Не ранняя пташка

То, с каким отчаянием Марконе припал к моим губам, говорило о многом. Например, о том, что сам джентльмен Джонни Марконе, под пятой которого находилась львиная доля чикагской преступности, и по совместительству единственный Лорд, не обладавший никакими сверхъестественными силами, влюблён в меня.       Влюблён. В меня.       В меня.       Вполне возможно, что я сошёл с ума и сейчас сижу в комнате с мягкими стенами, одетый в крайне стильную рубашку с длинными рукавами. Или, быть может, здесь сбрендил именно Марконе. Такой вариант событий, учитывая его напряженный образ жизни, казался столь же вероятным.       Джон притянул меня ближе.       И я не мог не задаться вопросом: почему я до сих пор не оттолкнул его?       Мне понадобилось мягкое прикосновение рта Марконе и медленное движение его языка, чтобы дать ответ.       Это было… мягко говоря, очень неожиданно. Неожиданно, но приятно.       Хм. Может быть, я действительно наконец-то свихнулся.