Я хочу сказать "Спасибо"

      Денис открывает глаза и глядит вперед, надеясь, что никого перед собой не увидит; к его разочарованию — перед ним сидит Илья, точно копируя позу младшего. Он смотрит на Коломийца так пристально, как только это возможно, а юноша делает то же самое в ответ, потому что хочет казаться смелее, чем он есть на самом деле. Он в глазах Корякова видит целый мир, видит то, чего никогда не удавалось увидеть, и Дрейк в глазах читает аккуратно выведенное «Доверься мне». Довериться старшему будет ошибкой, но все люди склонны ошибаться.       Так ведь?       Тянет к Денису ладони, но не трогает: просто выставляет их перед светловолосым, пальцы слегка растопыривая и ожидая от друга следующего шага.       Почему ты ждешь его от меня?       — Прикоснись ко мне.       И Коломиец слушается. И Коломиец прикасается: невесомо оглаживает подушечки пальцев Ильи, проходится по всей длине пальцев, тянется по внутренней части ладони, словно играясь, наслаждаясь моментом такой необъяснимой близости. Мазеллов аккуратно, осторожно и боязливо сцепляет их пальцы, крепче ладонь Дениса сжимает и чуть к себе притягивает; а Дрейк ведь знает, зачем тот это делает, но отчего-то не решается проявить инициативу — он лишь наблюдает за движениями старшего.       Что происходит?       Парень становится так близко, как никогда до этого, между лицами оказывается меньше миллиметра расстояния, и, наконец, Коломиец сам тянется к Илье. Они не целуются — Коряков отстраняется и утыкается носом в чужой подбородок, прислоняется позже к шее, трется о кожу, словно котенок.       Я схожу с ума?       Внезапное тепло разливается по всему телу младшего, а потом — вяжет где-то внизу живота. Юноша резко вздрагивает, когда осознает: Илья, черт возьми, не просто жмется к нему. Дрейк чувствует каждый миллиметр его губ на своей шее, чувствует, как куча мурашек пробегает по коже, чувствует слегка влажные касания, чувствует едва ощутимые укусы. И он чувствует, что вот-вот умрет.       Боже мой, только не это.       Кусает нижнюю губу, стараясь не издать ни единого звука, пытается задержать дыхание и приостановить стук сердца — только вот сердце останавливается намного раньше его действий. Дрожит от каждого прикосновения Мазеллова, от каждого его вздоха, от каждого удара чужого сердца, от каждого укуса — от всего Ильи в целом. Начинает задыхаться.       Я сейчас умру.       — Я сейчас умру.       Денис открывает глаза и глядит вперед, надеясь, что никого перед собой не увидит; к его разочарованию — перед ним и правда никого нет.