To the Rhythm of Your Racing Heart

Говорят, в одном портовом городе есть забытый скалами и плеском волн уголок. И дабы попасть в него, нужно лишь закрыть глаза и, стоя под морским бризом, отвернуться от гама улицы и отсчитать сорок девять шагов. И тогда стук собственного сердца полностью заглушит остальные звуки. И если открыть глаза, то окажется, что ноги сами принесли вас к крохотной лавке...

***

Чайльд не верил в бестолковые сказки. После того, как юнцом упал во тьму Бездны, он перестал придавать им значение. Сказки присущи детям. Они — собрания хрупких убеждений, которые так легко разрушить. Но Чайльд также не мог поверить, что человек, с которым он провёл столько времени, оказался Рексом Ляписом. И если он ошибался насчёт личности Рекса Ляписа, он мог ошибаться и насчёт наивности сказок. По крайней мере, именно так он и думал, когда закрывал глаза и начинал отсчитывать шаги, уходя от вечерних шума и суеты гавани Лиюэ. Он понимал, что поступал глупо, прекрасно понимал. Однако за прошедшие несколько дней он узнал, что многие вещи в этом мире оказались абсурдны и глупы. Если бог способен подстроить свою смерть, а затем преспокойно жить среди своего народа, если даже путешественник из другого мира спасал малознакомый город, что подобен капле в море повиданного им, то и Чайльд мог позволить себе хотя бы раз совершить неразумный поступок. Чайльд прервал раздумья, начиная шагать вперёд. Сорок девять шагов. Сорок девять шагов, — услышал он от рассказчика ранее этим днём. "Говорят, в одном портовом городе есть забытый скалами и плеском волн уголок. И дабы попасть в него, нужно лишь закрыть глаза и, стоя под морским бризом, отвернуться от гама улицы и отсчитать сорок девять шагов. И тогда стук собственного сердца полностью заглушит остальные звуки. И если открыть глаза, то окажется, что ноги сами принесли вас к крохотной лавке..." Именно это услышал Чайльд по дороге в Банк Северного Королевства. Возможно, был бы он более терпеливым, то остался бы и дослушал конец. Но даже так, услышанной части истории ему было достаточно. Чайльд знал, что это совершенно нелепо. Одно дело просто послушать сказку и отвлечься от мирской суеты. Это было забавно. Но другое дело принимать эти сказки за чистую монету и попытаться их повторить. Вот это нелепо. Но, вопреки этому, в глубине души Чайльд хотел поверить в них. Если и рассказы Чжунли, которыми они наслаждались в обществе друг друга, обернулись правдой, то тогда и в каждой небылице может оказаться доля истины. Или, скорее, он просто был наивным и принял на веру слова от незнакомца на улице. Оказывается, Чжунли оставил ощутимый след в душе Чайльда. Предвестник не понимал, радостно или горестно ему становилось от осознания этого. Может и то, и то. Хотя, какой толк размышлять об этом сейчас. Чжунли теперь… неважен. Он обернулся плохими воспоминаними в сердце Тартальи, от которых он бы с радостью избавился. Именно поэтому юноша делал сорок девять шагов от главной улицы города в сторону океана. Когда Тарталья отсчитал шаги, он сосредоточился на стуке сердца, ограждаясь от шума толпы также, как он хотел бы избавиться от образа Чжунли в своей голове. В обычном случае Чайльд открыл бы глаза и всё ещё наблюдал гавань, насмехаясь над тем, какой же он идиот, что поверил во все эти бредни, а позже бы стыдливо побрёлся домой. А в счастливом случае Чайльд бы открыл глаза и заметил причудливую лавку, он вошёл бы в неё, надеясь найти ответы на свои вопросы. Надеясь найти способ вычеркнуть из памяти Чжунли. Надеясь найти способ забыть о том, как мужчина смог разжечь в его сердце огонь, что ранее появлялся лишь в разгаре боя, о том, как недавно Чайльд не мог усидеть на месте, а теперь захотел посидеть дольше и послушать одну из историй Чжунли; забыть о том, как Чжунли мог скрасить его день, не делая ничего. Забыть о том, как его сердце замерло от осознания, что именно Чжунли был целью его миссии, от осознания, что вся их дружба была лишь прихотью бога. Он хотел вырвать из памяти и то, как Чжунли даже мельком не посмотрел в сторону Чайльда, когда раскрывал всю правду и являл своё Сердце Бога. Шанс, что сказка окажется правдивой, был очень мал, но что ему ещё оставалось? Сердце всё ещё желало бывшего архонта, хотя и было разбито этим же человеком. А ещё у Чайльда не было времени на мимолётные прихоти, у него работа. Ему нужно проветрить мозги. Ему нужно сосредоточиться на деле, чтобы вернуться в Снежную, к Царице, а не крутиться в Лиюэ, мечась между гневом и желанием. Шанс был невелик, вторил себе Чайльд, когда шумы города исчезли под стук его сердца. Он готов рискнуть. Если бы Чайльд был терпеливым, то, возможно, он тщательней бы подумал над тем, чтобы слепо довериться сказке. Когда Тарталья открыл глаза, его не встретили воды гавани Лиюэ. На их месте стояло небольшое здание с мутными стёклами. Казалось, чем дольше Чайльд оставался в Лиюэ, тем чаще с ним происходили странные вещи. Кто бы мог подумать, что лавка окажется реальной? Чайльд удивлённо присвистнул, оглядываясь по сторонам, чтобы осмотреть окружение. Сзади — бесконечная дорога, далеко уходящая в лунный свет. Ох, а вот это уже было интересно. В ту минуту, как Предвестник закрывал глаза, был лишь полдень, солнце стояло в зените. Но здесь, перед входом в магазин, наверху сиял лунный диск, окутывая бледным сиянием беззвёздную пустоту. А было ли это вообще небо? Чайльд решил оторваться от поразительного зрелища и осмотреть сам магазинчик. Бессмысленно сейчас удивляться таким странностям. С тем, с какой частотой он попадал в невероятные ситуации, Тарталья бы уже сошёл с ума, если бы сильно заморачивался. И он мог только гадать, какая следующая невероятная вещь свалится ему на голову. Ему скажут, что небо — это ложь, или что? Чайльд от подобной мысли хихикнул и направился к деревянной двери лавки. Ага, конечно. Даже с тем, насколько привычны для него стали подобные ситуации, поверить в идею, что звёзды и небо были фальшивкой, уже было смешно. Когда Чайльд дошёл до входа, он повернул ручку и толкнул дверь: его встретила обстановка антикварной лавки, казавшаяся одновременно и древней, и современной. Если до этого у Предвестника были какие-то сомнения, то они моментально исчезли с первым взглядом на лавку. Юноша начал рассматривать полки, заставленные разнообразными зельями, драгоценностями, безделушками, и другими вещами, которые он не смог опознать и даже не осмелился назвать. Чжунли точно бы смог назвать каждый предмет здесь, — прошептал тихий голос в голове не на радость ему. Чайльда взбесило, насколько верна была эта мысль. — Добро пожаловать в мою лавку. Вам что-нибудь приглянулось? — Тарталья чуть ли не подпрыгнул до потолка, услышав внезапный мягкий голос возле своего левого уха. Он настолько глубоко погрузился в мысли о товарах и своём раненом сердце, что не заметил присутствие женщины. Откуда она вообще взялась? Он мог поклясться, что магазин только что был пуст. — Эм… — Предвестник запнулся, уставившись на хозяйку голоса, отчётливо подмечая её почти нечеловеческие глаза. Вместо обычных круглых зрачков на него глядели заострённые овалы, напоминавшие Чайльду лисьи, а не человеческие. Женщина могла сойти за ровесницу Тартальи, если бы не отблеск древнего знания и мудрости, который Чайльд видел лишь в Чжунли и Царице. В глазах женщины промелькнула развёрстая бездна знаний, и в один миг она и исчезла, сменившись весёлой улыбкой. Хозяйка тихо посмеялась и отошла на пару шагов от Тартальи. — В мою лавку не заходят без причины. Ты столкнулся с какой-то проблемой, и пришёл в поисках решения? И что же тебе нужно? — спросила хозяйка, уставившись на юношу. Чайльд решил поразмыслить над вопросом секунду. Он пришёл сюда с конкретной целью, но он никогда не задумывался над тем, что именно должно ему помочь. Он ведь даже не думал, что дойдёт до этой лавки! — Столкнулся с проблемой в... любви, — решился сказать Предвестник, надеясь, что у владелицы будет, что ему предложить. — Мне нужна какая-то вещь, которая поможет мне забыть. Хотя я не знаю точно, что именно. Я полагал, вы предложите мне что-нибудь. Разумеется, я вам щедро заплачу за потраченное время, — Чайльд вытащил мешочек моры из своего кармана. Хозяйка молча уставилась на него, пока снисходительная улыбка не появилась на её лице. — Я и не ждала, что ты будешь знать обо всём. Если бы ты уже знал решение своих проблем, пришёл бы ты вообще сюда? Не нужно махать своим толстенным кошельком, — хозяйка мрачно отмахнулась, отходя в угол магазина. Чайльд убрал мору, не зная, чем было то кипящее чувство в груди — весельем или гневом, — когда женщина мягко упрекла его. Тарталья не успел поразмыслить над этим, как она снова заговорила. — Но тебе повезло. У меня как раз есть то, что тебе нужно, — начав копаться в горе безделушек, она вытащила что-то похожее на бутылку алкоголя. Хотя, если Чайльд правильно заметил её манёвр, то она достала бутылку из своего рукава, а не из наваленных товаров. — То, что поможет тебе забыть, — она подошла к Тарталье, отдавая ему бутылку вина. Юноша решил оставить раздумья о её махинациях на потом, вместо этого он взглянул на стеклянную бутылку. Внимательно осмотрев, он заметил, что внутри оставалось не так много жидкости. Хватило бы на четыре-пять бокалов, возможно. Шесть, если наливать поскупее. Чайльд посмотрел на женщину и вопросительно поднял бровь. Она лишь хихикнула. — Последний владелец этой бутылки… скажем так, проблем у него было в достатке. Но это не так важно. Важно то, что только одного стакана этого вина хватит, чтобы забыть о том, кого желает твоё сердце. Пока ты не встретишься с ним или с чем-то, что относится к нему, в лицо, этот человек никогда больше не будет занимать твои мысли, — она притихла. — В общем… просто забери это домой. Думается, что хорошей оплатой будет то, что ты решишь свою проблему, — заключила она. Чайльд снова оглядел бутылку и кивнул. — Я не отказываюсь от бесплатной услуги, — нахально ответил юноша и уже собирался покинуть здание. Он не хотел оставаться тут больше необходимого. От женщины так и веяло чем-то загадочным, да и как предметы появлялись из ниоткуда... Чайльд уже давно был как на иголках. — Раз вопрос решён, то я пойду. Благодарю за помощь! Рыжеволосый помахал ей на прощание, развернувшись на каблуках, и поспешно направился к двери, через которую он вошёл, не давая и секунды для ответа хозяйки. Он открыл дверь и вышел, точно ожидая увидеть то беззвёздное небо, что поприветствовало его до этого. Но вместо него Чайльда встретило сияющее солнце и бирюзовые волны гавани Лиюэ. Если бы не бутылка вина в его руках, он бы подумал, что вся эта встреча с лавкой и хозяйкой этого причудливого места была лишь сном. "Невероятно", прошептал он себе, медленно качая головой. "Бред какой-то". Тем не менее, Тарталья повернулся и отправился в своё временное жильё в Лиюэ, намереваясь заглушить воспоминания о Чжунли этой бутылкой волшебного вина.

***

Не важно, насколько трагичны воспоминания человека, всегда сложно отпустить прошлое. Даже если эти воспоминания ужасны, они же и сделали человека таким, какой он есть сейчас. Этой ночью Чайльд пребывал в мрачных раздумьях, сидя в одиночестве за столом с открытой бутылкой и бокалом вина, подаренным хозяйкой того причудливого магазина. Сейчас Чайльд просто-напросто выпьет этот бокал и забудет обо всех своих проблемах, решение ведь стояло напротив него. Но теперь, когда на него обрушилось осознание ситуации, в его голове закопошилась тьма вопросов. Первый и самый главный, что ещё он забудет? Чжунли был с Чайльдом на протяжении всей его поездки в Лиюэ. Практически всё, что Предвестник увидел, узнал, почувствовал, он разделил с мужчиной. И если Чайльд забудет о Чжунли, насколько много пропадёт из памяти о самом Лиюэ? Забудет ли он, зачем вообще сюда приехал? Забудет ли он о путешественнике, который недавно стал одним из его немногих друзей? Или Тевкра? Забудет ли он обо всём приключении в заброшенной фабрике Дотторе, после которого он пролежал пластом целую неделю? Чайльд не хотел отпускать эти воспоминания. У него была ответственность перед Царицей, которую нужно было исполнить, и он не сможет её исполнить, забыв о настоящей причине своего пребывания в Лиюэ. Насколько бы не была тяжёлой его с путешественником битва в Золотой палате, он считал его прекрасным противником, и они насладились поединком. А ещё младший брат. Никогда и ни в каком случае он не захотел бы забыть проведённое вместе время, особенно с его-то работой, где его постоянно отправляют в разные места. И второй вопрос. Хотел ли Чайльд по-настоящему забыть Чжунли? Сколько бы Тарталья сам себе не повторял, как он хочет забыть о мужчине, глубоко в душе он не хотел отпускать его и воспоминания о нём. Даже если Чжунли ранил и предал Чайльда в тот день в банке, маленькая часть сознания Чайльда хотела его простить. Если даже вы с путешественником помирились, почему вы с Чжунли не смогли бы? — голос нашёптывал в его голове. Путешественник просто напарник для дуэли, а Чжунли — лжец. — ответил другой голос. А не ты ли сам лжец? Не то чтобы ты рассказал Чжунли о своих истинных целях. Когда ты рассказывал ему о том, что твоя миссия — забрать сердце бога Рекса Ляписа? Ты ведь не говорил. Чайльд резко поднялся и, опрокинув стул, поспешно направился в свою спальню. Ему нужно поспать, он не мог сейчас думать обо всём этом.

***

Если кто-нибудь и заметил угрюмость и мешки под глазами у Чайльда, когда тот вошёл в Банк Северного Королевства, никто этого не сказал. Влад так же сонливо кивнул, приветствуя Тарталью, как делал каждый день, когда тот проходил через дверь. Екатерина поздоровалась своим обычным "Доброе утро, господин Чайльд". Только один Андрей сделал кое-что выбивающееся из обыденности. — Господин Чайльд, здесь один господин хотел с вами встретиться, — окликнул управляющий до того, как Тарталья зашёл в свой кабинет. — Я точно не уверен, в чём цель его визита, но он сообщил, что вы знаете, что делать, и я оставил его в вашем кабинете ожидать, — Предвестник кивнул, отпуская его, и направился в свой офис, не пытаясь даже спрятать своё недовольство этой ситуацией. У него в планах было поспать в своём кабинете после бессонной ночи. Несмотря на то, как сильно он старался игнорировать проблему и вопрос, как же поступить с вином, мысли вертелись в его голове до самого рассвета, не давая заснуть. Кто мог бы прийти в его офис в такое время? Вопрос лучше, кто мог бы захотеть увидеть его с какой-то определённой целью, особенно после того провала с Осиалом. В его голове появился образ одного такого человека, но Чайльд пресёк мысль. Да быть не может, чтобы он захотел сейчас встретиться с Тартальей. Не после всего того времени, как он избегал Чайльда. Не то чтобы Чайльд сам не пытался его избегать. Юноша открыл дверь своего кабинета и увидел фигуру Чжунли, смотрящего в окно в другой части комнаты. Видимо, Тарталья снова оказался не прав. Предвестнику хватило духа захлопнуть дверь, когда Чжунли повернулся, и глаза янтарного цвета уставились на него. — Господин Чжунли, — произнёс Тарталья на грани формальности и всепоглощающего гнева. Чайльд сделал несколько шагов вперёд и дверь наглухо закрылась. — О, Чайльд. Ты здесь, — сообщил Чжунли, будто бы не он сейчас стоял в кабинете самого Чайльда. Не будь Предвестник так зол на него, он мог бы как всегда тихо рассмеяться в ответ на подобные очевидные реплики Чжунли. К сожалению, он всё-таки зол. И поэтому Чайльд старался держаться вежливым и не показывать свои противоречивые злость и печаль. — Тебе нужно что-то? — спросил он. Вопрос он задал искренне. Что Чжунли вообще от него понадобилось? Самым очевидным ответом было бы, что Архонт пришёл извиниться, но Тарталья подумал об этом без задней мысли. Прошли недели с того события; Если Чжунли и правда пришёл для извинений, зачем ему это? Бывший Гео Архонт, скорее всего, явился к нему, потому что у него закончилась мора или что-то такое. В любом случае, это уже не важно. Если Чжунли пришёл извиняться, Чайльд не хотел это выслушивать. У Чжунли было столько времени и возможностей подойти к нему и сказать "Я прошу прощения", что сейчас это уже бессмысленно. Чайльд не принял бы извинения в любом случае. Ни за что. — Я пришёл попросить прощения, — начал бывший Архонт. Прямо сейчас Тарталья был очень близок к тому, чтобы разбить свою голову об офисный стол. — О? — Предвестник даже не пытался скрыть своё скривившееся от раздражения лицо. — Посмотрим… недели четыре прошло и ты пришёл извиняться? Или это уже пятая началась? — Когда Чайльд окинул его пылающим взглядом, плечи Чжунли лишь слегка напряглись — единственный знак его неудобства. — Да. Пришёл, — начал Чжунли своим почти непоколебимым голосом. Почти. — Кажется, будто ты… зол на меня? — в ответ Тарталья издал смешок. Кажется, будто он зол на него? Если бы Рекс Ляпис удосужился раньше поговорить с Чайльдом, то он увидел бы, насколько Предвестник расстроен. — Это вопрос или утверждение? — спросил юноша, скрестив руки. Чжунли приоткрыл рот, чтобы ответить, но Чайльд заткнул его. Он понимал, что может быть и стоило выслушать Чжунли, но сейчас он не мог. Вино, навалившаяся бессонница, а теперь ещё и разборки с Чжунли; он не хотел выяснять отношения и примиряться. На него навалилось всё и сразу, это было слишком даже для него. Святые Архонты, почему Чжунли пришёл извиняться именно после того, как ему отдали бутылку стирающего воспоминания вина? Казалось, будто боги сверху насмехались над ним, хотя он не мог понять, зачем им это нужно было бы. — Чжунли, ты врал мне в лицо всё это время и теперь внезапно появляешься у меня на работе месяц спустя, чтобы извиниться, когда ты даже не уверен, зол ли я на тебя из-за того, что ты всё скрывал? Ты должен был знать, для чего я прибыл сюда, когда об Архонте Мондштадта начали везде трубить. Но ты всё равно решил скрыть правду и сделать из меня шута, когда ты в любом случае сам собирался отдать своё Сердце Бога. Да конечно я зол! — в этот раз Тарталья решил показать свои настоящие чувства. Что бы сейчас не произошло, было очевидно, что мужчины не смогут быть такими же приятелями, что раньше. Чайльд должен был выразить свою обиду, сейчас или никогда, не важно, насколько обоснована она была для Чжунли. И всё же Тарталья не почувствовал ожидаемого успокоения. В его груди была лишь... пустота. Предвестник сделал глубокий вдох и продолжил чуть более спокойно: — Просто уйди, прошу тебя, — Чжунли хотел было ответить, но, похоже, решил промолчать, увидев что-то в глазах Чайльда. — Хорошо. Желаю тебе приятного дня, Чайльд, — пожелал он с опущенными в пол глазами, уголки его губ едва дёргались, и он вышел из кабинета. Когда Чжунли ушёл, дверь закрылась с тихим стуком. Обычный человек мог бы сказать, что Чжунли казался немного огорчённым. Но Чайльд прекрасно разбирался в эмоциях бывшего Архонта. Он знал, что подобное выражение на лице мужчины могло означать, что он невыносимо страдает или близок к тому. И были лишь две причины, что могли бы вызвать печаль на лице Чжунли. И у Тартальи было стойкое ощущение, что одна из этих причин сейчас находилась в его кабинете. Как дверь закрылась, Чайльд досчитал до тридцати и позволил себе выдохнуть, съезжая на пол и запуская свои руки в волосы. Что за хрень он творит?

***

К счастью, никто из сотрудников не сделал замечание по поводу, как Чайльд выбежал из банка почти сразу после ухода угрюмого консультанта похоронного бюро.

***

Тарталья пробовал бесчисленное количество разного алкоголя в Лиюэ, любезно посоветованного Чжунли. Хотя обычно они вдвоём просто обедали в ресторанах, где они и встречались, время от времени наслаждаться напитками в баре не было чем-то необычным для них. И Чайльд хотел, чтобы туда они заглядывали не так часто. С таким частым распитием алкоголя, кто знает, какие смущающие вещи он бы наговорил Чжунли? Что, если бы он попытался сделать первый шаг или признался? Чайльд не смог бы пережить отказа от Чжунли. Не то чтобы он ждал от него ответных чувств. Просто было бы очень неловко получить отказ от признания по пьяни! "Это было бы даже забавно" — подумал Тарталья про себя, сидя за столом у себя дома этой ночью. Всего месяц назад его страшнейшим кошмаром было опозорить себя перед Чжунли. И вот дошло до того, что его проблемы переросли в стирание памяти о целом человеке и обо всём, что было с ним связано. Как же жизнь порой оборачивается. Чайльд пробовал бесчисленное количество разного алкоголя в Лиюэ, но это было чем-то новым. Вместо того, чтобы выглядеть тёплым и привлекательным, оно было зловещим, как и небо над тем загадочным антикварным магазином. Не к добру всё это. Вся эта ситуация была дурным знаком. Любой разумный человек не появился бы магическим образом у сомнительной антикварной лавки с хозяйкой, что явно не человек, и не согласился бы выпить неизвестную субстанцию, стирающую твою память. Как оказалось, Чайльд уже давно перестал быть таковым. Потерял ли он весь рассудок, влюбляясь в бога или ещё раньше, когда он скитался в глубине чёрной бездны, но он давно уже потерял здравый смысл. Предвестник напоследок оглянул мутную жидкость, перед тем как закинуть остатки своего здравомыслия подальше и резко схватить бокал вина, поднося его к губам. Если бы Чайльд был терпеливым, он, может, дважды бы подумал, прежде чем вытворять такое. Чайльд не был терпеливым. Он опустошил бокал с жидкостью, горький вкус был ничем по сравнению с пронзившим его неистовым сожалением. Не успел Чайльд поставить бокал на стол, как чёрные пятна начали плясать перед его глазами. Предпоследней мыслью перед тем, как его охватила темнота, было желание выслушать извинения мужчины, не стирать память о нём. Последняя мысль была лишена каких-либо мужчин с длинными тёмными волосами и сияющими янтарными глазами, поскольку воспоминание о Чжунли более не существовало для Чайльда.