as dreamers do

Джисон просыпается от ощущения прогибающейся под чужим весом кровати и чувства, что кто-то рядом шевелится. С трудом приоткрыв глаза, он видит сонные глаза Минхо. Веки тяжелые, Джисон закрывает глаза и, из любопытства, спустя несколько секунд открывает их снова. Минхо всё ещё смотрит на него с легкой улыбкой на губах, от которой Джисон хмыкает и, взяв подушку в руки, закрывает ею лицо. Еще слишком рано чувствовать столько бабочек в животе из-за него, думает он. Минхо, похоже, думает иначе: он протягивает руку, нежно обхватывая пальцами его запястье и мешает всем его попыткам спрятаться. Джисон сонно скулит, наблюдая за тем, как он подносит его руку к своим губам и целует костяшки пальцев. Боже. Почему он смотрит вот так? Теперь Джисон берет его за запястье, слабо притягивая к себе. Минхо охотно пододвигается ближе, а затем ещё и ещё, закидывая ногу ему на бедра и практически оказываясь на нём сверху. И именно в этот момент Джисон понимает, почему он так смотрел на него, чувствует. Его губы касаются его шеи, и блять. Джисон прикрывает глаза, откидывая голову назад, чтобы дать ему больше пространства и наслаждается этими ощущениями. Словно самый лучший сон: Минхо жмется к нему ранним утром, разжигая в нём плавящееся желание, что мучительно в сочетании с тем, насколько он слаб перед ним. Минхо, кажется, отключается от реальности, мажет губами по его подбородку, ладонями медленно, лениво блуждая по его груди. От ощущения его бедер становится туго в штанах, и Джисон, наконец, действует: кладет ладонь ему на затылок и притягивает его в медленный поцелуй. Затем движется ниже, по спине, сквозь белую ткань вырисовывая круги. Он сжимает её в кулаке и тихо стонет, когда Минхо просовывает руки ему под таз и хватает его за задницу, притягивая к себе и двигая бедрами. Их дыхание прерывается, когда тела оказываются ближе, Джисон тоже находит путь к его заднице, ободряюще сминая её с каждым потрясающе медленным толчком его бедер. Руки Минхо оказываются у него под футболкой, Джисона – у него в штанах, и Минхо чуть не задыхается, когда Джисон, рискнув, едва касается его дырочки. – Смазка, – всё ещё хриплым ото сна голосом произносит Минхо. Джисон быстро достаёт её из прикроватной тумбочки, пока тот снимает штаны и возвращается в то же положение. Намазав пальцы смазкой, Джисон вводит сначала один палец, затем второй, третий, и двигает ими, пока Минхо насаживается на них самостоятельно. Спустя совсем немного времени – Джисону даже становится интересно, не готовился ли Минхо к этому накануне; в конце концов, они давно хотели сделать это, – Джисон поднимается с кровати, чтобы помочь ему приспустить его штаны, даже не потрудившись снять их полностью. Он снова тянется к ящику, на этот раз за презервативом. Минхо с сомнением в глазах наблюдает за его действиями. – Ты хочешь… – начинает он. – Не очень, – тихо признается Минхо, и Джисон без лишних слов кладет его обратно в ящик. Он шипит, когда Минхо смазывает его член, и, когда его движения становятся слишком долгими, останавливает его, схватив за запястье. Не хотелось бы кончить, не успев начать. – Хорошо, – шепчет Минхо, принимая нужную позу. Джисон задерживает дыхание, дразня его головкой. Их взгляды встречаются, и впервые с момента их пробуждения он по-настоящему смотрит на Минхо. Он улыбается, и этот маленький, нежный жест так хочется взять в руки и прижать к сердцу. Его глаза всё ещё опухшие ото сна. Уши алеют в лучах теплого утреннего солнца, пробивающегося сквозь занавески, кожа розовеет в том месте, где она скрывается под футболкой. Волосы в полном беспорядке. Он – самый красивый человек, которого Джисон когда-либо видел. Джисон уже собирается сказать ему об этом, но тут Минхо опускается на его член, и любая связная мысль вылетает из головы, заменяясь только тем, как он сжимается вокруг него. Его длинные ресницы дрожат, красивые губы приоткрываются во вдохе. Он лениво поглаживает собственный член, привыкая к ощущениям. Джисон скользит ладонями вверх по его бедрам, большими пальцами втирая круги в его нежную кожу. Минхо наклоняется, чтобы снова поцеловать его и неторопливо двигается вверх-вниз, проглатывая его стоны. Джисон сминает его задницу, толкаясь глубже, и, затаив дыхание, думает, что готов с ума сойти от того, как Минхо сжимается вокруг его члена и принимает длину так чертовски идеально. Ощущения невероятные, они двигаются медленно, размеренно, и какая-то часть его желает остаться здесь, в этом моменте, навсегда, но как бы то ни было, ещё больше Джисон хочет заставить его кончить. Минхо, похоже, думает о том же, потому что он садится, упираясь ладонями ему в грудь, и начинает двигаться быстрее. Он краснеет сильнее, кожа блестит от пота, и Джисон, стянув с него футболку, начинает играть с его сосками. Он припадает к одному из них губами, наслаждаясь всхлипами, которые издает Минхо, двигаясь резче и короткими ногтями царапая его спину. Так сильно, что Джисон стонет. Как только Джисон понимает, что Минхо вот-вот кончит, он стягивает с него штаны до конца, переворачивает его и, раздвинув ноги, входит в него снова. Минхо стонет рвано и совершенно грязно, когда он начинает двигать бедрами под новым углом. Он плюет ему на член и начинает размазывать слюну, смешанную с предэякулятом, по основанию, водя рукой в такт своим толчкам. Минхо сжимает в кулаках простыни, выгибает спину и двигает бедрами быстрее. – Какой же красивый, – бездумно бормочет Джисон, чувствуя, как приближается разрядка, – Боже, Минхо, блять. Ты сейчас кончишь для меня, малыш? Минхо скулит, резко кивая головой. Задыхаясь, он отвечает: – Кончу. Для тебя. И это всё, что ему нужно, потому что следующие два шлепка бедрами о его задницу становятся финальными. Минхо быстро водит рукой по своему члену, пока не кончает следом за ним себе на живот. Джисон продолжает медленно толкаться, пока не чувствует, что этого достаточно, и, плюнув на ситуацию у него на животе, падает на старшего. Минхо молчит, и когда Джисон поднимает голову и смотрит на него, его взгляд направлен в потолок. – Ты в порядке? – спрашивает Джисон, надеясь, что не звучит так обеспокоено, как себя сейчас чувствует, – Я ведь не сделал тебе больно? Минхо моргает, выходя из оцепенения, и встречается с ним взглядом. – Что? Нет, – быстро отвечает он, – Это было потрясающе. Джисон с довольной улыбкой на губах снова опускает голову. – Мне тоже понравилось. Он прерывисто выдыхает, пока осознает происходящее: он чувствует, как поднимается и опускается его грудь, пока лежит на нём сверху, тела потные, Джисон всё ещё внутри него. У них был секс. В его постели. Без презервативов. И он хочет заняться им снова, и снова, и снова. Прямо сейчас он просто роет себе яму, всё глубже и глубже, и он без понятия, как он собирается выкарабкиваться. Однако всё, о чем ему сейчас нужно беспокоиться, это Минхо, который снова с намеком сжимает его член. Он скулит, зажмурив глаза и надув губы. – Если твоя сперма вытечет и заляпает всё вокруг, виноват будешь ты, – ворчит он. – Я бы с радостью вытащил свой жезл, если бы ты не… – Жезл, – повторяет Минхо и, прикрыв лицо рукой, смеется, – Поверить не могу, что только что занялся с тобой сексом. – О, да ладно тебе, мистер Взбей мои внутренности, или что ты там ещё говорил, – хмыкает Джисон, хватая свою футболку и небрежно вытирая их животы. – М-м, тут ты меня подловил, – Минхо потягивается, поднимая руки высоко над головой, и с удовлетворенным вздохом прикрывает глаза, будто бы собираясь снова заснуть. – Значит, ты собрался лежать здесь и портить мне простыни? – Это твоя сперма. – И кто виноват, что я кончил? Минхо приоткрывает один сердитый глаз. «Ладно». Так, словно это самая трудная вещь, которую он когда-либо делал, он скатывается с кровати. Джисону хочется утянуть его обратно, перестать притворяться, что ему вообще есть дело до этих простыней, и обнимать его, пока они снова не заснут. Только вот ясность, которая приходит после безумного оргазма, заставляет его вспомнить, что вообще-то они не встречаются. Они пересекли огромную черту, и он больше не знает, где находятся границы. Что нормально, а что – нет. Он с ума сходит от того, как сильно он хочет Минхо. Правда хочет, без какого-либо притворства. Поэтому он, нежно смеясь, смотрит, как тот ковыляет в ванную, и, пока он принимает душ, старается не зацикливаться на своих мыслях.

✨

Стерев все границы, справляться с другими пунктами в его списке становится легче. Однажды, после того, как Минхо приготовил им ужин, Джисон решает взять десерт в свои руки. Оставив Минхо, раскрасневшегося и задыхающегося, в постели, он уходит на кухню и возвращается со взбитыми сливками, шоколадом и аккуратно нарезанной клубникой, – Минхо на это удивленно выкидывает бровь. Джисон аккуратно раскладывает её по его груди и животу, особенно сосредоточившись на сосках – Минхо извивается, лежа под ним, пока он съедает каждый из кусочков, а потом переворачивается и делает с Джисоном то же самое. К концу они слишком устают, чтобы продолжать, только лениво целуются, ощущая на языках вкус шоколада, руками доводя друг друга до оргазма, и смеются, когда Суни забегает в комнату и набрасывается на порцию взбитых сливок в тарелке. Спустя неделю они играют в картинг у Джисона дома, и Минхо то и дело машет руками у него перед лицом, тянется к его контроллеру, трясет его и толкает каждый раз, когда наступает его очередь, и с Джисона хватит. Он перекидывает ногу ему через колени и пытается вырвать контроллер у него из рук, но безрезультатно. Его усилия приводят только к тому, что Минхо быстро переворачивает его на спину и с озорной улыбкой на губах вжимает его в пол. Джисон бесполезно бьется в его объятиях, чувствуя, как в животе роятся бабочки. – Ты меня достал, – выдавливает он, – Терпеть тебя не могу, – он подкрепляет это заявление коленом меж его бедер, прерывая любую реплику, которая вертелась у того на языке. Вот так они вычеркивают из списка «Секс на почве ненависти» – в самом широком смысле этого слова. С его полного энтузиазма разрешения, Джисон грубо втрахивает Минхо в диван, слегка шлепая его по бедрам и сжимая его член чуть сильнее обычного. Он пытается продолжать разыгрывать шараду и притворяться, что злится на него, но это трудно, и в итоге он просто начинает смеяться. Минхо смеется в ответ, притягивая его к себе для поцелуя. – Не думаю, что нам такое подходит, – бормочет он. Снова целует. Делает паузу, – Но ты можешь продолжать шлепать меня. Джисон смеется. И делает так, как он просит. Затем, позже, Минхо говорит: – Думаю, пришло время для секса в честь примирения. И вот так Минхо толкается в него после немного неловкой подготовки – прошло много времени с тех пор, когда Джисон был на принимающей стороне, и он нервничает; к тому же, его бывшие не были особо нежны с ним. Но прикосновения Минхо наполнены всем терпением и нежностью в мире, он двигается медленно и глубоко, так, что можно ощутить его каждой клеточкой. Джисон чуть не плачет. Он не уверен, что теперь когда-нибудь сможет позволить сделать это кому-то другому. Теперь, когда знает, каково это – с Минхо. Это не только секс, пусть он и стал слишком большой составляющей их «отношений». Это просто фаза медового месяца для их соглашения (ну, новой его части). Минхо ведет его в ботанический сад, держит за руку и фотографирует, как он нюхает цветы. Джисон продолжает разглагольствовать об одной из ядовитых лягушек-древолазов, участвующих в выставке, потому что вместо сна провел несколько часов за статьями в интернете, как Минхо вдруг хватает его за щеки и целует, не дав закончить. Джисон на мгновение замирает, чувствуя, как бешено колотится его сердце от неожиданного проявления чувств, а затем вспоминает, что в его списке было что-то вроде «Поцеловать кого-то, чтобы заставить замолчать». Минхо улыбается, увидев выражение его лица. – Прости. Ты что-то говорил? Именно в тот вечер, когда Джисон вычеркивает самые новые пункты из собственного списка, он замечает новые в списке Минхо: «секс в походной палатке» заставляет вздрогнуть, «совместный душ» – улыбнуться, «объятия после секса» – сердце замирает. Перед последним пунктом зачеркнута буква «о», будто бы Минхо начал писать его, передумал, и в итоге всё равно написал. «Римминг?» с вопросительным знаком в конце – смешно. Как будто Джисон и сам не хотел этого. Просто… каждый раз всё происходит слишком быстро. Он делает мысленную пометку в следующий раз потратить на прелюдии больше времени, чтобы посмотреть, не передумал ли Минхо по поводу этого пункта. Но. Ему все-таки интересно. Он вписал в список последние три пункта потому, что никогда этого не делал, или же потому что хочет сделать это именно с ним? Джисон чувствует, как сердце начинает биться чаще, когда думает об этом, и чувствует себя виноватым за то, что каждый раз после он слишком занят тем, чтобы прибраться, вместо того, чтобы просто прижать Минхо к себе и дать ему насладиться обычными объятиями. За то, что избегал попыток расшифровать выражение его лица, опасаясь того, что может в них увидеть или сказать, вместо того, чтобы попросить его принять душ вместе. Хочет ли Минхо Джисона? По-настоящему, так, как Джисон – его? Он слышит, как Минхо выходит из ванной, и наблюдает за ним из-за угла. – Хочешь заказать поесть? – спрашивает тот. – Ты правда никогда раньше этого не делал? – спрашивает Джисон, не обращая внимания на его вопрос. Он постукивает по бумаге. Минхо удивленно моргает, его уши краснеют, когда он понимает, что Джисон имеет в виду. Он почесывает затылок. – Э-э, нет. Джисон в полном недоумении морщит лоб. – Ты никогда не обнимался ни с кем после секса? Минхо издает нервный смешок, прикрывая глаза ладонью. – Нет… Я знал, что у тебя будет такая реакция. – Нет, нет, извини, – говорит Джисон, – Я не хотел, чтобы так прозвучало. Я просто… не понимаю? Я ведь… я ведь у тебя не первый? – Нет. – О, – медленно кивает он, пытаясь переварить услышанное. В груди вспыхивает маленький огонек злости, при мысли о том, что его бывшие так ужасно с ним поступали, – О, малыш, – выходит само собой, – Ты встречался с настоящими козлами. Покраснев, Минхо выдыхает. – Так, ладно. Если честно… у меня не было серьезных отношений, – признается он, – Типа… вообще. Джисон может только представить, какое у него сейчас выражение лица, потому что, что? У Минхо, который является воплощением идеального парня, несмотря на то, что их отношения нельзя назвать настоящими? У Минхо, такого веселого, красивого и самого доброго? У него не было отношений? Никто не пытался окольцевать его? Никто даже не обнял его после секса?! Джисону чертовски стыдно за себя, но серьезно, что?! – Почему? – выпаливает он, – Я имел в виду… извини. Ты не обязан мне ничего говорить. Не всем подходят отношения. Я понимаю. Но, никогда? Ты, типа, аромантик? – Нет, – смеется Минхо. Джисон выдыхает, – Я не против поговорить об этом. Просто так вышло, не знаю, как это объяснить… – Ты… ты когда-нибудь хотел быть в отношениях? – спрашивает Джисон. С надеждой. – Конечно, – отвечает тот, – Пару раз они у меня были. Но всё заканчивалось быстро, поэтому не думаю, что они считаются. – Почему? – Мне не то чтобы нравились эти парни, – он чешет затылок, – Моей симпатии к ним хватало на то, чтобы попытаться, но не хватало на то, чтобы продолжать. И потом, до недавнего времени я много путешествовал по работе, так что наши с ними встречи были короткими и приятными. Кроме этого… У меня просто высокие стандарты. Джисон кивает, задумавшись. – В этом есть смысл. Наверное, я так удивился просто потому, что ты потрясающе играешь роль моего парня. – Ты так думаешь? – улыбается Минхо. – Ты лучший из всех моих бывших, и это даже не по-настоящему, – отвечает Джисон, как ему мгновенно становится стыдно за собственную честность. Улыбка Минхо исчезает. – Ну, ты тоже лучший из всех моих, – тихо говорит он, – И твои бывшие придурки, раз этого не поняли. Джисон, застенчиво улыбаясь, склоняет голову, и атмосфера вокруг снова теплеет. – Спасибо. – И вообще, – говорит Минхо, – Мы не должны делать каждый пункт только потому, что я… – Нет, – перебивает его Джисон, – Я этого хочу. Я хочу сделать всё это с тобой. Даже пойти в поход и заняться сексом в грязной палатке, если это то, чего ты хочешь. Даже если нас покусают комары и нападет медведь. Минхо смеется, и Джисон с облегчением замечает, как его тело покидает напряжение. – Спасибо тебе, – тихо говорит он, – Как насчет ужина? Джисон оставляет эту тему, но клянется себе в следующий раз быть с Минхо более внимательным. Это происходит примерно за пару недель до его дня рождения, после того, как они посещают концерт одной из его любимых групп, на который друзья скинулись деньгами и купили ему два билета. Минхо приходит заранее с просьбой одеть себя соответствующе панк-рок атмосфере: шипы на шее, футболка без рукавов с логотипом группы, которую ему одолжил Джисон, черная джинсовая куртка и рваные джинсы. Минхо даже разрешает ему покрасить пару его ногтей в черный цвет и подкрасить глаза. Тело Джисона гудит от предвкушения. Это то самое свидание, о котором он мечтал в старших классах. Их с Минхо образы выглядят потрясающе, сам концерт проходит отлично; Минхо вместе с ним покачивается из стороны в сторону под медленные песни, подпрыгивает под более энергичные, подпевает в тех местах, которые он знает. Джисон безумно счастлив. Во время своей любимой песни Джисон смотрит на Минхо, и время, кажется, замедляется. Минхо подпевает, зная каждое слово, хотя Джисон отправил её ему всего пару недель назад. Он, находясь в полном трансе, наблюдает за тем, как он поет, а затем губы Минхо расплываются в улыбке, когда он замечает, что Джисон смотрит на него. Он берет его за руку, и Джисон готов прямо здесь умереть от силы всего, что он к нему сейчас чувствует. Они подхватываются громкими, энергичными риффами в следующей песне. Энергия группы и толпы заразительна, она пульсирует в венах на протяжении всего выступления, вплоть до того момента, когда они возвращаются домой и он прижимает Минхо к стене. Он не забыл о своей клятве в следующий раз делать все медленно и чувственно, но его трясет от адреналина, когда он целует Минхо, попутно стягивая с него штаны, ведет к себе в комнату и берет его в своей постели, а собственные пальцы блестят от его слюны. После они вместе принимают душ, смывая дневной пот и макияж, нежно втирая друг другу в волосы шампунь. Джисон никогда особо не любил мыться со своими партнерами, но он не против поцелуев под струей воды, когда он рядом с Минхо. Позже он наблюдает за тем, как Минхо переворачивает лист бумаги со списком и вычеркивает оттуда «Свидание на концерте», и это своего рода тревожный звоночек. Дело в том, что… он совсем забыл, что это вообще было в списке. Он просто хотел позвать его на концерт, потому что желал поделиться этими впечатлениями с ним больше, чем с кем-либо другим, потому что ему нравится проводить с ним время, потому что он сам ему очень нравится. Ему вообще плевать на эти сраные списки. Встань он сейчас, сними их с холодильника и подожги в кастрюле, что бы сделал Минхо? Неужели он не увидит причин оставаться здесь и уйдет? Джисон сомневается. Остался бы он, стал бы его другом без всяких на то условий? Станут ли их взаимоотношения неловкими? Будут ли они разрушены? Или же ничего не изменится? Джисон не хочет рисковать. Не сейчас, когда всё так хорошо; он не готов отказаться от этого. Он напоминает себе, что обещал подождать, пока они не дойдут до конца своих списков, и тогда он что-нибудь предпримет, но не сейчас. – Кажется, я знаю кое-кого, кто был бы очень рад заняться с нами сексом втроем, – внезапно говорит Минхо, резко возвращая его к реальности. – О, – отвечает он, – Правда? Минхо кивает. – Если ты хочешь. – Да, – выходит слишком быстро, – Ну, честно говоря, это зависит от человека. Ты его хорошо знаешь? – М-м. У нас… пару раз был секс, – признается он, – Давным-давно. В груди разгорается огонек ревности. – Единственное, о чем я буду в состоянии думать, так это о том, чтобы он не обнял тебя после, – шутит Джисон, пытаясь успокоить себя. Минхо смеется. – Он хороший парень. Думаю, он бы тебе понравился, но я не давлю на тебя. Джисон задумчиво кивает. Если отложить в сторону их прошлую связь, о которой рассказал Минхо, секс втроем – это то, что он и правда хотел бы разок попробовать перед смертью, и что может быть лучше, чем сейчас? Наверное, у Минхо хороший вкус, и он точно не заставил бы Джисона почувствовать себя третьим лишним, и он уверен, что Минхо не расстроился бы, реши он отказаться. Он говорит себе, что сможет справиться с ревностью – в конце концов, именно ему достанется право обнимать и целовать Минхо, когда все закончится. По крайней мере, пока. Поэтому он говорит: – Конечно. Я дам ему шанс.

✨

Его зовут Минхёк. Он старше, и выглядит великолепно. Джисон старается не чувствовать от него угрозу, но он определено понимает, почему Минхо спал с ним, и это мягко говоря. Они хорошо ладят, насколько Джисон может судить по их общению за ужином. Он не ревнует, говорит он себе; он всё понимает. Его и самого немного влечет к Минхёку. Они у Минхёка дома, выпивают, сидя на диване, и у Джисона почти всё в порядке, если не считать, насколько он нервничает, ровно до тех пор, пока он не видит, как ладонь Минхёка оказывается у Минхо на бедре. Минхо целует Джисона первым, усаживается ему на бедра и окутывает его знакомым теплом и уютом. Джисон благодарен ему за это, он надеется, что сможет дать ему почувствовать такой же комфорт. Однако трудно игнорировать устремленный на них взгляд и голос Минхёка, произносящий негромкие комплименты, которые тут же вызывают жар внизу живота. Но это лишь из-за того, что на них смотрят. Из-за того, что они с Минхо хорошо смотрятся вместе, что только они могут вот так прикасаться друг к другу. Фантазия вырывается у него из рук, когда Минхёк подсаживается ближе, а Минхо отстраняется, чтобы поцеловать его. И Джисон больше не чувствует того жара, когда наступает его очередь поцеловать Минхёка. Минхо усаживает его к Минхёку на колени, целуя его шею, пока тот языком исследует его рот. И уделяет внимание заднице. Джисона ведёт от такого количества внимания, но сердце колотится, ему некомфортно, несмотря на прикосновения, которые он ощущает всем телом. Это не плохо, просто… не так хорошо, как когда они вдвоем. И ему интересно, чувствует ли Минхо то же самое. Он прерывает поцелуй с Минхёком, вместо этого втягивая в него Минхо, и целует отчаянно. Потому что он – единственный, кто ему нужен. И он не думает, что сумеет выдержать то, что вот-вот случится. – Я… – шепчет Минхо ему в губы. Он отстраняется, качая головой, – Мне нужна минута. Он исчезает в коридоре, ведущем в ванную, а Джисон обменивается взглядом с Минхёком. – Я… – Да, иди за ним, – ободряюще улыбается тот, – У меня было предчувствие, что так и будет. Джисон хочет спросить, почему, но у него есть более важное дело. Он осторожно стучит в слегка приоткрытую дверь ванной и распахивает её, видя Минхо, прислонившегося спиной к раковине. – Ты в порядке? – тихо спрашивает он. – Да, – Минхо издает невеселый смешок, – Прости. Эта дурацкая затея была моей идеей, но я не думаю, что смогу. – Я не хочу этого, – выпаливает Джисон. – Что? – Минхо поднимает на него встревоженный взгляд, – Почему ты не сказал мне… – Я думал, что хотел, – быстро исправляется он, – А сейчас понимаю, что нет. Так что не волнуйся об этом. Минхо облегчено выдыхает и слабо улыбается. Они несколько раз извиняются перед Минхёком, который добродушно отмахивается от извинений и желает им спокойной ночи. Они молча идут к машине Минхо, и на языке вертятся вопросы. Почему ты сказал, что не сможешь? Что имел в виду Минхёк? Можно мне остаться у тебя и обнимать тебя до самого утра? Но к тому времени, как он всё же решается задать один из них, Минхо тянется через консоль и целует его. Они оказываются на заднем сидении, и Минхо вбивается в него прямо там, на парковке, пока машинные стекла не начинают запотевать. Джисон остается на ночь. И, кажется, сегодня Минхо прижимается к нему чуть крепче, чем обычно. В груди расцветает надежда.

✨

В течение следующих недель, предшествующих его дню рождения, он задается вопросом, не была ли эта надежда напрасной, потому что она начинает увядать ещё до того, как успевает укорениться. Минхо необычно отстранен – Джисон всё ещё переписывается с ним и видит его чаще, чем кого-либо из своих друзей, но это все равно не то, особенно по сравнению с тем, к чему он успел привыкнуть. Может быть, это потому, что они уже вычеркнули из своих списков очень много пунктов, и искра веселья, которую Минхо в них видел, угасает. Может быть, он просто занят больше обычного, как он и сказал. Джисон не знает, но его всё равно чуть ли не тошнит от беспокойства. А ещё то, что когда он спрашивает у него, не хочет ли он как-нибудь перекусить, тот отвечает, что обедает с Хёнджином. Джисон принимает предложение присоединиться, но это всё равно странно. Когда они успели стать друзьями? Почему не сказали ему об этом? – Это странно, ведь так? – спрашивает он у Чанбина по телефону, – Не думаешь? – Хм-м, да, но… тебе не о чем волноваться, чувак. Поверь мне. – Я не волнуюсь. О чем ты? На самом деле он ещё как волнуется. Он думал, что они с Минхо рассказывают друг другу почти всё – не то чтобы они обязаны, просто рассказывают. Так зачем Минхо скрывать это от него? Он даже не в курсе, откуда у них номера друг друга. На ум приходят слова Минхо о том, что у него высокие стандарты. Интересно, соответствует ли им Хенджин. – Ты забываешь, что Хенджин думает, что вы, ребята, по-настоящему встречаетесь, – напоминает Чанбин. А. Джисон и правда забыл, – Ты ведь знаешь, что он бы не сделал ничего подобного. Джисон вздыхает. – Да, знаю. Но что помешает Минхо решить, что ему больше нравится Хенджин, рассказать ему правду, а Хенджину – убежать в закат с парнем моей мечты? – хочет спросить он, но одергивает себя, понимая, что ведет себя глупо. – В любом случае, Хенджину сейчас интересны только вы с Сынмином, – он решает сменить тему и смеется, услышав его возмущенные возгласы. После разговора с Чанбином он чувствует себя лучше, но внутри по-прежнему остается ощущение пустоты, а отсутствие Минхо совершенно в этом не помогает. Его день рождения приходится на пятницу, он идет на работу, и день, как обычно, проходит ниже среднего. У него запланирован праздничный ужин, но он состоится только завтра вечером, поэтому он возвращается домой и видит… ничего. Он почти ожидал и надеялся, что войдет в свою квартиру, а его там уже будет ждать Минхо, но всё ровно наоборот. Он уже поздравил его с днем рождения в полночь, но, может, он решит позвонить, когда освободится, и спросит, не хочет ли он сходить куда-то. Джисону должно быть все равно; он уже вышел из того возраста, когда это имеет значение, но в этом году он не хочет проводить свой день рождения один. Не сейчас, не тогда, когда он мог бы в эту секунду быть с Минхо. Я посплю, но позвони мне, если будешь свободен, чтобы встретиться попозже, – пишет он Минхо. Он старается не дуть губы, когда устраивается поудобнее; после долгой рабочей недели засыпать легко. Сон прерывается стуком в дверь, постепенно растворяя дремоту, пока он не понимает, откуда этот звук. Он отбрасывает одеяло в сторону и, спотыкаясь, топает к двери, протирая глаза и ожидая увидеть Минхо, когда открывает дверь. Перед ним стоит Хенджин. – Никогда в жизни я не был так разочарован, увидев тебя, – щурясь, хрипит он. На нём светло-голубой плащ с большим пурпурным бантом спереди, и в руках у него… волшебная палочка? – Крестную фею так не приветствуют, – хмыкает он, подбрасывая в воздух блестки, которые быстро летят на пол. Теперь придется пылесосить, – С днем рождения, бибиди бобиди бум. – Что? – он с удивлением наблюдает за тем, как Хенджин поднимает с пола чемоданчик и проталкивается внутрь. – Ну, нельзя никуда идти в таком виде, – говорит Хенджин, указывая на его растрепанные ото сна волосы, – Иди в душ, давай. – Что… – Иди! Ему не нужно много времени, чтобы понять, что это, скорее всего, дело рук Минхо; сердце начинает биться быстрее, и он спешит сделать так, как просит Хёнджин. Когда он заканчивает и возвращается в спальню, его встречает разложенная на кровати одежда. Свободная белая рубашка с оборками и светло-голубая накидка с отделкой, напоминающая королевскую. Он прикусывает губу, пытаясь сдержать собственное волнение, и одевается, пялясь в зеркало с минуту, пока не поворачивается к Хёнджину. – Как я выгляжу? Лицо Хёнджина озаряется. – Хорошо, – отвечает он, – Но мы можем сделать тебя ещё лучше. Он усаживает его перед собой и наносит ему легкий макияж, дает аксессуары и даже укладывает волосы, зачесывая челку назад, убирая её с лица. Джисон правда выглядит хорошо. Он не может сдержаться от глупой улыбки, глядя на свое отражение. – Минхо понравится, – говорит Хёнджин, взволнованно подпрыгивая на месте. Он проверяет телефон, – Прекрасный принц должен быть здесь с минуты на минуту. Джисон в последний раз осматривает себя, довольный результатами, бросает в рот мятную пастилку и безуспешно пытается вытянуть из друга хоть какую-то информацию за те несколько минут, перед тем, как у того зазвонит телефон и он вскочит со своего места. – За мной! – говорит он, подбрасывая в воздух ещё щепотку блесток. Джисон смеется, выходя вслед за ним и чуть не забыв запереть за собой дверь, – Ваша карета подана. Хёнджин драматично взмахивает руками, и Джисон оборачивается, ожидая увидеть машину Минхо с, возможно, какими-нибудь глупыми украшениями, но вместо этого на парковке своего комплекса он видит лошадь, запряженную в экипаж, откуда выскальзывает Минхо и приближается к Джисону с улыбкой, которую с трудом пытается подавить. – О боже, – выдыхает Джисон. На нём королевское пальто, отлично сочетающееся с нежно-голубой накидкой Джисона, а под ним белая рубашка. Кажется, Хёнджин и с ним успел поработать: его волосы уложены, глаза подведены, и это делает их ещё красивее. Минхо останавливается перед ним и отвешивает легкий поклон, осторожно берет его ладонь и прижимается губами к костяшкам пальцев. Джисон определено теряет любую возможность говорить, чувствуя, как из груди вот-вот вырвется обезумевшее сердце. – Ты прекрасно выглядишь, – говорит Минхо, и это последний гвоздь в крышку его гроба, – Пойдем? Джисон может только молча кивнуть, позволить ему взять себя за руку и отвести к экипажу, где его приветствует кучер, милая пожилая дама, и знакомит с лошадью по кличке Дестини. Сама карета небольшая, белая конструкция похожа на клетку с красивыми сердечками, переплетенными с розовыми цветами; Минхо держит его за руку, пока он забирается внутрь, а затем усаживается на сиденье напротив. Джисон вздрагивает, когда карета трогается, а затем переводит взгляд на Минхо и просто… смотрит. – Что? – Минхо подталкивает его колено своим, – Тебе бы больше понравилась какая-нибудь подарочная карта? Джисон смеется, оглядываясь по сторонам, пока они выезжают с парковки. – Ты сумасшедший, – говорит он, надеясь, что его широкой улыбки достаточно, чтобы передать, насколько он благодарен. Он скажет ему об этом позже, когда сможет подобрать нужные слова, – Куда мы едем? – Увидишь. Остальная часть поездки проходит за болтовней, от комплиментов их королевским образам до допроса о том, что происходило между Минхо и Хенджином. – Ну, – Минхо смущенно потирает шею, – Мы начали обдумывать это ещё в день рождения Чанбина. Мы тогда решили, что это лучшая идея на свете, и… знаешь, когда по пьяни арендуешь лошадь с каретой, отступать уже поздно. Джисон хлопает в ладоши и смеется. – Боже! Это правда лучшая идея на свете, – он тянется к Минхо и берет его за руку, крепко сжимая его ладонь, – Мне нравится. Минхо сжимает его ладонь в ответ. – Всё только начинается. К тому времени, когда карета замедляет ход и останавливается на импровизированной парковке на опушке леса рядом с пустой, если не считать машины Минхо, пешеходной тропой, солнце висит низко над горизонтом, и Джисону становится интересно, что они будут здесь делать. Поблагодарив кучера и отпустив её с чаевыми, Минхо берет его за руку и ведет по тропинке между деревьями, пока они не выходят на поляну, и от того, что он видит, захватывает дух. Минхо наблюдает за тем, как Джисон оглядывается по сторонам – рядом с извилистым ручьем стоит стол для пикника, уставленный блюдами с, видимо, их сегодняшним ужином, свечи, гирлянда, натянутая вокруг стола и небольшой площадки вокруг него, развешанная на ветвях деревьев и парковых знаках. Солнце заливает все золотистым сиянием, и Минхо достает телефон. Из динамика начинает играть знакомый медленный саундтрек. Джисон удивленно прикрывает рот ладонями, совершенно не зная, что сказать, потому что чувства переполняют. – Минхо, – шепчет он. – Что думаешь? – он улыбается, беря его за запястья и осторожно отводя его ладони от лица. В его вопросе звучит тревога, понимает Джисон, когда переводит на него взгляд. – Идеально, – говорит он, бросаясь к нему и крепко обнимая, – Я никогда не думал… Я никогда не думал, что кто-то сделает для меня что-то подобное. Никогда не думал, что кто-то способен заставить меня чувствовать себя таким особенным. Никогда не думал, что любовь может быть такой. Он качает головой и дрожащим голосом произносит: – Ты самый лучший, – на глаза наворачиваются слезы. – Не плачь, – нежно смеется Минхо, его ладонь скользит ему под накидку, чтобы успокаивающе погладить по спине, – Я знаю. Джисон издает смешок. – Замолчи. И я не плачу, – он шмыгает носом и прижимается к нему крепче. Минхо мягко покачивается взад-вперед, мыча в такт звучащей мелодии, пока Джисон берет себя в руки, пока не выдал что-нибудь глупое. Он начинает покачиваться вслед за Минхо, успокаиваясь, благодаря его голосу и крепким рукам, обвивающим его тело. Почувствовав, что точно может это сделать, он отстраняется и снова встречается с его взглядом. Он продолжает обнимать его за шею, и Минхо дарит ему теплую улыбку, красивую, залитую жидким золотом заката. – Я не успел сказать этого раньше, – тихо начинает он, играя с отросшими волосами на его затылке, – Я просто… удивился. Мягко говоря. Но ты выглядишь… Ход мыслей обрывается, когда его взгляд скользит по каждой черте его лица, от длинных ресниц до глаз, сияющим янтарем на солнце, от родинки на носу до блестящего пятнышка на лбу. Как его красивые губы изгибаются в улыбке, когда Джисон даже ничего не делает, просто смотрит. Как кончики его ушей алеют. – Как принц? – голос Минхо звучит средне между удивленным и смущенным. – Как всё, о чём я когда-либо мечтал, – выдыхает Джисон. Он слышит, как у Минхо перехватывает дыхание, замечает, как расширяются его глаза, – все его чувства сейчас сосредоточены на Минхо. Он ощущает его пульс, когда кончиками пальцев скользит по его шее, чтобы после обхватить его лицо ладонями. Минхо замирает, его взгляд бегает туда-сюда. Джисон подается вперед, медленно, чувствует, как Минхо прерывисто вздыхает, когда их губы соприкасаются. Он притягивает его ближе, крепче прижимаясь к нему в поцелуе. Минхо цепляется за его талию, расслабляясь в его объятиях и позволяя целовать себя, будто бы старается запомнить его вкус. Кажется, что всё, что сейчас нужно Джисону, это этот момент – только он и Минхо, целующиеся в объятиях друг друга, – но легкие испытывают острую потребность в кислороде, и Джисон отстраняется, любуясь прикрытыми глазами и его красными от поцелуев губами напротив. Он издает тихий смешок. – Что? – Ничего, – отвечает он, – Просто… да. Ничего. – Ну что? – повторяет Минхо, легонько встряхивая его. – Я не знаю! Я просто… Столько всего сейчас чувствую. Хочу целовать тебя всю жизнь. Не могу поверить, что ты настоящий и здесь, со мной – в сцене из страниц сборника сказок, танцующий на закате. Не понимаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя, и все прочие сопли. – Ты милый, – продолжает он. – А ты милее, – отвечает Минхо, поднося его ладонь к губам и снова с улыбкой целуя костяшки его пальцев, – Мой принц. – Боже, – выдыхает Джисон, чувствуя странное сочетание: он растроган и возбужден, – Это невозможно – быть таким. – Я уже такой. А ещё вот такой, – он отступает назад, прочищая горло, а затем кланяется, протягивая ему руку, – Могу я пригласить тебя на танец? Чувствуя, как смех уже клокочет в груди, Джисон прикусывает губу, чтобы не рассмеяться, и вкладывает свою ладонь в его. – Можешь. Осторожно поместив ладонь ему на спину, а ладонь Джисона – себе на плечо, Минхо ведет их в медленном вальсе, от которого учащается сердцебиение. В венах пульсирует абсолютная привязанность, быстро, но устойчиво и уверенно, – даже когда Минхо кружит его, а он неуклюже спотыкается о собственные ноги, даже когда Минхо смеется над ним, даже когда какое-то насекомое жужжит у уха, и они оба кричат. Джисон тихо подпевает любой исполняемой песне, если там есть текст, а Минхо слушает его с нежной улыбкой и тоже подпевает, если знает слова. Пару раз они переигрывают с голосами, заставляя друг друга театрально засмеяться, но Джисону так комфортно и так хорошо в этот момент, что он совершенно не стесняется предаваться фантазиям. Может быть, они с Минхо принадлежат двум враждующим королевствам и в секрете от всех ведут роман, и у них нет ничего, кроме тайных свиданий в лесу, во время которых они танцуют и обнимают друг друга до восхода солнца, засыпают на траве, с цветами в волосах и взявшись за руки. Может быть, они лучшие друзья детства, которых разлучили, когда выяснилось, что Минхо является наследником короля; и однажды они случайно встретили друг друга в лесу, почувствовали, как вспыхнула искра, не похожая ни на что, что они чувствовали раньше, – частичка друг друга, которой им так не хватало всё это время. Может быть, они просто два парня в дурацких костюмах. Может быть, они могли бы стать чем-то большим. – Помнишь, как тебе было стыдно танцевать передо мной? – внезапно спрашивает Минхо. Джисон вскидывает бровь, но не сбивается с шага. – Ты пытаешься сказать, что и сейчас должно быть? – Нет, – смеется Минхо, сжав его ладонь, – Просто… я рад, что ты даешь своему внутреннему ребенку немного любви. – О, вау, это было слишком мило, – говорит Джисон и улыбается так, что начинают болеть щеки, – Ты и правда многому от меня понабрался, да? – Возможно, – признается Минхо, – Капельку. Джисон хихикает, кладя голову ему на плечо, пока они плавно двигаются в танце. – Это всё благодаря тебе, – тихо говорит Джисон, грудь трещит по швам от нежности, наполняющей её до краев, – Ты все-таки спас его. Мой храбрый принц. – И я всё ещё не получил свой хлеб, – говорит Минхо, и от внезапности его комментария Джисон хохочет. – Прости! – он дует губы, щекоча его подбородок, – Он будет к твоему дню рождения. – Мне пришлось ждать одиннадцать месяцев только ради какого-то хлеба… – Может, я всё это время просто совершенствовал свой рецепт, – шутит Джисон. (Ничего подобного он не делал) Но затем до него доходят слова Минхо: одиннадцать месяцев. Прошло всего девять, но всё же. А ведь кажется, что он знает Минхо всю свою жизнь. Возможно, так оно и есть. Возможно, он и правда встретил человека, предназначенного ему, несмотря ни на что. Может быть, их души рождены от одной звезды, может, их тянуло друг к другу всю жизнь, медленно, ожидая неизбежного столкновения. …Да, Минхо пробудил в нём безнадежного романтика. – Я буду ждать чего-то особенного, – говорит Минхо, – А пока… ты голоден? Джисон не знал, чего ожидать, когда увидел накрытый стол для пикника, но суши не были на первом месте в списке его предположений… как вдруг он понимает. – Наше первое свидание, – тихо говорит он. Минхо, улыбаясь, склоняет голову. Возможно, Джисон и сам создал внутри Минхо какое-то слащаво-романтичное существо. Или, возможно, оно было там все это время, в полном одиночестве ожидало, пока кто-то, вроде Джисона, разрушит окружающие его стены, возьмет его за руку и скажет ему, что всё в порядке. Все тревожные сомнения Джисона, когда-то такие сильные, расплываются в голове. Они сидят на скамейке бок о бок, очень близко. Кормят друг друга и хихикают, когда суши разваливаются в руках. На десерт – чизкейк, потому что разве может хоть что-то этим вечером быть не идеально? – Минхо кладет клубнику со своего кусочка ему в рот и сцеловывает глазурь с его губ. Когда ужин заканчивается, и они наполняют прохладный ночной воздух негромкой болтовней, Джисон думает, что прекраснее вечера и быть не могло, как вдруг чувствует, как ему на переносицу падает холодная капля. – Это… Минхо раскрывает ладонь. – О. Когда Минхо тоже чувствует каплю на ладони, дождь уже становится вдвое сильнее. Небо разрывают тучи, и он вскакивает со своего места и начинает запихивать всё со стола в сумку. – Я за зонтиком, – Минхо бежит к машине, светя фонариком от телефона перед собой. Все, что может сделать Джисон, пытаясь спасти то, что ещё возможно, – это рассмеяться; его уложенным волосам и макияжу абсолютно точно конец, но он сейчас так высоко в облаках, что вряд ли что-то подобное сможет спустить его вниз на землю. За исключением криков Минхо – слишком пугающе они звучат в темноте ночи, но Джисон расслабляется, когда тот появляется в поле зрения, и понимает, что он просто не может открыть свой зонт. Джисон сгибается пополам от смеха при виде этого зрелища, и Минхо вскидывает голову, глядя на него, а затем тут же начинает хохотать в ответ. – Прекрати… прекрати, блять, смеяться! – кричит он, – Помоги мне открыть эту хрень! Джисон подходит ближе, но только для того, чтобы рассмеяться ещё громче, а не помогать. У Минхо широко раскрыты глаза, мокрые волосы прилипли ко лбу, губы кривятся то ли из-за непослушного зонтика, то ли из-за подступающего смеха, но он всё ещё самый красивый на свете. – Джисон, он застрял, помоги, – стонет он, и о, боже. Джисон, кажется, влюблен. Блять. Он забирает зонт у него из рук и откидывает его на мокрую траву, хватает Минхо за щеки и притягивает к себе для поцелуя. Минхо удивленно хмыкает ему в губы, но в одно мгновение отвечает ему с таким же пылом, пока они проглатывают смех друг друга и дождевую воду. – Я пытался не дать тебе промокнуть, но ты неблагодарный придурок, – ворчит Минхо. – Немного поздновато, малыш, – хихикает Джисон. Он вскрикивает, когда Минхо, наклонившись, обхватывает его сзади за бедра и целует, пока дождь продолжает лить с новой силой. Даже если всё пошло наперекосяк, каждое мгновение, проведенное с Минхо, идеально. Дело не в костюмах, не в танцах на закате, не в ужине, даже не в поцелуях под дождем. Дело в Минхо. Я люблю тебя, подкатывает к горлу. Господи, я так люблю тебя. – Вообще-то, нам пора идти, пока мы не заболели, – замечает Минхо, ухмыляясь, когда Джисон оставляет на его губах ещё несколько поцелуев напоследок, – Джисон. – Хорошо, – вздыхает он. Он наблюдает за ним, насквозь промокшим в свете фонарного столба. Он потрясающий. Джисон счастлив. Он смеется. Минхо угрожает ему уехать без него. Джисон надеется, что однажды сможет сделать его таким же счастливым.

✨

Они переживают поездку к Минхо, всю дорогу чувствуя, как мокрая одежда неприятно липнет к коже, (и странные взгляды, которыми их одаривают соседи Минхо по дороге в его квартиру), и оба не сдерживаются, желая поскорее продолжить то, на чём остановились, как только немного обсохнут. Пока Минхо кормит котов, Джисон разбрасывает вокруг его кровати гирлянды, которые он захватил с собой с пикника. Минхо, увидев их, закатывает глаза, но Джисон думает, что он выглядит прекрасно. Он буквально сияет, когда Джисон притягивает его к себе и целует, снимая с него футболку, которую он только надел, и видя, как его тело покрывается румянцем, а темные волосы рассыпаются по подушке. Когда он в первый раз проводит большими пальцами по его соскам, Минхо шипит, шепча: – П-подожди. – М? – Джисон отводит ладони к его талии. – Это твой день рождения, – говорит он, – Давай я… Джисон, положив руку ему на плечо, не дает ему сесть. – Я хочу этого, – говорит он, – На свой день рождения я хочу тебя. – О, – тихо отвечает Минхо. Поколебавшись, он откидывается на подушки. Затем, с ухмылкой на губах, – А тебе было мало подарков? – Я хочу отблагодарить тебя за сегодняшний вечер, если ты, конечно, заткнешься и дашь мне это сделать, – передразнивает его Джисон, покусывая его за мочку. – Ты не обязан, – снова тихо, – Я хотел сделать твой день особенным. – Шутишь? – Джисон улыбается, убирая челку с его лба, – Я никогда не чувствовал себя так, как сегодня. Сегодняшний вечер был потрясающим. – Да? – мягко улыбаясь, он поглаживает его бедро, – Даже когда пошел дождь? – Особенно когда пошел дождь, – Джисон смеется, когда соприкасаются их носы, затем губы, дважды, трижды, – Если бы не он, я бы не сдержался и взял тебя прямо там, на том столике для пикника. Сколько заноз бы собрали… представляешь? Минхо морщится, затем задумчиво хмыкает. – Не знаю, секс под дождем звучит очень даже романтично. – Черт, а ты прав. А говорил, что не романтик! – Разве я так говорил? – Минхо строит невинный взгляд. – Ты просто изменился. – Ну… – Минхо опускает взгляд, небрежно беря его руку в свою, – Теперь у меня есть кое-кто, с кем мне хочется побыть романтиком, – он встречает взгляд Джисона с ухмылкой на губах, будто бы сдерживая смех, – И это ты. Джисон удивленно открывает рот от знакомой, пусть и перефразированной цитаты, глупое сердце заходится в бешеном ритме. – Ты только что процитировал «Ходячий замок»? – его голос едва ли не ломается. – Возможно. – Вот же придурок. Джисон целует его. Он понимает, что больше никогда в жизни не встретит никого похожего на Минхо. Никто другой не смог бы заставить его чувствовать себя так, словно он плывет по облакам, пока сердце разрывается от мысли о том, что Минхо обязательно подхватит его, если он упадет. Потому что он – его принц. Если бы он мог заставить Минхо почувствовать себя хотя бы наполовину таким же особенным, каким он почувствовал себя сегодня и не только – с того момента, как они встретились, – для него это стало бы самым большим на свете достижением, но он хочет добиться большего. Не только сейчас, не только этой ночью в его постели, но и так долго, как Минхо ему позволит. Показать ему, как сильно он любит его тело, и ублажать его, пока у них не останется сил, звучит как хорошее начало. – Знаешь, что ещё заставило бы меня почувствовать себя особенным? – шепчет он ему на ухо. Спустя несколько минут шелковой тканью Джисон привязывает его запястья к спинке кровати. – Всё хорошо? – тихо спрашивает он, наблюдая за тем, как Минхо сглатывает и, краснея, кивает. Это лучший подарок, который он когда-либо получал, с красивой подарочной лентой, такой готовый на всё и такой его. На какое-то мгновение всё, что он может делать, это пялиться, пока Минхо не толкает его локтем, – Скажи мне, если захочешь, чтобы я тебя развязал, хорошо? – Да, – выдыхает Минхо, – Если ты не сделаешь хоть что-нибудь в ближайшие несколько минут, мой член отвалится. Просто чтобы ты знал. Джисон не может удержаться от легкой озорной улыбки. – Извини, у меня другие планы. – Что… – начинает Минхо, но его прерывают чужие губы. Джисон целует его в нос, в подбородок, в скулу, периодически возвращаясь к губам. Минхо рвано дышит, когда его губы оказываются у него на шее, покрывая её медленными, чувственными поцелуями, оставляя едва видные отметины. Пока Минхо тихо стонет, он останавливается у основания его шеи, посасывая кожу, а затем, оставив след, двигается ниже. Джисону нравится то, насколько Минхо чувствительный, как его мышцы подергивает, когда он проводит языком по его соскам и, прикусив губу, теребит их пальцами. Его бедра дрожат и трутся друг о друга в отчаянной попытке добиться хоть какого-то трения между его штанами и нижним бельем, – но Джисон не может ему этого позволить; у него есть одно важное дело. Он целует его живот, осторожно проводя ладонью по гладкой коже. Минхо довольно стонет и задерживает дыхание, когда Джисон засовывает пальцы ему под пояс. Он стягивает его штаны и устраивается между его ног, проводя ладонями вверх по бедрам, и оказывается так близко, что Минхо кожей чувствует его дыхание. Его член требует внимания, но Джисон припадает к мягкой внутренней части его бедер и продвигается вверх, целуя, посасывая и покусывая его кожу, останавливаясь у паха и наблюдая за тем, как беспомощно дергается его плоть. – Джисон, – хнычет он, беспокойно сгибая руки. – М-м? – мурлычет он, впиваясь в его бедро зубами, так сильно, что Минхо чуть не задыхается. Он тут же облизывает укус, чтобы успокоить жжение. Минхо не удостаивает его ответом, раздраженно выдыхая через нос. Джисон и сам знает, что уделяет его бедрам слишком много внимания. – Если бы я знал, что ты собираешься меня мучить, я бы не дал тебе привязать меня, – ворчит он. Джисон смеется, целуя его кожу. – Развязать? Минхо делает паузу. – Нет. Джисон удовлетворенно ухмыляется и в знак благодарности за его честность подтягивает его колени к груди и, наконец, раздвигает ноги. Кажется, стон, который издает Минхо, когда он делает первое движение языком, навсегда запечатлеется в его памяти. Сладкий и нежный. Джисон впивается пальцами ему в бедра, и Минхо сжимается, когда он проводит по входу большим пальцем, а затем снова – языком. Джисон делал это только один раз, с парнем, которому такие вещи не очень-то нравились. Но это нечто совершенно другое. Мысль о том, что он хочет сделать это, очень давно поселилась в его голове, и то, что происходит наяву, намного превосходит его надежды и ожидания. То, как Минхо стонет, как дрожат его бедра, как он податливо отвечает на его прикосновения, пока Джисон делает всё, что ему только заблагорассудится. Кожа Минхо пахнет дождем, на ощупь мягкая, как облака, а на вкус сладкая, как клубника, – во всяком случае, когда Джисон двигает в нём пальцами, покрытыми клубничной смазкой. Минхо шипит, извивается и содрогается от прикосновений, пока Джисон медленно вводит и вытаскивает два пальца, языком обводя кольцо мышц, а затем скользит языком внутрь вместе с пальцами. Член Минхо дергается снова и снова, краснеет и блестит от предэякулята, который скапливается у него в пупке. – Джисон, – выдыхает он, смыкая бедра вокруг его головы (и это, кажется, самая сексуальная вещь, которую он когда-либо делал), – Джисон, блять, нет. Я хочу тебя внутри. От его признания в штанах становится тесно настолько, что он почти сдается. Он почти готов согнуть его в спине и заставить кончить с собственным членом внутри. – Всё будет, малыш, – обещает он, задержав дыхание, – Но сейчас ты должен кончить, для меня. Минхо сдавленно стонет. – Я не могу, а-ах… Джисон раздвигает его ноги ещё шире и возвращается к его дырочке, вбиваясь в неё языком до тех пор, пока по подбородку не течет собственная слюна. Он хочет этого – хочет, чтобы Минхо было хорошо, потому что его удовольствие – самая важная и драгоценная вещь на планете. Когда он начинает стонать так, будто вот-вот кончит, Джисон подползает к нему сбоку и целует, а затем спускается к чувствительной груди, губами обхватывая сосок, а рукой поднимая его ногу и снова вводит в него пальцы под таким углом, что Минхо невольно откидывает голову назад. – Боже, Джисон, блять, блять… – хнычет он, всё его тело трясет, а спинка кровати скрипит от его движений, – Пожалуйста, пожалуйста. Джисон стонет и прижимается бедрами к его бедру, ускоряя ритм, двигая пальцами быстрее, посасывая сильнее. Он просовывает ладонь ему под спину, чтобы обхватить и потянуть за другой сосок. Ещё пара ловких движений пальцами, и Минхо, содрогаясь, издает громкий стон и кончает себе на живот. Его тело трясет, и Джисона разрывает между мыслью о том, что ничего горячее он в жизни не видел, и о том, в порядке ли он. Он с улыбкой наблюдает за тем, как Минхо обмякает в его объятиях. Он лежит неподвижно и тихо, только грудь вздымается, а глаза закрыты. – Ты здесь? – спрашивает Джисон, проводя костяшками пальцев по его щеке. – Блять, – шепчет Минхо в ответ, не открывая глаз, – Подожди. Джисон хихикает и, отвязав его запястья, он наблюдает за тем, как они обессилено шлепаются поверх подушек у его головы. – Ого. Всё настолько плохо? – Настолько хорошо, – исправляет Минхо, наконец-то открывая глаза и одаривая его блаженной улыбкой. Во внезапном приливе энергии Минхо в одно мгновение укладывает его на спину, оседлав его колени и прижавшись задницей к выпуклости в его штанах, заставляя его зашипеть. – А теперь, – говорит Минхо, двигая бедрами и скользя ладонью вниз от его груди к поясу, – Как мне отблагодарить тебя, мой принц? Джисон чувствует, как по спине пробегает легкая дрожь. – Это странно, что я считаю, что это сексуально? – Я так тоже считаю, – со смешком признается Минхо, – Из тебя и правда получился бы очень горячий принц. – М-м, вообще-то принц – это ты, – отвечает Джисон, нежно массируя его бедра и проводя большим пальцем по следам, которые он на них оставил. Минхо наклоняется к нему, и теперь они лоб в лоб. – В этих отношениях достаточно места для двух горячих принцев, – и затем, прежде чем Джисон успевает осознать «эти отношения», – а не «фальшивые отношения», как они обычно это называют, потому что так оно и есть, да? – он целует его. Он трется задницей о его член, и Джисону не нужно много времени, чтобы подойти к порогу настоящего отчаяния, – он и так едва ли сдерживался до этого. Он сжимает его задницу, толкаясь бедрами вверх. Минхо покрывает поцелуями всё его тело, а затем, обхватив губами его член, вбирает его так глубоко, что Джисон, кажется, видит звезды перед глазами. – Минхо, – выдыхает он, – Пожалуйста. Это всё, что Минхо нужно услышать. Он приподнимается, снова соединяя их губы и постепенно вводя в него свои смазанные пальцы. Он сгибает его в спине, скользя членом внутрь, и делает это так хорошо, что Джисон едва ли может дышать. Горло болит от бесчисленных стонов, которые Минхо вырывает из него собственными толчками. Я люблю тебя, эхом отдается в его голове, слова молят о том, чтобы вырваться наружу. (Скоро, говорит он требующему любви зверю внутри. Не сейчас. Минхо заслуживает признания более особенного и искреннего, чем прямо сейчас.) Минхо более снисходителен к нему; он водит ладонью по основанию его члена, пока двигается внутри под идеальным углом. Такой красивый, шепчет он. Потрясающий. И это всё, что Джисону нужно услышать, потому что он стонет под его тихий голос, пока тело сотрясает от оргазма. Минхо доходит до предела следом, задыхаясь и цепляясь за него так, что точно останутся синяки. Кончив внутрь, он падает на него сверху. Джисон проводит пальцами по его волосам, пока он пытается отдышаться. Минхо притягивает его к себе в ленивом поцелуе. Джисон чувствует, как он улыбается, и собственное сердце наполняет нежность. – С днем рождения, малыш. Джисон озаряется улыбкой – Минхо никогда его так не называл. Он обнимает его. Прижимает к себе крепче. – Это самый лучший день рождения в моей жизни.

✨

Как только они переводят дыхание, Джисон переворачивает Минхо и доводит его до оргазма ещё раз. Он бы с удовольствием продолжил, но они оба вымотаны, да и Минхо напомнил ему о том, как неловко будет, если его друзья увидят, как они оба прихрамывают, на завтрашней вечеринке. Джисон легко соглашается, он и без того более чем доволен этим вечером. Несмотря ни на что, каким совершенным, волшебным и сказочным всё было с тех пор, как Хёнджин появился у него на пороге и швырнул щепотку блесток ему в лицо, его любимой частью является то, как Минхо скользит в ванную с пеной позади него, нежно намыливая его кожу и массируя спину и плечи. Джисон готов заснуть прямо здесь. Мог бы остаться в этом моменте навсегда, пока они с Минхо не состарятся и не поседеют вместе, ему всё равно. Он будет счастлив делать что угодно, если рядом Минхо. Они вместе решают, что перед сном необходимо съесть ещё по кусочку чизкейка. Джисон прислоняется к кухонной стойке и смотрит на Минхо, тот расхаживает по кухне в халате, напевая себе под нос песню, под которую они танцевали в лесу. Он берет Дуни на руки и берет его за лапу, и Джисон с нежностью наблюдает за тем, как он со своим недовольным котом вальсирует по кухне. Он выглядит как полный дурак, и Джисон так влюблен в него. Он разбит, сражен и очарован. Он больше так не может. – Я люблю тебя, – говорит он. Минхо останавливается на месте, застыв во времени, как принц, нарисованный на обложке сборника сказок, – если бы принцы носили халаты и по ночам танцевали вальс со своими кошками на кухне. И вообще плевал он на все эти сказки. У Джисона свой принц, который именно так и делает. Минхо поворачивает голову так быстро, что в голове вдруг возникает вопрос, не больно ли ему. Тело медленно поворачивается следом. Дуни, возмущено мяукая, вырывается из его хватки, и Минхо наклоняется, чтобы позволить ему спрыгнуть на пол и убежать. – Что? – выдыхает он. Сердце колотится. Джисон делает глубокий вдох. – Я люблю тебя, – повторяет он, – Я… – он издает нервный смешок, запинаясь под его испытующим взглядом, – Прости. Блять. Я хотел спланировать своё признание, но я… э-э. Минхо медленно подходит к нему, кончиками пальцев касаясь тыльной стороны его ладони, лежащей на стойке. – По-настоящему? – Конечно, – отвечает он, его губы кривятся в усмешке, – Конечно, Минхо. Я… – он отводит взгляд в сторону, – Я знаю, что всё это между нами было ради какого-то странного, сказочного, фентезийного романа, но… – Для меня всё было по-настоящему, – Минхо словно читает его мысли, и на его языке эти слова звучат бесконечно слаще, – Для меня всё всегда было по-настоящему. – Правда? – шепчет Джисон, – Что… с каких пор? – Наверное, с тех пор, как мы познакомились? – смущенно смеется Минхо, – Ты мне сразу понравился. Без обид, но я бы не стал заниматься всем этим безумием ради кого-то, в кого я не влюблен по уши. Джисон вздыхает, делая вид, что оскорблен. – Не притворяйся, что тебе не нравилась вся эта сопливая хрень. – Немного нравилась, – он ухмыляется, – Но… почти сразу мне стало важно не столько заполнить этот список, сколько сделать всё это ради тебя. Я хотел, чтобы ты увидел, что я могу сделать тебя счастливым. – Что ж, тебе определенно удалось, – отвечает Джисон, прижимая подбородок к груди и глупо улыбаясь. – Правда в том, что со мной всё так же плохо, как и с тобой, – продолжает Минхо, – Может, даже ещё хуже. – Ты о чем? – Ты сказал, что смирился с тем, что никогда не встретишь того, кто предназначен тебе судьбой, – он берет его ладонь в свои, как делал это много раз, и подносит к губам, чтобы поцеловать, – А я? Я ждал тебя всю свою жизнь. У Джисона перехватывает дыхание; ему кажется, что сердце на мгновение перестает биться, а затем с новой силой начинает разрывать грудную клетку. На глаза наворачиваются слезы. – Какого черта, – бормочет он, обхватывая его лицо ладонями, – Вот же слащавый придурок. – Ты такой романтик, – его голос звучит серьезно, хотя глаза блестят, словно волшебная пыльца, – Мне так повезло. – И что я должен на это ответить?! – хрипло смеется Джисон, – Что ты парень моей мечты? Что никто никогда не заставлял меня чувствовать то, что заставляешь ты? Что я люблю тебя? Потому что так и есть, – Минхо начинает отстраняться и со смешком склоняет голову, его уши розовеют, – Видишь? А мне каково из-за твоего признания? – Мне нужна экспозиционная терапия, всё, – говорит Минхо, снова беря его за руку. – Думаю, я смогу это устроить, – Джисон чмокает его в кончик носа, – Начнем сначала. Ты… ты хочешь стать моим настоящим парнем? Улыбка Минхо сияет. – Я думал, ты никогда не спросишь. Он подается вперед и нежно целует его, пока они оба не начинают хихикать. И, засыпая в его крепких объятиях, у Джисона больше нет другого выбора, кроме как верить в «долго и счастливо».

✨

– …жди! Минхо, подожди! Держа в руке чемодан, Минхо замирает на месте, слыша знакомый голос. Обернувшись, он лихорадочно оглядывает толпу людей позади него. Многие из них бросают на него неодобрительные взгляды, даже слегка толкают в плечо, торопясь пройти через охрану аэропорта, но Минхо всё равно. Не тогда, когда он слышит, как его зовет Джисон. Запыхавшись, он проталкивается сквозь толпу. Его лицо сияет. – Джисон, – сердце моментально начинает биться быстрее. Они попрощались всего час или около того назад, и он должен был отправиться в трехнедельную командировку, но то, что он видит своего парня так скоро после этого, вызывает в сердце странные откровенно смущающие чувства. – Держи, – говорит Джисон, и Минхо, протянув руку, чувствует, как что-то теплое, завернутое в пакет, опускается ему на ладонь. Он вдыхает восхитительно сладкий аромат, а затем опускает взгляд и видит в своей руке свежий брикет бананового хлеба, – Это тебе в поездку. Минхо вскидывает бровь, пытаясь скрыть переполняющие его эмоции. – Надеюсь, он вкусный. Джисон опасливо смеется. – Я тоже надеюсь, но это первая попытка, правда. Не бросай меня, если всё будет плохо. – Всё в порядке, – улыбается Минхо, – У тебя полно времени, чтобы довести свой рецепт до совершенства. Я никуда не ухожу. Джисон улыбается и притягивает его к себе для поцелуя. – Я буду скучать. – Я вернусь раньше, чем ты успеешь оглянуться. Присматривай за моими малышами, – говорит он, кажется, уже в третий раз. Затем, чуть мягче, добавляет, – И за собой. Я люблю тебя. – А я сильнее, – улыбается Джисон ему в губы. Ещё поцелуй и крепкие объятия, и Минхо, наконец, удается оторваться от него, чтобы не опоздать на свой рейс. Стоя в очереди на проверку, он смотрит на хлеб, зажатый в ладони, и замечает желтую наклейку на обратной стороне. До встречи, мой принц. ♡ Если Минхо и правда настолько влюблен, что у него тут же выступают слезы на глазах, когда он достаёт свой паспорт, то это касается только его и охранника, который странно поглядывает то на него, то на его хлеб, и никого больше.

🍌🍞✨