Дело №482

Я стоял у своего камина уже пять минут и внимательно следил за медленно движущейся секундной стрелкой. Через полминуты я перенесусь в Малфой-мэнор, увижу Драко, встречусь с его родителями. Люциусу не понравится, что я нахожусь в их доме и он пошлет в меня Круцио, Нарцисса добьет меня Авадой, а Драко закатит глаза и пойдет выкапывать для меня яму под яблоней. Или они удивятся моему приходу настолько, что подумают, что Драко сдал их Аврорату. Люциус запустит Аваду в сына, Нарцисса убьет Люциуса за смерть Драко, а я закачу глаза и пойду выкапывать две ямки под яблоней. Или Драко увидит меня, полезет целоваться, представит меня родителям, как своего любовника, и мы вместе пойдем выкапывать две ямы под яблоней, потому что Люциус и Нарцисса скончаются от инфаркта, инсульта, припадка и отека мозга. Или… Секундная стрелка сравнялась с часовой на верхней отметке, и я бросил летучий порох в камин. Через пару секунд я уже вышел в мраморной зале родового поместья Малфоев и… простоял еще пару минут в гордом одиночестве. Шариться по чужому дому в отсутствие хозяев мне не позволяет воспитание (только ордер), и я безмолвно бросал взгляды по сторонам, сравнивая свои военные воспоминания об интерьере дома с тем, что вижу сейчас. А потом неожиданно услышал мягкий и звонкий женский смех из другой комнаты. Ноги сами понесли меня по светлому полу в ту сторону, и чем ближе я подходил, тем больше новых звуков слышал - это и стук чашки о блюдце, и шорох пышной женской юбки, и такие-то странные удары пластмассовых предметов друг от друга. Я остановился и заглянул в проем открытой двери. Я знаю, что такое маггловская телевизионная реклама, поэтому то, что я сейчас видел перед собой смахивало на подобный ролик о кукурузных палочках на завтрак, которые рекламирует счастливая семья. Вот сейчас что-то подобное происходило и в этой гостиной. В светлых креслах на деревянных ножках сидела чета Малфоев и, не сводя глаз с сидящих рядом на ковре детей, пила чай. Нарцисса звонко смеялась, а Люциус растягивал губы в улыбке, когда их младший сын с великой настойчивостью пытался выстроить пирамидку из кубиков лишь усилием мысли, а старший - сдвигал их обратно. Детская магия - удивительная штука. И древние магические семьи Британии знают об этом не понаслышке. Для того, чтобы развивать силы ребенка важно не сдерживать его в привычных рамках палочки. И до пяти лет такая магия самая удобная для них. Палочка контролирует силы, заставляет магов действовать по определенным правилам и канонам, а беспалочковое волшебство позволяет давать магии свободу. Она благодарна за это и отзывается на твои просьбы и требования уже намного охотнее. Вот и Малфои были приверженцами той практики, которая позволяла ребенку использовать свои силы без сокрытия и ограничений. Сейчас Драко тренировал силу брата, заставляя его концентрироваться на построении кубиков. И создавал помехи. Ведь без препятствий не так интересно, да? – Кхе-кхе. Добрый день. – все же подал голос я. Кубики тут же рухнули на пол и ко мне повернулись четыре пары серо-голубых глаз. – Привет, Поттер. – вкинул Драко и встал на ноги, кидая быстрый взгляд на наколдованный Люциусом Темпус. Его родители также были удивлены моим появлением. Итак… где лопаты и яблоневый сад? – Здравствуйте, Гарри. Рады вас видеть. – первой очнулась Нарцисса. Она поставила чашку на стол с аккуратным мягким звуком и с приятной улыбкой встала навстречу ко мне. – Простите нас, мы потеряли счет времени. Очень давно не виделись со старшим сыном, поэтому не успели подготовиться к вашему появлению. – Не могу вас за это винить. – улыбнулся я в ответ и галантно поцеловал протянутую руку леди. – Мне даже неловко, что я нарушил ваше уединение. – Бросьте, мистер Поттер. У нас будет еще несколько часов впереди, а сейчас, мы, правда, рады вас видеть. – Люциус относился ко мне с настороженностью, поэтому близко не подходил и лишь чинно кивнул с расстояния в метров пять. Он был подозрительным, и это понятно. Сейчас в этом доме и в этой комнате собралась вся его семья. Несмотря на долгие годы, Малфои до сих пор были нежелательными лицами в Британии. Хотя запрета на посещение страны у них не было, но появляться здесь, после всех судебных разбирательств, они могли только очень осторожно, сами обеспечивая свою безопасность. Именно это и сподвигло главу семьи принять оборонительную стойку - появление в родовом доме Малфоев заместителя Главного Аврора. Они готовились к этому, но все еще ожидают удара в спину. Я поспешил их успокоить, потому что единственный человек, кто был далек от неловкости, сейчас сидел на ковре и своими светлыми глазами следил за строящейся пирамидкой, радостно угукая каждый раз, когда ему удавалось поставить новый уровень. – Я не причиню вам никакого дискомфорта и беспокойства своим появлением. Я обещаю. – я закатал рукав рубашки и оголил знакомый им родовой герб. – Пока вы находитесь в этом доме со мной, я лично обеспечу вашу безопасность и установлю на территории мэнора дополнительную защиту. Люциус, увидев метку, удивленно приподнял бровь и бросил вопросительный взгляд на Драко. А Нарцисса, стоя рядом со мной, искренне улыбнулась и повернулась к старшему сыну: – Дорогой, попроси эльфов накрыть нам обеденный стол в малой гостиной. – Драко вышел, и она вновь перевела свой взгляд на меня. – Я хочу, чтобы мистер Поттер чувствовал себя в нашем обществе как один из членов семьи. – она нежно взяла мою ладонь и окутала ее двумя руками, тепло сжимая. – Чтобы между нами не было никаких недомолвок, я сразу скажу вам, Гарри, - мы правда рады видеть вас здесь. И мы вас не боимся. Даже не из-за метки на ваше коже, а просто потому, что наш сын смог положиться на вас и готов прикрывать вашу спину собой. Это о многом говорит. – Спасибо, что присматриваешь за ним. – Люциус осмелел и даже подошел ко мне ближе. – Нам было тяжело оставлять его одного, но это было его решением, которое мы были обязаны уважать и принять. И теперь мы ни минуты не жалеем о нем. – Ваши сыновья вас радуют - это прекрасно. – я взглянул на младшего наследника Малфоев, который не обращал на нас никакого внимания. Нарцисса тут же спохватилась и мило охнула. – Простите, Гарри, мы не представили вас. – она хотела было отойти, чтобы поднять сына на руки и поднести ко мне, как того требовали правила воспитания, но я остановил ее. – Не волнуйтесь. У него сейчас занятие явно интереснее, чем знакомство с каким-то посторонним человеком. Мы еще сможем пообщаться попозже, когда его дела будут не такими важными. Улыбка сама расцветала на лице, когда я смотрел на детей. И младший Малфой (как необычно было это прокручивать в голове, когда передо мной сидел не Драко) был одним из самых милых малышей, которых я когда-либо видел: светлые кудряшки, опадающие на лицо, холодные серо-голубые глаза, которые при улыбке наливались теплотой, пухлые щечки и губы - он был очень тискательным парнем. – Это Скорпиус. Ему два. – я аж повернулся к Люциусу с недоверием кося на него глаза, слыша с какой любовью он говорит о младшем отпрыске. – Несмотря на то, что они очень похожи с Драко внешне - они полные противоположности по характеру и темпераменту. – Усадить его за учебу сейчас - просто невозможно. Ему интереснее гонять белок по саду или ловить бабочек на крыльце. – покивала Нарцисса. – А как мы с ним бьемся, когда пытаемся приучить к этикету? Что за столом нельзя капризничать и отнимать еду у других людей? Нельзя кидаться кашей и заставлять левитировать столовые приборы? Родительство - очень тяжелое бремя, мистер Поттер. Когда-нибудь вы с этом столкнетесь и согласитесь со мной. Даже не знаю, что на это сказать. Может быть это именно этот момент, когда органично будет вбросить фразу: «Да вряд ли дети будут. Я ведь гей и сплю с вашим сыном». Мда…где же все-таки лопата и яблоневый сад? – Драко был не таким? Мы втроем умильно смотрели на Скорпиуса, который с тихим пыхтением и кряхтением заставлял уже шестой кубик встать в пирамидку. – Драко с самого первого вдоха уже чувствовал себя аристократом. Ему с малых лет была присуща породистая интеллигентность, безукоризненное воспитание и доскональнейшее знание этикета. У нас не было проблем с его взрослением, потому что мы гордились им с самого появления на свет. – на этих словах Нарцисса взяла за руку супруга, и они переглянулись, как будто окунаясь в приятные воспоминания более чем 20-ти летней давности. – Скорпиус не такой. Он хулиган, но милый парень, которому прощается практически все лишь за одну улыбку. – Ему прощается все, кроме моего костюма, который он обляпал за завтраком с утра. – в комнату вошел Драко, и в его глазах также возникли сердечки от одного взгляда на брата. – С его первой зарплаты заставлю купить себе новый. – Милый, все готово? – обернулась Нарцисса к сыну. – Да, можем идти. *** В приятном разговоре мы провели практически все время обеда. И я, если честно, совсем такого не ожидал. Когда я полтора часа назад стоял с летучим порохом возле камина, отсчитывая последние секунды перед смертью (своей или чужой), я даже не мог надеяться на такой прием. Что все мои представления о холодности и отчужденности старших Малфоев развеются после двух бокалов вина, остроумных подколок Люциуса, материнской привязанности Нарциссы и благодарности во взгляде Драко, который явно думал, что мне нужно пожать руку за то, что я ничего не испортил. Пока мы обедали, я даже не вспоминал о причинах моего визита в их дом. Эта встреча больше смахивала на воскресный семейный ужин, в ходе которого все обмениваются новостями и планируют совместные походы на пикники и по магазинам. На удивление, я не чувствовал себя чужим или лишним. По до сих пор неясным для меня причинам я даже согласился через пару месяцев приехать в гости к Малфоям в их имение во Франции, потому что Люциус обещал научить меня содержать виноградники. Я просто сошел с ума, когда радостно соглашался. Честное слово. Но, приятная, какая-то волшебная атмосфера семейности разбилась, когда прием пищи был закончен и на горизонте замаячила необходимости поговорить о том, что меня и привело в мэнор. – Убийства продолжаются уже несколько недель. Книга не найдена, артефакт тоже. – завершал краткий пересказ всего происходящего Драко. – Одной из важных зацепок является Ванесса Велдс. И сейчас мы пытаемся определить круг тех людей, кому было известно о ее принадлежности к сильнейшим магическим семьям Британии. – подхватил я. Нарцисса молчала, поглядывая на задумавшегося Люциуса, и теребила салфетку на коленях. После минутного погружения в свои мысли, старший Малфой заговорил. – Миссис Велдс вполне может быть дочерью Волдеморта. – это был первый раз на моей памяти, когда Люциус назвал его по имени. – И о ее рождении знали лишь несколько человек. Логично предположить, что ими были сам Темный лорд и женщина, ставшая матерью девочки. В этом случае она сама должна входить в ближний круг. – Из женщин на встречах с ним присутствовали лишь Алекто Кэрроу, Бэлла и я. – продолжила мысль мужа Нарцисса. – Из этого списка можно смело вычеркивать нас с моей сестрой. – Разве у Белатриссы не было романа с Реддлом? – спросил я. В моем представлении они всегда были любовниками. Не может у женщины так съехать крыша от мужика без причины. – Гарри, вы крайне бестактны. – сказала леди Малфой, и я хотел было открыть рот в извинении, но она остановила меня взмахом ладони. – Роман, действительно был. И все считали, что ее чувства были взаимны. Все-таки он по-особому к ней относился, а во время битвы в Министерстве в 1996 году Бэлла была единственной, кого Волдеморт собственноручно спас, не взирая на свои ранения. Мы не можем сказать, что стало причиной их отношений, но могу поклясться вам, Гарри, что моя сестра не была матерью Ванессы. Она вообще не могла стать ничьей матерью. Многолетнее соседство с дементорами забрали у нее женскую силу. – А Кэрроу? – Драко, слегка нахмурив лоб, сидел напротив меня и не сводил взгляда с родителей. – Она не могла подойти на роль матери наследника ни по каким причинам. Слишком глупа, нервозна, эгоистична, она не обладала высоким уровнем магии и интеллекта, а ее возможности в колдовстве были вообще сведены к минимуму. – хмыкнул Люциус. – Темный лорд всегда очень брезгливо относился к ним с братом. И уж тем более не выбрал бы Алекто на роль матери своего наследника. Первая наша с Драко теория о принадлежности матери Ванессы к ближнему кругу рухнула. – Но тогда у нас остается более длинный путь к определению - если ее мать не была близка к Волдеморту, то она была родственницей кого-то из доверенных лиц. – сказал Драко и откинулся на спинку стула. Мы обменялись уставшими взглядами и вернули внимание чете Малфоев. Когда мы обсуждали вероятность, что матерью наследницы Реддл мог выбрать любую женщину, входившую в род своих приспешников, то постоянно морщились. Мы с Драко насчитали более 20 семей, которые имели отношение к Темному лорду. И у каждой женщины из этих семей была бы обязанность родить наследника, если бы выбор Реддла пал на нее. А это более 80 женщин. Копаться во всем грязном белье нам вообще не хотелось. – Таких могло быть не особенно много. Лишь чистокровные из списка «Священных 28». – кивнула сама себе миссис Малфой и нервно отбила легкую дробь по колену пальцами. – Но в то время ни одна девушка или женщина этих семейств не рожала. Все были на виду. И Люциус…он бы не пропустил ничего подобного. Я нахмурился и уставился на лорда Малфоя, пытаясь понять фразу его жены. Единственной мыслью была абсолютная глупость про то, что Люциус был придворным сплетником Реддла и копался во всех слухах магических семей, чтобы ни одна тайна не прошла мимо него. – Дело в том, что я был доверенным лицом лорда в его взаимодействиях со «священными». С теми из них, кто входили в ближний круг, – Яксли, Эйвери, Трэверсы, Селвины, Роули, Розье, Нотты, Лестрейнджи, Кэрроу. Остальные оказывали помощь Тому Реддлу лишь при необходимости, строго с моих указаний. – Простите. Я, похоже, слегка устал сегодня и не понимаю, к чему вы ведете, мистер Малфой. – я приподнял очки и потер глаза пальцами. – Мне даже неловко. Нарцисса улыбнулась и успокаивающе погладила мое колено. Она не была удивлена этому признанию. Наверняка знала от Драко, что мы работаем как проклятые. – Простым языком, те семьи, которые входили и в список «священных» и в ряды пожирателей были под постоянным моим присмотром. Женщины этих родов точно не были в положении в то время. – А вторая половина «священных»? – Драко уже достал неизменный блокнот и калякал там свои записи. – Про них в большей степени знает моя супруга. – он галантно поднял тонкое запястье Нарциссы и нежно прикоснулся губами к светлой коже. Это незатейливое действие заставило покрыться руки мурашками. Невероятная любовь. – А я и не знал, что мои родители были серыми кардиналами магической Британии в то время. – хмыкнул Драко, не придав большого значения этому невероятно потрясающему жесту. Он видел такие проявления обожания каждый день, пока жил с ними и сталкивается каждый раз, когда встречается с семьей вновь. Я общался с большим количеством супругов, но ни разу во мне так сильно не откликнулись их чувства. Например, Молли с Артуром были скорее как близкие друзья - при мне они ни разу не выказывали друг другу хоть толику любви. Пожать руку и клюнуть в щеку на праздник - это был максимум. Поэтому меня так поразили отношения старших Малфоев. Искренние и невероятно сильные, даже для меня, человека, практически не восприимчивого к чужим чувствам. – Нарцисса в то время была моими ушами и глазами среди тех, кто не был близок лорду. Я хорошо выполнял свою работу, поэтому все изменения во взглядах, малейшее колыхания мнений относительно политики Волдеморта, я должен был контролировать и пресекать негодные. Леди Малфой занималась именно этим. – Я проводила званные вечера и посещала благотворительные балы именно с этой целью, Гарри. Мой муж нуждался в помощи, и я не могла ему отказать. Что бы с ним не произошло, я всегда была у него за спиной и помогала всем, что от меня зависело. – Без лишних слов и вопросов. Я оттянул воротник мантии от того, как сильно она сдавила шею. От этого трения пульс, пробивающийся сквозь тонкие стенки сонной артерии, набатом отдавался в голове. Мне стало нехорошо от того, что чужая нежность душила. Я не мог собраться с мыслями, постоянно отвлекаясь на еле заметные и такие обыденные жесты любви. Я постоянно их замечал и все мысли в голове прекращали свое движение, как только взгляд фокусировался на легких поглаживаниях или понимающих улыбках, как только слух улавливал скрытое обожание в голосах. – Прошу прощения, могу я ненадолго вас оставить? Мне нужно отправить срочного патронуса. – я сдался и решил капитулировать, чтобы привести себя в порядок и взять мысли под контроль. – Вы можете выйти в сад, там никто не потревожит. – леди Малфой уже слегка приподнялась, чтобы проводить меня, но я улыбнулся и жестом остановил ее попытки. Я знал их дом довольно хорошо. Что-то запомнил во время своего первого пребывания тут вместе с егерями и сумасшедшей Беллатрисой, а что-то отложилось во время министерских проверок перед судом Малфоев. Я был тут, и я видел этот дом раньше, но никогда не хотел его покинуть быстрее, чем сейчас. Возможно, это странно, что чужая всепоглощающая любовь отозвалась во мне панической атакой и ужасом намного сильнее, чем крики Гермионы во время пыток. Но это объяснялось легко - я ребенок военного времени, я прошел войну, я видел смерти и ранения, от которых хотелось реветь в голос. Но эти ужасы уже стали обыденными, привычными во время боев и мозг научился справляться с такой информацией. А вот настолько сильную Любовь я видел впервые. И как относиться к этому я не знал. А то, что не понятно – пугает. Вот поэтому сейчас я быстрым шагом сбегал с крыльца и направлялся вглубь сада, чтобы просто успокоиться и объяснить своему глупому сознанию, что счастливые отношения не должны вызывать панику. Это не страшно, не больно, от этого никто не страдает. Когда-то в детстве я мечтал, что создам крепкую семью с такой же невероятной Любовью, которую описывают в книгах, которой посвящают фильмы, ради которой пишут стихи. Я ждал эту Любовь как манну небесную. Видел в каждой девушке. В каждом взгляде, брошенном на меня. Я искал признаки того, что смогу безгранично полюбить, в Чжоу, Джинни, Флер, даже на Паркинсон заглядывался. Я ждал, когда кольнет в груди или собьется дыхание, когда ладони вспотеют или закружится голова. Но кололо в груди, когда Паркинсон кидала в меня проклятия. Дыхание сбивалось, когда Джинни нечаянно посылала в меня бладжер на тренировках. Ладони потели, когда во время первого поцелуя с Чжоу я чувствовал не волнение, а духоту в помещении, от чего рубашка противно прилипала к влажной спине. Голова кружилась после того, как я спас сестру Флер на втором задании Турнира трех волшебников и воздуха в легких уже не было. За всю мою чертову жизнь не появилось даже гребанного намека на то, что я смогу почувствовать что-то в отношении женщин. И к какому выводу я пришел? К тому, что ищу ягоды не на той поляне. После смены поляны понятнее не стало. Хотя я начал чувствовать, что выбрал верное направление. Но в груди все еще не кололо, дыхание не сбивалось, ладони не потели, а голова была в абсолютном порядке. И я подумал, что великая Любовь приходит не ко всем. На земле ведь существуют богатые и бедные? В финансовом плане, в эмоциональном, в умственном и, похоже, в любовном. По началу я считал, что был в этом отношении беднее, чем кто-либо. А потом начал замечать, что та неземная Любовь, о которой мечтало мое юное сердце, обделила всех. Не было ни одного человека, кто бы казался мне счастливым в своих отношениях. Гермиона и Рон, Луна и Невилл, Молли и Артур, Билл и Флер, Римус и Тонкс и многие другие пары они были вместе, они любили, но… не были до конца счастливы. И я принял тот факт, что в детстве нужно было меньше смотреть романтические фильмы, украдкой читать женские романы, да и вообще не верить во всю эту херню про Любовь. Я стал по-своему счастлив, когда до моего создания дошла мысль, что Великой Любви не существует, и почувствовал, как тяжесть собственной детской мечты падает с плеч. А теперь, я встретился с этой долбанной Любовью. И все мои мысли о ее существовании вернулись вновь. И это выбило из колеи. Я не был готов к тому, что во время тяжелого расследования об убийствах, мне придется разбираться и с раздраем в собственных чувствах. Войну на два фронта я потянуть не смогу, поэтому нужно срочно что-то сделать с этим ноющим от многолетнего обмана сердцем и с хаотичным потоком мыслей о несправедливости жизни. Я ходил вокруг цветника с яркими бутонами и движение помогало сосредоточиться. Шаг за шагом мысли укладывались - рабочие оставались в голове, а переживательные отправлялись в дальний и самый темный угол сознания. Уж что-что, а контролировать себя я научился на все сто. – Не заставляй наших домовиков делать лишнюю работу. Ты протопчешь проплешину в газоне и им придется его засаживать заново. Я остановился и уставился на Драко испуганными глазами. Он шел по тропинке ко мне и лениво разглядывал ветви деревьев, мягкими тенями прикрывающие нас от солнца. Мой напарник остановился в паре метров от меня и засунул руки в карманы. – Расскажешь, что с тобой происходит? – Расскажу. – я скопировал его позу, добавляя себе уверенности. Это заставило его улыбнуться. – Я жду ответа от Робардса. Отправил ему патронус пару минут назад, но пока он не возвращался. Думаю, уже можно и не ждать. Он, наверняка, слишком занят. Вечером зайду к нему сам. – Ц-ц-ц, – поцокал Малфой, качая головой. Он прошелся по мне быстрым взглядом, оценивая состояние, и явно остался не особо доволен. – Не говори, если не хочешь. Я просто хочу быть уверен, что ты в рабочем состоянии. – Я именно в нем. – я даже смог растянуть губы в самодовольной усмешке, чтобы доказать свои слова. Но Драко знал меня хорошо (удивительно, как это было возможно за такое короткое время), поэтому покачал головой и опустил взгляд. Он уже понял. – Я не хочу влезать в твои отношения с самим собой, если ты не хочешь моей помощи. Я уважаю личные границы. Особенно твои. И чтобы сейчас не происходило, я дам тебе возможность разобраться в этом самостоятельно. – он смотрел на меня… нет, это не была жалость, но что-то похожее. И мне стало не по себе от такого понимающего взгляда. –Аппарируй домой. Тебе нужно немного времени. Я закончу сам. – Не придумывай. Со мной все хорошо. – я двинулся с места и через пару шагов уже прошел мимо Малфоя по дорожке в сторону дома. – Я продолжу разговор с твоими родителями. Когда я проходил по холлу в сторону гостиной, где нас ждали мистер и миссис Малфой, Драко меня окликнул. Я обернулся как раз в тот момент, когда он вошел в открытые настежь двери дома. Плавной походной он молча дошел до меня и мягко взял за предплечье: – Я не знаю, что за состояние одолело тебя, но я здесь. Рядом. Если станет тяжело - обратись, пожалуйста, за помощью. В любой момент. Я хмыкнул, скрывая непроизвольный ком в горле от таких важных слов. – Тебя никогда не бывает на месте. Ты слишком занятой, чтобы тратить время на меня, а не на свои суперсекретные задания. – Просто отправь мне патронуса и я приду к тебе через секунду после того, как он появится передо мной. – Иногда тебя не очень хочется видеть. Особенно, когда ты в мантии, с которой капает кровь. – улыбнулся я, вспоминая, как он пришел ко мне в кабинет в подобном виде. – Кровь была не моя. – он покачал головой. – Но я буду знать, что ты слишком нежный для такого зрелища. Хотя, казалось бы, ты целый заместитель Главного аврора! Нервишки пошаливают, а, Поттер? – Иди в жопу, Малфой. Я пихнул его в плечо кулаком, и мы вместе вошли в гостиную. – Как вовремя вы пришли, молодые люди. – Люциус проворно вскочил со своего места и с горящими глазами подлетел к нам, обхватывая ладонями наши запястья. Взбудораженное состояние заставляло его говорить все быстрее, а руки с нарастающей амплитудой начали трясти наши кисти. – Пока вас не было мы с Нарциссой вспомнили еще кое-что. Один странный случай, который долгое время не давал мне покоя, но потом просто растворился в моей памяти. Мне тогда показалось, что он не такой уж важный, каким я его считал ранее. Но Нарси подумала, что это и есть ответ, который вы пытаетесь найти. И вот мы все обговорили, и я подумал, чт… – Пап, пап, пап. – перебил его Драко, точно так же, как и я, ничего не понимая из слов отца. – Остановись, мы не уловили, о чем ты говоришь. – Дорогой, сядь, прошу. – леди Малфой аккуратно дотронулась до плеча супруга, и он разжал наши руки, которые до этого тряс. – Он просто очень взволнован нашим открытием. Нарцисса с улыбкой посмотрела на Люциуса, и он вновь вернулся в свое состояние уравновешенного лорда. – Прошу прошения. Я немного…погорячился. – он прочистил горло и уже намного спокойнее и понятнее заговорил. – Примерно 35 лет назад в нашем поместье Реддл принимал какого-то важного гостя. Мы не знали о том, кто это был, потому что его скрывали ото всех. Даже от меня. Когда я попытался узнать о нем подробнее, то лорд ни капли не раздумывая бросил в меня Круцио. И тогда я понял, что этот человек очень важен для него. – Вы так и не узнали, кто это был? – с напряжением в голосе спросил Драко. – Милый, ты не знаешь своего отца. – покачала головой Нарцисса. – Он получил еще пять Круцио за то, что постоянно пытался выяснить личность этого таинственного визитера. Я резко вдохнул сквозь зубы и с удивлением посмотрел на мистера Малфоя. Либо он сумасшедший, чтобы специально нарываться на такое, либо очень упертый. И я не знал, к чему больше склоняюсь. Потому что в Драко иногда выключались тормоза, а он был очень похож на своего папу. – Я узнал не так много. Но от этой информации вы сможете оттолкнуться в дальнейших поисках. Мы с Драко синхронно вытянули головы вперед, пытаясь быть ближе и не пропустить ни одного звука из уст его отца. – Его звали Алан Хомпер. Он был американцем и приезжал к Реддлу всего один раз. Они провели вместе весь день, запершись в моем кабинете. Никого не впускали и наложили на помещение все известные и неизвестные защитные заклинания. Он явился в мэнор через камин на рассвете, а на закате покинул поместье тем же способом. Кроме меня о нашем госте никто не знал. – Как ты смог узнать его имя, если они не выходили из кабинета, никого не пускали, обложились сотней заклинаний. Ты вообще уверен, что там кто-то был? Не знаю почему, но в тот момент, когда Драко сомневался в правдивости этой информации, я ни мгновения не думал о том, что это могут быть лишь слухи или домыслы Люциуса. Я верил его словам точно также, как верил бы себе. – Они совершили большую ошибку. – загадочно проговорил лорд Малфой, и ухмыльнулся жене. – Наш род слишком древний и великий. Никто не смеет думать, что стены мэнора готовы предать Малфоев. Наш дом - это наша крепость и невероятный кладезь информации. Мы с Драко замолчали и повернули головы, упираясь одинаковыми взглядами непонимания друг в друга. Но через пару секунд, глаза невыразимца наполнились ясностью и детской восторженностью. Он повернул голову к Люциусу и широко улыбнулся: – Па-ап, все дело в кабинете? – Это, в первую очередь, именно мой кабинет. – кивнул сыну Люциус и ответил на его улыбку. Я переводил взгляд со старшего Малфоя на младшего и понимал, что окончательно отупел. Почесал бровь, слегка хмурясь, и стал надеяться, что они пояснят свою гордость домом и родом. – Что они там делали? Ты выяснил? – Драко подошел ближе к сидящему отцу и, забывая о манерах и воспитании, плюхнулся на чайный столик. Мои брови в удивлении взлетели. – Они заключили договор на крови. С помощью этого я и узнал имя Алана. Но о чем они говорили и тем более о предмете разговора я не знаю. Но соглашение на крови…это серьезная вещь. – Это очень похоже на то, что мы ищем. – Драко повернулся ко мне, но увидев мое недалекое выражение лица, прикрыл глаза рукой. – Поттер, нет. Ну нет. Ты не понял? Я отрицательно покачал головой, признавая свою отсталость. Нарцисса этично прикрыла губы салфеткой, чтобы я не видел ее улыбки, но пояснила: – Это кабинет, Гарри. И у него есть хозяин. Несмотря на всю мощь лорда, кабинет предан своему владельцу. С помощью нехитрых ритуалов Люциус узнал, что произошло в кабинете и смог установить владельца крови, которую использовали в подписании договора. Я прикрыл глаза и вздохнул. Все ведь было на поверхности. И я знал об этом свойстве родовых поместий – они могли следить за гостями в отсутствии хозяев. Дома не только являлись частью наследия рода, но и защищали свои семьи, передавали им магию и даже могли контролировать ее баланс. – Я тупица. Господи, какой я тупица. – Вы просто устали, дорогой. Вам нужен отдых. – Нарцисса отнеслась ко мне совсем по-матерински. С теплотой в глазах и заботливой улыбкой она подошла ко мне, потрепала по голове и ненавязчиво повела к креслу. Пока мы обсуждали детали, которые Люциус мог вспомнить, она налила мне еще чая, выбрала из вазочки несколько конфет, которые мне особо понравились, и положила их рядом с блюдцем. Я удивленно посмотрел на нее. Как она поняла, какие из них я оценил больше всех? Она хитро ответила на мой взгляд, и тихо, не мешая разговору, произнесла: – Я мать двоих сыновей, Гарри. Понимать детей моя обязанность. Мне кажется, что в этот момент я начал покрываться красными пятнами смущения. И даже не от того, что она назвала меня ребенком, а от того, что я почувствовал ее заинтересованность в моем комфорте. От нее исходила та же теплота, с которой миссис Симонс каждое утро заваривала мне чай и целовала лоб на предмет появления температуры после долгих и холодных вызовов. – Спасибо. – Пожалуйста, дорогой. *** Я открыл дверь в темный кабинет и на полу тут же разлилось приятное желтое пятно от включенной лампы, стоявшей на краю стола моей помощницы. Миссис Симонс уже ушла, но оставила мне свет, чтоб я не ушиб ноги, пока буду пробираться по темноте к двери своего кабинета. Святая женщина. – Твоя секретарша не хочет найти себе другое место работы, Поттер? – протянул Драко, когда я включил свет и мы увидели горячий заваренный чай, разлитый по кружкам, и гору булочек, лежащих на тарелке. – Я бы повысил ей оклад. – Она работает на меня не из-за денег, Малфой. – я ухмыльнулся и снял чары Стазиса. – Она со мной из-за любви. – К деньгам? – Ко мне, тупица. Мы в полнейшей тишине вдохнули приятный аромат трав в чае, откусили румяные бока булок и в унисон застонали от вкусноты. – Святые небеса…Поттер. Как она это делает? – Драко с интересом осмотрел выпечку, но не нашел ни одного доказательства того, что миссис Симонс использует в приготовлении запрещенные вещества. – На эти пирожки, действительно, можно подсесть. Когда на тарелке от булок остались только крошки, а в кружках плавали мелкие чаинки, мы сидели друг напротив друга и пережидали мучительное время. Симус обещал оперативно предоставить нам информацию о неком Алане Хомпере, но его скорость от чего-то затормозилась, и мы сидели в ожидании, не произнося ни слова. Мне нравилось спокойное молчание. За то время, пока мы с Драко сблизились, меня не переставала удивлять эта особенность. Тишина между нами не была навязчивой или неловкой. Мы проводили время вместе, но в то же время были погружены в себя. Нас это устраивало, потому что после тяжелых рабочих смен нам обоим требовалась перезагрузка, которой можно было добиться такими тихими вечерами вдвоем. Но, моего восторга молчанием не разделил Драко. – Мне не дает это покоя. – сказал он, не отводя взгляда от своих пальцев, рисующих узоры на второй ладони. Его руки лежали на коленях, а сам он сполз вниз по спинке и теперь полулежал в кресле. – Твое состояние напугало меня. Не только тебя. Я сам был в ужасе. Я прикрыл глаза и подумал, что мое красноречивое молчание в ответ заставит его перевести тему. Но он был слишком упёртым в некоторых вопросах. – Слушай, – он перенес вес на руки и облокотился локтями на свои колени. Упрямый взгляд прожигал во мне дыру. – Я заметил, что с тобой что-то не так, когда ты увидел моих родителей. И чем чаще ты смотрел на них, тем отчетливее я понимал, что ты готов взорваться прямо там. Ох…это было слишком очевидно, да? Я не хотел смущать семейство Малфоев. Мне самому было неловко за такое поведение, но я просто не смог ничего сделать. Мне нужен был перерыв, и я ушел. – Просто…ты должен понимать - если тебе настолько противны мои родители, тебе не следовало настаивать на встрече с ними. К чему бы это не привело дальше, я не позволю причинить им вред, Поттер. Просто знай, что я… – Подожди. – я нахмурился, когда до меня дошел смысл его слов. – Что ты такое несешь? Почему мне должны быть противны Люциус с Нарциссой? – Я видел, как ты смотришь на них. Они как будто перекрывали тебе кислород. Ты был сам не свой. И каждый раз, когда родители обращались к тебе, ты сжимал кулаки и утыкался взглядом в пол, в нелепых попытках спрятать свой гнев. Я читаю тебя также легко, как ты меня. Не забывай. Я увидел это в первые минуты, и был на постоянном готове, чтобы отразить твои атаки. – Ты с ума сошел. – неверяще покачал головой я. – Да. Я сошел с ума, когда позволил тебе встретиться с ними. Ведь думал, что старые обиды и гнев могут всплыть, когда ты вновь увидишь их, но надеялся, что когда ты узнаешь их лучше, ты поймешь, что из себя представляют мои родители, что их не надо бояться и остерегаться. – Я их не боюсь. – Да. Не боишься. Ненавидишь - более точное слово. – Драко, послушай. Это не так. Все, что ты сейчас сказал - это чушь. Я никогда не боялся твоих родителей и уж тем более не ненавидел. То, что произошло раньше, забыто, суд их оправдал, а я никогда не желал им зла. Ты придумываешь проблему на ровном месте. Они прекрасные люди. Да, я был очень удивлен сегодня, когда познакомился с ними ближе, но от встречи остались лишь прекрасные воспоминания и желание снова увидеть их. – Тогда что это было? Жесткие скулы, острый взгляд, сцепленные руки, тяжелое дыхание. Я видел собственными глазами. – он вскочил с места и уперся ладонями в мой стол, нависая надо мной. – Это реакция не на них. – в конце концов сдался я, понимая, что не могу придумать адекватное оправдание своим действиям. – Точнее на них, но в положительном ключе. Вернее, не совсем положительном… Я нелепо замолчал, пытаясь сформулировать слова из всего того, что пережил сегодня. Я никогда никому этого не рассказывал. Ни один человек, будь то друг, коллега, знакомый, партнер, никто бы не смог понять. И вот теперь, я собираюсь посвятить Драко в свои мысли, свою проблему, но не понимаю зачем. Он ведь не поймет. Никто бы не понял, и он не исключение. Вся его жизнь с детства была наполнена этой Любовью. Он чувствовал ее на себе, чувствовал между Люциусом и Нарциссой, как он сможет понять меня, если не знает, о чем я буду говорить? – Все что ты видел, это не ненависть, не злость, не бешенство или что-то еще агрессивно-негативное. Вовсе нет. Это неверие и шок. – я не смотрел на него, но глаза зацепились за его пальцы, упирающиеся в столешницу. Как они резко перестали давить, вероятно от удивления, и он выпрямил спину, отчего фаланги оторвались от поверхности и зависли в миллиметре. – Я не справился с их чувствами. – В каком смысле? – Ты можешь считать меня романтичным сопляком, но я верил в Любовь. В настоящую Великую Любовь, о которой очень много говорят по маггловскому ТВ, и часто пишут в книгах. Но за всю свою жизнь, я никогда ее не встречал. Я смотрел на пары, но не видел эту самую Любовь. Я смотрел на своих партнеров и пытался ее почувствовать в себе, но тщетно. Я искал упоминания о ней во всех книгах библиотеки Хогвартса, и, не поверишь, ни хрена не нашел. – я хмыкнул, а тень сверху, наконец-то, рассеялась - Драко сел обратно в кресло. – Да, я слишком наивный и ты теперь будешь называть меня гребанным мечтателем, но я, правда, мечтал о такой Любви. Но быстро понял, что это сказки для детей, выдумки для девочек, чтобы они развивали фантазию. А на самом деле ее нет. И меня вполне устраивала эта мысль. До сегодняшнего дня. Пока Любовь не явилась мне в твоих родителях. Я не мог терпеть чету Малфоев во время своего обучения в Хогвартсе. Они казались мне холодными и непритягательными персонами, лишенными какого-либо уважения к другим и уж тем более светлого чувства Любви. Я считал, что в их семье присутствует лишь терпение друг другу. Что они не общаются дома, разбредаясь каждый на свой этаж и стараются даже не пересекаться. Эта внешняя отчужденность на людях давала мне повод думать так. Но то, что было сегодня…такие чувства нельзя сыграть. Нельзя заставить глаза гореть, когда смотришь на одного человека. Нельзя сымитировать трепетность чувств от касания тонких ладоней. Нельзя заставить губы непроизвольно расплываться в умилительной улыбке. Нельзя каждый раз вкладывать столько нежности в голос, когда говоришь о ком-то. Пока мы сидели там, я чувствовал себя лишним. Лишним там был и Драко. И Скорпиус. Люциусу и Нарциссе не нужен никто в этом мире, кроме их двоих. Они понимают друг друга с полувзгляда, они благодарны за каждую прожитую вместе секунду, они ценят каждый вздох рядом. И от этого снова щекочет в носу и неприятно тяжелеют веки. – Просто сегодня я поверил. Это было глупо, да? Я взрослый мужик, своей магией не раз убивавший людей, своими глазами видевший сотни трупов, своими руками доставляющий преступников в Азкабан для Поцелуя. Я сидел и почти плакал от обмана, которым сам себя в детстве и окружил. Как там говорят маггловские психологи? Все проблемы родом из детства? Хоть в чем-то они правы. – Если бы я знал раньше, что ты не веришь в Любовь, я бы познакомил вас еще на первом курсе. –Драко улыбнулся и склонил голову, пытаясь заглянуть в мое лицо. – И, кстати, ты не прав. Этого не стоит стыдиться. Чувства та еще непонятная херня, в которой ни один человек на свете ни черта не понимает. И ты не должен корить себя за то, что заставил себя ошибаться, что заставил себя не думать об этом. – Не в этом проблема. А в том, что я не могу собрать себя в работающую кучу, после этого открытия. – я встряхнул головой, пытаясь привести свое состояние в более-менее приличное. – Возможно это из-за усталости мое сознание тормозит и не дает мне сконцентрироваться на работе, но я чувствую себя слизняком, расползшимся по стенке. Я откинулся на спинку кресла и посмотрел на Драко, пытаясь понять, как он отреагировал на мое признание. Я внимательно изучал его эмоции, пока он с непонятной теплотой блуждал глазами по моему лицу. – Любовь - это единственное, что имеет значение. Никогда нельзя опускать руки. Для волшебника она является самым сильным чувством на свете. Я знаю, что магглы считают, что она бывает краткосрочной, или может закончится, но тогда это не любовь. – А без нее никак? – А без нее незачем. Я откинул голову назад и тяжело вздохнул. Драко не первый человек в волшебном мире, который говорит о важности Любви. Гермиона еще во времена Хогвартса все уши прожужжала мне о том, как важно найти того самого человека. Но я ее не слушал, старался не реагировать на ее слова, потому что на тот момент совсем недавно в моем мозгу закрепилась установка о том, что ее не бывает и это выдумки. Разбивать стройную теорию, к которой я пришел самостоятельно, мне не хотелось, поэтому я лишь отвлеченно кивал во время ее восторженных разговоров. Что ж, пришло время заполнить пустоты. – Ты сказал, что она важна именно для волшебника. Почему? – О силе Любви знают даже магглы. – он улыбнулся. – Например, в «Спящей красавице» поцелуй Любви вернул к жизни принцессу. В детстве это может показаться очень милым, а в ходе взросления ты понимаешь, что это глупости и на самом деле такого произойти не может. Как человек, изучавший маггловскую медицину, ответственно заявляю, что да, физически вытянуть человека из комы одним поцелуем нереально. Но, как потомственный чистокровный волшебник говорю, что это возможно. – Мееерлин, Драко. Что за глупости? – я засмеялся и покачал головой. – Сила Любви. Она существует. – И способна оживлять людей? – продолжал иронизировать я. – Способна давать им силу. Твоя мать поступила так же. Ее Любовь спасла твою жизнь. Я перестал смеяться резко. На вдохе. Грудную клетку перехватило болезненным спазмом. – Самая сильная защита - это истинная Любовь. Самое действенное лекарство от любой болезни - это бескорыстная Любовь. Самое вечное чувство - это Любовь. – Не все могут ее найти. Кто-то не встречает эту чертову Любовь всю свою жизнь. – я думал, что как раз и отношусь к этому типу людей. – А кто-то находит, но не замечает. – А кто-то находит и теряет. – И это самые несчастные люди на земле. Потерять свою Любовь по собственной ошибке - нелепо и глупо. – А если это не по твоей вине произошло? – Если человеку суждено быть рядом с тобой, он будет. При каких бы обстоятельствах вы не расстались, и сколько времени бы не прошло. – он говорил уверенно, как будто знал это на личном примере. – Но бывают непреодолимые преграды, ситуации, когда ты бессилен. – Иногда такое случается, что жизнь разводит двоих людей только для того, чтобы показать обоим, как они важны друг для друга. – и посмотрел на меня настолько пристально, что мурашки атаковали мои руки и спину за какое-то секундное мгновение. – Что ты имеешь в виду? – произнес я, но наш диалог прервал влетевший в двери Симус. К этой теме мы больше не вернулись. *** – Гарри, все готово. – Финниган вихрем ворвался в кабинет, потряхивая бумажками на ходу. – Не знаю, зачем тебе понадобилась информация про этого мужика, но я напряг все свои связи, чтобы хоть что-то откопать. Слишком таинственный он. Аж подозрительно. Досье легло на мой стол, и я схватил его в руки. Но, несмотря на то, что открыть первую страницу и углубиться в чтение мне хотелось до дрожи в коленях, я дождался, пока за мою спину не встанет Драко, и лишь после этого открыл папку. Это уже давно стало негласным правилом. Всю информацию, которую нам приносят мы делим между собой – встаем за кресла и наклоняемся ближе, чтобы удобнее было читать строки, или просто стоя прижимаемся щекой к плечу, ведь так комфортнее. Откуда взялась эта привычка – я не знаю, но она мне очень нравилась. Несколько мгновений прошли в молчании, но как только глаза добрались до одной из строк досье, я ругнулся вслух, а Драко глубоко вздохнул, от чего теплый поток воздуха проскользил по моей шее. Мурашки поползли по рукам. – Симус… – начал я, но был перебит. – Я голову на отсечение даю, что это верные данные, Гарри. – Финниган привык, что чаще всего, после получения от него документов, моим первым вопросом бывает именно: «ты уверен, что это верная информация?», потому что нередки случаи, когда из-за отсутствия времени справки готовят спустя рукава. – Спасибо, Симус. – тонким намеком я отправил коллегу за дверь, чтобы обсудить с Драко новые данные. Малфой с абсолютно непроницаемым и безразличным выражением лица оттолкнулся от подлокотников моего кресла, обошел стол и аккуратно присел на свое место. Он воспитанно ответил Симусу на его прощание, и как только за бывшим гриффиндорцем закрылась дверь, он перевоплотился. Мгновенно выпустив все эмоции наружу, он перехватил папку в руки и с горящими глазами принялся вновь ее перечитывать, довольно улыбаясь. Я также не мог скрыть улыбки, глядя на его детский восторг от того, что дело начало распутываться, и был готов смотреть на него такого еще многие часы. – Я уже чувствую, как после закрытия этого дела возьму пару дней отдыха и буду спать в берушах, задвинув все шторы в спальне. Я даже ощущаю приятную фантомную гладкость подушки под щекой. – Ты думаешь мы на финишной прямой? – Вообще нет. – после моего вопроса его огонь в глазах слегка потух, и он отложил папку обратно. – Если мы опираемся на свое чутье, то оно говорит мне о том, что это далеко не конец. Но кто заставит меня перестать мечтать и надеяться? Я пододвинул к себе досье и снова взглянул на листы. До сих пор не мог поверить, что это оказалось правдой. – Я просто должен это произнести, потому что я до сих пор не верю. Джулия Хомпер была матерью Ванессы Велдс. Алан приезжал на встречу с Реддлом чтобы договориться о продолжении рода. Договор на крови заключался в том, чтобы объединить семью известного американского потомственного артефактора и могущественного лорда Великобритании. – Тебя, серьезно, больше всего удивило это? – хмыкнул Драко. – Даже не то, кем оказалась вторая дочь Алана? Ты очень странный, Поттер. – Про вторую дочь я даже не хочу думать. У меня волосы на голове готовы встать дыбом из-за того, насколько это неожиданно. – А ты смешной. – пробормотал Драко широко улыбаясь. – Нам нужно навестить ее. Давно уже было нужно. – Если бы в сутках было на пару часов больше, мы бы успели это сделать еще на прошлой неделе. – Но я не думаю, что мы добьемся чего-то адекватного от нее. Она не в себе уже долгое время. – я отложил бумаги и сложил руки на столе в замок. – У Вероники Годри, в девичестве Хомпер, после войны случился магический срыв, повлекший за собой шизофрению средней тяжести. И это была одна из причин, по которой отец, отчаявшийся вылечить супругу, срывался на Винсенте, которого считал виновным в ее состоянии. – Как она могла оказаться дочерью Алана и сестрой Джулии? – все еще не веря этому факту пробормотал Драко. – Нам не хватило времени, чтобы проверить родителей Винсента. Мы были заняты поиском его самого и разматыванием загадочного клубка ведущих в никуда зацепок. – И полностью уверены в том, что родители из Святого Мунго никуда не денутся до тех пор, пока матери Винсента не полегчает. – Если бы мы посетили ее раньше, мы бы уже знали о том, кем она является. – Малфой от досады грохнул ладонью по столешнице. Я поморщился и прикрыл один глаз из-за громкого звука. – Но ты не забывай, что она не в себе. Она больна. Мы даже не знаем, в каком она состоянии, может ли говорить, помнит ли что-то о своей семье и сестре. – Но мы сможем допросить ее мужа. Он может и знает, куда делся Винсент, и о родственниках жены. Мы просто не успели отработать эту линию. – он на глазах впадал в уныние. – Мы потеряли столько времени зря. – Не зря. Мы отрабатывали другие версии. – я старался сделать голос более бодрым, чтобы он не слышал, что я тоже жалею об этом упущении. Ведь мы схватились за поиск беглеца, даже не расспросив о нем родителей. В наше оправдание могу сказать, что мы были в полной уверенности, что они далеки от собственного сына. Они не общались, не делились своими делами и планами, и мы не верили, что они могут знать, куда Винсент сбежал. Но тут выяснились интересные родственные связи, и теперь мы обязаны опросить супругов Годри. – Завтра мы поедем в Мунго и все узнаем. – я протянул руки и обхватил пальцами ладони Драко. – Сейчас нужно хоть пару часов отдохнуть. Нам нужны силы. – Да, да. Ты прав. – он сжал руки в ответ и опустил голову, прикрывая глаза. – Если завтра мы узнаем, где может быть Винсент, нам понадобится весь запас сил. Он может быть опасен. – Отправляйся домой. И сразу ложись спать. А то знаю я тебя. Ты еще залезешь в свои записи и это поглотит тебя на пару часов. Он резко поднял голову и посмотрел на меня. – А ты? – Я должен проверить отчеты. – я бросил взгляд на край стола, где около двадцати папок лежали стопочкой друг на друге. – Это моя обязанность, которой я пренебрегаю уже три дня. – А как же «нам нужны силы» и прочие высокопарные слова? – Драко… – начал я, но он перебил меня. – Я не уйду без тебя. Его хватка на моей руке стала сильнее, а лицо приблизилось. Нас разделяла половина стола, но я чувствовал жар, который идет от него. Чувствовал запах. Практически ощущал мягкость кожи и периодическую пульсацию сонной артерии на шее, даже не прикасаясь к нему. – Через час я закончу и отправлюсь домой. Я обещаю. – К себе домой? – Ну а куда еще? – Значит мне тебя не ждать? Он вырвал свои пальцы из моего захвата и встал. Я сглотнул. От неожиданности. Он пригласил меня к себе? Просто взял и пригласил? Мы довольно часто перемещались к нему на квартиру. Но это было… под влиянием момента. То, в порыве страсти, срывая мантии и расстегивая рубашки он перемещал нас в спальню, то с полными охапками бумаг и отчетов – к камину на диваны, то с покупной едой на вынос – на кухню. И это происходило без обсуждения. Мы просто знали, что аппарируем туда. Но сейчас… он впервые позвал меня сам. Даже если не произнес этого словами, контекст был понятен. – Ты хочешь, чтобы я пришел? – В твоих руках я сплю лучше. – он спокойно пожал плечами. Как будто и не произносил этих слов, пробивших меня до дрожи. Приятных и нестерпимо прекрасных слов. «Поттер, к черту эти отчеты!», – вопило мое сознание. И сейчас я был с ним полностью согласен. – К черту отчеты. Драко улыбнулся мне и протянул руку. *** Мы не успели полностью появиться из вихря аппарации в малфоевской гостиной, как моя мантия уже полетела на пол. Под настырными руками и голодными глазами напротив я таял, как мороженное в самый жаркий день в году. Мы уже несколько дней не были наедине. Времени друг на друга не хватало, и нас спасали лишь редкие поцелуи украдкой. И сейчас нас обоих сносил вихрь желания, пальцы дрожали от необходимости трогать, сжимать и ласкать, а стоны слетали с губ, заменяя слова о взаимной нужности. Драко запустил пальцы в мои волосы, надавив на затылок, и еще больше углубил поцелуй. Я ждал этого трое суток и до сих пор не мог поверить, что держу в руках его гибкое тело, ощущаю влажный язык и упираюсь бедрами в его твердый пах. – Ты с ума меня сводишь… – быстро проговорил я, пока он оторвался от моих губ и сместился на шею. Но и этого было мало: Драко с силой дернул полы моей рубашки в стороны, от чего пуговицы со звонким стуком покатились по паркету и проследил языком дорожку до груди. – … черт. Его губы хаотично перемещались, пытаясь пометить каждый сантиметр кожи, оставить слюну на всей ее поверхности, чтобы ни осталось ни одного участка тела, которое бы не принадлежало ему в эту минуту. – Поттер! – заорало что-то сбоку, и мы испуганно отстранились друг от друга с поднятыми в попытке защититься руками. Убивающие заклинания готовы были сорваться с пальцев, но они все равно не работали на патронусах, поэтому, судорожно вздохнув, мы опустили руки. – Опергруппа нашла вашего Годри. Следит за его перемещениями, но их смущает поведение парня. Давай, вылезай из своей тепленькой постели и выполняй свою работу. Голос Робардса растворился также неожиданно, как и появился. – Мы даже не добрались до этой самой тепленькой постели… – тяжело вздохнул Малфой и принялся застегивать свои брюки, которые я только-только начал расстегивать. – Я обещаю тебе, что мы продолжим, как только вернемся с задержания. – Я привлек его к себе, обнял за талию, и поцеловал в висок. – Мне не хватает тебя. Он молча обнял меня в ответ. В этот вечер мы смогли позволить себе лишь одну минуту спокойствия в объятьях друг друга. – Несмотря на то, что мы каждый день вместе, я очень скучаю. И не понимаю, как это возможно. – он хмыкнул в мое плечо и поднял голову. – Давай остановим этого помешанного и проведем вместе пару дней? Мне просто нужно перекрыть эту тоску по тебе. Она ломает мне кости. Последнее предложение он сказал почти шепотом и резко отпрянул от меня с расширившимися от страха глазами. – Я… я не… – Драко сам испугался своих слов. Ведь это выглядело, как признание чего-то, что было между нами. Признание чего-то сильного. Того, что невозможно остановить. – Оно само вырвалось. Едва он увидел, как я открываю рот в попытке ответить, то стремглав бросился к спальне. Я не успел среагировать на его перемещения, от чего нелепо взмахнул рукой в его направлении, пытаясь удержать. – Драко! – позвал его я, успев сделать пару шагов в его сторону, но он уже вышел из двери, держа в руках мою запасную рубашку, которая хранилась именно для таких случаев. – Одевайся и аппарируем. Нам нельзя упустить его. Он не смотрел на меня. Просто перемещался по квартире, хватая необходимые флаконы с зельями, какие-то артефакты и прочие предметы, которые могли бы пригодиться. Это было похоже на молчаливую истерику. Он нервничал и переживал о своих непроизвольных словах, признании, сказанном впопыхах. Его щеки горели, глаза хаотично блуждали по предметам интерьера, пытаясь ухватиться хоть за что-то, а руки очень часто сжимались в кулаки и вновь разжимались, пытаясь устранить тремор. Я перехватил его на втором круге бега по квартире. Дернул вплотную к себе и сжал тонкие запястья. – Мы не говорили об этом. О том, что происходит между нами. Но я клянусь тебе - это не игра, не попытки расслабиться или просто приятно провести время. Мы оба чувствуем нечто, что растет где-то под ребрами, и не можем это остановить. И я даже не хочу пытаться это сделать. – он все еще испуганно смотрел на меня, я чувствовал его волнение, которое отдавалось пульсацией крови по венам под моими пальцами. – И мы разберемся с этим вместе. Нам нужен этот разговор. И что бы ни произошло, ты должен знать, что я никогда не отвернусь от тебя и всегда буду рядом. Он как будто ждал этих слов. И едва я закончил их произносить, как он выпутался из захвата, обхватил ладонями мое лицо и прижался губами к небритой щеке. После легкого поцелуя моего уха коснулось невесомое и такое приятное: «спасибо».