Точка пересечения

— Подгузники, распашонки, полотенце, смягчающие салфетки, влажные салфетки с ромашкой, влажные салфетки с антисептиком, игрушки: грузовик, лопатка и ведерко, кубики мягкие, кубики жесткие, крем от загара, крем от насекомых, крем для рук, крем для попы, панамка, кепка, запасной комплект одежды…. — Рико отмечает галочкой пункты в телефоне. — Боже, мы едем на пикник в ближайший парк, а не на неделю на море. Он все равно будет играть с травой и смотреть на облака, — Эндрю садится за руль джипа, слишком тщательно перестраивая сиденье под себя. — Возможно, захочет опять пересчитать песок. — Подать тебе подставку для ног? Она буквально тут, в багажнике, — Рико делает шаг в сторону, почти увиливая от кинутой в него тряпки. — Эй, я о тебе забочусь! Если ты не заметил, я все равно пытаюсь добавить в твою диету больше кальция. Эндрю фыркает, но больше ничего не бросает — кроме убийственных взглядов, к которым, к сожалению, все уже привыкли. — Я знаю, что ты уже потерял надежду, но серьезно, альфы не могут быть такими маленькими. Поэтому для тебе я тоже взял творожок, — Рико хихикает, крайне довольный очередной шуткой — ну, не совсем шуткой, потому что творожок он действительно взял, и несмотря на негласный запрет от Нила по поводу шуток на тему роста, вся ситуация кажется ему уморительной. Каждый раз. — Доброе утро, мистер Кинг! Соседский мальчик приветливо машет им рукой, на что они оба отвечают фальшивой улыбкой, но машут в ответ. — Мистер Кинг, будете ли вы так любезны все-таки открыть багажник? — Рико издевательски пародирует мальчика, на что Эндрю закатывает глаза, но нажимает на кнопку. Нил наконец-то выходит из дома, держа на руках маленького мальчика, который безуспешно что-то лепечет. — Шон, это очень мило, но ты не мог бы отпустить меня немного, чтобы я закрыл дверь? — Ему нравятся твои волосы, — отмечает Эндрю. Шон радостно хихикает и продолжает тянуть Нила за локоны, периодически засовывая себе их в рот, не давая ему повернуть голову. — У него точно такие же, но спасибо за перевод, — Нил наконец-то закрывает дверь и усаживает Шона в детское кресло. Он несколько раз проверяет ремни, прежде чем сесть рядом и выдохнуть. Шон сразу расстраивается, что его любимую игрушку отобрали, и тянет ручки обратно к Нилу. С момента их переезда прошло три года, но они пролетели так быстро, что кажется, как будто только вчера они покидали Южную Каролину. Их новый дом — идеальный пример идеального гнездышка идеального семейства среднего класса. Три спальни, детская, гостевые, две ванных комнаты, большая гостиная и кухня. И сад. И качели. И двор для барбекю. У них даже есть бассейн — предмет зависти всех соседей, с которыми Нил был вынужден познакомиться в первый же месяц. Они наносили ему визиты, почти как в классических сериалах про домохозяек, с пирогами и кексами, а Нил приглашал их на чашечку кофе. Это было сложно. Почти не было времени на хоть какую-то адаптацию: Рико сразу вышел на работу и развил бурную деятельность, Эндрю оставался с Нилом, пока Шону не исполнился год. Никто из них особо не переживал по поводу денег — все, что нужно было для ребенка, закупили из “запасов” — и это же стало единственным источником дохода, пока компания Рико не начала приносить прибыль. Нил не мог думать ни о чем, кроме малыша. Он придирчиво раз за разом осматривал дом и детскую, с тоской вспоминая, как они красили стены в квартире, как покупали игрушки в первый раз, и как все это пришлось оставить в прошлом. Эндрю никогда этого не признает, но Нил видит, как тот изредка пишет сообщения Аарону и Ники, которые все равно нельзя отправлять — и удаляет их за разом. Ребенок — единственная ниточка, которая связывает их с реальностью, за которую они могут держаться. Они точно знают, зачем они это делают. Поэтому Нил улыбается каждый раз, открывая дверь очередной соседке или соседу, который наносит им очередной визит вежливости. Раз за разом пересказывает одну и ту же легенду, как они познакомились в колледже, как поняли, что они истинные, как решили уехать подальше от суетливых городов и поселиться в пригороде. Рико очаровывает всех уже на первом барбекю, который они устраивают (он настаивает, что ребенку нужны будут друзья), Нил пытается имитировать бурную деятельность и не хочет признаваться, что все, кроме мяса, готовил Эндрю. Да и мясо готовил Рико. Они в порядке. Пока никто из их очаровательных соседей не узнает в одном из них беглого преступника. Возможно — Нил иногда позволяет себе такую роскошь, как помечтать об этом — никто никогда не узнает. После рождения Шона ему дарят игрушки и милую одежду, а мамочки учат своим премудростям — это было действительно полезно. Сами роды Нил вспоминает с легким содроганием. На последних неделях передвигаться было физически сложно, и он еще раз оценил, насколько правильным решением было оставить Эндрю с ним. Он сидел на диване, закутанный в мягкий плед и смотрел очередное идиотское реалити-шоу, пытаясь понять, что он хочет на обед, когда его накрыло волной тупой боли, первая боль с тех пор, как они сменили личности и переехали. Нил несколько минут пытался дышать и перетерпеть, прежде чем до него дошло, что это оно. То самое. Пора ехать в больницу. Оказалось, что у Рико, как обычно, все спланировано. Нил не должен был быть удивлен, но все равно тихое “Ооо” вырвалось, когда Эндрю достал из шкафа сумку со всем необходимым, а потом начал методично следовать указаниям из очередного списка. Позвонить Рико, позвонить врачу, довезти Нила до больницы, еще раз позвонить Рико, не забывать дышать, по возможности держать Нила за руку. Ничего сложного. Они несколько раз посещали тренинги для будущих родителей, но Нила каждый раз не наигранно тошнило от вида всех этих влюбленных восторженных парочек, которые сюсюкались настолько мерзко, что хотелось снять с них эти розовые очки и разбить на малюсенькие осколки. Каждый раз хотелось спросить: “Вы уверены, что когда вашего партнера похитят, вы будете готовы убить ради него? Или когда его начнет преследовать ФБР, вы останетесь на его стороне?” Но Нил не спрашивал. Ему достаточно взгляда Эндрю, чтобы понять, что он не один тут страдает. Уже в машине по дороге в роддом он начинает дышать, перебирая в голове моменты, когда ему было сильно больнее. Таких эпизодов насчитывается около сотни, поэтому поездка до больницы пролетает за считанные мгновения. — Как ты? — Эндрю постоянно поглядывает на него, выжимая максимум из массивного джипа. Нил лишь вздыхает и продолжает громко дышать. — Видимо, ты хочешь сказать, что ты в порядке. Нил в порядке. Это правда не самые болезненные ощущения, плюс он думает о том, что будет после. Он сможет побегать. Окей, даже мысль о том, что он сможет самостоятельно завязать шнурки уже радует. Или они опять смогут спать вместе втроем, потому что сейчас ему нужна вся кровать целиком — и неважно, что она рассчитана на троих взрослых мужчин. Он сможет заняться сексом. О, секс. Когда в конце последнего триместра гормоны начали сводить его с ума — опять — альфы стоически терпели, не поддаваясь на все его провокации. Сложно быть сексуальным, когда кружевного белья даже не видно из-за огромного живота, а самое обольстительное движение, которое он может себе позволить — перекатиться с боку на бок. Все, что происходит в больнице, до сих покрыто в его сознании туманом, отдельные эпизоды возникают яркими вспышками. Чик — и он на кресле-каталке, чик — Эндрю держит его за руку, его лицо в разы бледнее, чем обычно, чик — Рико падает в обморок (видимо, от счастья), пока Эндрю держит на руках нечто кричащее и ярко-розовое. Теперь, спустя три года, это нечто кричащее стало похоже на человека — точнее, в основном, на Нила, но Шон старательно перенимает привычки своих альф. Он тоже альфа, поэтому он уже умеет подавать омегам совочки и не кидать в них песком, потому что иначе они могут заплакать, и папа расстроится. Он умеет бодро ходить, надевать курточку и даже говорить, правда, пока только определенный набор фраз. Это стало главным поводом для беспокойства — теперь, когда не нужно бежать и оглядываться, можно сосредоточиться на том, что важно. Нил с удовольствием сосредотачивается на ребенке. Он водит его к логопеду, смотрит, как Шон учится плавать в бассейне, проверяет, насколько прочно Эндрю расклеил по всей мебели мягкие уголки. Никакой драмы. В последний раз, когда дело дошло до ссоры — пусть и шутливой, они не могли выбрать фильм. В последний раз, когда им нужно было бежать, они опаздывали за Шоном в садик, а машина не вовремя сломалась. В последний раз, когда Нил брал в руки пистолет, он хотел выиграть для Шона игрушку на ярмарке. Жизнь может быть прекрасной. Изредка по вечерам, когда Рико после своей порции обнимашек, заваливается на бок, а Эндрю, после поцелуя в лоб, отодвигается к стене, Нил может начать представлять у себя в голове сцены из той, другой жизни. Как он бы ждал вечерами альф, не уверенный, что они вообще вернутся живыми. Как он бы носил бронежилет и заказал точно такой же Шону, как учил бы его стрелять, драться на ножах, как делали его родители. Но вместо этого — он слушает тишину и посапывания своих альф. Жизнь может быть прекрасной.

***

Как сегодня, когда в очередной ленивый выходной, они едут в парк. Там есть утки (Шон их очень любит), белки (Шон их не очень любит), целых три его лучших друга (он любит их по очереди) и примерно ноль тревог. — Шон, ты такой молодец, ты так высоко забрался! — Нил все еще невероятный лжец, поэтому в его голосе совсем не считывается паника, которую он испытывает каждый раз, когда Шон забирается слишком высоко. Нил не может его снять, но надеется хотя бы смягчить собой падение. — О, вот ты ловкий! — незнакомый альфа подходит ближе, Нил застывает, но не может отойти — Шона придется ловить. К счастью, альфа сильно выше (как и положено альфам), поэтому он резво хватает Шона с горки и передает Нилу прямо в руки. — Чудесный малыш, — расплывается альфа в улыбке, на что Шон начинает хихикать. — Ты весь в своего папу, да? Он переводит взгляд на Нила, и в этом движении есть что-то странное: слишком медленно, слишком тщательно он осматривает его волосы, веснушки и слишком пристально смотрит в глаза. — Я Роберт, а вы?... Нил в панике. За три года он научился улыбаться соседям, но этот альфа выглядит опасно. Омега сильнее сжимает Шона, мысленно повторяя схему парка и пути отхода. До машины он уже не успеет добраться, он сможет добежать до магазинчиков у входа и скрыться там. С Шоном его скорость падает в разы. Альф все еще нет на горизонте, но он сможет отправить им сообщение, когда найдет укрытие. Он натянуто улыбается, проверяя телефон, который, конечно же, разряжен. Почти проклинает Рико, который увел Эндрю за сладким, и Эндрю, который должен следить за его телефоном. — Ноа. — Приятно познакомиться, с таким очаровательным омегой, — как бы в подтверждение своих слов, Роберт делает глубокий вдох и его улыбка становится еще более широкой. — У меня такое ощущение, что я вас уже где-то видел? На фото. На фото в ФБР, у Морияма, у Натана, в прессе — где угодно. Буквально. Нил перебирает варианты, делая небольшой шаг назад. Шон, почувствовав напряжение, остается неподвижным на его руках. Альфа словно читает его мысли. И делает только хуже. — Но, как говорится, первое впечатление обманчиво, — он подмигивает — подмигивает Нилу! — и добавляет, — мало ли что может скрываться за таким невинным личиком. Нилу плохо. Ему кажется, что его сейчас стошнит, что силы оставят его в самый неподходящий момент, и последнее, что он увидит, перед тем, как его убьют — это странный альфа, пруд и уточки. — Вы как-то побледнели, — альфа резко хватает его за руку, и Нил не успевает увернуться. Еще секунда, и он окажется, в лучшем случае, в наручниках. Ох, как бы сейчас злилась Мэри. Он должен был сбежать от этого мудака еще десять минут назад. Но вот он здесь: стоит и не может пошевелиться. Жизнь сделала его — Ноа, не Нила — слишком неосторожным. Слишком медленным. Слишком доверчивым. Если подумать, сколько опасностей подстерегает его в этом парке! Площадка открытая. Минимум на двух крышах могут сидеть снайперы. При хорошей сноровке его могут зацепить, даже целясь из проезжающего фургона. А во что он одет? Яркое оранжевое худи — все еще слишком теплое для лета, но такое мягкое. Короткие джинсовые шорты — как Эндрю вообще до сих пор их не выбросил? А на голове что? Это что, повязка, чтобы собрать кудряшки? Боже, гораздо практичнее их подстричь. Он сам в этом виноват. Опять. — Может быть, мы продолжим наше знакомство в более уединенном месте? Боже, его сейчас убьют. В более уединенном месте. Он должен спасти сына. Эта мысль загорается, как тревожная красная лампочка, спасительно вырывая из липких панических рассуждений. Нил силой дергает руку, оборачиваясь на пятках, чтобы сразу развить космическую скорость. Но вся его скорость останавливается о стену — он не успевает ступить и шагу. О, слава богу. Он на полной скорости — как ему кажется — врезается в Рико, который уже расплывается в привычной улыбке, плавно отодвигая Нила за спину. Эндрю делает шаг вперед, перехватывая Шона на руки, давая ему лизнуть свое мороженое. Фисташковое. Интересно, это его они так долго искали, пока Нила тут чуть ли не убили? — Ричи Кинг, добрый день, — Рико так сильно пожимает руку Роберту, что тот слегка зеленеет. — А это мои дражайшие супруги. А вы? Роберт нервно сглатывает и начинает почти истерично оглядывать парк. Нил не очень уверен, в чем именно причина: в том, как Рико слегка приоткрывает край пиджака (кто носит пиджак в парк?), откуда виднеется пистолет, или в том, как Эндрю лениво жонглирует ножом, полностью передав Шону несчастное мороженое. — Роберт. Я недавно переехал в этот район. У вас очень милый ребенок, — Роберт пытается сделать шаг назад, но Рико его не отпускает. — Да, действительно, славный малыш, — Нилу кажется, что Рико, наоборот, притягивает Роберта ближе. — Очень рад знакомству. Мне уже пора, — Роберт с силой вырывает руку, Рико отпускает в последний момент, и тот шлепается на попу. Шон заливисто смеется и машет мороженым, как флагом. — Было приятно познакомиться! — Рико в своей манере кивает, его улыбка исчезает, как только он поворачивается к Нилу. — Кто это был? — Он помог снять Шона с горки, — Нил помогает ребенку слезть на пол и берет его за руку. — Я думаю, он из мафии. Навряд ли ФБР. Слишком непрактично даже для наружки. Они бы не подошли знакомиться. Скорее всего, мафия, да. Морияма навряд ли, он бы не подошел им по профилю, скорее всего какие-то старые связи из Каролины. Нужно позвонить Ваймаку. Нужно позвонить и узнать, кто спрашивал о нас в эти годы. Как нас могли выследить? Я думаю, это мое лицо. Да, слишком заметное. Надо было красить волосы, я же говорил, — он не замечает, как начинает дышать слишком быстро, как на последней фразе он хочет ударить Эндрю по руке, но вместо этого медленно оседает на землю, и Эндрю уже рядом, на уровне его глаз. — Надо было сделать пластику. Нос можно увеличить? Или поднять брови? А рот? Можно сделать рот больше? Альфа плавно опускает руку на его шею, так привычно и понятно, и Нил только в этот момент понимает, что не так — он дышит слишком часто, ему не хватает воздуха, он просто не может сделать вдох и … — Дыши. Так просто — просто дышать — но сейчас он не может даже этого. Он пытается выловить взглядом Шона, но все слишком смазано, слишком далеко от него, кажется, что кто-то уводит ребенка, его ребенка от него — — Шон, Шон, Шон… — Он рядом, Рико держит его за руку. Нил? Но Нил не хочет реагировать — просто не может, потому что никакого Нила не существует. Его не существует. Все это неправда — все это не имеет значения. Он никогда не будет настоящим, сколько бы паспортов он ни сменил, сколько бы своих фотографий ни расставил в гостинице, сколько бы ни улыбался своему отражению в зеркале… Он ложится на землю, растягиваясь под солнцем и затягивает шнуровку на капюшоне. Нила здесь нет. Ноа, Алекса, Стефана. Карла, Винсента, Натаниэля. Абрама тоже. Никого. В этом “никого” и “нигде” намного больше смысла. Он позволяет себе погрузиться в полную темноту, наслаждаясь так давно забытой беспечностью.

***

Он приходит в себя уже дома. На нем его любимая пижама, шторы плотно закрыты, рядом посапывает Шон, в доме ни звука, рядом на столике стоит стакан с водой. Нил не хочет будить Шона, но тот упорно держится за рукав пижамы, и ему приходится взять его на руки, чтобы встать вместе с ним. Он находит альф в гостиной, и чувствует такой непривычный укол в сердце. Рико лежит на диване, Эндрю сверху, обнимает его, как коала. Семейная идиллия. Почему они не переживают? Почему они все еще здесь? Их рассекретили. Им нужно бежать. А они спят, кажется, слишком крепко, чтобы различить его шаги. Боже, они перестали просыпаться от шагов. Нил оглядывает огоньки сигнализации, которые, как обычно, мигают. Все работает. Если кто-то захочет проникнуть в их дом, он точно узнает. Он поднимается в детскую, оставляет все еще спящего Шона в кроватке, поправляет простынку и вспоминает такой привычный план. У Рико есть сумка для побега. Взять сумку, взять Шона, выйти через гараж. Взять старую тойоту, которая стоит как раз на такой случай. Мексика в этот раз отпадает, нужно действовать неожиданно. Например, Гаити. Нет, на Гаити он будет слишком заметен. Тогда Гавайи. Точно, там он сможет на лодке добраться до круизного лайнера, например, из Европы… — В тойоте нет бензина, — Эндрю, заспанный, помятый и такой милый, стоит в дверном проеме, разминая шею. Как будто он умеет читать его мысли. — Я чувствую твою панику. Напомнить тебе, как работает истинность? — он подходит ближе, протягивая Нилу руку, и после кивка, притягивает его к себе. — Все в порядке. Никто не сделает тебе больно. Никто не сделает Шону больно. Мы этого не допустим. Нил хочет верить. Сильно. Он хочет начать верить хотя бы самому себе — и убедиться в том, что он действительно реален. С момента их исчезновения, он сотни раз разглядывал свой айди, и сотни раз этого было недостаточно. Только здесь, в этом доме, когда Шон зовет его, он чувствует себя настоящим. Шон ничего не знает, но он не лжет и не сомневается. Нил для Шона — все. Несмотря на честное распределение обязанностей и времени с ребенком, ему очень сложно отлипнуть от Нила — и это льстит. В отличие от альф, он не связан истинностью и обязательствами — детская любовь безусловна. И поэтому… Из пучины его странных рассуждений вырывает Эндрю, который медленно ведет его за руку вниз и усаживает на диван. Рико тут же подает чашку чая, хотя в такой ситуации больше нужен кофе. — Что случилось в парке? Судя по тому, что они смотрят на него без особой тревоги (и потому, что они еще живут в этом доме) — все в порядке. — Этот альфа, Роберт, помог снять Шона с горки, — Нил не хочет чай, но из вежливости делает глоток. — А потом он начал на меня смотреть. Слишком пристально. Очень подозрительно. Он видит, как Эндрю замирает, как все его тело вытягивается по струнке, в то время как Рико, наоборот, расслабляется у его ног. — А дальше? — Он сказал, что он меня где-то видел. Что первое впечатление обманчиво. Что я очаровательный омега. Что нам нужно поговорить наедине, — Нил не замечает, как его голос повышается, а Рико начинает гладить его по руке. — И ты решил?... — Он сказал, что видел меня! Конечно, мои фото были в СМИ, и… — он снова начинает нервничать, тут уже Рико пересаживается на диван и помогает ему устроиться у себя на коленях. — Ты не рассматривал вариант, что он просто с тобой флиртовал? — Рико притягивает его к себе и нежно целует в висок, придерживая колено, которым Нил начал по привычке трясти. — Флиртовал? Со мной? У меня есть ребенок, и… — Нил осекается, пытаясь пересмотреть ситуацию. С ним никогда не флиртовали. — У меня есть метка. И кольцо. — Ты не носишь его в парк, после того, как мы три раза перекапывали песочницу. И ты любишь носить худи даже в жару, — сухо констатирует Эндрю. — Да, так бывает. Ох уже странные альфы, которые хотят заполучить милых одиноких омежек, — Рико миролюбиво продолжает гладить Нила, который во все глаза смотрит на Эндрю. — Да, и мне бы не понадобилось кольцо, если бы хотя бы кто-то из моих альф был рядом. В чем смысл такого количества, если вас не было рядом? — он почти шипит, и о, да, это грозит перерасти в бурную ссору. Впервые за столько лет. Эндрю лишь поднимает бровь. Рико, как всегда, готов принять вину на себя: — Мой косяк. Но я так боялся, что Эндрю, по ошибке, посадят вместе с дошкольниками в автобус, что решил пойти с ним. Нил не может удержаться. Он сам запретил эти шутки — он и снимет запрет. Пузырь напряжения лопается, и вот он уже хихикает, валяется по полу, завернутый в кокон из двух альф, и начинает смеяться громче, несмотря на шипение Эндрю, что они могут разбудить Шона. Нил по очереди протяжно целует каждого, плавно стягивая с себя пижаму, но останавливается, когда чувствует, что рук на нем осталось слишком мало. Он удивленно приподнимает брови. — У тебя стресс. — Ты перенервничал. — Тебе не нужны лишние потрясения. Альфы наперебой шепчут причины, почему его эротические фантазии не могут быть осуществлены сейчас на ковре в гостиной. Не то чтобы они этого не делали раньше.

***

Спустя месяц после рождения Шона, когда врач официально разрешил заниматься сексом, Нил составил список. Боже, жизнь с Рико пошла все-таки ему на пользу. Он отметил каждый кусок, каждую горизонтальную поверхность, где можно наконец-то ощутить себя полноценным и любимым. — Я не думаю, что кофейный столик — это хорошая идея, — пыхтя ему в шею, бурчит Эндрю, стягивая с себя штаны. — Я все измерил, — Нил не может оторвать свои рук от Эндрю, да и не хочет: у них есть ровно полчаса, до того, как проснется Шон. — Он точно под твой рост. — Ты так и не закончил колледж, твоим измерениям нельзя верить, — Эндрю фыркает, но послушно открывает презерватив. — Это слишком неустойчивая поверхность. — Зато кое-что другое слишком устойчивое, да? — Нил все еще отвратителен в флирте, несмотря на тонны сериалов, которые он посмотрел. Он имитирует игривое подмигивание, пытается эротично потянуться, тем самым нарушая баланс. Потому что столик делает “хрясь” и рассыпается под ним на тысячи мелких осколков. Эндрю громко матерится, неуклюже ловя Нила, хотя тот приземляется точно по центру катастрофы. Рико любил этот столик. Хорошо, что его практичность заставила их проверить, что вся мебель из безопасного стекла, поэтому Нил отделывается только несколькими синяками. Это не мешает Рико кричать — ну, точнее, громко шептать за ужином, потому что они не повышают голос при Шоне. Это Нил прочитал в одной из умных книжек, которыми отвлекался во время беременности. — Вы помните, сколько стоила наша кровать? Такая штука в спальне, там еще есть матрас с эффектом памяти и мягкими пледами? Вам что 15? — Рико перестает шептать, начиная напевать свои обвинения, потому что глаза Шона раз за разом закрываются. Нил фыркает. — Столик был последним в моем списке. — Угу, после того, как мы вычеркнули гамак, — Эндрю закатывает глаза. — Вы вычеркнули гамак? — Рико поражен. — Формально да. Неформально — мы перевернулись после того, как Нил решил побыть сверху. Нил пожимает плечами. У него есть цель — он идет к цели. Список подошел к концу, можно сосредоточиться на кровати. — Ты смотришь слишком мало порно, — Рико берет Шона на руки, встает из-за стола, чтобы подготовить его ко сну: помочь умыться, переодеть, прочитать любимую сказку. — Извините? Я посмотрел буквально всю твою коллекцию, даже пару видео с пометкой “не для впечатлительных” с ноута Эндрю. Уши альфы становятся пунцовыми. Они вместе уже больше года, тема секса, казалось бы, раскрыта, тем более со списком Нила, но некоторые вопросы все еще остаются. Эндрю не всегда снимает футболку, редко снимает повязки, иногда он чувствует себя увереннее только наедине с Рико, словно боясь показаться уязвимым перед своим омегой, но Нил благодарен и за это. Рико неопределенно мотает головой куда-то в сторону, прежде чем начать подниматься. Нил переводит взгляд на Эндрю, который не спеша убирает посуду, после чего берет его за руку и выводит на задний двор. — Бассейн, — флегматично бросает он. — Что “бассейн”? — В твоем списке не было бассейна. О. Ооо, да, такого в порно не было. Что странно — яхта была. Ванная была: им пришлось перестроить одну из стен, чтобы поставить гигантскую джакузи, которая вмещала бы троих. — Но… тут соседи? — Нил с опаской смотрит на воду. Она еще не успела остыть, освещение приглушено, но… но тут же соседи. — Зависит от того, насколько ты можешь быть тихим, — Эндрю ухмыляется и стягивает с себя футболку. Ох. Он неторопливо спускается в воду, оставаясь только в боксерах и повязках, пока Нил торопливо снимает штаны. Можно попробовать. В конце концов, что может случиться? Ну, вызовут полицию. Ну, их лица с позором повесят на доске позора округа. “Занимались сексом в бассейне”. Такая вообще есть? Он долго смотрит на воду, на волны, которые мелкой рябью расплываются по поверхности. Эндрю уже успел сделать несколько кругов туда и обратно (нужно признать, что это было достаточно просто) и теперь вопросительно смотрит на него. Нил вздыхает. Он не против секса, очень даже за, но бассейн? С другой стороны, будет что вспомнить (как будто его биография страдает от недостатка крутых историй). Зажимает нос руками и прыгает бомбочкой прямо в центр, дрожа от легкой прохлады. Эндрю уже стоит, опираясь руками на бортик, ухмылка не сходит с его лица. — Добавим еще один пункт в твой список? Нил подплывает ближе, после еле заметного кивка, обнимает Эндрю за плечи, обхватывая его ногами за талию, прижимается всем телом и жадно накрывает его губы своими. Они целуются — каждый раз — как будто целую вечность, прежде чем Эндрю начинает стягивать с него боксеры. Он не слышит, как подходит Рико, ставя рядом с бортиком радионяню, как он резко прыгает в бассейн, начинает прикусывать его шею, оставляя засосы рядом со своей меткой. Эндрю сильно сжимает член Нила, заставляя стонать, пока Рико тихо спрашивает про смазку, не давая ему возможности ответить и накрывает рот поцелуем. Нил только отрицательно качает головой, позволяя устроить себя у бортика, придерживаясь за плечи Эндрю, который неторопливо проникает в него пальцами. Это немного непривычно, но вода так нежно обволакивает его тело, что омега позволяет себе забыть и о шуме, и о стеснительности. — Нууу же? Эндрю только цыкает, осторожно входя в него, Нил на секунду сжимается, но тут же расслабляется, когда Рико начинает быстро ласкать его член. Нил плывет — вода только усиливает все ощущения, он словно тает от каждой фрикции, стонет все имена подряд, крепче прижимая Эндрю к себе и почти не оставляя Рико места для маневра. — Я.. почти… Эндрю резко выходит, и Нил лишь ошалело и немного обиженно смотрит на него. — Как мы будем здесь плавать? — почему резонность Эндрю возникает в самые ненужные моменты? — Боже, — Нил стонет, — серьезно? — Мы можем позволить себе слить бассейн, — со смешком произносит Рико, помогая Нилу перелезть к нему. Он приподнимает брови, и омега на выдохе быстро произносит “Да”. Они меняются. Рико двигается медленнее, словно смакуя каждую секунду, и томно шепчет на ухо: — Сколько соседей ты успеешь разбудить? Нил смущается и притягивает к себе Эндрю для поцелуя, ища в этом способ заткнуть себе рот. Почти помогает — он кончает с языком Эндрю внутри, на секунду полностью отключаясь от всего происходящего. Теперь он слишком расслаблен — ему хочется полежать, занять горизонтальное положение, и немного побыть эгоистом — что он и делает, финально целуя своих альф и вылезая из бассейна, пытаясь прикрыться руками. Рико довольно лежит на воде, придерживаясь рукой за Эндрю, который рассерженно сдвигает брови. — Ты такой милый, когда злишься, — Нил шепчет с тихим смешком, заматываясь в халат, который Рико заботливо приготовил. — Бусиночка, — Рико пытается взъерошить Эндрю волосы, на что тот нервно кусает его за пальцы. Рико только смеется — их отношения стали настолько странно домашними, что удивляться всего лишь укусу, а не сломанному ребру, не приходится. — Бусиночка, ты же сам не хотел пачкать бассейн. Ну не злись. Рико смеется сильнее, видя, как брови Эндрю сдвигаются все сильнее — хотя казалось, это уже невозможно. Тот лишь фыркает. — Окей, хочешь я покажу тебе фокус? Нил тоже хочет посмотреть фокус, но радионяня издает странные звуки, и пора проверить Шона, поэтому последнее, что он видит — как Рико делает очень-очень глубокий вдох и опускается под воду. Через секунды глаза Эндрю становятся похожи на два блюдца — минет под водой можно внести в список и сразу вычеркнуть.

***

Пол очень удобный. Нил абсолютно в этом уверен. Хотя ему грех жаловаться — Эндрю был снизу, и, видимо, ему нужен будет массаж. — Я все еще напоминаю, что у нас есть кровать, — спокойно добавляет Рико. — Кровати для слабаков, — Эндрю потягивается, пытаясь нацепить обратно штаны. Нил не переваливается на спину, не в состоянии встать. Он протягивает руки к Рико, который со вздохом пытается его поднять. — Ты как будто стал больше весить, — он громко обнюхивает Нила, на что тот только усмехается, — ты точно не в положении? — Боже, нет, но спасибо, — если бы ты ходил в зал столько, сколько Эндрю, я все еще был бы для тебя пушинкой, — Нил размахивает ногами, чтобы сделать жизнь Рико еще сложнее. — Кто-то же должен работать. Ты видел цены на корм? Такое ощущение, что Кот продает его на черном рынке. Невозможно столько есть, — Рико пыхтит, но не сдается, пытаясь не ударить Нила головой об узкий проход на лестницу.

***

Сложно учиться радоваться малому, но Нил искренне ценит простые, понятные и приятное мелочи. Рутина. Ру-ти-на. Слово, до этого ему совсем неизвестное. Проснуться от будильника Рико, чтобы найти Эндрю на кухне, готовящим кофе и круассаны. Пообнимать Шона, перед тем как отправиться вместе с ним в садик. Зацеловать альф, вручая им с собой обеды на работу. Нил все еще не мастерски готовит, но уже не ругает себя за это — он чудесно управляет домом. Поэтому совсем неважно, что обеды готовил Эндрю, его обязанность — лучезарно их вручить. Распорядок дня во многом подстроен под Шона, но несколько часов, пока он в садике, Нил может провести так, как хочет. Он оббегает район за сорок минут, по пути здороваясь почти с каждой соседкой. — Ох, Ноа, ты так очарователен в этих новых шортах! — Вы помните про наш день рождения в эту субботу? Нэд очень ждет Шона! — Ноа, дорогой, попробуй мой новый рецепт! Только ты скажешь мне правду! Нил все еще не понимает концепта таких соседских отношений, но старательно делает все, чего от него ожидают. И шок — ему приятно. Он находит успокоение в неторопливых беседах, изредка соглашается поиграть в карты на веранде, они всегда посещают соседские праздники. Он никогда не мог об этом даже мечтать. Сегодня вторник — значит, согласно их обычному графику, сегодня они отправятся в небольшой уютный ресторанчик недалеко от дома, чтобы “выйти в свет”, как говорит Рико. Им нужен повод нарядиться, говорит Рико. Ему нужен повод выгулять один из миллиарда своих костюмов, говорит Эндрю. Но в этом и заключается вся прелесть рутины — Нил точно знает, что его ждет вечером. Он наденет рубашку, наденет на Шона бабочку, от которой все официанты опять придут в умиление, они займут свой любимый столик в уголке и будут делиться новостями, хотя они и так знают все, что происходит в их тихом укромном мирке. — Ты будешь брокколи? — Эндрю монотонно идет по меню, но Шон отрицает все его предложения. — Суп? Супчик для самого сладкого мальчика? — Рико решает помочь и ласково теребит сына за щечки, но тот все равно отказывается. — Это кризис трех лет, я про него читал, — авторитетно говорит Нил, с аппетитом поедая огромную порцию пасты, старательно игнорируя брокколи. — Там было про то, что папа должен подавать сыну пример? — Эндрю кивает на брокколи, но Нил лишь закатывает глаза. — Спасибо, я прекрасно и сам могу проследить за своей диетой. — Неееет, пааа, — Шон высказывает свое мнение, наконец-то согласившись на куриную лапшу, которой нет в меню, но которую раз за разом соглашаются здесь готовить. Рико нежно гладит его по голове. Нил каждый раз отмечает, как сильно рождение ребенка повлияло на всех них — только в лучшую сторону. Когда Шон впервые стянул с Эндрю повязки, тот даже не шелохнулся. Это было нечто само собой разумеющееся — это часть Эндрю, и Шон любит его безгранично, несмотря на те события, которые продолжают кошмарить альфу по ночам. Он больше не может общаться с Би, он ходит к новому специалисту, но уже не может сказать ей всю правду. Рико стал более чувствительным: он столько лет учился скрывать все свои эмоции, держать лицо и притворяться сильным, что даже заливистый смех Шона в хороший день может довести его до внезапных слезинок в глазах. Но Нил все еще помнит, как у Рико тряслись руки, когда он первые разы (месяцы!) брал Шона, как методично составлял списки на все случаи жизни — от коликов до ветрянки. Было сложно. Но это ничто — просто несравнимые приятные сложности по сравнению с тем, что могло их ждать, если бы не дядя Стюарт, рискованный план и большая доля удачи. Удачно, что они быстро нашли дом. Что денег хватило, чтобы основать свой — легальный — бизнес. Что каждую ночь он может засыпать не один — и его совсем это не тревожит. — Ему все равно нужно есть побольше овощей. И кальция, — Рико игриво цыкает в сторону Шона, опять пропевая слова. Нил закатывает глаза. — Мы согласились не делать тест ДНК. — Именно. Поэтому, это как рулетка. Так что — просто на всякий случай — я взял всем творожки на обратную дорогу. Эндрю пинает Рико под столом, на что тот лишь примирительно поднимает руки: — Я все еще надеюсь, знаешь ли. Это их традиционный вечер: на обратном пути Шон засыпает почти сразу, поэтому их главная миссия — как можно более бесшумно пронести его в дом. В этот раз Рико едет на заднем сиденье с сыном, Нил гладит Эндрю по руке и рассматривает пролетающие мимо дома, которые он уже выучил наизусть. — Нас ждут на дне рождения в субботу. — Я уже заказал подарок, — Эндрю по привычке открывает окно, нервно теребя пальцами. Они бросили курить еще до рождения Шона, но привычка все еще осталась. Нил улыбается. Все под контролем. Он в порядке. Вот опять синий дом их соседей, сейчас они сбавят скорость, чтобы почти незаметно притормозить, Рико аккуратно достанет Шона, они пойдут укладываться…. Но Эндрю не тормозит. Они проезжают мимо. Нил успевает только оглянуться. Прямо у их дома, прямо на их идеально подстриженной лужайке, стоит неизвестная машина.