Кровь под кожей

      Тяжесть стопки карт и сводок за сутки оттягивает руки так, что кажется предплечья оторвутся прямо от локтей, но Китти продолжает идти. — Нашла, - сообщает она, вываливая брикет бумаг на стол, - Вот где мы их остановим.       Без стука в кабинет Дьявола мало кто заявлялся, и Чешир была не из их числа, но даже пнуть по двери, чтобы предупредить о визите она не могла. — Надорвёшься, будешь рожать в муках, - без приветствий говорит он, не обращая внимание на суету девчонки, раскатывающей карты на его столе. — Что? - отвлеченно переспрашивает она. — У тебя два легиона, это пятнадцать тысяч подневольных. Не нашла никого, кто мог бы донести это вместо тебя? - отвечает фельдмаршал.       Чем все здесь занимались исправно, так это попытками напомнить Китти, что она была мелочью, которой не таскаться бы с тяжестями и не метаться между полем боя и траншеями. Женщин в командовании, тем более в армии хватало — дело было не в этом, а в том, что Чешир не была ни мертвецом, ни бесом, ни даже сверхъестественно сильной. — Позволю себе напомнить, каждый раз, когда я сталкивалась с чем-то вроде родов, это всегда заканчивалось муками, - без особого интереса отвечает девушка, продолжая разворачивать лист за листом, - До родов даже не всегда доходило, как ты знаешь, всё заканчивалось намного раньше. Так что с горя не повешусь.       Китти придвигает одну из карт ближе к Князю, и указывает пальцем где стоит заострить своё внимание. — И для справки, от мертвецов не рожают. Полукровки тоже не часто доживают до совершеннолетия. — Ты не права, детка, полукровок у нас полные казармы, - качает головой мужчина, вчитываясь в мелкие заметки на пожелтевшей бумаге, - И бордели здесь широко распространены, к твоему сведенью, ты же их посещаешь? Нет?       Китти привыкла. За переводом темы демоны всегда тянут время, чтобы не выдавать беспокойства, чтобы не сеять сомнения в армии. — В конце концов, это не по-джентльменски — позволять тебе расхаживать с этой кучей от военных частей до моего этажа. — Я на лифте приехала. — Господи, за что мне все эти упрямцы? - Дьявол смеётся, - Левиафан до тебя заходил, отказался ложиться под нож. Ещё немного и лишится зрения. Вельзевул не поведет свои войска в бой, потому что они истощены — будто это проблема для бесов — предыдущим сражением. Надеюсь ты помнишь, что он командует четвертью армии, - Сатана откидывается на спинку кресла, испытующе, как близкий к разочарованию родитель, глядя на девчонку, - Та-но ками и Эфир задерживают воинские части горцев, которые нам так нужны сейчас, потому что безопасность нового транспорта от Академии Наук подтверждена менее, чем на пятьдесят процентов, а там и без того низкий приход в армию, чтобы рисковать. Тенгри не спит уже девятнадцать лет, не то, чтобы демоны не справляются без сна, а он к тому же языческий Бог, но нервы у него от этого страдают значительно.       Китти послушно выдвигает табурет, на который кивает мужчина, и ставит за стол, напротив него. — Теперь ты, ребенок. Хочешь лишить меня ещё двух легионов? - без упрёка, потому что ответ был единственным и очевидным, мягко говорил он.       Китти выжидает пару секунд молчания, а затем начинает: — Я изучила карты местности нашей доли чистилища: старые и новые. В соответствии с ними, за этими землями наблюдают неотрывно, но чтобы на время ослабить солдат "сверху", нам нужно подбросить свинью на их территории.       Чешир вынимает карандаш из нагрудного кармана, и продолжает, помечая точки выхода. — Нужен подкоп, начинающийся ещё внутри наших крепостей, я предлагаю западную, она ближе всего к их границе. Я посоветовалась со строителями, если подпишешь приказ, мне выделят тридцать туннельщиков, управимся за одну Луну, чтобы сделать выход вот здесь, у промышленной части Перламутровой крепости.       Китти кладет перед главнокомандующим лист с приказом, который составили ещё вчера. Его оставалось только подписать. — Там меньше всего охраны, так как оружейники тоже сражаются, но у них стабильный режим сна, они важны. Значит ночью можно разрушить эту часть здания. Запрос в Академию направила, они поставят взрывчатку, для этого тоже отдельная бумага, она под приказом о туннельщиках, - Чешир возвращается к карте, прочерчивая новый маршрут, - Но прежде мне нужно выдвинуться малым отрядом, я предпочла бы не более шести солдат, чтобы сравнить точность той карты, на которой я составляю план. Ей уже полгода, святоши могли устроить подлог, изменить рельеф или спутать дороги, придется быть точными, раз уж мы работаем под землей, и ориентиров у нас будет не так много. Если быть до конца честной, я бы предпочла пойти в одиночку, чтобы не привлекать внимание их разведки, могла бы сойти за пилигрима.       Под конец Дьявол уже не смотрит на карты, а что-то тщательно изучает в лице Китти. — На разведку уйдёт неделя, там тысяча километров, лифт не везде функционирует, - продолжает она, - Дело за малым — отдай приказ, и я начну сбор снаряжения.       Чешир ждёт минуту, но не получив ответа, вынимает из кармана ручку, предлагая её командующему. — Это уже третья за неделю твоя попытка отправиться в дальнюю экспедицию, - после ещё пары минут раздражающего молчания начинает Сатана, - То сопровождение поддержки флота, то учебная экспедиция в горы. Надоела Преисподняя? Хочешь от меня сбежать?       Китти молчит. Попытки убраться отсюда на время были слишком настойчивыми, она не проявила должную деликатность, а маршал не был дураком, и оскорблять его и собственный интеллект девушка не станет. — Быть может не от меня? - продолжает он, - Ну, кто обижает? — Никто. Это не важно. Сопровождение было нужно, потому что Адмирал слепнет, экспедиция в горах помогла бы начать подготовку части войск к отправке на службу туда, чтобы поддержать их армию. На севере низкая рождаемость, - избегая взгляда глаза в глаза, отвечает девушка, - Если взрыв унесет с собой ту часть перламутрового замка, которую я указала, мы лишим их легионы оружейников, а значит отложим войну на несколько лет, пока они обучат новое поколение. Даже собрав кузнецов по всем территориям, они не наберут и половины того, что мы истребим. — Истребим? - мужчина поднимается из-за стола, медленно обходя его, становясь прямо перед девчонкой, - Теперь ты оперируешь такими предложениями? Хочешь истребления? — Хочу чтобы это кончилось, я здесь не первый год, - Китти вскидывает подбородок, глядя снизу вверх, - И не в первый раз. Вы не предпринимали попыток отсрочки, не дали ни одному поколению вырасти в мире. Подкоп займёт время, но оно может того стоить. Оружейников меньше, чем их солдат, это лучшее, на что мы можем рассчитывать. Это гуманно. — Я знаю, что ты видела Шерлока.       Чешир хмурится, словно не понимая на каком языке с ней заговорили. Осознание занимает мгновение. — Разумеется я не слежу за тобой, просто... Поглядываю, - мужчина не оправдывается, но сгладить углы пробует, - Ты никуда не едешь, для этого есть люди менее важные. Можешь оставить бумаги здесь, потом уберут.       Китти следит за тем, как мужчина двигается, пытается выяснить когда он нападёт, если нападёт.       Он сжимает её плечо горяченной ладонью. — Это твоё дело — Шерлок я имею ввиду, - тихо, с хрипотцой говорит Князь, - Он здесь уже очень давно, намного дольше тебя. Я приглядывал, чтобы он не попадался тебе слишком часто, вы разминулись раз пятнадцать. — До той недели, - произносит Китти, будто вынося себе приговор. Лицо незримо искажается, будто она пробует это на вкус — свой страх. Тот, что воспаляется в диафрагме. — До той недели, - подтверждает мужчина, - Не так страшно, если подумать. — Подумать?       У Китти кружится голова. — Подумать о том, как ты скучала.       Она подрывается с места, чудом не пошатываясь. В глазах темно, она смотрит туда, где думает должны быть глаза Дьявола, но с точностью Чешир не скажет — кровь бьёт в голову, она даже не слышит саму себя. — Я никогда по нему не скучала, - жестко цедит она. — Ни дня? — Ни секунды. Никогда себе этого не позволяла.       Китти глубоко вдыхает, ей нужно вернуться в своё жилище, оно заговорено, там прохладнее. Здесь она задохнётся. — Возьми отпуск, остынь, - предлагает Дьявол.       Командующая злится. — Ещё чего, ты повесил на меня два легиона бесов и мертвецов, которые ненавидят друг друга, а меня ещё больше. У меня нет права на такую беспечность, как лишние сутки без надзора над ними, - выплёвывает Чешир, когда чувствует, что может идти. Прощается кивком головы, и покидает кабинет.

***

      Лучше бы брала отпуск.       Он никогда не был идиотом. Он добрался до неё.       Легионы не были укомплектованными до конца — с тем, что четверть армии теперь на реабилитации, приходилось брать больше новобранцев. Китти, как член комиссии, кем она изначально и хотела бы остаться, проводит отбор три раза в неделю.       Это всегда поединок на любом выбранном оружии, в чём Чешир преуспела — она более-менее сносно владеет всем, в некоторых случаях даже превосходно.       На поле три сотни обученных солдат и Китти, новобранцы встают с ними в пары случайным образом.       И Шерлок Холмс встал именно перед ней.       Командующая сглатывает, одергивая на себе колет. Холмс выбрал фехтование, что было большим плюсом. Пехоты всегда не хватало.       Не для Чешир, разумеется. Потому что она могла бы поклясться, что Шерлок владеет мечом. Остаётся полагаться на собственный опыт и ту фору, что ей дали сотни лет жизни.       Девушка знает, что нужно дышать, но практически не делает этого, ограничиваясь голодным пайком — редкими поверхностными вдохами. Солдаты слева и справа от неё держатся куда увереннее, будто Китти с Холмсом поменялись местами, и тренированным командиром стал он.       Если она уложит его на лопатки, и убедит комиссию, что Шерлок не годен, есть шанс позабыть этот день, избавиться от него, не подставляться. Здесь итак не просто. Разбираться ещё и с Холмсом у Чешир просто нет ресурсов.       Китти косит взгляд на Монту. Египетский Бог командовал подготовкой новобранцев. Он был поразительно наблюдательным, точно знал кто и в чём ошибся, даже если приходилось наблюдать за тысячами солдат одновременно. Монту был одним из Богов Войны. Придется постараться, чтобы убедить его. — Начали! - рявкнул он.

***

      Это продлилось минут девять. Настоящие дуэли едва ли две минуты занимают, но здесь не было задачи убить противника, что на самом деле обычно упрощало тактику действий. Убить было бы легче, чем протестировать.       Чешир ниже Холмса, физически слабее. Он хорош в фехтовании, и разве что в этом Китти не намного, но лучше. Этого хватило, чтобы вымотать его, или ей хотелось бы думать, будто мертвеца можно изнурить, а затем вставить клинок параллельно кости, прямо в голень.       Китти жаль. Он этого от неё не ожидал, так вообще вести себя с новобранцами не положено, но шаг был настолько наглым, что Монту решил, будто Шерлок совсем не годится в пехоту, если даже в формате отборочного экзамена его ранили так сильно.       Чешир сжульничала. Это не страшно, в лазарете лечат быстро, не живые долго от боли не страдали.       Она будет оправдывать себя. Она действовала в интересах армии: Шерлок в легионе сулил ей нервный срыв, её нервный срыв мог истощить внимание настолько, чтобы Китти не успела бы вовремя спасти смертельно раненного генерала, которому дорога в Бесконечный Хаос, если она не сделает оборот с ним.       Она и сама может случайно погибнуть, пытаясь выследить — не заносят ли меч за спиной Холмса.       Каждый мускул тянуло от боли. Девчонка не жалела сил, лишь бы сбить мужчину с ритма. Иногда не понятно — как при каждодневном графике тренировок в Китти остаётся боль. Почему тело так и не свыклось?       Возможно, проведя много лет с бесами, Чешир растратила понимание того, что для неё слишком, а что нет. Быть может, в таком режим, в другой жизни, она слегла бы от истощения.       Но это значения не имело. Сейчас-то Китти здесь, умащённая заживляющими мазями, разящая кровью и пылью, сколько не отмывайся, мечтающая уснуть поскорее, и не просыпаться больше никогда.       Так она и сделает. Помолится на вечный сон перед сном. За молитву, может быть Дьявол сжалится, и убьёт её. Молиться в Преисподней не полагалось.

***

— Потерпи, детка, мы уже близко.       Тенгри направляет каталку одной рукой, во вторую вцепилась Китти, прижимая его ладонь к своей щеке. — Ты там заснул? Поторапливайся! - рявкнул он медбрату со второй стороны кушетки, - Она двинется, и я тебе шею сломаю, проклятый ты...!       Но он не договаривает, лекаря заткнул стон боли с одной из коек лазарета, раздавшийся как только они преодолели двери его холла. Мужчина щурится в темноте, пытаясь понять не умирает ли стонущий, но одергивает себя, нервным жестом отмахивается от медбрата, насилу высвобождая руку из пальцев Чешир, и катит койку сам, изголовьем распахивая двери в свой кабинет. — Идиоты, велено дежурить на твоём этаже, привозят ко мне уже... Ты слушаешь? - ворчит Тенгри, - Не будешь держаться за мой голос, провалишься в память, и умрёшь от горя, - говорит он, будто маленькой.       В загробном мире у всех была привычка пугать её смертью, будто это имело смысл. — Слышишь меня?       Чешир слышит, но не может ответить словами, потому что плачь, вставший поперек горла сейчас поломает ей шейные позвонки. Сегодня она умрёт. Вот сегодня точно.       Девчонка кивает, переводя взгляд на лекаря.       Как же больно это было всякий раз. Это не было приступом физической боли. К ней Китти привыкла. Но её память будто воссоздавала что-то далёкое, что-то, что она даже в мысль оформить не может, но это нечто тогда принесло ей столько ужаса, что сейчас, ощущая его за раз, одним махом, не имея возможности сконцентрироваться на происходящем, потому что ничего плохого в действительности не происходило, отвлечься, Чешир колотило.       И она ничего не могла сделать, только ждать, пока память не успокоится, пока тело не ослабнет настолько, чтобы отключиться. — Возьми меня за руку, но постарайся не дергаться, я не хочу оставить синяков иголкой, - просит Тенгри, снова кладя ладонь на щеку Китти.       Очень сильное снотворное превращало приступ в просто сон. Тот, после которого просыпаешься разбитым, но всё лучше крика, который не может найти выхода, потому что от боли свело челюсть. — Не плачь, всё это не по-настоящему, - баюкает мужчина, вводя иглу, - Проснёшься, накормлю тебя, на службу не пойдёшь, - он несёт чушь, которую говорят детям у зубного врача, обещает, что отправит Левиафана с ней в мореплаванье, что всё это закончится, что она уплывёт далеко, и больше не вернётся, что приступы больше не вернутся, что... — Всё с тобой будет в порядке, - уверяет он, - С тобой итак всё в полном порядке. — Зачем, - всхлипывает Китти, сцепляя зубы от того, что игла входит с болью, потому что девушка не может расслабить мышцы, скованные истерикой, - Зачем ты каждый раз так говоришь?       Дело было в формулировке. Слова были странно знакомыми, и в своё время очевидно были ложью, потому что теперь вызывают протест.       Тенгри не отвечает. Он отводит глаза, как ребенок, укравший что-то, а теперь делающий вид, словно этого не существует, будто он не держит это что-то в своих руках прямо сейчас, но у Чешир так замылен взгляд, глаза застилают слёзы, что она не в состоянии разглядеть причины, по которой все здесь, а лекарь особенно, так упорно стараются вложить в её голову эти слова. — Постарайся думать поменьше, - продолжает баюкать мужчина, - Не думай вообще, раньше ведь выходило так славно.       Чешир закрывает глаза от бессилия, её передергивает пару раз от плача, который она пытается заткнуть. Нужно дышать, а девчонка пытается удушить слёзы в себе, и когда чувствует, что больше не может, тяжело вдыхает через нос, и вдруг тело накрывает волна тёплой тяжести. Как бесконечная измученность, которая сейчас кажется облегчением.       Мысли, сорванные с петель бурей, одна за другой укладываются в мрачный, мёртвый беспорядок лепесток за лепестком, пока не оседают сном на тяжелых, слипающихся веках.       Последнее, что Китти чувствует — ледяной белый саван-покрывало, которым её укутывает лекарь.