Согрей моё сердце, светик

***

      Утро нового дня началось довольно-таки необычно для двоих парней: оба несомненно опаздывали. Поэтому, когда прозвенел будильник, то никто из них и не думал вылезать из теплых объятий мягкой перины. Дазай так вообще изредка издавал нечленораздельные умирающие звуки, что было настолько жалобно и жалко, что хотелось либо вскрыться, а затем напиться; либо сначала нажраться как последний алкаш, а затем уже самоустраниться. (хе-хе)       Чуя обнимал этого длинного парня за талию, чувствуя как горит младший от повышенной температуры тела. Разлепив свои голубые глаза, он аккуратно поцеловал шатена в лоб, который протестующее замычал, когда старший принялся выползать из объятий. Накахару теперь прижали к себе как плюшевого медведя, и едва не пачкали слюнями. Чуя таки извернулся и смог дотянуться до своего телефона.       «Лика, меня не будет на рабочем месте с неделю. Сегодня открою больничный, за главного как всегда остаётся Акутагава, он ответственный парень» — написал рыжик смс-ку и теперь мог со спокойной совестью отлынивать от работы и лечить этого придурошного, которому захотелось погулять на балконе в грозу.       Накахара тяжело вздохнул и аккуратно погладил тонкие руки Дазая, дабы тот выпустил рыжего из объятий. — Дазай, давай, открывай глаза. Я тебе щас таблеток ворох принесу, лечиться будем — Мягко говорит Чуя, понимая, что шатен чувствует себя отвратительно.       Кареглазый кое-как разлепил свои веки, которые будто были налиты свинцом, и то спешили их закрыть. Он сфокусировал свой взгляд на лице рыжего и как-то глупо моргнул, прохрипев осипшим голосом «Хорошо…». Руки его отпустили наконец рыжего, а сам Осаму укутался как гусеница в одеяло.       Буквально пять минут ужасающего своим отвратительным ощущением одиночества, как источник тепла вернулся с бутылкой воды и аптечкой, которую он тут же открыл, доставая какие-то горькие таблетки. — Не хочу — буркает Осаму, пряча лицо в подушках, и всячески уворачиваясь от Накахары, хотя со стороны это выглядело так, будто Осаму слабо шевелился, дабы отогнать от себя муху.       В этой неравной схватке победила явно эта самая рыжая муха, заставив несчастного великомученика Дазая выпить таблетки от всего и сразу. Сам же шатен счёл своей наградой то, что Чуя будет лежать и греть его, поэтому заграбастал мелкого упирающегося молодого человека к себе, обхватывая его как обезьяна, обвивающая дерево. Накахара тяжело вздохнул, но послушно прижал к себе младшего-дылду.       Шатен слабо улыбнулся, а затем чихнул, вздрагивая всем своим телом, ведь ожидал ругани матери, уже затем вспоминая, что он не дома. Все мысли в голове Дазая бегали со скоростью рыжих таракашек, явно ударяясь об стенки мозга, что было весьма прискорбно в его состоянии — даже не удивительна путаница в его голове…

***

      Ближе к обеду солнце показалось из-за массивных серых туч: они плыли по небу с некой ленцой, словно ветер совсем не касался этого хмурого навеса; детвора наконец смогла выползти из квартир, под присмотром своих мамочек, играя на площадке; город начал наконец-то оживать и прогонять своим нарастающим гулом серый день.       Дазай на пару с Чуей даже не подозревали, что сегодня к ним в квартиру заваляться менты, которых очень настойчиво отправила по этому адресу обеспокоенная мать, будто её сыночка удерживают взаперти. Сам же этот ненаглядный сыночка сидел, как гусеница укутанный в кокон из одеяла на диванчике в зале и смотрел ток шоу, изредка хрипло посмеиваясь.Чуя же сидел рядом и внимательно изучал документы, которые ему принес знакомый, убедившись, что все сделано по закону, ну или почти: он со спокойной совестью пересел ближе к больному, утыкаясь взглядом в телефон.       Всё же квартира им нужна больше, не могут же они спать вместе все время… Нет, не сказать, что Накахара против, просто самому рыжему это казалось неправильным. Дазай чувствовал себя значительно лучше, чем утром, кажется, что даже румянец сошел с его лица, возвращая привычную бледность.       Рыжий остановил свой выбор на симпатичной двушке с ярко выраженным черно-белым интерьером: на фото-обоях в кухне был изображен серый лес, который пришелся по душе Чуе; комнаты были довольно-таки просторными, с кроватями и шкафами из темного дерева, в одной из них был компьютерный стол.       Пол в квартире был сделан из темного материала и Накахара предположил, что это дерево. Гостиная и кухня были совмещены аркой, что несомненно интересно смотрелось после «закрытости» этой квартиры. Чуя уже прикидывал в какой угол поставит фикус: он написал арендодателю по поводу съёма и предпросмотра этой квартиры. Накахара остался доволен этой сделкой и протянул телефон с фотографиями Дазаю. — Посмотри, как ты смотришь на то, чтобы переехать туда? — Интересуется Чуя, устраиваясь удобнее на диване. В скором времени он начнет собираться, дабы съездить и посмотреть воочию.       Шатен с интересом рассматривал фотографии, задумавшись над словами Чуи. — С чего это ты решил, Чиби, изменить свою жизнь? — С легкой ухмылкой интересуется Осаму, но тут же заходится в удушающем кашле, который постепенно затих. — Хаа, дылда, моя жизнь уже изменилась. Я теперь твой опекун и условия этой квартиры не подходят для проживания здесь ребенка — Чуя слабо улыбается Дазаю — Тем более к нам ещё месяца три будут ходить и смотреть: могу ли я обеспечить ребенка, иначе вернут тебя твоим предкам и никакие связи мне не помогут.       Для Дазая было удивительно то, как быстро Накахара смог получить опекунство с учётом того, что родители Дазая были дееспособны и прав их никто не решал. — Много бабла отвалил за документы? — Интересуется Осаму, устало откидываясь на спинку дивана: горло его несчастно болело, голова раскалывалась, да и знобить шатена начало. — Прилично, но всяко меньше: я родился со связями — Нехотя, буркает рыжий, немного раздражаясь. Ну вот бесила его эта тема.       Подросток кивнул и прикрыл глаза, рыжий же обеспокоился состоянием своего подопечного и приложил руку ко лбу юноши. — Да ты весь горишь… — Шепнул Чуя — Я просто hot babe — Хрипло смеется Осаму, лукаво блестя своими коньячными глазами. Чуя даже подвис, рассматривая их, но довольно-таки быстро опомнился. — Пошли, hot jerk, пора таблетки пить и спать — Чуя не ворковал с ним, сам себя убеждает в этом рыжий, тихо бурча себе под нос.       Дазай весело смеется и с помощью рыжего гнома, как он ласково называет старшего про себя, уходит в комнату, где получает свою порцию лечебных таблеток.       О нем давно никто так не заботился… Все время, когда он болел, мать только и делала, что ругала его: из-за того, что он был слаб иммунной системой. Да, забота Чуи была не сказать, что он всегда о ком-то заботился. Нет, Дазай был первым на кого была направлена она, и это льстило и грело шатена. Осаму чувствовал себя нужным и любимым. Этот низкий молодой рыжий мужчина смог принять его-никчемное отродье в свой дом, дать поддержку и тепло, то, в чем он так страстно нуждался и то, что он всем своим черствым сердцем ненавидел любовь, которую никогда не получал. Под гнетом мыслей Осаму уснул, держа Чую за руку, не желая куда-либо выпускать это греющее тепло, желая чтобы оно было только его, чтобы грело, но только его мерзлую душу…       Чуя долго просидел около кровати шатена, пока тот не уснул достаточно крепко. Аккуратно забрав свою конечность, он подоткнул одеяло и приглушил свет в комнате. Юноша ушел на кухню, принимаясь готовить ужин. Легкий джаз играл по радио и рыжик подтанцовывал песенке и подпевал себе под нос. Поглядывая на время и прикидывая в голове, успеет ли он до пробуждения Осаму смотаться и подписать договор об аренде, Чуя дергает плечом.       Накахара закончил с готовкой спустя час и, оставив всё на плите, тихо собрался и поехал в город, чтобы оформить оставшиеся документы.       Входная дверь тихо хлопнула и Дазай нахмурился, словно почувствовал, что остался один, но он продолжил крепко спать…

***

      Во входную дверь настойчиво кто-то постучал, но Осаму тупо проигнорировал это всё, продолжая спать, укутавшись в одеяло по самую макушку. — Чиби… открой дверь — слабо выдохнул Дазай, приоткрывая глаза.       Чуя же спокойно зашел в свою многоэтажку. Пару этажей на лифте и он уже рядом с дверью квартиры, огибая ментов-шкафов, рыжик чуть напрягся, чувствуя за своей спиной чужое дыхание. — Чуя Накахара? — Уточняет симпатичный высокий голубоглазый мужчина, чуть склонившись к обладателю рыжих волос. Хрупкие плечи рыжика обхватили сильные, и главное, чужие руки… — Чего вам надо-то? — Раздражается Накахара, скидывая руки со своих плеч чужие руки — Пройдемте в вашу квартиру, Накахара-сан…