Любимые омеги бесславного Принца Харольда

Серая мешковина на плечах перепачкана городской грязью. За ухом под капюшоном стекает горячая жирная вязкая капля крови, тонкие губы беспомощно приоткрыты, у Лога темнеет в глазах, каждое движение дается с большим трудом, но он держится хорошо и отчего-то гордится собой в это мгновение. Тридцать шагов они шли в гробовой тишине. И если бы случайный прохожий заметил их в пустующем переулке, то не почувствовал бы надвигающегося преступления, а выругался про себя. В воздухе стоял запах греха, а не страха. Это идут любовники! Фонарь над крыльцом работал не в полную мощность, ибо Лог все время разбавлял масло какой-то гадостью — экономил. Принц Харольд не без интереса всматривался в лицо своей пойманной серой мышке: под капюшоном хитона, в тусклом свете фонаря, под тяжестью мешков — лик Лога неуловим, посредственен, слишком спокоен. Мысли в голове Харольда обычно проносились, как листва в бурном речном потоке, никогда надолго не задерживаясь: «Отчего он не дрожит как другие? Или меня угораздило спутаться с больным неполноценным альфой? Тогда, я убью шутника на месте! Отчего у него нет запаха? Он пахнет многими вещами одновременно: теплым хлебом, подсолнечным маслом, сырой землей, но природного запаха будто нет… Ха! Такие тонкие белые запястья могут принадлежать только омеге!» — Одну… Минуту. — Увесистый железный ключ выскальзывает из пальцев Лога вниз, со звоном ударяется о крыльцо. Омега наклоняется, и едва удерживается на ногах: разбитая голова идет кругом. Харольд привык выражать неудовольствия с помощью короткого «хм!» и закатывания глаз, забыв про эти ритуалы, он быстро поднимает упавшую железку и ловко открывает двери. Лог по-девичьи вскрикивает и густо-густо краснеет, когда жесткая и мускулистая рука Харольда проскальзывает у него между ног. Ниже пояса до него никто не дотрагивался уже много лет. А Харольд лишь думает о том, какой он сильный, раз может поднять эту тщедушную омегу одной левой. Мешки с продуктами грузно летят внутрь, Лог провожает их тревожным взглядом: кажется ничего не просыпалось и не пролилось, как только все закончится, он бросится спасать провизию. Как только закончится что?.. Дверь закрывается у них за спиной. — Ну и вонь! Что ж, бывало и хуже! — Харольд чует недавнее присутствие по крайней мере одного взрослого альфы. Лог лежит на спине, на своем чисто-вымытом деревянном полу, по которому он ходил много лет, когда носил глубокую миску с тестом и ребенка в чреве, но никогда не испытывал ничего более противоречивого и желанного чем сейчас. Харольд, нависший сверху, уже раздел его по колено, попробовав на вкус и на ощупь все интересующие его места. Нельзя надеяться на то, что он остался доволен, но, Великий Урру, пусть он дойдет до конца! Из глаз Лога брызнули теплые соленые слезы. Харольд отбросил в сторону вязанный коврик и сапоги, проводя большими ладонями по гладким белым омежьим бедрам. Внутри темно, аж глаз выколи, но Харольд мог поспорить на свою любимую лошадь — бедра его сегодняшней игрушки девственно-белые. — Свечи на столе. Огонь в печи… У меня есть кровать, альфа. Почему бы нам не раздеться? — Прошептал Лог, отворачиваясь. — Ты не похож на омег, что я имел прежде. — Заключил принц, — Ты что меня не боишься? — А у тебя в штанах что-то другое? Что-то страшное? — Омега простодушно рассмеялся и встал. Харольд ему не препятствовал, на полу оставаться было действительно глупо и неуютно. Лог зажег маленькую бойкую свечку. Принц видит хорошо-убранную просторную комнату и маленькую мнущуюся фигурку в тени. А Лог — высокого статного широкоплечего молодого альфу с пьяными шальными глазами в дорогой одежде при оружии. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой! — Добро пожаловать, Господин. — Какое радушие! — Усмехнулся Харольд, — Может еще и чаю предложишь? Лог повесил грязный хитон на крючок. Харольд прошелся по комнате широким солдатским шагом. — Может и предложу… Если он уцелел в моем мешке. — Мысли о погубленной еде были физически непереносимы, — Тебе не холодно? Я подложу дрова в печь. — Ты странный. Сколько тебе хоть лет? — Харольд силился заглянуть Логу в лицо, тот явно избегал прямого взгляда. Принцу ничего не стояло просто схватить его за загривок и притянуть к себе: отчего-то рука не поднималась, этот юродивый вел себя, как радушный хозяин. Лога вопрос о возрасте напугал не на шутку. — Твой плащ мокрый, Господин. Повесь сюда. Он снимал с себя последнюю одежду и осторожно складывал на кресло. Стройная, низкорослая, но уже не юношеская фигура. Веснушки на плечах и шее, окровавленные белые волосы. — Хочешь убежать от своего альфы? Лог поднял удивленный взгляд на мгновение, развязывая последний узелок. — Зачем бежать? У нас с ней дом и ребенок. — Я нашел бы тебе комнатку в моем замке, мм? Заходил бы к тебе с друзьями. Что ты умеешь делать? Может быть шить или готовить? Лог моргнул. Тема разговора была ему непонятна, едва ли не оскорбительна. С чего бы ему желать оставить семью и благополучие ради каких-то непонятных друзей, что могли его навещать?.. Возможно, он совершает ошибку, он ничего не хочет выбирать. Он всего лишь хочет потрахаться… — Спасибо, я хорошо живу. — Лог ставит на стол бутылку с крепкой настойкой, хотя мог вынуть из шкафчика нож. — И это ты называешь «хорошо»? У-у-у…- Харольд нюхает содержимое бутылки: вишня и спирт. — Хочешь меня отравить может быть? — Ваше здоровье. — Лог разливает алкоголь по стаканам. — Сначала ты. Пей первым. Ведьмочка… — Улыбка, голос срывается на крик, — Быстрее! Лог вздрагивает, стакан вдребезги. Принц Харольд доволен собственной шуткой, он с братьями так пугал лошадей в королевской конюшне. — Ну вот… Нужно все убрать. — Сказать, что Логу жаль стакана — ничего не сказать. Лучше бы ему во второй раз разбили голову. Напряженный до предела, абсолютно голый, омега берет веник и тряпку. Харольд смотрит на его старания еще несколько мгновений, выпятив нижнюю губу. Соблазнительная поза. Этот северянин пробуждает в нем что-то далекое от смеха. — Человек, конечно же, может смотреть вечно, как горит огонь, течет вода и другие работают, но у меня нет на это времени! Мы здесь не за этим. Забыл? Лог, уже не скрывая счастливой улыбки, выбрасывает осколки. — Раздевайся, альфа. Можешь осмотреться и выбрать комнату. У меня большой дом. На эту ночь он твой! — Безумные слова разрывали нашему Логу рот. — Ведешь себя так, будто к тебе чужие альфы каждый день толпами ходят. А может, так и есть? — Какая разница? — Разница есть. Ты меня не боишься. — Боюсь, — Лог стыдливо поджал губы, хотя надо было прикрыть другие места. — Я боюсь, что ты уйдешь. А я уже перешел черту… Харольд улыбается ему в ответ. Это какая-то страшная игра, и кажется, они оба знают правила. Альфа срывается с места, бежит вверх по лестнице. Он предлагает ему выбрать комнату, в которой его будет удобно трахать! Он предлагает ЕМУ!!! Что за безумная ночь? Принц с удовольствием открывает каждую дверь: это не заброшенные покои в замке и не мотель. Каждая комната таит в себе историю семьи, которую принцу предлагают разрушить. Ну, разве это не чудесно?! — Довольно! — Лог все еще внизу, сидит в любимом кресле, где так удобно вязать. Сидит голый и злой. Руки и ноги дрожат от нетерпения, — Ты же не собираешься покупать мой дом! Что там можно так долго смотреть?!.. Может приступим?.. За эту истеричную нотку в последнем угасающем слоге маленькой ненормальной омеги Харольд бы вымянил красоту породистых наложниц в гареме короля. Хватит его мучить ожиданием: он и так вел себя, как самый хороший мальчик сегодня. — Где ты обычно спишь? — ...первая дверь на втором этаже. Моя альфа не спит со мной в одной комнате. — Лог опустил глаза и поджал губы. Харольд кладет свою смуглую лапищу на его маленькую белую омежью ручку. Чему он улыбается? — Тогда я хочу, чтобы твоя комната пахла мной. Ну же! Иди следом. Не заставляй меня ждать, омега. На подоконнике комнаты Лога стоят горшки с рассадой. Он плотно закрывает ставни и двери. Босые ноги переступают безобразный ком из одежды принца. Этот мальчишка годится ему в сыновья: Великий Урру свидетель — Бук бы получил за беспорядок добротную затрещину. Харольд громко дышит, его обнаженная фигура в разы больше тела Лога. Омега опускается на узкую кровать, неуверенно трется о спину альфы, осторожно обнимает его за голую шею. — У меня еще есть запах? — Сдавленный шепот. Харольд, задумчиво, покачал головой. — Нет. Ты не пахнешь. — Тогда почему ты здесь?. — Я не так старомоден, чтобы обращать внимание на запах омеги, когда у нее может быть куча других достоинств. — Харольд провел пальцем по горячей щеке Лога, — У меня была куча омежек, что пахли как куст розы и как зад коровы. Я коллекционер. Это мое хобби. Лог молчит. Ложится рядом. Теперь, они как супружеская пара в тишине, во мраке, и в одной постели. Лог легонько гладит принца по голой спине, Харольд не привык, что у омеги могут быть такие грубые руки. Он неожиданно для себя промолчал, хотя бы на этот раз. — Почему ты меня не боишься? — Обернулся, горячее дыхание прямо в лицо. — Потому что не понимаю, чего именно мне бояться… — Лог ласково убрал вьющуюся темную прядь за ухо альфы, — Все самое страшное уже произошло. Харольд усмехнулся. О, как он ошибался… — Дурная омега, ой дурная… Лог вспомнил, что эта кровать может скрипеть.

***

— У меня шрам от ожога на боку. — Где?. — Зевок. — Здесь! — Хватает его руку, прижимает к своей коже. — Тю! Ерунда… Я то думал… — Уродство же! Потрогай, какой глубокий! Мать отвар варила, я на себя маленький опрокинул. Больно… — Дура твоя мать, Лог… Я воевал, меня таким не напугаешь. Уймись, ради бога… — Отворачивается. — А волосы? — А что волосы? — Ну… короткие совсем… И седые попадаются уже… Ну что ты делаешь? Я же потом не причешусь… — Зато мягкие! — Треплет по голове. — Давай спать, а? — ...а рост… Я же тебе по плечо. — Нам с тобой танцевать что ли?! — Сдавленный рык. — ...нет… и я не умею… — Вот и я не умею. Обычный омежий рост! Спи! — Я же видел какие бывают омеги… — О! Как ты мне надоел! — И сколько мне лет. Это черт знает, что такое… Ты не подходи ко мне на улице никогда. Это очень стыдно. — Я сам решаю! Понял?!.. Умный дяденька… Решил дать совет молодому поколению! — Ай! Не говори так! Я умру… — Поделиться житейской мудростью… Куда пошел?! Я тебя не отпускал! Вот так, лежи смирно… Молоко с медом. Твой запах это молоко с медом. Еле слышный пока. Если, как ты говоришь, тебя десять лет не вязали, то нам еще много трудиться, чтобы этот запах вернуть… А это что? Ноги колются! Я то думал, у омег на теле не растут волосы, а вы, оказывается их бреете. Ну кто-то бреет, а кто-то нет… Лог! Ты что обиделся?! Грр…