Дело №482

Когда Финниган увез Теда Годри в свой отдел под конвоем из трех человек, когда целители святого Мунго привели в чувство своих коллег, когда Робардс похлопал меня по плечу в одобрении действий, а профессор Боде пустил первую слезу, предвещающую любовные рыдания над возвратившейся к нему книгой, лишь тогда я по-настоящему за этот час вздохнул спокойно. Я мог в эту минуту насладиться тишиной и этим манящим чувством свободы, если бы не заунывные рыдания Элоира в соседнем кресле палаты Драко. – Профессор. – позвал его я, но безрезультатно. Мой тихий голос заглушили протяжные всхлипы. – Профессор. – попробовал я снова, он снова был проигнорирован. В этот раз он точно слышал мое обращение, но не захотел отвечать. – Если не поможете мне, я сожгу эту чертову книгу на ваших глаза прямо сейчас. – Мистер Поттер! – возмущенно пропел историк и ревностно прижал фолиант к груди, пытаясь максимально скрыть его от меня. – Ибо не хрен молчать, профессор. Я тут с вами пытаюсь диалог вести, дорогой мой, а вы - нагло меня игнорируете. Я хоть и представитель закона, но не совсем терпеливый.   – Что вы хотели? – Я вернул вам вашу книгу. Теперь ваша очередь мне помогать. Профессор совсем по-детски, с подозрением посмотрел на меня и осторожно произнес: – Только если не сожжете фолиант. – Даже если очень этого хочу - не сделаю. Она вам пригодится. –  я глубоко вздохнул и сложил руки на груди. Было страшновато думать, что Тед наврал про контрзаклятье. Вдруг его просто не было, и он хотел лишь оставить меня в дураках. – Мистер Годри сказал, что мой напарник подвергся воздействию заклятия из вашей книги, поэтому целители не могут привести его в чувство. Мне нужно, чтобы вы разбудили его. Ученый на пару секунд затих, задумчиво смотря на меня, и мозг тут же придумал, что же означает эта тишина. «Мистер Поттер, а не существует противодействующих чар». «Это сделать можно, но нужно убить еще сто тысяч человек», «Я не буду вам помогать, вы меня бесите», «Если мы вернем мистера Малфоя к жизни, он станет сквибом», «А вы уверены, что вам нужен сошедший с ума напарник. Ведь адекватным после этого заклятия он не вернется. Просто увольте его и наймите нового. Старому ничем не помочь». – И все? – удивленные глаза Элоира с осторожностью смотрели в мои, выискивая подводные камни в таком заманчивом, по его тону, предложении. – И я могу идти? – И можете идти. – С книгой? – С книгой. – И вы ее больше не отнимите у меня? – У нас уговор, что после завершения вашего изучения вы отдаете ее в Отдел тайн. До этого момента - вы ее хранитель. – А можно попасть в Отдел тайн? – Нет, все-таки, быстрее ее сжечь. –  я привстал с кресла всего на пару сантиметров, а профессор тут же оказался рядом с выходом, развернувшись к стене так, чтобы защитить свое сокровище от ничего не понимающего в ценностях меня. Хотя я о ценностях знал куда больше. Я ведь эту ценность чуть не потерял и сейчас лишь хочу вернуть себе вновь. – Я все сделаю! – крикнул из своего угла историк и судорожными пальцами стал переворачивать листы, перебирая в поисках нужных строк. Я хмыкнул и облокотился на спинку кресла, вытягивая ноги. Единственное, чего хотелось - оказаться дома и проспать ближайшие несколько дней. Но все, в чем я нуждался больше всего в этом гребенном мире находилось от меня в нескольких метрах, и я лишь ждал первого трепета открывающихся глаз, чтобы броситься перед ним на колени и увидеть первую улыбку после долгой тоски по ней.   Профессор, бурча что-то под нос, сделал несколько шагов к кровати Малфоя, но я вскочил на ноги, вопросительно глядя на него и контролируя любое несогласованное движение. Сначала спросите у меня, можно ли что-то делать с ним или же я оторву вам руки быстрее. – Можно подойти? – верно истолковав мою боевую стойку спросил Элоир и, получив кивок, сделал еще пару шагов. Но я подошел к нему вплотную, следя за каждым пассом рукой и каждым движением губ. – Все, что я делаю, для него безопасно. – И для вас, то, что я делаю - безопасно. Пока. – я улыбнулся и приглашающе указал рукой на кровать, предлагая приступить. Книга у профессора в руках ходила ходуном, а морщинки на лбу перечерчивали капельки пота. Он облизывал губы, которые тут же высыхали и язык повторял это же движение вновь. Я слегка переборщил, накалив обстановку, и нервы ученого не справлялись. Радовало одно - за дверями палаты полным-полно целителей, которые помогут в случае полного провала моего решения. Тихий голос, погрузивший палату в уютный транс, зазвучал над не двигающимся телом Малфоя. Незнакомые слова единым потоком слетали с губ профессора, создавая какую-то волшебную мелодию, слова которой я не понимал. Она звучала завораживающе, чем-то напоминая напевы диких народов. Наконец последняя строка была произнесена, и историк захлопнул книгу: – С минуты на минуту он придет в себя. – Подождем. – безапелляционным тоном ответил я и указал ему на кресло. – Ой, нет, нет, стойте. – профессор подпрыгнул на месте и склонился к Драко, указывая пальцем на его руку. – Он дернул рукой! Я наклонился над ним, смотря на то место, куда тыкал ученый. И, действительно, мышцы на пальцах дернулись. От неожиданности я отпрянул. – Колмедик! Срочно колмедика сюда! – Элоир выскочил из палаты, практически не касаясь земли. С радостными воплями он удалялся дальше по коридору прямиком к холлу, где было больше всего целителей. Я хмыкнул и покачал головой. Он был очень чудным человеком, этот профессор. Буквально в одно мгновение с моим хмыком, Драко открыл мутные глаза. Хоть я и ждал этого в последнюю неделю, но видеть его пробуждение не во снах или своих представлениях, было крайне волнительно. Я сглотнул вязкую слюну и, затаив дыхание, смотрел на то, как Малфой непонимающее оглядывается вокруг. – Ты опять что-то натворил, а я пошел это разгребать и мне досталось? – прорезал тишину палаты его хриплый голос. – Ты практически прав, но это не главное. – я обхватил его пальцы ладонью и несильно сжал, боясь причинить боль. – Как себя чувствуешь? – Странно. Ничего не болит, но ни одна часть тела не работает. – с каждой секундой бодрствования его глаза становились все живее, а бледная кожа розовела. – Может расскажешь, что произошло? – Да, чуть попозже, когда тебя осмотрят. Я уже слышу приближение целителей. – точнее я слышал возбужденный голос профессора, но он явно говорил с кем-то из персонала. – Я буду здесь. И мне не терпится рассказать тебе о том, как я скучал. Он улыбнулся, и я заметил, как с каждой секундой, он все больше оживает. – Как я понимаю, ты закрыл дело? Я поздравляю тебя. – Ты тоже приложил к этому руку. – А ещё я приложил руку к нашему договору о стирании твоей памяти после расследования. Это время настало. Я отшатнулся, и вгляделся в его глаза, пытаясь найти там хотя бы один намёк на веселье. Он ведь не серьезно? – Ты хочешь этого? – Между нами Непреложный. Хочу я этого или нет, но мне придётся это сделать. Ну вот и все. Счастливая пора закончилась, а я остался с рвущимся сердцем и трясущимися пальцами. Радует одно - через пару минут я вновь возьму себя в руки и смогу взглянуть на него. Но уже не с влюблённой улыбкой, а с брезгливым презрением. Стандартным для отношений Поттера и Малфоя на протяжении всей нашей жизни. – Тогда не тяни. Я выпрямился и отошел от его кровати на пару шагов, пытаясь справиться с эмоциями и не выдать истинных чувств, уже начавших разрушать меня изнутри. Пусть он сделает это сейчас. Не люблю долгих прощаний. – Поттер, - позвал он, цепко осматривая моё лицо. Как будто запоминая. Как будто больше не сможет находиться так близко. Как будто для него важно сохранить это воспоминание. – Во-первых, я никогда в здравом уме не смогу отказаться от тебя добровольно. А, во-вторых, ты настоящий тупица, раз, зная, что невыразимцам под силу обходить Непреложные, считаешь, что я обязан стирать тебе память. Я выдохнул с такой силой, что прядки на лбу Драко качнулись. Он мягко засмеялся и протянул мне руку. Я аккуратно нагнулся к нему, поцеловав в лоб со всей осторожностью, на которую был способен. Вообще казалось, что в эти минуты он был хрустальным или вообще не настоящим и мог разлететься на миллиметровые осколки лишь от одного неосторожного движения. Восторженный лечащий врач с улыбкой распахнул дверь палаты и влетел в нее быстрее, чем за ним успевали маленькие ножки Элоира.