Закончить игру может только победитель

Услышав это заявление, Атос схватил его за руку: - Вы в своем уме? Арамис поморщился – подвыпивший Атос плохо контролировал свои силы. - А вы были в своем уме, когда играли на наши деньги и на наших лошадей? – спросил он. Сраженный этим справедливым упреком, Атос сердито стиснул челюсти и отпустил его запястье, которое, чтобы не осталось синяка, Арамис тут же начал массировать, разгоняя кровь. Заметив это и осознавая, что причинил ему боль, Атос почувствовал угрызения совести – гораздо более злые, чем когда он проиграл лошадей. - Тасуйте карты, - сказал его соперник и снова подмигнул Арамису, от чего тот весь подобрался и настороженно приподнял плечи. Эта партия была не в пример напряженнее. Атос, который в этот раз подошел к игре серьезнее, чем прежде, потому как на кону были не просто деньги или лошади, а честь Арамиса, теперь больше думал над каждой картой, тогда как его соперник хранил спокойствие и пользовался свободным временем, чтобы получше рассмотреть свою будущую награду. Арамис старался сохранять достоинство, но яркий румянец, который придавал очарования и без того красивому лицу, выдавал его крайнее волнение. Как и в прошлый раз, Атосу выпали неудачные карты, и он не знал, какие из пяти сбросить – любой вариант казался ему откровенно проигрышным - на руках были: трефовый король, червовые шестерка и туз, а также, в очередной раз, две восьмерки – бубновая и червовая. Атос ненавидел эти две слабенькие восьмерки, которые будто преследовали его весь вечер, попадаясь в каждой второй игре, требуя оставить их на руках и пренебречь остальными. Так было и на этот раз, и он мучительно размышлял, сбросить ли ему, как раньше, три карты, подчинившись восьмеркам, или, на этот раз, выбросить одну из них и попробовать все-таки собрать масть? Но, ведь, в какой-то момент исполнение их требования должно принести удачу, вдруг к нему в руки придет еще и тройка карт с одинаковым достоинством? Тогда он сможет свергнуть своего соперника с пьедестала и сохранит поцелуй Арамиса... Даже в голове это прозвучало двусмысленно, и Атос смутился образу, который вызвало его воображение. Его рука, то ли ошибившись, то ли по наитию, потянулась к бубновой восьмерке, но мушкетер опомнился и поступил так, как поступал всю сегодняшнюю игру – сбросил три карты и взял из прикупа три другие, которыми оказались: пиковая девятка, червовая десятка и бубновая дама. То есть, откровенно, ничего – ровно как и в прошлые разы, когда он покорялся воле восьмерок. Шансы на победу у него были ничтожными – он мог победить лишь в том случае, если игрок не соберет ни единой комбинации, но, судя по его физиономии, это было маловероятно. Атос снова посмотрел на него и понял, что хищный взгляд игрока, который тот посылал правее от него, был обращен на Арамиса, скромно опустившего ресницы. - Что ж, - оторвавшись от лицезрения хорошенького личика, сказал игрок, обращая глаза на Атоса, - теперь вскрываемся? Может, хотите увеличить ставку? – губы его растянулись в ухмылке, а лукавый взгляд снова метнулся к Арамису, отчего тот сделал судорожный вздох и вспыхнул как спичка. Атос сурово посмотрел на игрока, мысленно запрещая ему иметь подобные планы на Арамиса. - Вскрываемся, - ответил он односложно, стараясь не выдать своего волнения. Он выложил свою несчастную пару восьмерок и, даже не поворачивая головы, почувствовал, как Арамис весь сжался от понимания, что с такими картами не выигрывают. Атос стыдился взглянуть на него, и потому сидел очень прямо и глядел на еще не вскрытые карты в руках соперника. - Ну, мой дорогой… - с насмешливым упреком в голосе протянул тот, глядя на его жалкую комбинацию, и Атос совсем сник. Краем глаза он заметил, что Арамис придвинулся к столу и, опираясь на край предплечьями, нервно сплетает пальцы в замок. Атосу хотелось протянуть руку и накрыть своей ладонью его аккуратные белые кисти, и этим жестом, может, скрасить его волнение или хотя бы просто сказать «Прости»... Игрок с чувством собственного достоинства окинул гордым взглядом своих зрителей. Весь его вид выражал причастность к великой тайне, которую он откроет им исключительно по милости своей души. С театральностью артиста он картинно выкладывал на стол карты – одну за одной, не сразу разворачивая ее рубашкой вниз, а держа интригу. Сначала появилась пиковая девятка, затем – пиковый валет, после этого – десятка той же масти. Лоб Атоса покрылся испариной - он понял к чему это шло. Игрок выложил пиковую даму и улыбнулся Арамису, на лице которого, бледном и напуганном, крупными буквами читалось отчаянье. Атос вскинул на соперника гордые, полные надменного презрения глаза: - Хватит. Открывайте последнюю карту, сударь - приказал он. Мужчина снисходительно улыбнулся и исполнил приказание, и на столе появилась последняя карта. Это была родственница тех обманщиц, что сулили Атосу победу, но даровали лишь унижение, такая же жестокая и коварная, как они - пиковая восьмерка. Игрок, облаченный в триумф своей безоговорочной победы, с ласковостью в голосе обратился к херувиму с голубыми и круглыми от страха глазами: - Идите же ко мне, душа моя, - и галантно протянул ему руку.