и сильные, чтобы противостоять мощи вторжения профессионального легилимента. Я лишь защищаю секретную информацию. Это моя работа и я в ней лучший. Я последний раз встряхнул его за грудки и отбросил к креслу. Он по инерции сделал пару небольших шагов и остановился, тяжело глядя на меня. – Ты чертов псих. – А ты не знал? – я хмыкнул и отвернулся от него. Рациональное зерно в его словах было, но я не мог довериться какому-то странному ритуалу, о существовании которого никто, кроме Малфоя, и не знал. – Я поклянусь на магии, что он будет для тебя безопасен и я сниму метку, как только мы закроем дело. – как будто прочитав мои мысли проговорил слизеринец за моей спиной. – Я готов сделать это прямо сейчас. – Да, сейчас. ***  Я смотрел на малфоевский родовой герб у себя на предплечье. И зачем я выбрал это место? Теперь это еще больше похоже на темную метку. Проклиная долгий и тяжелый рабочий день, размотавший мою голову до принятия неадекватных решения, я раскатал рукав аврорской рубашки и закрыл свою новую татуировку от посторонних глаз. – Теперь я жду полного рассказа. – усевшись на свое место за столом, сказал я. – Или что-то снова будет не так, а, Малфой? Может я все еще подозрительный и стоит наложить на меня еще штук пятнадцать Непреложных? А уж сколько свободного места под твои гербы на моем теле и посчитать сложно. – Можешь ёрничать сколько угодно. Хочешь считать меня параноиком - пожалуйста. Но только сейчас я готов тебе все рассказать. – он взял папку с информацией о работе Холланда и Бейла, положил на нее руку и что-то тихо зашептал. На моих глазах папка расширилась вдвое. – Это все, что я успел найти. На чтение уйдет много времени, поэтому слушай. Какие все-таки удивительные эти чары невыразимцев. Я не знал, что такое заклинание существует. Как и многое другое, чем в повседневности пользуются в Отделе. Нам бы тоже пригодились их секретные знания. Нужно попросить Кингсли подумать над тем, чтобы невыразимцы научили нас каким-то мало-мальски удобным заклинаниям для рабочей деятельности. – Мне удалось узнать, что артефакт был вынесен с рабочего места Холландом несколько дней назад. С тех пор он не появлялся в Отделе и все это время находился в его доме. Когда я пришел туда на первый вызов о пропаже человека… – И перекрыл лестницу для моих ребят. Я все еще злюсь за это. – пробубнил я, но Малфой услышал и по-доброму ухмыльнулся.  – … я изучил его кабинет. Магический след артефакта там присутствовал. Он хранил его у себя на столе в обычном доме, не оберегаемом сильными защитными чарами, несколько дней. Но в тот день, Холланд его оттуда унес. Когда я туда прибыл, остаточный след был легко уловим, значит артефакт лежал там буквально десятки минут назад.   – Если мы предположим, что ссора в доме Холланда все-таки произошла из-за артефакта, то он сразу после нее мог унести его в более безопасное место. Поэтому ты почувствовал его недавнее присутствие в кабинете. – я потер виски. Голова начала разгоняться после зелья, но все еще медленным темпом. – Что еще ты узнал?       Сил злиться и беситься уже не было. Все было через жопу. Аврорат - гордый и независимый, блокирующий любое взаимодействие с Отделом тайн, и невыразимцы, со своим «секретная информация, секретная информация». Вот и просрали артефакт. А если бы нам сразу сказали о его пропаже, проблем было бы меньше и трупов тоже. А все из-за постоянных склок Цильсмана и Робардса. – С остальным будем думать. Что мы имеем? – он встал, соединил ладони друг с другом и поднес их ко рту, ребрами указательных пальцев проводя по губам. – Соседи вызвали авроров к дому Холланда в 20.25. Но, когда мы переместились, ты был уже там. С какого момента? – Буквально на минуту опередил вас. – он медленно ходил по кругу перед столом и периодически поглядывал на меня, когда я начинал говорить. – У нас есть информация о всех ваших вызовах, но мы реагируем только на те, которые касаются наших сотрудников. Так что мы получили информацию о пропаже одновременно с вами. – Хорошо. Остается вопрос - зачем Холланд унес артефакт, предположительно нерабочий, к себе домой? – Я не понимаю. – сказал Малфой, продолжая ходить. От его постоянных кружений передо мной, стало нехорошо. Я прикрыл глаза и дальше говорил лишь так. – Если ты все-таки ответишь мне на вопрос, который я задал тебе час назад, то я расскажу о своих догадках. Наступило молчание. Вероятно, он вспоминал о моем вопросе. – Повтори, Поттер. Я не помню. – Ну кто бы сомневался, что ты не помнишь. Потому что, когда я задавал его, твой мозг был способен только раз за разом повторять «это секретная информация» и не реагировал на меня. – Просто задай его еще раз. – устало повторил он. Голос перемещался в пространстве, а значит он все еще не уселся на место и продолжал шагать. Но я сидел закрыв глаза и не планировал этого менять в ближайшие пару минут. Они очень болели от бессонных ночей и отсутствия нормального отдыха, поэтому прикрыть веки было сродни блаженству. – Ты уверен, что артефакт не работал? Что Холланд с Бейлом его не починил? – У меня есть подозрение, что они определили его свойства и метод использования. Я не скажу, как я до этого дошел, но можешь мне поверить. Именно поэтому я согласился с тобой работать - мне нужна помощь в поиске этой вещи. – Тогда у меня есть версия. – я выдержал паузу, нагнетая обстановку и, тем самым, придавая моим словам большую весомость. При отсутствии зрения, значительно усилилась работа других органов чувств, и я контролировал малфоевские передвижения лишь на слух.– Они все-таки починили его и поняли, что это за артефакт. Такие вещи, которые вы скрываете от всех в своих подвалах представляют невероятную ценность, поэтому найти покупателя для этого непонятного треугольника было легче легкого.    – Продолжай. – голос слизеринца был так близко, что я почувствовал его дыхание на щеке, и открыл глаза, чтобы тут же от неожиданности подскочить на месте. – Еб твою…Малфой! – прикрикнул я, когда увидел его лицо перед своим. Он засмеялся и отодвинулся. – Не схватись за палочку, герой. А то с перепугу можно и Непростительным шмальнуть в сотрудника Отдела тайн. – Поверь мне, ты был на волоске. Я перевел дух, еще раз грозно посмотрел на невыразимца, предупреждая о последствиях подобного поведения, и продолжил, когда улыбка окончательно сошла с его губ: – Холланд, как ты и сказал, вынес артефакт для продажи. Они смогли его починить и теперь нашли покупателя, который очень хотел стать его владельцем. Так?   – Допустим. – Малфой зацепился взглядом за мою настольную лампу, концентрируясь, и выставил вперед два указательных пальца, давая понять, что мне нужно замолчать. – В тот день покупатель пришел в своей черной мантии к Холланду и между ними произошла ссора. Возможно, причиной стали деньги или то, что он узнал о смерти Бейла. Испугался, прогнал покупателя, а сам, забрав артефакт, аппарировал в неизвестном направлении. – В этот момент соседка Свенсена Холланда вызвала авроров. Мы были на месте спустя пару минут, но никого не нашли. Несмотря на подтвержденные крики, ничего не говорило о ссоре или даже о капли пролитой крови. Мы осмотрели дом, оставили купол и вернулись на свои рабочие места. Это было… – я посмотрел на наручные часы, прикидывая время. – …примерно 20.25 - 21.40.    – Через какое-то время домой возвращается Холланд. Он видит ваш купол, понимает, что дом под защитой Аврората и переносит обратно артефакт. Ловко обходит вашу защиту, потому что для невыразимца нет ничего невозможного, и остается дома, в полной уверенности, что он в безопасности. – проговорил Малфой. – Если вдруг на него, действительно нападут, то взломают купол, а значит авроры прибудут на место через пару минут. Он думал, что вы спасете его в случае чего. Но вы опоздали на полчаса, считая помехи просто плохо наложенными чарами… вы могли его спасти. Он надеялся на вашу помощь, поэтому бесстрашно лег спать. Я не мог слушать Малфоя. Его слова разворошили мои чувства и просто так стоять было сложно. Хотелось сбежать от его горьких, но правдивых слов. Меня как будто облили грязью, смешали с говном все мое стремление помогать людям. Потому что именно эта помощь, такая нужная в тот момент, не была оказана.    – Прошу, давай по делу. Не прибегай к эмоциональной окраске. – А что же так, Поттер? – он вновь придвинулся ко мне, опираясь сложенными руками на стол. В эти минуты он был абсолютно безжалостен и не пытался смягчить свои слова. – Я все понимаю. Правда. Иногда надоедает служить этому обществу, которое не ценит твои старания. Только вот знаешь что? Это не повод откровенно паршиво выполнять свою работу. Да, возможно, у вас были мысли о том, что это мог быть просто технический брак при наложении купола, но вы просрали полчаса, за которые умер человек. Он рассчитывал на вас, но его жизнь оборвалась из-за вашей тупой лени и бравады.     – Все, Малфой. Хватит. – я повысил голос, перебивая его. – Как будто у вас не бывает косяков в работе. – Косяков? Косяков?? – он сморщил лоб и фыркнул. – Таких «косяков», – он показал пальцами кавычки на слове, – нет. Еще ни одна ошибка Отдела не приводила к жертвам. – Не считая опытов над людьми, да? Это же не считается, конечно же. Это «другое», – я скопировал его жест, и он рассвирепел. Мы замолчали, не глядя друг на друга. Только два обиженных сопения по обе стороны стола выдавали наше нервное состояние. – Дальше давай. Я не собираюсь торчать здесь до скончания веков. – пробубнил Малфой, скрещивая руки на груди. – А сам-то что? «Я такой умный», «Лучше меня спецов на свете нет». Давай сам и думай. Зачем тебе такой тупица, как я? –А вот и буду думать без тебя. Он снова надулся и отвернулся в сторону двери, а я, взяв первую попавшуюся папку в руки, скрылся за ней, делая вид, что очень поглощен изучением. Даже если она пустая. – Короче. – через минуту молчания сказал он. – Предположим, что Бейл нашел покупателя и договорился с ним о продаже и рассказал об этом Холланду. Тот незаметно похитил артефакт с рабочего места и спрятал его у себя дома. – Бейл назначил встречу с покупателем в парке, где было много народа и ему явно ничего не угрожало. Но что-то пошло не по плану и в сделке появились разногласия. Тогда покупатель в ярости убивает Бейла и сбегает с места преступления. Через полтора часа он приходит к Холланду. – я крутанул карандашом в руке, отматывая предположительное время назад. – Но до этого он мог обыскать квартиру Бейла, надеясь, что артефакт у него. – Вы проверили его квартиру? – удивленно спросил Малфой. – Конечно нет. Мы не знаем, где он жил. Информации об этом нет. Вы же все такие скрытные. – Я займусь. – безэмоционально ответил он. – Мы не знаем точно, где он был эти полтора часа, возможно и в квартире Бейла, но потом он приходит в Холланду. Они пытаются договорить, но снова все заканчивается ссорой, поэтому Свенсен скрывается от покупателя шумно и с артефактом в руках. – Что ж он за человек такой конфликтный? Два разговора за два часа и все они на повышенных тонах. – качает головой Драко. – Ему просто очень нужен был артефакт. Он не остановился даже перед свершением убийств, чтобы получить его. Мы синхронно в задумчивости покачали головами и уставились в противоположные концы комнаты, еще раз прогоняя собранную из предположений версию. – А картина то вырисовывается. – слизеринец хмыкнул. – Не могу сказать, что в ней нет белых пятен и она логичная. Но это хотя бы рабочая версия. – Спасибо, Поттер, за отличную работу. – похвалил я себя, намекая Малфою, что неплохо было бы и самому сказать мне слова благодарности. – Сначала версию дорисуй, а потом посмотрим. Я закатил глаза. Ну вот жопа же! Он самая большая задница в мире. Срака невероятных размеров. Корчит из себя тут… – Дальше могло произойти что угодно - Холланд мог вернуться за чем-то домой, мог вернуться, потому что проверял, ушел ли покупатель, или еще за чем-то, но факт остается фактом - он вернулся. Увидел защитный купол и решил, что в доме для него самое безопасное место, ведь оно охраняется Авроратом. Убийца же рассчитывал на его возращение, поэтому приходит вновь, но уже без вежливого предупреждения и вламывается аппарацией в чужой дом. Ломает щиты, которые даже не замечает и выясняет отношения с Холландом. – Тот в полной уверенности, что авроры в скором времени придут, в очередной раз бесстрашно отказывает в продаже. За что получает несколько ударов ножом. Убийца забирает артефакт и скрывается.  Я кивнул на заключительные слова Малфоя и вздохнул. Горло уже першило от такого количества говорения. Чаще всего я все писал в отчетах и рассказывал свои версии строго под перо, но Малфой любил потрещать языками и не любил читать отчеты. Какое удивительное изменение с ним все-таки произошло.      Мы замолчали, обдумывая версию. Она, как и сказал Малфой, выглядела довольно правдоподобно. Но если мы начнем ее разрабатывать, то погребем себя под поисковой работой. – Нам все равно нужно продумать и другие варианты событий, ведь… – начал было я, но был перебит. – Нет. Пока не будем. Эта самая стройная версия из всех, которые рождались в моей голове. И в твоей, я думаю, тоже. Пока нет других улик, ставящих ее под сомнение, будем проверять ее. – он почему-то быстро засобирался, схватил свою папку в руки, перебросил через сгиб локтя плащ (кстати, нужно спросить его про пятна крови) и стал отходить он меня к двери. – Мне пора идти. У меня срочный вызов. Договорим позже. – А разве тебя не должны были отстранить от других расследований из-за присвоения делу особого статуса? Потому что меня Робардс отстранил, сославшись на то, что все умственные и физические силы я должен направить именно на это раскрытие убийства. Не сказать, что я был в восторге (потому что дело пока висит и не сдвигается с места), но и от приказа начальства я никуда деться не мог. – Поттер, авроров в вашем Аврорате сотни, а я у Отдела один. Не могу себе позволить отлынивать. Он еще раз быстро пробежался взглядом по всем поверхностям в моем кабинете, проверяя не забыл ли чего-то, и подошел к двери. – Сколько дел ты сейчас ведешь? – ради интереса спросил я. – Это секретная информация. – Малфой, ты такой говнюк, что просто слов нет. Тебе жалко сказать мне цифру? – Девять, Поттер, девять. И все имеют приоритетный характер и отметку о повышенной опасности, – он открыл дверь и практически вышел из нее, договоривая. – поэтому, если когда-то я не вернусь с задания, вся ответственность за раскрытие этого дела останется на тебе. Я остался в темном кабинете один, переваривая слова о гипотетической смерти Малфоя.