To the Rhythm of Your Racing Heart

Чжунли не помнил его. Для Чайльда это было ясно, как день. Хотя Чжунли и смотрел на него так, словно сама Селестия пала ниц перед ним, а с его губ медленно соскользнуло едва слышное и сломленное “Чайльд?” — Чайльд знал, что Чжунли не помнил его. Точнее, он не помнил его до того момента, пока не увидел. Ещё пару секунд назад в глазах Чжунли не искрило узнавание и неверие, когда Чайльд позвал его. Произнося имя Предвестника, мужчина смотрел на него, будто на незнакомца. Будто он впервые видел его. Будто он никогда и не помнил о Чайльде. А Чайльд не идиот. Он узнал эту растерянность, кою сам испытывал в Лиюэ достаточно, чтобы моментально понять, что происходит. Чжунли выпил то вино. Для Чайльда это более чем очевидно. И Чжунли вспомнил обо всём только сейчас, взглянув на Предвестника. Однако Чайльд попридержал язык за зубами, подавив тошнотворный позыв, что узлом сворачивался в его животе. Устраивать разборки с Чжунли сейчас не лучшая идея. Уж точно не посреди тихого здания, наполненного людьми. И уж точно не когда Чжунли выглядел так, будто сейчас свалится в обморок из-за Чайльда. Поэтому сейчас ему оставалось лишь смотреть, как в глазах Чжунли переливаются разные чувства. Озадаченность, узнавание, потрясение и… эмоция, в которой Чайльд не уверен. Какое-то неуловимое выражение, которое он видел на лице мужчины только несколько раз. Выражение, из-за которого он три месяца назад впадал в отчаяние; выражение, которое ранее откликалось в нём безразличием. Оно было перед ним, но растворялось в отдалённом шуме. И сейчас это выражение просто слилось с унылыми буднями Чайльда. Возможно он бы- нет, его бы точно задело подобное выражение Чжунли до их расставания. Он видел его уже столько раз. Однако сейчас, спустя тоскливые месяцы безделья и разбитое сердце, Чайльд смирился. Он был заранее готов к отказу. Что Чжунли выкинет его из своей жизни. Он приготовился быть отвергнутым, с извинениями или без. Выражение на лице Чжунли твердило: Чайльду не рады. И впервые Чайльд был готов выслушать предложение Чжунли. Тогда, в Лиюэ, он был настроен уйти и даже не собирался слушать его. Сейчас его душа желала остаться с мужчиной, но лицо того откровенно выражало, чтобы Чайльд исчез. И впервые Чайльд был готов засунуть свои чувства поглубже и поступить именно так. Хотя, конечно, в его голове кружили сотни вопросов, когда он оглядывал мужчину. Один из них: что он делал всё это время, как покинул Лиюэ? Почему он вообще здесь? Ещё один: что заставило его выпить то проклятое вино, о котором тот сам же и предостерегал? Тошнотворная тяжесть подступила к его горлу, когда он понял, что ответ очевиден. Но нет времени уже думать об этом. У Чайльда в запасе были длинные месяцы, чтобы разобрать каждую секунду последней недели в Лиюэ. У него было достаточно времени, чтобы приготовиться к тому, что Чжунли сожжёт все мосты, выбросит факел и никогда более не обернётся на него. Но даже будучи готовым, всё равно было больно. Чайльд неуверенно приготовился шагать к выходу, чтобы дать нужное Чжунли время. Он уже налажал, поднимая осадок болезненных воспоминаний, которые теперь, наверное, никогда не будут забыты. Однако он сразу же застыл на месте, как Чжунли двинулся в его сторону. Мужчина распростёр руки в сторону Чайльда, словно хотел обнять. Но до того, как пальцы коснулись плаща Предвестника, рука застыла на месте. О? А возможно Чайльд снова глубоко заблуждался. Возможно, Чжунли был так же сильно поражен встречей со своим бывшим возлюбленным, как и Чайльд. Возможно он тосковал по Чайльду так же сильно, как и Предвестник все эти долгие ночи, которые скрашивали лишь одинокие звёзды. Чайльд размышлял о возможном и несбыточном, делая шаг навстречу Чжунли, отбросив колебания, прежде чем обнять мужчину. Чайльд не мог не заметить, как он напрягся в его руках, застыл словно льдина. Или, возможно, Чайльд был прав всё это время. Возможно их с Чжунли отношения были обречены с самого начала, память о нём — лишь пылинка в судьбе Чжунли, которую тот сейчас хотел сдуть. Однако прежде чем Чайльд разомкнул объятия и отстранился, доселе закостенелые руки сжались вокруг Чайльда, словно он мог раствориться. — Аякс, — низкий колеблющийся голос прозвучал у его уха, тихий вздох защекотал мочку. Святые Архонты, Чайльд бы соврал, сказав, что это не лучшие объятия в его жизни. Какое-то чувство трепыхалось в его груди, когда он обнимал Чжунли. Что-то такое тёплое — руки, которые прижимали Чайльда ближе. Возможно, Чайльд смог бы поверить в то, что Чжунли тосковал по нему все эти месяцы в разлуке, долгие месяцы, которые Чайльд проводил в одиночестве под покровом ночи. Возможно, он смог бы поверить в это, будь он наивней. Однако Чайльд знал, как обстоят дела на самом деле. Он знал, что всего минуту назад Чжунли даже не подозревал о его существовании. Подумав об этом, Чайльд оторвался от объятий мужчины, криво улыбаясь. — Думаю, мы задолжали друг другу долгие объяснения, Чжунли. Тебе так не кажется? — он испустил тихий смешок, внутренне коря себя за подобную реакцию. Кто, чёрт возьми, будет смеяться в такой момент? К счастью, Чжунли привык к его причудам и лишь кивнул перед тем, как ответить: — Да, я так же считаю, что нам следует обсудить всё… то, что произошло до твоего отъезда из Лиюэ. — Да, классно… — Чайльду хотелось сквозь землю провалиться. Если он раньше считал, что смеяться в такой ситуации верх глупости, то это “классно” — абсолютный стыд. — Э, мы могли бы пойти ко мне, если ты не против, — быстро продолжил Чайльд более твёрдым голосом. — Сейчас никого нет дома, там будет поспокойней, чем тут. Дом его семьи, конечно, подошёл бы больше, чем библиотека, чтобы обсудить все их сложные вопросы. Он понятия не имел, что скажет — его внимание сосредоточено лишь на Чжунли и том факте, что он выпил вино. А ещё он не хотел говорить сейчас, чтобы вся библиотека услышала о вине, которое может стирать воспоминания. И что может подойти лучше, чем пустой дом, когда его семья ушла рыбачить на прорубь? Ну, он надеялся, что они уже ушли.

***

— Старший бр-! — Чайльд открыл дверь, и тут же раздался воодушевленный восклик Тевкра, который тот сразу же оборвал, едва увидев незнакомого мужчину, стоящего рядом с Чайльдом. — О, Тевкр, ты дома, — заметил Предвестник, застыв у порога. Хотя, если присмотреться, на кухне был не только его брат. Тоня сидела слева от Тевкра, а рядом с ней Антон. А у печи стояли родители, в процессе готовки еды. И ох, это суп с морепродуктами они готовят? Ну что же, хорошо они с Чжунли поговорили. Но не успел Чайльд расстроиться из-за этого, как Тевкр и вся семья скопом уставились на него со всех сторон. Тишина осела в доме на несколько секунд, накрывая неловкую обстановку, из-за которой Чайльд захотел развернуться и хлопнуть входной дверью. Если он не видел их, то и они его не видели, да? — Чайльд, полагаю, этот дом не пуст, — прошептал Чжунли в ухо Чайльда, нарушая тишину. В ответ Чайльд медленно кивнул. — Да, я тоже так полагаю. — Аякс, ты привёл гостя? — его матушка так же решила нарушить тишину, мягко и вежливо улыбаясь. Чайльд и Чжунли беззвучно переглянулись. — А, да, по всей видимости, — медленно выдавил Чайльд, нервно почёсывая шею. — Это, э, это Чжунли. Она высоко вскинула брови. — Чжунли..? — озадаченно произнесла она его имя. — Ага, мы, это, встретились случайно, когда я ходил в библиотеку, — ответил Чайльд, так же не совсем понимая, что происходит. — Правда? — продолжала матушка таким тоном, будто бы не верила, что сцена перед её глазами правдива. — Я могу уйти, если я что-то прерываю, — предложил Чжунли. — Нет, милый, всё в порядке! Я просто удивилась, когда увидела тебя здесь! Аякс много о тебе говорил, поэтому я ошарашена, увидев тебя вживую, — мигом ответила она с улыбкой на губах. — Я прошу прощения, если ты не ожидал встречи с нами! Мы только что пришли с рыбалки и начали готовить ужин! Поэтому присаживайся и чувствуй себя как дома. Ужин скоро будет готов. *** — Вот, держи, милый. Аякс говорил, что тебе не нравятся морепродукты, так что я приготовила суп без них. Надеюсь, тебе придётся по душе! Матушка и отец начали подавать ужин, последний красноречиво игнорировал присутствие Чайльда и Чжунли. — Благодарю. Я уверен, что это будет великолепно, — Чайльд услышал, как мужчина ответил слева от него. И когда еда была подана и все уселись, вопросы посыпались как ливень. — Итак, Чжунли, ты ведь из Лиюэ? — спросила матушка, сидя напротив них, мужчина вежливо кивнул ей. — Да, верно. — Так что же привело тебя в Снежную? — С недавнего времени я путешествовал. Только что прибыв из Мондштадта, передо мной было два выбора: ближайшие Снежная и Фонтейн, и я решил посетить Снежную. В Морепеске я пробыл лишь пару дней, пока сегодня не столкнулся с Аяксом в библиотеке. Я не уверен, куда мой путь будет идти дальше. — Ох батюшки! Ты так много путешествовал! Чайльд взглянул на Чжунли с озадаченным выражением. Путешествовал? Вот это новости. Однако Чайльд и не успел поразмыслить над новой данностью, как Тевкр оборвал все размышления и уставился на Чжунли, заговорив: — А знаете, старший братик каждый день носит серёжку, похожую на ваши глаза. У Чайльда возникло неукротимое желание грохнуться в стоящую перед ним тарелку супа. Тевкр. Его дорогой братишка Тевкр. Он любил мальчика до смерти и был готов горы свернуть, просто чтобы заставить его улыбаться. Но сейчас у него в голове крутился лишь один вопрос: кто на этой несчастной Селестии заставил мальчика ляпнуть такое перед Чжунли? Нет, не только Чжунли, перед всей семьёй. Он метался взглядом по всему столу в поисках спасителя. Он уставился на Тоню, что выручила его в его первый чудовищный ужин с семьей после возвращения Чайльда, и сердце его надеялось, что и в этот раз она спасёт его от надвигающегося ужаса. Однако надежда была скоропостижно сломлена, едва он увидел её ухмылку, прикрытую ладонью. Предательница! — О, это правда? — любопытство проскользнуло в вопросе Чжунли, на что Чайльд повернулся к нему. Противоположно ожиданиям Чайльда, что мужчина разделял похожее выражение с Тоней и его младшими, которые еле сдерживались от смеха, тот лишь поймал его взгляд. И сейчас Чайльд растаял прямо на месте. Тёплая, но дразнящая улыбка охватывала губы мужчины, он смотрел на Чайльда так, словно тот стал воплощением Селестии. И в это можно было поверить, когда Чжунли так смотрел на него. Чайльд невольно вспомнил тот день, когда они с Чжунли были в книжном магазине Ваньвэн, тогда он замер под пристальным взглядом янтарных глаз. И сейчас, ужиная за столом со своей семьей и Чжунли, он находил ситуацию похожей. Будто ничего и не изменилось, будто он и не уезжал из Лиюэ. Только на этот раз, когда его дыхание перехватило из-за взгляда мужчины, Чайльд смог заговорить. — Правда, правда. Зачем спрашиваешь? Хочешь, чтобы я её надел? — ухмылка проскользнула на его лице. Чжунли издал беззлобный смешок, поднимая брови. Лицо его окропила улыбка — словно никакое слово и жест Чайльда не смогли бы задеть его. Чайльд заставил себя отпустить мысли о том, что не так давно он и вправду задел его, очень сильно. — Не думаю, что есть смысл отвечать, зная, как она тебе пригляделась. Чайльд ощутил, как кровь прилила к щекам. Он поглубже зарылся в кресло, слыша очередной смешок от Чжунли. — Но не волнуйся, Аякс. У меня всё ещё при себе вторая половина. Она сейчас находится в моем багаже. Чайльд уже слышал перешептывания своих братьев и сестёр, а Чжунли ещё даже не договорил. — Стой, “вторая половина”? — прошептал Антон на ухо Тоне. — У них есть парные серьги? — вторила ему Тоня достаточно громким шёпотом. Двое с подозрением переглянулись и уставились на Чайльда. Он определённо знал, что те двое выкинут что-то очень бестактное и несуразное, почти как Тевкр пару минут назад. Чайльд, однако, не ожидал, что озвученный вопрос будет куда более откровенней и оставит его совсем без слов. — Старший брат, а господин Чжунли твой ухажёр? Если раньше Чайльду хотелось грохнуться головой в свою порцию супа, то сейчас он не был прочь привязать к горлу камень и утопиться. По неизвестной ему причине, Чайльд с безнадёгой посмотрел в сторону Тони, которая сейчас что-то бормотала Тевкру. — Ухажёр? — повторил Тевкр за Тоней, вылупив глаза до посинения. Тоня кивнула тому, даже не пытаясь спрятать озорную улыбку из-за разворачивающегося на ужине представления. — Ага. Высокий и статный, братишка поймал крупную рыбку! — Чайльду оставалось лишь разевать рот на новые откровения братьев, а Тоня прекрасно справлялась с тем, чтобы сделать всё только хуже. Видя, что поддержки от своей семьи он не дождётся, Чайльд повернулся в ближайшему человеку, на которого он надеялся. К его несчастью, Чжунли также не мог вымолвить и слова, в растерянности мигая глазами, не найдя слов. Просто прекрасно! Чайльд съехал вниз по креслу, умоляюще заглядывая в глаза мужчины. В его голове вертелись все винтики, чтобы придумать адекватный ответ Антону. Был ли Чжунли на самом деле его ухажёром? Его сознание проматывало моменты с томными касаниями; моменты, когда они “почти-почти”, а также моменты с отвергнутым поцелуем и ссоре на горе. И Чайльд решил, что нет, они не были вместе, уж точно не после событий в Лиюэ. Но кем они тогда были друг другу? Друзьями? В его голове заголосили крики и прощания. Возможно даже “друг” был слишком натянутым определением для них. Тогда, коллеги? Но нет, Чайльд очевидно понимал, что дела так не обстояли. Ты не приводишь коллегу знакомиться со своей семьёй, даже если и случайно. Чайльд удержал тяжёлый и прерывистый вздох, желая ничего более, кроме как зарыться ладонью в волосы из-за данной дилеммы. Если Чжунли не был его любовью, другом или коллегой, то тогда кто, чёрт возьми, он? В сознании Чайльда всплывали образы откровенного письма, разговоров о браке, и пары особенных палочек. О Архонты... К чёрту все прошлые догадки, он и Чжунли были помолвлены? — Давайте сейчас поужинаем и оставим всё на потом. Я уверена, что господин Чжунли предпочёл бы поесть в тишине, а не отвечать на ваши расспросы, вы так не думаете? — прозвучал спокойный, но твёрдый голос матушки. Чайльд наконец выдохнул, не подозревая, что невольно задержал дыхание, и ответил матери светлой улыбкой. — Спасибо, — прошептал он губами, на что она мягко кивнула и оглядела его даже чересчур проникновенно. *** — Тебе не стоило помогать убираться, Чжунли! — женщина издала тихий смешок, складывая вымытую посуду сушиться. Лучи заходящего солнца проходили сквозь кухонное окно, отсвечивая от Чжунли, когда он помотал головой и развернул рукава рубашки. — Было бы невежливо, поступи я так. После столь великолепного ужина, меньшее, что я могу предложить — это помощь с уборкой, — матушка моргнула пару раз и ярко заулыбалась. — Если ты так говоришь, то я не против! — далее она повернулась к Чайльду с хитрым блеском в глазах: — Аякс, а мне он нравится! Приводи его почаще, ладно? И каким-то образом Чжунли даже умудрился смутиться от её слов. Мужчина уставился в пол, прищурившись от облегчения, и его щёки чуть заалели. Стойте, он покраснел? Чжунли-то покраснел? В какую альтернативную реальность угодил Чайльд? — Мам, ты его смущаешь, — прохрипел Чайльд, хотя на неё это не возымело никакого эффекта. Вместо этого она зашлась смехом и подошла к Чжунли, обхватив его плечо. — И что? Я же правду говорю! Он симпатичный и вежливый юноша! Чайльд глубоко вздохнул и решил не перечить. У него не хватит духу сообщить ей, что этот “симпатичный и вежливый юноша” на самом деле шеститысячелетний бог. — Благодарю вас, мадам, — ответил всё ещё немного нервно улыбающийся Чжунли. Архонты свыше, какое же счастье свалилось на её голову. Женщина удивлённо посмотрела на него, губами шепча “мадам”, словно чудное иностранное слово. Чайльд заблуждался, описывая ей Чжунли тогда. Он ей не нравился. Она его обожала. Он уже чувствует, как после всего матушка будет часами расспрашивать его о том, когда же Чжунли вернется погостить. Даже хуже, он прямо-таки слышит это “Ох Аякс, ты не становишься моложе, нужно уже задумываться о семье. Я бы хотела побывать на свадьбе до того, как у меня седые волосы выскочат! Пожалуйста, женись на ком-нибудь вежливом и достойном. На ком-то вроде Чжунли, если тебе интересно моё мнение. А ведь правда, почему бы тебе не жениться на нём.” К счастью, матушка уже что-то говорила, выдёргивая Чайльда из неловких размышлений, к которым он однозначно вернётся потом. Или, наверное, к несчастью, потому что он услышал её следующие слова. — Знаешь, Чжунли, уже становится поздновато, — начала она. Чайльд и Чжунли обернулись к окну. Солнце, однако, ещё не село. Но её это не слишком волновало, и она продолжила: — И я уверена, что никому… — она настырно взглянула на Чайльда, — не захотелось бы идти весь путь обратно до отеля. И поэтому, почему бы тебе не остаться у нас на ночь? — Мам, что?.. — однако его слова проигнорировали, а Чжунли сам предпочел ответить женщине. — Я благодарен за ваше предложение, но я не хотел бы мешать вам. Я уверен, что путь до отеля не займёт так много времени, — Чайльд даже не успел сказать, что Чжунли прав, ибо женщина всё твёрдо стояла на своем, вскидывая руку. — Не стесняйся так! У нас есть комната для гостей, ты можешь переночевать там. А ещё… — она перевела взгляд на Чайльда, что сулил лишь гору проблем ему на голову: — Я уверена, Аякс будет счастлив, если ты останешься еще ненадолго! Чайльд перестал даже пытаться выкрутить всё в свою сторону, безнадёжно наблюдая за разворачивающейся сценой. Чжунли переводил взгляд то на Чайльда, то на его матушку. — Полагаю, если никаких проблем с этим не возникнет, то я приму предложение переночевать, — женщина будто буквально воссияла из-за его согласия, ярко улыбаясь, явно не задумываясь о том, что заставила Чайльда задуматься о скорейшем переезде. — Прекрасно, просто прекрасно! Попроси Тоню или Антона показать гостевую комнату. Они, наверное, в той комнате сейчас! О, а пижаму можешь забрать у Аякса, у вас же почти один размер! — вскоре Чжунли схватили и отправили в соседнюю комнату, на лице матушки всё ещё сияла улыбка. И когда мужчина исчез из поля зрения, оставив её и Чайльда наедине, он заговорил: — Мам, ты серьёзно? — женщина наконец повернулась к нему, улыбка спала, и её лицо стало более расслабленным, но чутким. — Да, Аякс, вам нужно поговорить, — Чайльд тяжело вздохнул и присел за стол. Обстановка почти та же, когда Чайльд вернулся домой из Лиюэ. Сидя на кухне с мамой, Предвестник предстал перед ней более уязвимым и ранимым, чем того хотел. Хотя это не имеет значения, если вспомнить, как он плакался в её плечо из-за того самого мужчины, о котором они сейчас говорят. — Я знаю, мама. Я прекрасно понимаю. Мы бы поговорили обо всём раньше, но, сама знаешь, — Чайльд всплеснул рукой, окинув кухню, намекая на их вторжение на ужин, и скривился, снова вздыхая. — Но зачем было приглашать его остаться? — А почему бы и нет? — спросила она, присаживаясь слева от него. — Вам понадобится много времени, чтобы всё решить. А ещё, разве ты не рад его видеть? — Конечно, я рад его видеть, зачем спрашиваешь! Я просто не уверен, рад ли он видеть меня. Чайльду снова вспомнилась ситуация в библиотеке. Ему вспомнился потерянный взгляд и застывшее в его руках тело. Чжунли выпил вино, Чайльд был в этом уверен. Даже если мужчина не собирался говорить ему об этом, то, что Чжунли предпочел забыть его и не вспоминать их встречу в Лиюэ, навсегда осядет в его сознании. Может, у него и не было безупречной памяти Адепта, как у Чжунли, и его мозг не в состоянии хранить столько воспоминаний, он никогда не забудет ту искреннюю растерянность Чжунли. Чайльд никогда не забудет то выражение. Чайльд не гений, однако он верил, что достаточно умён, чтобы сделать подобный вывод: если ты пьёшь, чтобы забыть о ком-то — ты надеешься, что больше никогда не увидишь его. И разумеется, как обычно это и происходит, Чайльду надо было открыть свой рот и позвать его в библиотеке, снова создавая неприятности и разжигая уже затухший костер. — Что? — Чайльду показалось, что он сказал что-то неправильное, увидев возмущённое лицо матери: — Ты сейчас серьёзно? Чайльд лишь кивнул, хмуря брови из-за слов матери. Разумеется, он серьёзен, но, наверное, такой ответ ей бы не понравился. К счастью, он и не успел ответить, потому что женщина заговорила снова: — Аякс, ты вообще видел, как он смотрит на тебя? Да даже слепой увидит, что он по уши влюблён в тебя! Он смотрел на тебя как на святого, когда я рассказала, что ты говорил мне не добавлять ему морепродукты. Милый, да у него только ангелы над головой не летали из-за того, что ты помнил такую мелочь о нём. Я бы в жизни не поверила, что он не рад был увидеться с тобой сегодня. Я не знаю, какая кошка между вами пробежала, но я уверена, что теперь это не имеет значения, он просто рад видеть тебя снова. Она была права, это очевидно. Он понял это ещё до того, как она проговорила это вслух. Он понял это по тому, как Чжунли всегда возвращался и оставался с ним, даже когда он своими руками отталкивал его. Он понял это, потому что Чжунли решил остаться на ночь в доме его семьи, рядом с ним. Он понял из-за того, что Чжунли предпочёл забыть о всей той боли, которую ему причинил Чайльд, вместо того, чтобы затаить злобу на Предвестника, ради того, чтобы вспомнить его и встретить с распростёртыми объятиями. Боги, чем он заслужил Чжунли? Ничем. Он ничего не сделал, чтобы его заслужить. И это Чайльд тоже понимал. Наверное, нет уже смысла в том, чтобы жалеть себя. Прошлое не изменить, воспоминания печатью застынут на страницах. Да, он правда считал, что не заслуживал Чжунли. Но что насчёт настоящего? Что насчёт тех лепестков воспоминаний, которым ещё предстоит распуститься? Что насчёт настоящего и будущего, которые постепенно станут тем самым прошлым в его воспоминаниях? Станет ли он тогда человеком, заслуживающим Чжунли? Только время покажет, понял Чайльд. Только время покажет, станет ли он тем, кто по-настоящему заслуживает Чжунли. Настало время Чайльду двигаться вперёд, а не осматриваться назад. — Ты права, — тихо согласился он, побеждённо опускаясь на стуле и поворачиваясь к своей маме: — Мне стоит сейчас с ним поговорить, да? И ему не нужен был её ответ, чтобы понять, сделал ли он правильный выбор. *** В небе высоко стояла луна, подсвечивая глаза Чайльда, лежащего в кровати, который корил себя за то, что он так и не поговорил с Чжунли. И нет ему никакого оправдания! Спустя секунду, как Чжунли покинул кухню, его братья и сёстры захватили мужчину в своё владение. Тевкр показал ему уже оттаявших снеговиков, Чжунли пришлось убеждать Антона, что люди Лиюэ на самом деле не сделаны из камня, а Тоне он рассказывал длинные истории и хроники гавани. Даже отец Чайльда не остался в стороне, прожигая взглядом спину мужчины, с которым только что познакомился. А когда Чжунли наконец отпустили, Чайльд уже давно отправился в кровать, очевидно полагая, что не видать ему разговора с Чжунли ещё очень долго. Однако, когда он бодрствовал посреди ночи — уже частое явление — он подумал, что Чжунли сейчас не терроризируют его родственники. Ну правда же, если он хотел поговорить с мужчиной обо всём, то сейчас лучший момент, прежде чем он уйдёт этим утром. Чайльд поднялся с кровати и направился к двери, пока не остановился у столешницы. Он почти неосознанно схватил бумагу с неё и засунул в карман. Если они собирались разговаривать, то нужно было поговорить обо всём. Только когда Чайльд вышел из комнаты и подобрался к гостевой комнате, его накрыла неуверенность. Чжунли точно не спал, он почти уверен. Даже если ни единого звука не просачивалось сквозь деревянную дверь, Чайльд мог поклясться, что мужчина бодрствовал. И ясная деталь возникла в его голове — Чжунли даже не взял его пижаму. Насколько Чайльд знал, Чжунли не тот тип людей, что спят в своей повседневной одежде, и разумеется он не спал бы в белье. Но он также вспомнил и о другой детали. О той, что напомнила о себе лишь в ту тёплую ночь в Лиюэ, когда они собирали долги. Чжунли ненавидел спать. Он говорил, что это пустая трата времени. Ненужная для него, адепта, потребность, но жизненно важная для его новообретённого статуса смертного. Но, как полагал Чайльд, потребность, о которой совершенно забыли в непривычной обстановке, связанной с его прошлым. И когда Чайльд постучался в дверь, а его встретил бодрствующий Чжунли без морока сна в глазах, он не был удивлён. Чайльд осознавал, что Чжунли не совсем человек; Что он всё ещё обладает чертами и Адепта, и бога. Людские потребности в еде и сне для Чжунли лишь надоедливое времяпровождение, в котором он участвовал только для виду. Но даже так Чжунли нашёл время, чтобы поужинать с семьей Чайльда, хотя это и получилось спонтанно. Даже когда на мужчину совсем недавно свалилось напоминание о его разбитом сердце, Чжунли последовал за Чайльдом домой, не тая обиды, смотря на Предвестника как на единственное светило. И этот же самый взгляд пересёкся с ним, когда Чайльд уставился на мужчину перед собой. Когда он смотрел на него так, нетрудно было поверить в слова матери, будто Чжунли боготворил его. Если бы Чайльд был более вымотанным, он бы свалил всё на отблеск луны. Он не поверил бы, что Чжунли и вправду смотрит на него так, словно он вся вселенная. Как Чайльд мог даже подумать, что Чжунли на него плевать? — Чайльд? — янтарные глаза заполнили собой всё пространство, Чайльд стоял в пижаме посреди ночи. Предвестник слегка поёжился, потому что Чжунли всё ещё был с заплетёнными волосами и в своей одежде, только без галстука и плаща. Однако Чайльд не позволил своему дыханию сбиться, продолжая говорить, настроенный на то, чтобы закончить начатое. — Не хочешь прогуляться? — Чайльд отвёл руку в сторону коридора за них, в его словах заложен второй смысл. К счастью, по тому, как едва прищурился Чжунли, тот понял посыл. — Я был бы не против. Двое подошли к входной двери, надев пальто и сапоги, и из тёплого здания вышли в морозный ночной воздух конца лета. Чайльд задал темп, Чжунли шёл плечо к плечу, следуя за Предвестником к лесу неподалеку. Небо сверху залилось мириадами звёзд и полной луной, освещая тёмную пустоту. Лучи серебряного света просачивались сквозь зелёную листву. Яркое сияние лучей освещало путь, ночной воздух застыл в тишине. Птицы уже давно дремали, а дальние соседи приютились в ночи. Даже вечные ветра задремали, будто бы сами замёрзли. Будто весь мир замер, а вселенная жила лишь для этой пары, которую вела сама судьба, листопад и треск веток. Спустя какое-то время двое нашли полянку без снега с упавшим деревом. Отсюда хорошо просматривалось небо, уже не загороженное листвой. Казалось, что его можно коснуться, словно Чайльд мог сейчас вытянуть руку и украсть звезду с небосвода. Казалось, словно Чайльд мог достичь невозможного. Прекрасное место, заключил он. Прекрасное место для воссоединения возлюбленных или для их последней встречи. Неважно, чем закончится эта ночь, у Чайльда есть они. Даже если он останется в одиночестве, Чжунли уйдёт, у него всё ещё будут звезды. У него будет то, что никогда не исчезнет из его жизни. Небо, на которое он смотрел столь много бессонных ночей, по-прежнему будет над ним, бескрайний океан тьмы, который он никогда не покинет, и который никогда не покинет его. Но Чайльд осознавал, что рано или поздно даже звёзды уйдут. Как солнце встаёт и освещает весь мир своим сиянием, так и звёзды исчезнут, словно они никогда и не сияли сверху. Исчезнут, как та фигура в темноте ночи, что оставила его перед порогом дома в гавани Лиюэ, даже если он сам и оттолкнул её. Однако сейчас звёзды в паре с луной мерцали над ними, освещая лица двоих и правду, что должна вот-вот раскрыться. Свет проникал в самые глубокие трещины на маске, которая начала раскалываться с их встречи в библиотеке. — Ты выпил вино. Он не обвинял. Нет, это просто наблюдение. Чжунли кивнул со спокойным лицом, словно совсем не удивившись словам Чайльда. — Выпил. Чайльд глубоко вздохнул, опускаясь на упавшее сзади дерево. Он сгорбился и провёл ладонью по лицу, потирая лоб. Вскоре он успокоился и опустил руки на колени. — Ты обижен на меня? — спросил мужчина, пристраиваясь рядом на дереве, справа от Чайльда. Предвестник лишь мягко покачал головой. — Нет. И не думаю, что когда-то был обижен на тебя, — Чайльд притих, собираясь с мыслями. Он не налажает в этот раз. Он не мог, только не сейчас, когда ему дали попытку всё исправить. Он не даст возможности выскользнуть из его рук. — Я правда обижен. Но не на тебя. Наверное, я просто обижен на мир… Нет, даже не так. Я обижен на себя. Ну, ты ведь выпил вино. Думаю, я даже знаю почему. Поэтому, сейчас я обижен лишь на себя, — попытался выразить свои чувства Чайльд, в надежде, что смысл дойдёт до Чжунли. — И прости меня за это, Чжунли. Мне правда жаль. — Чайльд, всё в порядке. Я сам решил выпить вино, ты не заставлял меня так поступать. Хотя, должен признать, я прекрасно понимаю, как ты себя чувствуешь, — лёгкая, но тоскливая улыбка тронула губы Чжунли, когда он перевёл взгляд на небо. Чайльд не знал, успокаивали ли того звёзды. Не знал, нужно ли и богам ухватиться за недостижимое, чтобы продолжать жить. Хотя Чайльд думал, что это лишь прихоть смертных. Прихоть, без которой обходились все Адепты и Архонты. Но Чжунли. Мог ли Чжунли обходиться без этого? Юноша не успел поразмышлять о почти бессмысленных вещах, как Чжунли повернулся к нему, уже без улыбки. — Полагаю, нам стоит начать с самого начала и постепенно дойти до настоящего? Я считаю, что прежде всего нужно выяснить наши чувства и мотивацию тех дней, — предложил он, на что Чайльд кивнул. — Да, это будет самым разумным, — ответил Чайльд. Предвестник ненадолго замолчал, вдруг Чжунли захочет начать. Вместо этого мужчина уставился на него, ожидая, что заговорит он. Он внезапно понял, что Чжунли, скорее, ждал его не просто чтобы Чайльд заговорил первым. Если они начинают с самого начала, то почему бы не начать именно тому, кто заварил эту кашу? К счастью, первая фраза Чайльда с лёгкостью покинула его губы. — Ты когда-нибудь жалел, что соврал мне о Рекс Ляписе? Скорее всего, Чайльд несколько месячной давности бы начал с другого вопроса. Возможно, он был спросил, почему Чжунли оставил его, а не как он чувствовал себя в тот момент. Но прошлое прошлому, тот Чайльд ещё не прошел бесконечные дни одиночества и пустоты, не думал о принятых решениях, которые привели его сюда. И конечно Чайльд знал, почему сейчас, он всегда знал почему. Хотя он даже сейчас не мог сказать, настолько глубоко переплетены его чувства с уже ушедшей в прошлое обязанностью Чжунли. — Я не сожалею о своём поступке, — мягко, но уверенно начал мужчина, уткнувшись взглядом в Чайльда. — Всё, что тогда произошло: Осиал, Синьора, несостоявшееся затопление Лиюэ, всё это было необходимо для будущего гавани, её расцвета без моего непосредственного участия. Если бы я вернулся в прошлое, то поступил бы в точности также. Даже если это означало бы снова солгать тебе о своей настоящей личности. Я бы не рискнул никакой частью своего плана, что был подготовлен заранее. Это не удивило Чайльда. Не было удивительным, что Чжунли не сожалел о том, что сделал. Долг превыше чувств, установка, которую Чайльд хорошо усвоил в свою бытность Предвестником. Установка, без которой Архонты бы не смогли править, полагал Чайльд. Да и к тому же, каким божком он бы был, если бы в первую очередь думал не о защите своего народа, которых поклялся оберегать? Однако Чжунли не закончил говорить. Ещё несколько предложений покинули губы мужчины после затяжной паузы, уже более мрачные. — Другое дело, однако, вина. Если отвечать на твой вопрос иначе: да, я чувствую вину. Я не сожалею о содеянном, но это не означает, что я не корю себя за произошедшее. Не означает, что я забыл о твоём выражении лица, когда я рассказал всю правду в Банке Северного Королевства. Иногда я размышляю, а может, мечтаю, что случилось, если бы я рассказал о себе раньше. Если бы я расторг контракт с Царицей, чтобы заслужить твоё доверие, — Чжунли затих на минуту, на его лице почти такое же удивление, как у Чайльда. И он отвернулся от Предвестника снова. Чайльду оставалось лишь смотреть, как Чжунли пытается взять себя в руки, делая лицо нейтральным; смысл сказанных слов никак не доходил до него. Расторгнуть контракт? Если бы не лицо Чжунли, Чайльд бы подумал, что ослышался. Потому что какого проклятого Архонта Чжунли мог сомневаться в настолько важном решении и отринуть свои принципы, просто чтобы сделать Чайльда чуть счастливей? Наверное, потому что это правда. — Возможно, я ошибся насчёт сожаления. Я знаю, что наилучшим решением было бы скрыть от тебя мою личность. Если бы я не солгал, кто знает, чем бы всё обернулось в итоге? Но после всего, через что я прошёл и увидел, я не уверен, что смог бы солгать тебе в этот раз. Может это нелогично, я знаю. Но я всё равно ловлю себя на мысли, что лучше бы я рассказал, — голос Чжунли стих, он издал тихий смешок, и его рука потянулась к ткани пальто, туда, где было бы его сердце. Словно забирая что-то из пустующего места. — Я знаю, что всегда нужно выбирать разумное решение, так всегда я и поступал. Но когда я размышляю о тебе, я не просто чувствую вину, но корю себя за то, что скрыл правду. Это то самое сожаление? Если да, то, возможно, я и правда сожалею, несмотря на то, как это глупо. Хотя, кажется, я уже давно принимаю глупые решения, когда дело доходит до тебя. Только если бы я сумел вернуть тебе ту улыбку, когда ещё не все было потеряно. Тихая улыбка тронула губы Чжунли, он всё продолжал смотреть в небо, звёзды сверкали в глубоком море янтаря. — Что же ты творишь со мной, Аякс? Чайльд мог только сдавленно вдохнуть; Чжунли был окутан и светом и тьмой, воздух в его груди ускользал. Что Чайльд творил с Чжунли? Что Чжунли делал с Чайльдом!? — Встречный вопрос, Чжунли. Не один ты творил всякие глупости и хотел поступить как дурак, когда речь шла о нас, — ответил Чайльд, сухо посмеиваясь и присоединяясь к созерцанию неба: — Уж я-то точно знаю. Справа послышалось задумчивое мычание Чжунли. — Полагаю, так, — мужчина замолчал, однако тишину разбудил треск ветки, прозвучавший вдалеке. Чайльд подумал, что это пробежал олень или ветка треснула под тяжестью снега. — Почему ты выпил вино? — наконец-то задал вопрос Чжунли. И, началось. Он знал, что Чжунли рано или поздно задаст этот вопрос. — Что ж, в первый раз это была минутная слабость, прихоть. Я даже не рассчитывал его пить, я вообще ни на что не рассчитывал. Я просто чувствовал себя преданным и обманутым. Из-за тебя я чувствовал себя шутом. Конечно, где-то в глубине души я понимал, почему ты так поступил, но тогда я просто был расстроен, наверное. Я расстроился из-за того, что ты скрыл от меня правду, но с такой лёгкостью сообщил её моей коллеге, которую я терпеть не могу. Да я вообще тогда думал, что ты считал меня не более чем пешкой, а наша дружба была лишь для виду, чтобы план сработал как надо. И однажды я услышал о лавке, в которой продаётся решение всех твоих проблем. Разумеется, я не поверил сначала, но что мне тогда было терять. К моему удивлению, это не было глупой сказкой! Я зашёл туда, и меня встретила хозяйка, говорила, что у неё есть одна вещица. Она дала мне бутылку вина и сказала, что оно поможет мне забыть о том, кого я люблю. Ну, а дальше ты знаешь, — Чайльд остановился, скрещивая руки, будто бы пытаясь закрыться. — В первый раз я не пил его, до того момента, пока ты не появился в моём кабинете извиняться. Чайльд краем глаза заметил, как Чжунли вздрогнул. — Думаю, тогда-то я и решил. Я был настолько зол и обижен, что просто увидев тебя, внутри всё взорвалось. Даже если бы ты не пришёл в тот день, я, думаю, всё равно бы выпил вино. Ты не виноват, что я так поступил. Это лишь моя вина, думая, что лучшим решением будет забыть обо всём, а не поговорить с тобой. Рука Чжунли потянулась к плечу Чайльда, но остановилась в воздухе и вернулась на место. Чайльд хотел сказать, что был бы не против, чтобы он прикоснулся к нему, что он жаждал этого всей душой, но воздержался. У них сейчас темы поважнее, не нужно зацикливаться на Чжунли. Им предстоит обсудить многое, прежде чем перейти к неразрешённым вопросам. — Но, думаю, тогда-то это и началось. Конечно же, я уже вспомнил тебя, когда ты вызвал меня на дуэль, но я всё ещё был зол. Даже когда ты победил меня, я всё равно поручил Екатерине найти мне ближайший корабль до Снежной. И я снова выпил то вино, вечером после твоей победы. Я был настроен на то, чтобы уехать после твоего извинения, пока ты и впрямь не извинился. Я не должен был прощать тебя так легко. Чайльд неровно вздохнул. — И после этого я чувствовал себя поверженным. Потому что зачем мне было уезжать, раз я уже простил тебя? И потом я вспомнил, что кроме тебя, никто в Лиюэ не хотел бы, чтобы я остался. Я знаю, как тупо это звучит, но тогда для меня это была веская причина. Или, может, это была очередная попытка оправдать свои поступки. Я и так делал себе хуже, а почему же не продолжить? Потом всё изменилось, конечно. Чайльд подогнул колени и обнял их, устроившись на упавшем дереве и ощущая себя более ничтожным, чем когда сидел в одиночестве перед бутылкой вина в ту ночь в Лиюэ. — И чем больше мы были вместе, тем сильнее я начал понимать, что я не хотел уезжать. Я хотел остаться с тобой. И я правда собирался сказать тебе об этом. Но тогда случилось то происшествие в ювелирном и господином Чэном, ну а дальше сам знаешь, по какому месту всё пошло… — Чайльд стих, отпуская сухой нерадостный смешок. — Думаю, в конце концов ответ прост, я лишь делал себе хуже. Чайльд наконец смог повернуться и посмотреть на Чжунли, совсем не удивляясь, что тот глядел на него в ответ с поджатыми губами. — А теперь нам нужно поговорить о том, что случилось следующим вечером, да? — сказал Чайльд. — Нужно. — Не хочешь начать? — предложил Предвестник. Чжунли кивнул и на минуту замолчал, собираясь с мыслями. — Мне было больно. После того, как я осознал, что ты выпил то вино, лучшей характеристикой моих чувств было бы “больно”. Я считал, что не буду сообщать тебе об этом, думая, что ты сам придёшь ко мне и расскажешь. Теперь я понимаю, что лишь обманывался. Я просто боялся твоей реакции, — на секунду Чжунли перевёл взгляд на землю, будто бы вспоминая о чем-то. — Это было до того, как я осознал, что ты пьёшь вино из-за меня. Когда мы провели последний день в Лиюэ, стало очевидным, что ты хранил совсем не дружеские чувства ко мне. Если бы мы были в другой ситуации, я был бы счастлив, что наши чувства совпадали. Но тогда ко мне пришло осознание, что это означает. Что именно из-за меня ты так страдал. Твои внутренние терзания возникли из-за того, что я не мог рассказать правды о себе, — к последним словам непоколебимый голос Чжунли начал дрожать, словно мужчина сдерживал слёзы. И Чайльд не был готов к тому, что такой спокойный и невозмутимый Чжунли мог расплакаться перед ним. — В любом случае, я чувствую вину. Пожирающую вину за то, что произошло с тобой. Может, если бы мы никогда не встретились, или если бы я был смелее, ты бы так не страдал. Но даже так, я продолжал думать лишь о себе. Я продолжал просить тебя остаться в Лиюэ, терпя всю эту боль, из-за того, что я не был слишком труслив, чтобы уйти. Даже когда ты закричал, чтобы я оставил тебя в покое, я всё ещё уговаривал остаться до самого конца. Я всем сердцем сожалею, больше, чем ты когда-либо узнаешь, за то, что возложил на тебя вину и не поговорил с тобой раньше, — и в конце глаза Чжунли заблестели, слезинки собрались в уголках, угрожая разлиться, словно сдерживаемые месяцами. Чайльду показалось, что это не слишком далеко от правды. Чайльд двинулся, даже не подумав. Он поднял правую руку, что была ближе к Чжунли, и протянул к его лицу. Пальцем он поймал одинокую слезу на щеке Чжунли, прежде чем двое осознали происходящее. Они сразу же замерли, мужчина расширил глаза из-за осознания, что именно сделал Предвестник, а Чайльд моментально отдёрнул руку, сию же секунду извиняясь: — Ой, прости, я не подумав, — но слова так и осели на языке, когда рука Чжунли поймала его ладонь, медленно сжимая её, давая Предвестнику шанс отстраниться. Однако его рука так и осталась на месте. На секунду Чжунли уставился на их перекрещенные руки, и перевёл неясный взгляд на Чайльда. — Аякс, что насчёт тебя? Какие мысли одолевали тебя в ту ночь? — поинтересовался Чжунли, пальцем обводя кисть Чайльда, облачённую в перчатку. — Если честно, то я был зол, — начал он. — Я злился, потому что не думал, что выбросить тебя из головы будет так трудно. Я злился, потому что не рассчитывал, что ты узнаешь о моих чувствах до отъезда. Наверное, это из-за того, что я был и напуган. Я боялся, потому что был уверен, что счастливого конца не наступит. Что я не смогу остаться, а ты не сможешь уйти. И поэтому все свои страхи и гнев я выплескивал на тебя, пока не осталось никаких эмоций. Чайльд уткнулся взглядом на их руки, не в состоянии взглянуть в глаза мужчине, боясь, что следующим пускать слёзы будет он. — И в конце дня, когда ты стоял перед домом, я чувствовал себя поверженным. Я знаю, что ты просто хотел помочь, я это всегда понимал. Однако я всё равно сорвался на тебе, даже после сотен твоих попыток всё наладить. Прости меня за ту ночь, Чжунли. Если бы я только мог вернуться и всё исправить, я бы так и сделал, — Чайльд остановился, размышляя над следующими словами. Потому что он не закончил. Осталось кое-что, что он должен поведать Чжунли. — Ты спросил, жалею ли я, что повстречал тебя, — в конце концов Чайльд осмелился посмотреть в глаза Чжунли, подмечая, как они расширились из-за его слов. — И нет, никогда. Неважно, что произошло между нами в последние недели в Лиюэ, я никогда не жалел, что встретился с тобой. Клянусь богом. Чжунли заметно напрягся, даже в сгорбленной позе его спина будто бы натянулась. — Чайльд, ты уверен? Не нужно врать, чтобы приободрить меня. Ох. Нагрянула проблема, хотя не такая уж неожиданная. Действительно, как Чайльд мог ожидать, что Чжунли доверится ему после всех жестоких вещей, которых он ему наговорил тогда в Лиюэ. Однако это не остановило Чайльда от попытки всё исправить. Предвестник убрал руку из хватки Чжунли, хотя и недалеко, прежде чем он стиснул её в кулак, протянув лишь мизинец. — Чайльд? — Чжунли недоумённо оглядел странный жест Предвестника, совсем забыв про своё недоверие. — Клятва на мизинцах, — пояснил он. — Всегда это делаю с домашними, всякий раз, когда говорю им чистую правду или даю обещание, которое никто из нас не может нарушить. Это почти что контракт, разве что обе стороны не обязаны в равной степени его соблюдать. И сейчас я обещаю тебе, что я никогда не жалел о встрече с тобой. Чжунли с любопытством оглядел его и повторил жест Чайльда, сжимая пальцы и оставляя лишь мизинец. — Это что-то вроде контракта, говоришь? Что происходит, когда стороны не выполняет свою часть? Хитрая улыбка завладела губами Чайльда. — Ну, если судить по клятве… Твой мизинец отмёрзнет, если нарушишь слово. Хотя не думаю, что смогу подтвердить, правда ли это. Никогда не нарушал клятвы и я уверен, что мои братья и сёстры не рискнут пожертвовать пальцем и не сдержать обещания, — его улыбка по-доброму смягчилась и он продолжил: — Чжунли, ну так что? Пообещаешь мне на мизинце? — Да, я не откажусь. — Отлично! Посмеиваясь, Чайльд схватил правую руку Чжунли и пробормотал “не та рука”, перед тем как взяться мизинцами за левую. Хотя Чжунли немного смутился его действиям, он сомкнул остальные пальцы на этой руке и опустил вторую. — Клянусь мизинцем, что я никогда не сожалел, что встретил тебя. Даже больше, я счастлив, что нашёл тебя, — он замолк, но сразу же продолжил: — И клянусь другим мизинцем, что рад, что ты сейчас здесь. Неважно, как долго ты здесь будешь. — О, мне тоже следует поклястся, чтобы было честно? Чайльд покачал головой на вопрос Чжунли; в его глазах блистали голубые огни. — Не-а. Клятва на мизинцах и не должна быть обоюдной, наша клятва сейчас — лучший тому пример. Я не рассчитываю, чтобы ты наобещал мне чего-то, да и не хочу. Я просто хотел подтвердить свои слова наилучшим способом. — Ясно. Ну, раз ты уверен, то в этот раз, полагаю, я не буду клясться в свою долю. Чайльд тихо хохотнул. — Это всё, что я и хотел. И сразу же Чайльд повторил клятву, которую использовал со своими братьями и сёстрами, без удивления заметив встревоженное лицо Чжунли. — Клянись, клянись, клянись, и клятвы ты держись. Ну а если кто соврет, то попадет на лёд. Лёд мизинец отберёт, а язык лжеца сгниёт. Эй, негодяй, ты друзей не предавай. — Ты говорил, что твои братья и сёстры в этом участвовали? — спросил мужчина, когда они разомкнули пальцы. — Да, а что? — Э, тебе не кажется, что это изречение… слегка жутковато для детей их возраста? Чайльд улыбчиво засиял, очередной смешок почти что выскочил из его рта. — Добро пожаловать в Снежную, Чжунли! *** После их разговор перетёк в спокойное русло, не поднималась тема вина или забытых воспоминаний, нет, они обсуждали лишь страну снега и её сомнительные детские стишки. Однако у Чайльда на уме было ещё несколько вопросов, и он ощущал, что Чжунли разделяет его мысли. — Есть ещё одна вещь, которую я хотел бы обсудить, — в конечном счёте начал Чайльд. — Хм? — вопросительно хмыкнул мужчина и перевёл взгляд на Предвестника, он казался более расслабленным после клятвы на мизинцах. — Я хотел поговорить о той ночи в Лиюэ, после того как мы разошлись. Потому что, когда ты рассказал, что случилось с тобой, я только сильнее запутался, если честно, — Чайльд старался звучать спокойно, в отличие от той самой ночи, и продолжил: — После того дня я взял ближайшую лодку до Снежной. Чуть больше недели спустя я вспомнил всё, распаковав дома сумки из Лиюэ. Больше ничего интересного не происходило. Однако, если говорить о тебе… — Чайльд театрально кивнул на Чжунли. — То ты, кажется, был очень занят в последнее время. Я отправил тебе письмо, но твой босс вернула мне его назад, сказав, что ты покинул Лиюэ. — А, да. Ну, если начать рассказ с самого начала, я выпил вино. Разумеется, это было глупым решением, но я знал, на что я шёл. Думаю, тогда мой разум был затуманен, потому что я был растерян из-за твоего ухода и того, что ты предпочёл забыть меня. Однако вскоре стало ясно, что мой поступок повлиял не только на память о тебе, но и о Лиюэ, — искра воспоминаний мелькнула в глазах Чжунли, когда он начал рассказывать о событиях после ухода Чайльда. — Я никогда не подумал бы, что смогу покинуть Лиюэ в ближайшем будущем, сразу после моей отставки как Архонта. Память, что простирается между каждой трещиной в камнях, что переплетается с пылью в воздухе, удерживает меня слишком сильно, чтобы я смог отпустить её. Однако после того, как я выпил вино, эти воспоминания померкли и исказились. Воспоминания, которые раньше я и не подумал бы отпустить, заставили меня покинуть город, что стал для меня домом. Тогда я не был в состоянии узнать здания и места, которые мы посещали. Я не узнавал улицы и лавки своего дома. Именно это заставило меня наконец уйти. Оказалось, что хватило лишь потери воспоминаний, чтобы набраться смелости сделать это. Я отправился в Мондштадт навестить своего старого друга в надежде, что он способен помочь. Однако, если быть честным, его помощь оставила желать лучшего. Чжунли сморщился в раздражении и презрении. — Переждать мою первую ночь он предложил на дереве. У меня не было моры, чтобы арендовать номер в гостиной, а у него не было собственного жилья… он бездомный. Позднее он познакомил меня с хозяином одного постоялого двора, который позволил мне остаться там на время моего пребывания в Мондштадте. Полагаю, когда я собирался уходить, он сжалился надо мной и даже оставил мешочек моры для дальнейших трат в моих путешествиях. И когда я покинул город, я подумал, что благоразумнее будет отбыть в одну из двух ближайших стран, то есть в Снежную. Я недолго странствовал между разными деревнями тут, пока не забрел в Морепесок на пару дней. И когда я выбирал себе книгу в библиотеке, появился ты. А что насчёт моей следующей точки, я не уверен. Думаю, ей станет Фонтэйн, если сейчас тебе нужен чёткий ответ. Однако я считаю, что мои путешествия принесли свои плоды, и я уже располагаю мужеством, чтобы оставить Лиюэ позади, чтобы увидеть остальной мир. Чайльд уставился на Чжунли и тупо заморгал, осмысляя его рассказ. Каковы были шансы, что Чжунли, если и уедет из Лиюэ, то окажется именно в родной деревушке Чайльда? Боги свыше, должно быть, потешаются над ними! И разумеется, конечно, Чайльду приспичило выдать глупость, а не адекватный продуманный ответ, когда твой друг рассказал о путешествии вдали от города, который он называл своим домом веками. — И ты не потратил всю мору на одну ночь в фешенебельном отеле? К счастью, Чжунли совсем не был удивлён подобным вопросом, смущённо склоняя голову. — Ну, не совсем. Однако должен признать, я практически на мели. Я не удивлюсь, если мора закончится через пару дней. Чайльд клянется, что услышал мамино “А я говорила”, пока не ответил ему: — Оставайся у нас, пока ты ещё тут, в Морепеске. Чжунли выпучил глаза, очевидно не ожидая подобное предложение. — Ты уверен? Я не хочу создавать проблем. Чайльд покачал головой. — И ты не будешь их создавать. Моя мама просто молится на тебя, а братья и сёстры во все уши слушают рассказы о тебе. А отец… ну, его мнение не учитывается. Я уверен, что почти все предпочтут, чтобы ты остался у нас, а не тратил последние деньги на какой-то отель. Неуверенность в лице Чжунли удержалась на пару секунд, пока его не осветила улыбка. — Раз ты уверен, то кто я такой, чтобы отклонять предложение? — Прекрасно, просто прекрасно! Тогда, мы заберём твои пожитки из отеля завтра? — предложил Чайльд, ему кивнул Чжунли. И после этого двое замолчали; тишину нарушали лишь звуки леса. Однако в голове у Чайльда было далеко не тихо, его внимание удерживал клочок бумаги, прожигающий дыру в его кармане. — Я прочёл твоё письмо, — Чайльд наконец признался. — Правда? — Чжунли вмиг стал серьёзней, улыбка потускнела на его губах. — Даже не знаю, выбросил ли ты его сразу же после прочтения. — На самом деле оно ещё у меня, — Чайльд смущённо улыбнулся и полез в карман, его пальцы сжали бумагу перед тем, как вытащить её. — Эм, вот. Это я пытался отправить тебе пару месяцев назад, но раз тебя не было в Лиюэ, Ху Тао вернула его назад. — Письмо? — спросил мужчина, аккуратно забирая у Чайльда бумагу. — Ага. Я написал его незадолго после того, как я всё вспомнил. Я чувствовал себя отвратно после прочтения твоего письма, потому что у меня не было шанса ответить. Поэтому я написал его, — Чайльд нервно замолчал, ощущая себя уязвимым под взором Чжунли. — Можешь не читать его, если не хочешь, конечно. Чайльд хотел удариться лбом о дерево из-за своих слов. Разумеется, он хотел, чтобы Чжунли прочёл его! Он месяцами ждал, чтобы тот прочёл его, неважно, ответив ему или нет. — Я был бы не против. Однако хочешь ли ты, чтобы я читал письмо? — спросил он, его пальцы словно в нетерпении ждали, чтобы тот раскрыл конверт. — Да. Очень-очень хочу, если честно, — наконец признал Чайльд. И этих слов хватило, чтобы Чжунли осторожно раскрыл конверт, заботливо относясь к бумаге, чтобы без спешки развернуть бумагу. Чайльд сглотнул, наблюдая, как Чжунли начал вчитываться в слова; никто из них не смел произнести и слова. Предвестнику оставалось только сидеть и ждать, пока взгляд Чжунли бегал по строчкам. Хотя он и не читал вслух, Чайльд по реакции мужчины прекрасно понимал, что именно там было: от вспышки любопытства и мягкой понимающей улыбки, до озадаченности и тёплого негласного вопроса. — Ты правда хотел это сказать? — вскоре задал вопрос Чжунли, поднимая взгляд на Чайльда. Его глаза замерцали робкой, тихой радостью, будто бы не до конца веря, что это всё взаправду. И Чайльд был счастлив это доказать. — Всё это чистая правда. Каждое слово. Чайльд едва закончил говорить, как вокруг его тела сомкнулись руки, прижимая к горячей груди. Он сразу же осознал его жест, кладя руки на спину Чжунли. — Я не знал, что ты чувствовал себя так, Аякс. Если бы я только знал, я… — голос Чжунли затих, когда руки сжали Чайльда сильнее; его голос тихим эхом прозвучал возле уха Чайльда. — Я и не ждал, что ты поймёшь. Да я сам не до конца понимал, что я чувствую к тебе. Мы оба знаем, почему я выпил вино, но даже так, я никогда не отзывался о своих чувствах к тебе с восторгом. Но я хотел, чтобы ты услышал о них, хотя бы единственный раз, — объяснил Чайльд, и Чжунли не спеша разомкнул объятья. — Я рад, что ты решился, — он посмотрел на письмо в своих руках, посмотрел так, будто бы держал в них мешок драгоценностей. — Я могу взять его? Чайльд тихо хихикнул и смущённо почесал затылок. — Да, конечно. Оно и предназначалось тебе. Просто ты получил его немного позже задуманного, — лицо Чайльда приняло более твёрдое выражение, и он взял Чжунли за плечи; на языке повисло обещание. — Чжунли, знай лишь одно. Неважно, надолго ли ты здесь, я отдам тебе долг. Я натворил столько глупостей, кричал на тебя, несправедливо поступал с тобой, да так, что ты решил, что вино — лучший выход. Мне всё равно, сколько ты здесь пробудешь, Чжунли, я сделаю всё, я заглажу вину. Клянусь. — Чайльд… — его имя слетело с губ Чжунли, он ошарашенно смотрел на него. — Не нужно клясться, я уже простил тебя. Кроме того, не ты один виноват во всём. Мы оба наворотили дел, никто из нас не заслуживает больше другого. Нам вдвоём нужно лишь идти вперед и делать то, что хотели бы того в прошлом. Руки Чайльда медленно опустились с плеч мужчины. — Я знаю, знаю. Но всё же, я хотел бы загладить вину за всё, через что нам пришлось пройти из-за меня. Чжунли вздохнул на его слова. — Полагаю, с моей стороны противоречиво ругать тебя за то же чувство вины, кое испытываю сейчас я, — Чжунли сделал мягкую паузу, будто бы задумываясь о следующих словах. — Чайльд, скажи мне, ты ведь понимаешь, что я люблю тебя? Даже учитывая то, что ему уже было известно про чувства Чжунли, услышав их из уст самого Чжунли, он с неверием замер. Чайльд заставил своё сердце утихомириться и кивнул. — Ага, и что..? Чжунли сделал глубокий вдох и поджал губы. — И понимаешь, что я в Снежной не навсегда? А, теперь Чайльд понимал, куда всё идёт. — Можешь не продолжать, Чжунли. Я думаю, я понимаю, куда ты ведёшь. Нам лучше остаться друзьями, да? Раз в итоге мы всё равно разойдёмся. Всё хорошо, я понимаю. Чжунли замер и после кивнул. — Да, я собирался сказать ту же мысль, — однако его выражение лица говорило, что тот хотел сказать кое-что другое. Но не успел Чайльд подумать о предположительном ответе Чжунли, как тот поднялся. — Я полагаю, нам пора возвращаться в твой дом. Становится поздно. — Ага… — Чайльд отстраненно ответил, в недоумении от резкого окончания разговора. Однако он проигнорировал это, не желая начинать очередное выяснение отношений, когда оно только что и закончилось. И кроме того, Чайльд начал правда уставать, его глаза потяжелели. Спустя какое-то время, когда двое шли домой, обстановка чуть разрядилась, стала легче, чем когда они были в лесу; непринуждённый разговор плясал в воздухе. Вскоре двое вернулись домой и остановились в коридоре перед отдельными комнатами. — Доброй ночи, Чайльд, — произнёс Чжунли перед тем, как они разошлись по комнатам. Чайльд начал говорить, даже не думая. — Если хочешь, можешь больше не называть меня Чайльд. Аякс подойдёт. Хотя, ты и так называешь меня Аяксом частенько. Но можешь звать меня так всегда. А ещё “Чайльд” — это просто титул в конце концов, и я не думаю, что он будет уместным здесь, — во время последней фразы он двинул рукой, покинув помещение. Предвестник, по правде говоря, не сказал всей правды Чжунли. Той правды, что он, вообще-то, не распространялся о своём настоящем имени направо и налево. Той правды, что Чайльд просто хотел услышать своё настоящее имя от Чжунли ещё раз, хотел погрязнуть в тепле, когда тот произносил его, словно он самая настоящая драгоценность. И, конечно же, Чайльд не сказал бы это вслух, уж точно не с их нововведённой политикой дружеских отношений. Чайльд был уверен, что таять от своего имени, произнесённого из уст друга — не очень-то обычная вещь для друзей. Но в свою защиту он скажет, что то, как застыл и начал молча пялиться на него Чжунли — прищурившись так, как всегда это делал, находя вещь дорогой сердцу — тоже не совсем обычная вещь для друзей. О Архонты, они безнадёжны, да? — Доброй ночи, Аякс. Да, они безнадёжны, подтвердил себе Аякс. Мягкая улыбка накрыла губы Чжунли и её было прекрасно видно, пока тот не отвернулся и не закрыл дверь гостевой комнаты. Абсолютно безнадёжны. *** Рано или поздно Чжунли бы пришлось уйти. Чайльд прекрасно понимал. Однако это не помешало ему забросить осознание безысходности далеко-далеко и не думать об этом. И он не думал об этом, когда они вместе с Чжунли на следующий день шли до отеля, в котором тот остановился, чтобы забрать вещи мужчины. Когда он воодушевлённо рассказывал обо всех городах, в каких побывал до Морепеска, и с таким же воодушевлением хотел увидеть мир за пределами крохотной приморской деревушки. Он не думал об этом, когда Чжунли безукоризненно вписался в семью Аякса; матушка, братья и сестры с горящими глазами поддерживали идею, чтобы Чжунли остался с ними. Он не думал об этом, когда Чжунли приобщился к их трапезам, зачастую с радостью помогая готовить. Матушка смотрела на него с негласной благодарностью, а братья горячо расхваливали его блюда. Он не думал об этом, когда Чжунли присоединился к нему в тренировочной дуэли, когда тёплый летний ветер сменился порывами прохлады ранней осени. Братья и сёстры во все глаза наблюдали за их поединком, в которых Аякс множество раз падал на задницу. И он был неописуемо рад, что никакие метеориты с неба не падали, а Глаза Порчи не были активированы в присутствии детей. Он не думал об этом, когда Чжунли перед сном рассказывал братьям и сёстрам сказки, когда те не могли уснуть. С его губ слетали старые легенды Лиюэ, которые дети слушали затаив дыхание, о драконах, богах, и океанах, что расступались перед Повелителем Гео. Он не думал об этом, даже когда отец не мог смириться с присутствием Чжунли, в то время как матушка с лёгкостью впустила его в их жизнь. Она частенько вела с ним приятные разговоры и посылала Аяксу тёплые улыбки и похвалу за то, что тот привёл домой такого прекрасного человека. И только когда нагрянул октябрь, Аяксу пришлось задуматься об этом. Всё началось обычным утром, птицы чирикали за окном, олень скакал между сугробов, и его семья наслаждалась завтраком. Чжунли рассказывал Антону, почему жители Лиюэ на самом деле не питались камнями, как раздался голос отца: — Не настало ли время тебе уходить? — хотя его голос звучал вежливо и спокойно, любой мог почувствовать неприятный оттенок. Все за столом подняли на него глаза, кухню заполнила почти неловкая тишина. — Дорогой! — в итоге воскликнула мама Аякса, кидая недовольный взгляд на своего мужа. — Что? — отмёл отец, невинно хлопая глазами. — Я лишь предложил, чтобы наш гость в скором времени ушёл. Уже середина октября, милая. Если он планирует отъезд, то лучше бы уехать до зимы. Он ни за что не выберется живым, если наступит наша зима. Хотя отец озвучил понятную причину, будто бы думал об этом уже давно, тот выглядел оскорбленным идеей, чтобы Чжунли оставался здесь на зиму. — Очевидно, что ты просто хочешь его вытравить, — заявил Аякс, не желая ходить с отцом вокруг да около. — Прости? — отец моментально повернулся к Аяксу, хмурясь и прищуриваясь. — Ты слышал, что я сказал. Даже слепой увидит, как тебя раздражает присутствие Чжунли, — Аякс наклонился через весь стол, стискивая губы в подобии улыбки и оскала. — Твоя ненависть ко мне распространяется теперь и на людей, которые просто знакомы со мной? Или почему тебя так напрягает человек, что не имеет к тебе никакого отношения? Однако до того, как Аякс продолжил возмущаться, а отец ответил на выпады, рука мягко коснулась его плеча. Аякс обернулся налево, и его пылающий злостью взгляд встретил спокойный и холодный взгляд Чжунли. — Аякс, всё в порядке, — тихо произнёс он, мягко покачивая головой, а затем повернулся к остальным, повысив голос: — Полагаю, моё пребывание подошло к концу. Я уеду завтрашним утром, дабы успеть до следующего города к наступлению ночи. Скоро наступит зима, и я бы хотел посетить Фонтейн на своих двоих. — Фонтэйн? — с любопытством вторил Антон, проигнорировав или позабыв о накаленной обстановке и о том, что Чжунли уезжает завтра. Однако этот факт заметил Аякс, в низу живота которого осела пустота, вытеснившая разгорячённое пламя, что только что пылало у него в груди. — Да, в Фонтэйн. Ближайшая нация к Снежной, которую мне ещё предстоить посетить, — пояснил Чжунли, улыбнувшись и убирая руку с плеча Аякса, когда тот начал успокаиваться. — Это же страна Гидро Архонта, да? — Тоня вклинилась со своим вопросом. — Да, ты права, Архонт этой страны — гидро Архонт. Она также является Архонтом справедливости. — Значит, в Фонтэйне куча судов, или что? — Тоня продолжала забрасывать того вопросами. — Ну, нет, не обязательно. Это то же самое, что говорить, что в Снежной полно ресторанов и романтических парков, потому что здешний Архонт — Архонт любви. Отличительной чертой Фонтэйна являются балы и элементы архитектуры, базирующиеся на водных мотивах. — Балы? — спросил Аякс, которому стало интересно послушать об особенности нации. — Да, балы. А если быть точнее, их особенность заключается в маскараде. Полагаю, это произошло из-за заимствования культурных элементов ранних Фатуи, которые торговали на юге Фонтэйна, и народа Натлана, которые были известны своими яркими послевоенными торжествами, которые в свою очередь кочевали на север Фонтэйна. И с тех пор в стране появилась традиция маскарада, — продолжал объяснять Чжунли, из-за чего Аякс лишь сильнее воодушевился. — Ты хочешь сказать, что Фонтэйн — это страна, где есть вода, маскарады и дуэли? — Аякс с пылом наклонялся к Чжунли, давным-давно позабыв о еде. — Не скажу, что дуэли настолько характерная черта, как две другие, но да, полагаю, ты всё правильно понял, — ответил Чжунли, замечая, как глаза Аякса заблестели от предвкушения. — Брат, господи, если тебе так понравился Фонтэйн, то просто сам туда съезди! — захохотала Тоня с другого конца стола, Аякс закатил глаза. — Ты же знаешь, что босс отстранил меня на неопределённый период. Так что страшись своих слов, Тоня, а то я и вправду могу уехать в Фонтэйн. Куплю сувениров себе, Тевкру, Антону. И ничего для тебя! — возразил Аякс, очевидно шутя. Тоня драматично охнула. — Ты не посмеешь! — Ещё как посмею! Аякс был слишком занят препинанием с сестрой, чтобы заметить задумчивый взгляд Чжунли. *** Этим вечером Аякс зашёл в комнату Чжунли. — Ты уже закончил собираться? — спросил он, смотря на сидящего на полу Чжунли с опущенными волосами и в пижаме напротив сумки. — Да, почти, — ответил Чжунли, застёгивая сумку и откидываясь на кровать. Аякс прошёл в комнату и остановился с правой стороны от него. — Вот и отлично, — Аякс сполз на пол, садясь недалеко от Чжунли, и также опёрся о кровать. — За завтраком ты сказал, что Царица отстранила тебя на неопределённый период, — заговорил Чжунли, поворачиваясь к Аяксу с любопытным выражением. — А, да. Думаю, я забыл упомянуть об этом, — Аякс смущённо улыбнулся. — Ничего серьёзного. По моему возвращению в Дворец она просто заметила, что я позабыл кучу вещей, поэтому и отправила домой. Ничего такого масштабного всё равно не происходит, Предвестники всё ещё получают Глаза Бога от других Архонтов. Но, думаю, отправлять меня домой уже крайность. Аякс не ожидал услышать фырканье слева от него. Он недоумённо обернулся в сторону Чжунли, Аякс был до смешного сбит с толку. — Аякс, она отправила тебя домой, потому что знала, — в конце концов ответил Чжунли. — А? — полностью растерянный Аякс повернулся лицом к Чжунли. — Богиня твоего народа — богиня любви, разве нет? Я уверен, что она быстро уловила суть твоей проблемы, когда ты был в Заполярном Дворце. Она точно знала, что ты выпил то вино, и почему ты его выпил, когда она заметила провалы в твоей памяти, — пояснил Чжунли, так же поворачиваясь лицом к Аяксу. — А, теперь всё понятнее, — Аякс лишь помотал головой и хихикнул. Он даже не мог разозлиться на себя за то, что не подумал об этом. Уж точно не когда Чжунли повторил его смешок и заулыбался перед ним. Только когда смех стих, и пелена тишины накрыла их, Аякс наконец решил заговорить о том, ради чего пришел сюда. — Знаешь, можешь не уходить, если не хочешь. Если тебя надоумил отец, то не обращай внимания на него. Он просто плюётся ядом, потому что я привёл друга домой. Точнее, он злится, потому что кто-то не ненавидит меня, как он. Я поговорю с ним, если он расстроил тебя, — предложил Аякс. Однако Чжунли сразу же отринул предложение. — Не нужно, он меня не беспокоит. Я больше разозлен тем, как он с тобой обращается, но, полагаю, это не главная тема нашего обсуждения, — Чжунли замолчал, будто бы он хотел передумать и правда заговорить об этом, но быстро отмёл идею. — Однако нет, в кое-чём он был прав. Мне правда стоит уехать, если я не хочу застрять в непроходимой метели по пути в Фонтэйн. Завтрашний отъезд — сугубо мое решение. Аякс вздохнул, чувствуя, как его сердце сжалось от слов Чжунли. — Ты уверен? Чжунли прищурился на вопрос Аякса, оглядывая юношу перед собой. — Я немного не понимаю, к чему ты ведешь, Аякс. — Я ни к чему и не веду, правда, — начал он, его сердце бешеным темпом забилось из-за того, что он признает следующим: — Думаю, мне стоит просто это признать. Я хочу, чтобы ты остался. Аякс ощутил себя самым лживым лицемером, увидев, как ошалел Чжунли, точно не ожидая подобного откровения. Если бы не серьёзности слов, Аякс бы уже давно рассмеялся из-за до смешного глупой ситуации. Как же жизнь повернулась, что теперь Аякс был тем, кто молит Чжунли остаться. — Аякс... — начал Чжунли, не совсем понимая, как на такое ответить, но Аякс тут же перебил: — Я не требую, чтобы ты остался или что-то такое. Наоборот, на самом деле, я хочу, чтобы ты ушёл, если ты хочешь этого. Я так рад за тебя! Но я всё ещё буду по тебе скучать, и— — Идём со мной, — жгучий взгляд пал на Аякса, когда Чжунли прервал его бормотание. — А? — многословно ответил Аякс, думая, правильно ли расслышал Чжунли. Ну конечно же он не приглашает Аякса присоединиться к нему в странствие, только они вдвоём, до чужой страны? Хотя Аяксу не следовало так удивляться, если вспомнить, что мужчина сделал предложение ему, но так и не смог вымолвить и слова о своих чувствах. Возможно, его предложение Аяксу присоединиться к нему в длительном путешествии было не настолько удивительным в конечном счёте. И Аякс должен признать, что проводить холодные деньки с Чжунли, только с Чжунли, звучало неплохо. Точнее, более чем притягательно. — Идём со мной в Фонтэйн. Это я хотел предложить, после нашего разговора в лесу. Я хотел, чтобы ты последовал за мной, — повторил Чжунли. И в этот раз ответ дался Аяксу легко. — Хорошо, — Чжунли медленно моргнул на его ответ, из-за чего Аякс мягко хохотнул. — Но что это за выражение? — Стоит признать, я не ожидал, что ты так просто согласишься, — пояснил Чжунли, его изумление пропало, как тот проморгался. — Правда? Ты думал, что после всего этого описания за завтраком, я упущу шанс попасть в Фонтэйн? Чжунли покачал головой. — Я не был уверен. Я в курсе, что Фонтэйн крайне заинтересовал тебя, однако я не ожидал, что настолько, что ты захочешь покинуть Морепесок. — Да нет, я думаю, и мне уже пора уходить. Уверен, что злоупотребил гостеприимством. Разумеется, моя семья, или хотя бы большая её часть, была рада меня видеть. Не пойми неправильно, я бы остался с ними настолько долго, сколько бы смог! Но я думаю, они подустали от моей хаотичности. Они прекрасно знают, как и я, что Морепесок перестал быть моим домом уже давно, — прояснил Аякс, вспоминая какой беспорядок он устроил за всё это время, пока был дома. — О, ясно, — ответил Чжунли с понимающим хмыком. — Мне неловко такое спрашивать у тебя, когда я уже пригласил тебя присоединиться в Фонтэйн, но ты не против пойти со мной в следующее место? Полагаю, это Натлан или Сумеру, если тебе они приглянутся. Аякс не смог удержать очередной смешок, на что Чжунли насупил брови и посмотрел с немым вопросом. — Я сказал что-то смешное? Аякс наклонился к нему, широко ухмыляясь, чтобы схватить того за плечи. — Нет. Просто хочу прояснить одну вещь. Не спрашивай, пойдём ли мы куда-то и не волнуйся о том, что я отвечу “нет”. Я последую за тобой куда угодно. В Фонтэйн, Натлан, Сумеру, хоть в саму Селестию. Куда бы ты не захотел пойти, я пойду за тобой. Я прошу лишь, чтобы ты позволил остаться рядом с тобой, Чжунли. Чжунли беззвучно ахнул, будто бы преданность Аякса оказалась для него сюрпризом. Аякс подумал, что в последнее время он сильно лажает. Что он провалился, видя пораженное выражение на лице мужчины, и значит это лишь одно: он ужасно поступал с мужчиной. Так не пойдёт. Аякс не понял, что первым сделал движение. Всё что он замечал в тот момент — выражение неприкрытой любви на лице Чжунли, самое лёгкое выражение, которое он видел за долгое время. Чжунли был так, так близко, и тогда его губы захватили Аякса. На вкус Чжунли был словно весна, подумал Аякс, обвивая руки вокруг шеи мужчины, притягивая его ближе. Рука Чжунли же так и осталась на щеке Аякса, вторая твёрдо легла на его талию. На вкус он был как выглянувшие из снега подснежники в тумане раннего утра. На вкус он был как только что выступивший нектар на бутоне. На вкус он был как родной дом после долгого отсутствия. На вкус он был как короткая ночь, что оборачивалась холодным утром; как убаюкивающая теплота в морозной стуже. И Чжунли был тем теплом, что так жаждал Аякс. Холодные ветра Снежной также, как и Чжунли, теплились в его сердце. Колкий лёд растаял в образах, сознание Аякса заполняли лишь прикосновения Чжунли, в которых он тонул, как в бесконечном океане. Но Аякс хотел стать ближе, ощутить больше тепла, слиться с Чжунли воедино. И будто бы читая все сокровенные мысли Аякса, Чжунли сжал руку на его талии, притягивая ещё ближе. Или, может, он сделал это не по воле Аякса. Возможно, Чжунли сам захотел прижаться к нему, так близко, что было слышно отбивающее безумный ритм сердце Аякса. Хотя Чжунли и сам был не лучше. Под кончиками пальцев Аякс мог чувствовать бешеный пульс Чжунли. На секунду Аякс вспомнил, что технически у Чжунли и не могло быть сердцебиения, подобие его сердца давно покоилось у Царицы. Но он сразу же откинул эту деталь, предпочёв упиваться губами Чжунли и его руками, что держали Аякса, как будто жизнь мужчины зависела от него. Однако вскоре двое оторвались друг от друга, оставив короткую дистанцию между губами. Они прижались лбами, лёгкая улыбка растянула губы Аякса, когда он почувствовал тяжёлое дыхание Чжунли на своих губах. Боги, это правда из-за него Чжунли еле дышал? Но не успев насладиться этим сполна, рука на его щеке переместилась на талию, притягивая в объятии так, что его подбородок лёг на плечо Чжунли. — Чжунли? — прозвучал тихий вопрос Аякса на внезапное объятие. Мужчина дрогнул, медленно зарываясь в ключицу Аякса. — Ничего, я просто... очень рад, — его голос звучал приглушённо и тихо, Аякс скорее почувствовал его ответ на своей шее. — А, — коротко воскликнул Аякс, кладя руку на затылок Чжунли. Конечно, он разделял его чувства. Сложно не радоваться, чувствовать счастье, когда возлюбленный мужчина наконец был в твоих объятьях, когда вас не разделяли моря и страны. И было невозможно не быть счастливым, когда Аякс мог наконец-то зарыться пальцами в его волосы, радуясь, что не надел перчатки. Даже спустя три месяца Аякс мог с улыбкой наблюдать знакомую картину: уютная тишина окутывала их, он игрался с шёлковыми прядями, что свисали водопадом с его головы. Прекрасный момент, сказал себе он. И конечно, как обычно и бывает, Аяксу нужно было открыть рот и всё испортить. Однако в этот раз он подумал, что всё будет не настолько плохо. Он наделся на это. — Чжунли, я люблю тебя. Мужчина заметно напрягся в его объятии, он сжал руки на талии Аякса, но сразу расслабился. Чжунли всё ещё удивлён? Почему он с таким удивлением отзывается на его слова? О боги, неужели Чжунли думал, что Аякс не любил его? Сцены с вином, хозяйкой лавки и его поспешный уход пролетали в сознании Аякса. Разве Чжунли не понимал, что он выпил вино, чтобы забыть о любимом? Хотя, чем дольше он об этом думал, тем сильнее понимал его опасения. Выпивать подозрительное вино, чтобы забыть о ком-то и уйти, не вспоминая? Будь Аякс на месте Чжунли, он бы подумал, что тот ненавидит его, какая тут любовь. Неважно, из-за любви или нелюбви выпил вино! Аякс отпрянул, чтобы посмотреть на Чжунли. Их взгляды встретились, когда юноша взял его за плечи. — Я люблю тебя, — он повторил дрожащим голосом. — Ты же знаешь, что люблю? Чжунли нахмурился, оглядывая Аякса почти осуждающе. — Аякс, не смотри так горько. Разумеется, я знаю, что ты любишь меня также, как и я тебя. Я надеялся, что это будет более чем очевидно после долгих месяцев наших мук. Но Аякс так и не ответил, чувствуя, что Чжунли ещё не закончил. Вскоре Чжунли смущённо отвёл взгляд, начиная говорить уже в более расслабленном тоне. — Но я совру, если скажу, что знал, в какой ситуации я сейчас окажусь. Я верю в твою любовь, просто ещё не до конца это осознал, — Чжунли кивнул на их полу-объятья, в которых они были до сих пор. — Я полагал, что нам в очередной раз придётся расстаться. Похоже, я предполагал самое худшее, благо, всё обернулось иначе. Аякс согласно хмыкнул. — Я понимаю. Я привык думать, что нас ждёт только плохой конец, поэтому, теперь сидя тут и планируя наше путешествие по Тейвату, я не могу до конца поверить во всё. Кажется, будто я сплю и очень скоро проснусь, — ответил он, не рассчитывая продолжать. Но что оставалось ему делать, когда Чжунли смотрел на него так? Что ему оставалось делать, когда руки Чжунли всё ещё сжимали его талию и выводили причудливые узоры на рубашке? Что ему оставалось делать, кроме как быть откровенным? — Но если честно, Чжунли, если это сон, то я не хочу просыпаться, — мягко и едва слышно добавил Аякс. Однако он начал осознавать сказанное лишь когда вместо удивления на лице Чжунли воцарилась ухмылка. — Тогда, полагаю, у меня прекрасные новости для тебя, Аякс, — низко прошептал Чжунли, прильнув ближе, опаляя горячим дыханием его губы. Аякс мог лишь сидеть и ощущать, как рука мужчины коснулась его щеки, так, словно он единственный цветок во всем мире. Аякс подумал, что Чжунли будет теперь делать это чаще. И он подумал, что совсем не против подобной перспективы. — Это явь. Можешь в этом убедиться сам. После этого Чжунли снова прижался к нему. И что оставалось делать Аяксу, если не позволить тому вести и прильнуть к нему ближе? *** Аякс никогда не видел, чтобы Чжунли спал. Осознание пришло к нему позднее этим вечером, после того, как они закончили паковать вещи Аякса, а Чжунли вернулся в комнату, напоследок оглядев его с невысказанной просьбой присоединиться. Конечно же Аякс согласился. Что он не ожидал, однако, так это насколько быстро отключится Чжунли. С тем, как часто мужчина жаловался на зря потраченное во сне время, тот спал словно младенец. Чжунли только устроился на кровати, пробормотал “спокойной ночи”, схватил Аякса за ближайшую конечность — оказавшуюся левой рукой — и упал на подушку замертво, когда как Аякс даже вздохнуть не успел. Каким образом бог, который даже не понимал суть сна, засыпал быстрее него? Аякс тихо посмеялся, устроившись поудобнее, чтобы рука под Чжунли не затекла, и второй ухватился за пряди Чжунли. Аякс никогда не видел как Чжунли спит, но он явно заметил, что тот не слишком то отличается от своего обычного вида. Часто в разных песнях, стихах и романах он слышал, как влюблённые дураки могут до скончания веков наблюдать за сном своего возлюбленного, как те выглядели умиротворёнными, будто бы мирское их не касалось. Однако Аякс даже разницы не видел. Мужчина рядом с ним выглядел одинаково как во сне, так и бодрствующим. Но это не значит, что Аяксу наскучило смотреть на него. Совсем наоборот, если честно. Когда он нежно проводил по шёлковым волосам, Аякс не отводил от Чжунли взгляд. Как он смог бы? Однако рука под мужчиной начала затекать, а поэтому ему пришлось бы прерваться. Не то чтобы он комфортно устроился: лёжа под неудобным углом на боку, одна рука захвачена Чжунли, а вторая вытянута к его лицу. Возможно стоило предупредить его, пока Чжунли не сцапал себе его руку! Аякс фыркнул и его губы тронула лёгкая улыбка. Не то чтобы было уютно. Аяксу уж точно было неуютно лежать в такой позе. Хотя, возможно, так даже лучше. Лучше, чем ютиться, нежно шептать на ушко и уснуть в объятиях друг друга. Вместо этого Аякс бодрствовал в постели и наблюдал за Чжунли, что схватил его руку как младенец. Потому что, всё-таки, Аякс не мечтал о возвышенной любви, как в женских романах, с фанфарами и лепестками. В конце концов он не искал себе принца, он просто мечтал о Чжунли. И Аякс уверен, что Чжунли был бы лучше любого принца. И эти слова пробормотал Аякс, только когда Чжунли не мог его слышать. Слова, что услышало спящее тело, Аякс однажды сможет уверенно произнести вслух. Аякс никогда не просил ни о чём. Он никогда не говорил этих бессмысленных “спасибо” и “пожалуйста”. Эти слова годились только для поверхностных разговоров, неискренних улыбок, слишком широких, чтобы быть настоящими, и для малознакомых людей. А Чжунли не был таковым. О Архонты, если бы он мог любоваться им хоть на минуту дольше, упиваться лишним словом с его губ, или просто коснуться его, Аякс бы встал на колени и молился каждому Архонту Тейвата или даже самой Селестии. Он никогда не делал красивых жестов для Чжунли и не собирался становиться излишне сентиментальным. Однако он не считал это за сентиментальность, просто ради Чжунли он был готов засунуть свою гордость глубоко-глубоко. Он не раздумывал над этим долго, как тихие слова прозвучали в тишине. — Пожалуйста, останься со мной навсегда. Янтарный глаз приоткрылся. Аякс чуть не выпрыгнул из кровати. — Ты не спишь! — звонко прошептал Аякс, садясь на кровать. — Не сплю, — подтвердил Чжунли, будто бы не он минуту назад неподвижно лежал, словно бревно. Теперь рука Аякса была освобождена, а отпущенный из его хвата Чжунли подперел голову, чтобы посмотреть на него. — Но я думал ты спишь! Ты вырубился сразу же, как лёг на подушку, — возмутился Аякс, а Чжунли лишь протёр глаза, будто он и вправду только проснулся. — Я не совсем уснул. Я полагаю, смертные не засыпают моментально, а скорее постепенно переходят в сонное состояние, закрыв глаза, и лишь потом засыпают. Я пытался это повторить, пока ты не заговорил, — Чжунли поджал губы и нахмурился. — Я неправильно понял механизм сна смертных? Аякс покачал головой, наконец-то расслабившись. — Нет-нет, ты всё правильно понял. Я просто думал, что ты уже заснул, — однако хмурое выражение не покинуло лицо Чжунли, он только сильнее насупился, оглядев Аякса. — Тогда, полагаю, ты не желал, чтобы я услышал эти слова. — Думаю, что-то типо того. Чжунли на минуту замолк и после кивнул головой. — Хорошо. Тогда мне стоит вести себя так, будто я этого не слышал? — предложил Чжунли и снова сомкнул глаза, намереваясь заснуть, словно не слышал слов юноши. Однако Аякс прекрасно понимал, что они не забудут его слов. — Всё в порядке. Ты уже услышал. Мы оба понимаем, что ты не забудешь это, даже если замять эту тему, — ответил Аякс. Глаза Чжунли вновь открылись, он выглядел бодрее, чем минуту назад. — Мне нечего и возразить, — Чжунли замолчал и продолжил более мягко: — Навсегда? — М? — недоумевающе хмыкнул Аякс, наблюдая, как Чжунли поднимается. — Ты сказал, что хочешь остаться со мной навсегда. Ты знаешь, что значит “навсегда” для бывшего бога, бога контрактов? — налитые золотом глаза пристально оглядели Аякса, будто смотрел не сам Чжунли, а Рекс Ляпис. Хотя это недалеко от правды. — Прекрасно знаю, — Аякс уставился на него в ответ, в попытке вернуть тяжёлый взгляд. Если он уже облажался и дал Чжунли услышать то, что ему не предназначалось, то почему бы не пуститься во все тяжкие и не высказать всё? — И понимая это, ты всё ещё просишь подобное у меня, — губы Чжунли тронула улыбка, наливаясь хитростью, а напряжённый взгляд смягчился. — Это звучит в некотором роде как предложение руки и сердца. Аякс понял, что это просто шутка. Ну или в основном шутка. Он ещё не позабыл о паре палочек с узором феникса и дракона. Но даже так, Аякс всё равно хотел договорить, сказать всю правду, раз ему нечего терять. Хотя, что ему можно было потерять сейчас? Теперь уже не было странной жидкости, стирающей память, или поспешных уходов. Честность больше не влекла за собой горькую концовку, теперь лишь тихое признание. В итоге ложь и притворство привело его к краху, возможно, он потерял даже больше, скрывая свои желания и чувства. Может, он стал излишне сентиментален и из-за этого заговорил правду. Или это просто тяжесть ночи обрушилась на него, сонливость пробралась сквозь его защиту, затмевая рассудок. Но в самом деле, какая вообще разница, когда на лице Чжунли такое выражение? — Знаешь, Чжунли, когда ты сказал об этом вслух, мне это не кажется настолько глупым. Улыбка, что трогала губы Чжунли, моментально спала, его зрачки сузились, а глаза расширились. — Аякс? Это не остановило Аякса, весь рассудок улетучивался с каждым словом, которое он раньше и не мечтал произнести. — Я мог бы купить лучшие кольца, всё, что тебе приглянется. Просто попроси, и я найду это. Чжунли нахмурился, обдумывая что-то. — Я подумаю. Однако, здесь есть одна неотвратимая проблема. Я соглашусь лишь при условии, что найду кольцо и для тебя, — произнёс мужчина, руками захватывая левую кисть Аяксу. Аякс хохотнул. — Расскажешь, как ты его найдешь? Купишь моими средствами, как и те палочки? Глаза Чжунли почти что засияли, когда он поднёс руку Аякса к своим губам. Горячее дыхание щекотало его кожу, мужчина прикоснулся губами к его безымянному пальцу. — Ты неправильно понял. В моём распоряжении всё ещё необъятные силы свыше. Мне не потребуется ни одна монета, чтобы выкопать лучшие драгоценности из земли, которые ты только пожелаешь. И я создам самое лучшее кольцо для тебя, с узорами и идеальной гравировкой. Ты заслуживаешь самого лучшего. Аякс не смог вымолвить и слова, когда Чжунли говорил. Он отстранился от пальца и губами проводил вдоль его запястья, продолжая свою речь. Аякс приоткрыл рот, его лицо краснело, и он зарился по сторонам, лишь бы не смотреть прямо на Чжунли. — О, теперь ты кажешься тише. Потому ли это, что я лишил тебя дара речи, Аякс? — спросил мужчина, наконец отстранившись от его руки, лёгкое поддразнивание проскользнуло в его голосе. — Я- нет! — ответил Аякс, безнадёжно стараясь не заикаться. И сразу после этого Аякс подумал: что за хрень он вытворял сейчас? Если он продолжил играться и флиртовать с Чжунли, он не удивится, если под утро он проснётся уже со своим мужем. Да плевать даже на это, каким образом он выйдет завтра из комнаты Чжунли с упакованными сумками, уезжая в соседнюю страну, чтобы пожениться, потому что именно к этому всё и ведет. Чжунли в данный момент смотрел на него так, будто готов жениться на нём здесь и сейчас. Хотя, чем дольше он думал, тем сильнее Аяксу нравилась идея… Нет, он не собирается бракосочетаться с Чжунли прямо в кровати! — Может, нам стоит отложить это на будущее. Мне кажется, у моей семьи глаза на лоб полезут, если мы завтра неожиданно поженимся, особенно, раз мы только первый день вместе, — предложил Аякс более твёрдым голос, снова беря себя в руки. Чжунли понимающе хмыкнул и поднял палец к подбородку. — Я бы рассчитывал на обратное, если честно. Кажется, будто большая часть твоей семьи и так думает, что мы романтические партнёры, я сомневаюсь, что предложение так их удивит, — всё та же глупая дразнящая ухмылка появилась на его лице. — Кроме того, я, кажется, понравился твоей маме. Я уверен, что она будет вполне довольна, узнав, что я однажды стану твоим мужем. Аякс недовольно прохрипел, не зная, чем возразить. Он ненавидел, как сейчас Чжунли прав. Конечно, его семья, ну или её большинство, не будет удивлена! Да они больше удивятся, если под конец пребывания Чжунли в Снежной они так ничего и не предпримут. — Спокойной ночи, Чжунли, — проворчал Аякс, укладываясь на постель, демонстративно отворачиваясь от Чжунли. Хотя даже не видя его, он чётко услышал смешок Чжунли со спины, который пристроился рядом, обхватив талию Аякса рукой и притягивая ближе. — Спокойной ночи, Аякс. *** Матушка обо всём догадалась сразу же, как они вышли из комнаты Чжунли. — Вы наконец-то всё решили, — заметила она, улыбка медленно трогала её губы, когда она стояла посреди коридора с корзиной белья в руках. Женщина опустила ведро на пол, желая сказать что-то ещё. Всё было настолько очевидно? — А, да, — ответил за них Чжунли. От его ответа матушка засияла, радостно хлопнул в ладоши. — Замечательно! Я надеялась, что рано или поздно вы сойдётесь! — она замолчала, внимательно оглядывая своего сына. — Аякс, ты все вещи собрал? Аякс лишь безучастно моргнул, недоумевая от её слов. — А? Откуда ты знаешь, что я уезжаю? — спросил он, на что матушка фыркнула. — Как это откуда! Я поняла сразу, как Чжунли сказал, что он скоро уезжает, — объяснила женщина и резко перескочила в заботливый режим: — В любом случае, нужно подумать о вещах, для длинного путешествия необходимо собрать всё. Больше, чем ты брал в Лиюэ. Нужно взять твоё пальто, а ещё пару шорт в этот раз. О! Не забудь про нижнее белье, ты же не хо— Аякс тут же оборвал свою маму. — Да, мам, я уже всё собрал, — застонал Аякс, уже собираясь сбежать отсюда, чтобы не слышать очередных лекций по очевидным вещам. Уже заранее предвидя, что её слова не дойдут до сына, матушка повернулась к Чжунли. — Чжунли, пожалуйста, перепроверь, чтобы у Аякса всё было собрано. Чжунли понимающе кивнул ей. — Я удостоверюсь, чтобы у него было всё необходимое для нашего путешествия, — эти слова заставили женщину улыбнуться и схватить двоих мужчин за плечи, привлекая их в объятье. — Позаботьтесь друг о друге, хорошо? Вы будете совсем далеко от дома. Хотя слова мамы теплом отзывались в сердце Аякса, ему в который раз не хватило бы духу сказать ей, что они будут в порядке: грозный Предвестник и шеститысячелетний бог. Однако, кажется, ей это напоминание и не требовалось, как она заговорила с ними в мягком тоне: — Да, да, прежде чем ты это скажешь, Аякс, я в курсе, что вы прекрасно можете позаботиться о себе. Что мне поучать Предвестника и Рекс Ляписа, но лишняя забота никогда никому не помешает. Сердце Аякса замерло. Он всё правильно услышал? — Мам..? — позвал он дрожащим голосом. Однако она не обратила внимания на его слова, разомкнув объятия и потащив их в сторону кухни. — Ты слышал! Пора попрощаться со всеми. Не хочу вас держать дольше положенного! — пропела женщина, подбирая с пола корзину с бельём и покидая коридор с широкой хитрой улыбкой. Когда она ушла из их поля зрения, Аякс повернулся к Чжунли, который лишь слегка призадумался. — Ты знал, что ей известно обо всём? — спросил всё ещё пораженный Аякс. Чжунли поднёс руку к лицу и медленно потёр подбородок. — Нет, я даже не догадывался. Хотя, не скажу, что я сильно удивлён её знанием. Полагаю, я был с ней недостаточно осторожен, — объяснил Чжунли, из-за чего Аякс вскинул бровь. — Что значит “недостаточно осторожен”? Чжунли молчал несколько секунд, продумывая ответ. — Ну, порой я рассказывал ей легенды Лиюэ, что звучали скорее как воспоминания прошлого, а не сказки, — Аякс ощутил, как уже тяжело вздыхает, как Чжунли всё продолжал: — Однако, полагаю, она обо всём догадалась, когда я обсуждал с ней помолвку пару недель назад. — Помолвку? — спросил он, стараясь звучать твёрдо и игнорировать тянущее чувство внизу живота. Чжунли медленно кивнул. — Да, она, эм… она спросила, планирую ли я жениться в скором времени… особенно на тебе, — он застыл, заметив выражение лица Аякса, точнее его отсутствие, так как он накрыл его ладонью, массируя переносицу. Обратив внимание на тишину, Аякс бросил взгляд на Чжунли и махнул рукой. — Нет, нет, продолжай. — Ну, далее я ответил на её слова так честно, как мог. Я сказал, что мы не планировали никакой помолвки и что вообще даже не находимся в отношениях. Однако я пояснил, что помолвка является одним из видов контракта, в котором оба лица обязуются равноценно участвовать, и что я отношусь к этому с должной значимостью. Если я и заключу помолвку в будущем, то первым и единственным вариантом будешь ты. — Далее она сказала, — и теперь я понимаю, что тогда она не шутила, — что если бы она знала меня хуже, то подумала бы, что я Рекс Ляпис. Разумеется я не мог в лоб ответить: “Нет, я не Рекс Ляпис”, поэтому я лишь промолчал. Она так же ничего не сказала, но выглядела немного удивлённой, а потом сменила тему. Думаю, тогда-то она собрала все осколки воедино. Аякс не знал, должно ли это ему льстить или бесить его. С одной стороны, матушка уже начала терроризировать его по поводу женитьбы. А с другой стороны, этот “первый и единственный” вариант для помолвки? Как Аякс мог оставаться спокойным после таких слов? Он уже говорил с Чжунли насчет их женитьбы этой ночью. Но всё равно, слышать подобные слова вслух от Чжунли, что был в трезвой памяти, когда сонливость не наседала на них, было… — Ты невероятен! — Аякс захохотал, направившись в свою комнату собрать вещи, которые упаковал прошлой ночью. — Просто что-то с чем-то! Чжунли лишь последовал за ним, почти что сияющая улыбка коснулась его губ, едва он услышал знакомую реплику. *** — Братишка, мы будем скучать! — маленькие ручонки обхватили Аякса, Антон прижался к нему. Не уступая младшему, Тевкр и Тоня присоединились в объятии. — Уф! — прохрипел Аякс из-за налетевших детей, обхватывая их в ответ и устраиваясь в объятиях. Боже, его младшие становятся всё тяжелее! — Эй, полегче, ваш старший брат уже не такой молодой! — рассмеялся Аякс, отвлекаясь от факта, что как раз таки его братья и сестры взрослеют быстрее, чем сам он. Однако его предупреждение не остановило их от напора, его слова пролетели мимо ушей. — В следующий раз, когда вернёшься, не забудь привезти нового Мистера Циклопа! — справа от него прозвучал голос Тевкра. Он не сильно удивился его словам — кто, как не Мистер Циклоп был приоритетом для него? — А ещё не забудь отправить Антону письмо, правда ли народ Фонтэйна сделан из воды или нет, — напомнила Тоня чуть раздражённым тоном. — Эй! Мне интересно узнать! Что в этом плохого?! — Антон надулся и отстранился. Тоня лишь глубоко вздохнула и покачала головой, также, как и Аякс прежде вёл себя, уставший от очередных безумных вещей, что посылала ему вселенная. Однако перебранка быстро исчерпала себя, когда Тевкр снова заговорил, поднимая другую тему. — Стоп, мы забыли кого-то обнять, — заметил тот, оглядываясь по сторонам. Аякс и остальные проследили куда посмотрел Тевкр: Чжунли стоял около сумок, в неловкости и молчании наблюдая за прощанием родственников. — Да, ты прав. — Мы почти забыли про господина Чжунли! Тоня и Антон вслед пролепетали согласие, и Антон, стоящий слева от Аякса, откинул свою руку, оставляя место для Чжунли. — Давайте к нам, господин Чжунли! — позвал мужчину Тевкр. — Я не хотел бы мешать, — Чжунли неловко почесал затылок, уставившись на детей, выглядя очень заинтересованным в объятиях. — Чжунли, не думаю, что ты сможешь хоть чем-то помешать, — вклинился Аякс, замечая, как Чжунли посветлел лицом. И будто в подтверждении слов, Тоня энергично закивала головой. — Вот именно! Тем более, разве вы не женитесь скоро? Тогда мы уже почти семья! Аякс понял, что ему очень долго придется обсуждать со своей семьей их женитьбу, когда вернётся домой. Особенно замечая, что Антон и Тевкр лишь кивнули Тоне вслед, даже глазом не моргнув. К счастью, не обратив внимание на слова сестры, Чжунли поставил сумки на пол и присоединился к объятию, втискиваясь между Антоном и Аяксом. — Позаботьтесь о нашем старшем братике, — приказал Тевкр, когда Чжунли оказался близко. — Мгм! Он всегда был один-одинёшенек, когда приходил домой. Я рада, что теперь у него есть вы! — сердце Аякса сжалось от слов Тони. Его младшие всегда так волновались о нём? Они настолько доверились Чжунли? — Разумеется. Я хорошо о нём позабочусь, — слева Аякс услышал слова Чжунли, поворачиваясь к нему. Аякс понял, что невозможно было не довериться Чжунли, когда тот смотрел на него так нежно, с этой лёгкой улыбкой, будто собираясь свернуть горы, просто чтобы Аякс был счастлив. Видимо, семье Аякса не стоит волноваться. Он будет в порядке. *** Только после прощания с матушкой Аякса и его младшими — к счастью, отца не было дома — и когда Морепесок был далеко позади, был поднят один вопрос. — Аякс, я некоторое время размышлял о кое-чём, — начал Чжунли, обращая на него взгляд, в котором отражалось солнце и снег, укрывающий лес, через который они шли. — М? О чём? — О твоём письме. Был один отрывок, который я хотел бы прояснить. — О? Хорошо, спрашивай, — хотя Аякс заранее чувствовал, о чём он хочет спросить. В конце концов, Аякс не был тупым, он знал о феноменальной памяти мужчины. Он не мог пропустить или забыть об этом. — Ты упомянул об одной вещи, которой я тебя научил. Точнее, последняя вещь, которой я учил тебя. Позволишь уточнить, что ты имел в виду? Аякс застыл, снег захрустел от неожиданной остановки, и посмотрел на Чжунли. Он повторил движение Аякса и встал рядом с ним, с любопытством оглядывая его. — Да, думаю, стоит прояснить. Нет уже смысла умалчивать о таком, — нервно хихикнул Аякс, сжимая пальцами штанину. Аякс мог и дальше собираться с духом, пока не увидел сжимающиеся губы Чжунли, словно он ожидал услышать от Аякса страшный секрет. — Ты научил меня быть любимым, Чжунли. Его губы разомкнулись в тихом вздохе, его выражение твердило, что Чжунли явно не был готов услышать этих слов. — Я всегда знал, каково это — любить других. Ну, у меня же есть младшие и старшие братья, сёстры, и мои родители конечно. Я любил их всех, когда был младше, и сейчас я люблю почти всех. Я не впервые люблю кого-то, — продолжил объяснять Аякс, заставляя себя смотреть прямо в глаза Чжунли. В этот раз он не отведёт взгляд в стыде или страхе. Он расскажет обо всём смело, под взором мужчины, от которого он всегда ощущал себя беззащитным и открытым. Он продолжал, и глаза Чжунли словно впивались в него. Вскоре Аякс осознал, что то, от чего он всегда убегал, что эта открытость и беззащитность не так страшна, как ему казалось раньше. — Однако быть любимым — это другое. С тех пор, как я вернулся после Бездны, моя семья относилась ко мне иначе. Старшие братья перестали говорить со мной, а младшие видели во мне лишь идеальный образ, который я создал сам. Отец же вообще перестал считать меня сыном, а матушка пыталась любить меня как прежде, но я часто вижу в её глазах тоску по тому мальчику, который умер с падением в Бездну. Аякс замолчал, осторожно выбирая следующие слова. Он знал, что у него было время на это. Он понял это по тому, как смотрел на него Чжунли, видя только его одного, так, словно мог прождать его ответ целую вечность. Чжунли терпеливый, Аякс прекрасно это знал. Однако Аякс совсем не терпелив. — И вот появился ты. Увидел меня целиком, мои отвратительные черты, мои лучшие стороны, и ты до сих пор здесь, ты не разочаровался во мне. Впервые меня полюбили не за мои заслуги или лживый образ. Ты полюбил меня просто за то, что я — это я. И я никогда не смогу выразить, насколько я благодарен тебе за это. Когда Аякс закончил говорить, Чжунли подошёл к нему, ласково проводя по его щеке, как и этой ночью. То нечитаемое выражение, что ранее приводило Аякса в ужас от неопределённости, сейчас затмило лицо Чжунли. Но в этот раз Аякс не ощущал, что его сердце мечется в ужасе. Нет, в этот раз его сердце пело от счастья, потому что он понял, что это за выражение. Это любовь. Это всегда была любовь. — Мои уроки принесли пользу? — спросил Чжунли, обдавая Аякса тёплым дыханием, когда он приблизился. Аякс медленно покачал головой, стараясь не скинуть руку мужчины. — Да, однако я не выучил их до конца. Должен признать, порой я не верю, что кто-то может любить меня просто за то, что я есть. Что кто-то может любить каждую частичку меня. Хотя с каждым днём становится легче верить в то, что ты правда чувствуешь это ко мне. Мягкая улыбка тронула губы Чжунли, он провёл большим пальцем по его щеке. Мужчина понимающе вздохнул. — Всё ясно. Итак, Аякс. Ты не против, если я продолжу учить тебя быть любимым? Аяксу хватило лишь секунды, чтобы ответить. — Не против. И Чжунли встретился с Аяксом в поцелуе. Чайльд не верил в бестолковые сказки. После того, как юнцом упал во тьму Бездны, он перестал придавать им значение. Сказки присущи детям. Они — собрания хрупких убеждений, которые так легко разрушить. Однако стоя вместе с Чжунли посреди заснеженного леса, за морями и континентами от тёплой гавани, которую он раньше считал домом, Аякс подумал, что сказки не такие уж бестолковые. Даже если их отношения далеки от идеальных, Аяксу казалось, что Чжунли был той самой сказкой, в которую он хотел бы поверить. Что даже путешествуя по странам и городам, вдалеке от дома, они были у друг друга. Может, дом оказался не так далеко, как он считал.        Может, его домом стал тот человек, который был рядом с ним всё это время.