Любимые омеги бесславного Принца Харольда

За шесть часов родов Лог впервые осознал тяготы своего одиночества. У него не было человека, на которого он мог бы опереться, доверить страшный секрет. Омеги, принадлежавшие к одной семье, окружают роженицу вниманием и любовью. Даже чужак-Лог не стал исключением, когда на свет появился Бук, хоть и поддержали его в тот момент не родные, а соседи. Это главный закон омежьей общины. Сам Лог, хоть и спустя рукава относился к подобным обязанностям, дежурил у кровати беременной подруги, заставлял себя принести в ее дом пару золотых монет, молока или хлеба. Зависть, словно язва, грызла изнутри. Ему все-таки больше нравились похороны, слезы и страдания на чужих лицах, а не счастье молодых родителей. Досаждали крики чужих малышей, запахи здоровых женатых альф, и толкотня у колыбели. Да и черный цвет ему больше шел к лицу… Сегодня все иначе, ведь этот ребенок незаконнорожденный. Обычно Лог доверял собственным силам и чувствам, привык полагаться только на себя. Омега все предусмотрел и на этот раз, ему сказочно везло. Но даже холодный ум и удача не могли противостоять инстинктивному страху, когда дитя впервые пошевелилось внутри. Если кто-то узнает — им обоим не жить. Черный вдовий хитон ловко скрыл его положение ото всех. Родной сын так ничего и не заметил. Шона не вернулась с войны ни на следующий день, ни летом, ни к концу осени. В королевстве ее заочно похоронили. Лог получил сочувствие со стороны соседей, львиную долю вдовьей свободы и большой дом. Бук не получил ничего. В коротких разговорах с папой они никогда не вспоминали мать. Логу с трудом удавалось скрыть нелепую улыбку и Принца Харольда, что зачастил к ним в гости. Бук всегда был таким тихим, застенчивым, удобным ребенком, и если бы ему пришлось выбирать между родителями, то он беспомощно уткнулся бы лицом в папину юбку. Но года не прошло, как умерла мать, Харольд уже сидел на ее месте за их семейным столом. Лог едва ли не вилял хвостом, стараясь ему прислуживать. Бук не мог их ненавидеть! Папу он немного даже любил, хотя бы за пироги с курицей и сладкие блинчики. Принц Харольд относился к королевской семье, великолепно ездил верхом и смешно шутил. Кто Бук такой, чтобы идти против него? Тем более, Лог просто омега, его тело от природы нуждается в покровительстве и ласке альфы. От этих мыслей Буку становилось не по себе, порой даже тошнило. Лог чувствовал, как между ними ползла зловещая пропасть, но нерожденный ребенок вытеснил из головы взрослого сына. Непрошеных гостей у них не водилось, а принц если и заходил в последние месяцы, то только пообедать и зализать раны. Харольд к нему не прикасался, хоть и спал на одной кровати. Это могло быть древним инстинктом или удачей чернокнижника. Пришлись к месту жизненный опыт и смекалка. Лог реже выходил на улицу, собрал все необходимые вещи, оборудовав в пустующем сарае укромный угол. Когда-то здесь жили овцы. Логу доставляло физическое удовольствие выкрадывать из напряженного холодного дня несколько минут для обустройства «гнездышка». Роскошью было бы проводить там больше получаса, но только в это время он чувствовал себя в безопасности. Среди предметов первой необходимости была спрятана перчатка Харольда, которую принц обыскался в своем дворце. Рожать в доме со взрослым сыном Лог бы ни за что не стал, лучше уж в поле! Стыдно… И когда Бук за завтраком спросил, не нужно ли начинать рубить дрова и складывать в сарай, Лог разбил чашку. Впервые дал волю эмоциям. Бук похлопал глазами и позабыл о сказанном, принявшись за еду. Его бы воля — он ничего бы не делал по дому, пока крыша на голову не рухнет. Лог стал бояться, практически перестал спать. Сами надвигающиеся роды не внушали ему ужаса, это лишь неприятный процесс, с которым нужно было покончить, как можно быстрее. Лог будет наиболее уязвим в эти часы, а после обязательно отряхнется и сможет жить дальше. Один или с Харольдом воспитает ребенка, защитит, поставит на ноги. Но пока малыш внутри или сосет молоко, нельзя совершить ошибки. Но эти шесть часов в нежилом сарае дались с трудом. Он заперся изнутри наглухо, предварительно заделав все щели, что могли пропускать свет свечи и подозрительный шум. Его сковал ужас. Ребенок уверенно рвался наружу, омега прокусил губы в кровь, сползая на свежее сено. Лог не дурак орать, как молодые истеричные омеги, которым хотелось врезать жестяным ведром по голове. Никто не поможет, только хуже себе сделает, привлекая внимание. И криков не было, только слезы, сердце стучало от страха. Лог сжимает в кулаке перчатку Харольда и протяжно скулит. Свечи хватает на пару метров. Дальше темнота и ветер завывает снаружи, мир, где его поступок сохранить дитя воспримут ошибкой. И если бы Лог не пережил эти роды, об этой смерти в королевстве ходили бы ужасный поучительные для молодых омежек легенды! Малыш был красным, как живой кусок мяса. Лог перерезал пуповину и прижал ребенка к груди, несколько раз поцеловав в мягкий лобик. Прикрыл глаза на полчаса, переводя дух. Снаружи алела заря. Коня Бука не было на месте, значит уже пять утра и сын отправился на службу. Лог закутал младенца в пеленку и попытался встать. Жадно пил воду, с трудом стоя на ногах. Малыш попискивал в корзине. Чтобы справиться с пустяковой задачей — согреть воду, вымыть и перепеленать ребенка — Логу понадобилось два часа. Время от времени впадал в оцепенение. Малыш оказался, к его удивлению, крупной здоровой девочкой, что жадно вцепилась в грудь. Альфа, наверное, они едят сутки напролет и растут как на дрожжах. Лог потерял сознание на несколько часов в кресле — девочка спала на руках. Бук вернется лишь под утро, а больше ждать было некого…

***

— Ло-о-ог! Лог, открой! Это я! Гррр! Ты что обиделся?. Меня же всего пару недель не было! На город спускались сумерки. Вдалеке лай собак. В маленькой спальне Лога на втором этаже горел слабый свет. Харольд привык, что двери этого дома для него всегда открыты, машинально дергает ручку несколько раз, вглядывается в мутные стекла. Издевательство! — Ну, Лог!.. Я дверь выбью! Не испытывай мое терпение! Омега медленно приподнял голову с плоской подушки. Чувствует запах и ровное дыхание спящего ребенка, гладит его по макушке. Все хорошо. Они в безопасности. Но откуда шум?. Лог ушел наверх в надежде, что никто и ничто не заставит его спустится до утра. Ночь бы отлежаться и думать, как им жить дальше. — Харольд… — Знакомый голос доносит до второго этажа отборную некоролевскую брань, — Почему именно сегодня?. Сейчас он поднимет шум. Соседи могут что-то заподозрить… Сейчас! — В этот сдавленный крик Лог вложил последние силы. Босиком спускается по деревянной лестнице, цепляясь за перила. Никогда прежде она не казалась такой длинной. Харольд слышит, как заскрипела дверная задвижка. Он набирает воздуха в грудь, чтобы рявкнуть в лицо наглой омеге несколько приветственных слов, но встретившись с ним глазами, нервно кашляет. Лог стоял в грязной ночной рубашке, бледный, как мясо костлявой речной рыбы, с взъерошенными влажными волосами. Босой, опустил взгляд, смотрит куда-то сквозь. Сильнее его внешнего вида Харольда потряс насыщенный запах — от теплого топленого молока с медом кружилась голова. И когда Лог потянулся к нему в объятия своим горячим и влажным телом, у альфы не поднялась рука его оттолкнуть. Это даже не похоже на течку! — Что произошло? Тебя избили?! Ты такой… измученный. — Принюхивается, — Твой запах очень сильный. Ты заболел? — Дверь… закрой. — Лог повис на плече Харольда, поскуливает, чувствует, как слабеют ноги. — Кто с тобой это сделал?! Я ему голову оторву, Лог! — Как хорошо, что ты пришел… — Грр! Хватит загадок! Я жду нормальных объяснений! — Рычит, придерживает его за плечи, тело Лога кажется таким хрупким и нежным. — Со мной все хорошо… Не кричи… Я не думал, что ты сегодня придешь. — Вздыхает, — Я хотел иначе рассказать… — Когда хочу, тогда и прихожу! Понял?! — В глазах блеснула злость, — Или может ты кого-то другого ждал?! От сладких мыслей даже потек?! Детский крик на втором этаже. Принц Харольд чувствует, будто его ударили под дых. Он все уже понял, но его сознание отказывается в это верить. Зрачки Лога сужаются. Вот только что он держался за жесткий плащ Харольда в попытке не упасть, и уже бежит со всех ног наверх. Инстинкт. Харольд сглатывает, давая ему фору. Медленно вышагивает, ступая по лестнице. Отчетливее плача он слышит запах. Испуганный Лог стоит посреди маленькой комнаты с ребенком на руках, у той самой кровати, где они в ту странную ночь его по дурости сделали. — Это что такое? — Указывает пальцем на живой сверток. Омега отворачивается, прижимая дочь к себе. Его тело пробирает крупная дрожь. — Лог. — Принц кладет тяжелую руку на худое плечо, — Чей это ребенок? — Наш. — Чей «наш»? — Мой и твой, принц. — Твой и… мой? — Харольд смеется, будто это физически невозможно, чтобы один мужчина родил от другого. Лог крепче прижимает младенца к груди. Харольд закрывает ему пути к отступлению, в окно он не прыгнет. Оставалось забиться в угол. Рывок. Лог отскочил на два метра к стене, когда Харольд с ревом срывает дверь с петель. Он зол. Малышка кричит во все горло, живым Лог ее в обиду не даст. — Когда ты успел?! Я ведь почти каждую неделю сюда приходил! Я думал, это теперь мой дом! Где ты нашел этого ребенка?! — Прости! Прости! Умоляю, прости меня! — Лог повторяет эти слова, как заклятье в надежде, что оно сработает. — Ты предатель, Лог! Ты меня использовал. — У Харольда дрожат губы. — Что?. Я ничего не понимаю!.. — Ты не понимаешь?! Ха! — Харольд нависает над его плечом, — Это я ничего не понимаю! Я ничего об этом не знал! Ты скрывал, потому что боялся?! Ты и сейчас дрожишь, как загнанный зверь! — Наклоняется к его уху, Лог уже не может сдерживать рыданий, — Боялся, что я буду против?. А сейчас надеешься, что я смогу это полюбить?! — Смотрит на ребенка. — Пожалуйста! Только не трогай ее! Не кричи… она боится. Она такая маленькая. — Горячие слезы текут по шее, — Я от тебя ничего не требую. Если хочешь — уходи… — Спасибо, это так благородно! Харольд отходит в сторону, возвращается к двери, неожиданно вешает ее на петли. — Ты что не понимаешь, чем это все может для нас обернуться? Лог, я не твой сосед! Я член семьи Короля! А это бастард! Внебрачный ребенок! — Никто не узнает об этом. — Встает, пытается успокоить малышку. — Ты сам рожал? Лог всхлипывает, кивает. — Кто видел? Слышал? Бук знает?! — Никто не знает. — Омега садится на кровать, — Я очень устал. Не кричи на меня… — Ты что вообще никому не доверяешь? Ты мог подохнуть! Лог… Отдай ее мне. — Зачем? — Поднимает мокрые от слез глаза. — Отдай или силой отберу! — Она снова будет кричать. От тебя кровью пахнет! Нельзя… Харольд рычит — сегодня он отрубил руку одному наглецу за куда меньший грех. — Лог, послушай, никому нельзя знать, что у меня есть дочь… Я не сделаю ей ничего плохого! Я отнесу ее в хороший приют! Она похожа на альфу. Ей дадут образование и воспитание достойное королевского двора. Я буду за ней присматривать. — Гладит омегу по голове, — А что сможешь дать ребенку ты? Тарелку супа? М?.. Будь умной омегой… — Это моя дочь. Я никому ее не отдам. — Лог, я не хочу причинить тебе боль. Не заставляй меня применять к тебе силу. — Ты не можешь забрать у меня ребенка, принц. — Лог хмурится, говорит спокойно, — Из какой бы ты ни был семьи, забирать младенца у омеги у тебя нет права. Ты чужак, что забрался в дом к вдовцу. У меня с ней один запах, кто-угодно подтвердит, что я ее родил. Ей не нужно жить в твоем глупом дворце. Ей нужна семья и мое молоко. Я знал, на что шел. Я ничего от тебя не требую. Я хотел этого ребенка. Воспитаю свою дочь с тобой или без тебя. Лог впервые видит в глазах альфы растерянность, Харольд садится на стул, закрывает лицо руками. — Я уйду и ты больше никогда меня не увидишь… — Поступай, как считаешь нужным. Ты тоже думаешь, что она альфа? — Слабая улыбка. — Понятия не имею! Выглядит крупной для омеги. Время покажет… — Принеси мне поесть. Я очень голодный. — Ложится на кровать. — Ага! Меня бы кто покормил! — Харольд вспыхивает от возмущения. — У меня закончится молоко. Я жду. — Лог произнес это тоном учителя. Харольд закатывает глаза и быстро бежит по ступенькам вниз. — Я больше ничего не нашел! — Ставит перед кроватью кувшин козьего молока, — Пейте, папаша, вам полезно… ФУ! Лог расстегнул ночную рубашку и прижал малышку к груди. Ребенок с аппетитом сосет. Принц нехотя смотрит на них, любопытное зрелище. Хоть и не для слабонервных альф. — Ну и свинью ты мне подложил. Может она вообще не от меня? Как проверить? Мм? — Скрестил руки на груди. — Она похожа на тебя. — Лог слабо улыбнулся, — Если хочешь, чтобы она поскорее тебя приняла — сядь ближе. К тебе должен привязаться наш запах. — Это в ее интересах, чтобы Я ее принял! — Харольд надулся. — Иди ко мне, принц. Или боишься?. — Боюсь? Я?! Пф! Харольд садится рядом, проводит ладонью по влажной груди Лога, вгоняя того в краску. На руке капля молока, быстро растирает. Берет младенца на руки. Пару мгновений молчит. — Ребенок как ребенок. — Это девочка… — Я уж понял, идиот! Так и назовем «Девочка»! — Харольд опять злится. — Хуже уж моего имени трудно представить… Не дергайся только. Такая красивая, хы… Она будет быстро расти. Каждый день прибавлять в росте и весе. — Пьет молоко из кувшина, — Какая гадость! Так и знал, что у соседей дохлая коза… — Вариант имени есть только один, и он единственно-верный. Твое мнение меня не интересует. — Харольд гладит ребенка по белым волосам большим пальцем. — Попробуешь угадать? — Эрика. Разве у тебя не умная омега? — Что?! Да как ты?!.. — Умная хорошая омега, что родила тебе первенца. — Лог кладет голову Харольду на плечо. Принцу жарко и не по себе от ситуации, в которой он оказался. — Ло-о-ог… Что ж тебе спокойно не жилось?. — Я ведь еще не такой старый. Я как и все омеги хотел родить детей. Разве это плохо? — Пытается заглянуть в глаза, — Она здоровая и сильная. Это правда твой первый ребенок? Харольд смеется. — Ты рад? Лог, мне тебя жаль. — Я думал, что у тебя, таких, как мы много. — Гладит альфу по плечу, — Останься с нами. Так будет лучше для всех. Я люблю тебя, я смогу родить тебе еще много детей. Мы будем хорошо жить… Харольд качает головой и возвращает Логу младенца. Вытирает руки о штаны. — Ничего для меня не изменилось. За это самоуправство ты мне еще ответишь. Мне не нужны дети, Лог. И я не останусь здесь, буду приходить, как обычно. — Хотя бы на пару дней? — Омега умоляюще смотрит. Харольд нервно дергает бровью. — На пару… Где ты рожал? Кхм… Не здесь, я вижу. Нельзя, чтобы это место увидел посторонний. — В сарае. Туда никто не сунется… — Где?! В сарае?! В ноябре!.. — Принц вздрагивает, — У тебя лошадиное здоровье, Лог. Но скорее всего ты простыл, и у тебя жар. Ты сумасшедший. — Харольд? Альфа хмурится, еще в первую ночь они условились, что его называть так запрещено. Лог утыкается Харольду в грудь, тот нехотя гладит его по спине. — Спасибо, Харольд. — Спите себе сладко. Поверить не могу, что я это делаю… Это тебе на все последующие дни рождения, Лог. На утро у Принца Харольда вновь были обе его любимых перчатки, ребенок и омега с огненным жаром.