На берегу в синем платье

***

— Спасибо за вечер, — Павлова, откинувшись на спинку сидения, смотрела вперед, на огни большого города и не менее яркое звездное небо, — я давно не была так спокойна, — она на секунду запнулась, будто боясь произнести, — счастлива… — и повернулась боком, подкладывая под щеку ладонь и улыбаясь сквозь поджатые губы. Справа, с её стороны, шумело необъятное темное море. Его практически не было видно из-за высоких скал и окутавшего город вечера — зато было прекрасно слышно, и звуки эти создавали поистине волшебную атмосферу. — Кажется, это лучший комплимент, который я мог когда-либо слышать, — Кривицкий улыбнулся в ответ. Как смутил её этими словами, не заметил — в салоне автомобиля тоже потемнело, а портить обстановку светом никак не хотелось. В этих сумерках он наощупь нашел её руку и поднес к себе, касаясь тыльной стороны ладони губами, оставляя дорожку поцелуев всё выше. Она же молчала, мысленно рассуждая о прошлом и осознавая, что его можно каждый раз и не тянуть за собой — а жить здесь, сейчас, настоящим моментом. — Ты великолепно выглядишь, — не долго думая, он потянул Павлову на себя и теперь оказался губами у её уха, переместив руки на ключицы, — великолепно. — Горячее дыхание опаляло кожу, вызывая приятную дрожь. А тонкие бретели её сарафана, завязанные на банты, так и приглашали коснуться, медленно отвести в сторону и отпустить. — Гена… Гена… Здесь люди ходят, — она не ожидала такого развития сюжета, но вырываться из его рук не спешила. — Раньше тебя это ничуть не волновало, — усмехнулся мужчина, двигаясь губами по её щеке. — Люди тебя не видят в любом случае — здесь стекла тонированные. — Я их вижу, Гена! — Ирина не успела закончить мысль, когда он вовлек её в спокойный, расслабленный, полный нежности поцелуй. — Ты говоришь много лишнего, Ира… Можно я займу твои губы чем-то более приятным? Например, ты поцелуешь меня… — в коротких перерывах между легкими касаниями шептал Кривицкий. — Командовать здесь буду я… — Посмотрим, — он медленно отстранился, ехидно улыбаясь и вызывая у неё недоумение с неозвученным вопросом: «Почему же ты перестал целовать меня?» — Я смотрю, ты весь отпуск всё хочешь вспомнить вечер в машине своего отца, — Павлова, погрязшая в дежавю, вернулась в прежнее положение, но всё ещё сохраняла зрительный контакт, — чего тебе неймется?! — А может быть, это был лучший вечер в моей жизни, — Кривицкий мечтательно покачал головой из стороны в сторону, едва слышно при этом говоря, — я и не знал, что ты так умеешь… — Гена! — гневно оборвала его Ирина. — Что? — тихо, пытаясь не подавиться от смеха, произнес мужчина. — Ты мне так и не рассказала, между прочим, где такому учат… — А что мне было делать, когда ты днями и ночами пропадал за своими научными трудами… — весьма интригующе начала Павлова, но заметив в свете фар проехавшей мимо машины округлившиеся глаза Кривицкого, поспешила добавить, — в зарубежных фильмах такому учат! — Какие это вы фильмы без меня смотрели, Ирина Алексеевна?.. — Такие… — с характерной интонацией протянула Павлова. Секундная пауза заполнила салон автомобиля так, что стало отчетливо слышно пение сверчков. Но ненадолго — в следующее мгновение хирурги, глядя друг на друга, пусть и не видя ничего, но точно зная, что на их лицах сейчас зависла глупая улыбка, разразились диким смехом. — Поехали в отель, я больше не могу, — утирая выступившие слезы и задыхаясь в приступах благодаря веселым воспоминаниям, Ирина тронула Кривицкого за руку.

***

— Я только осознал, что это наш последний вечер здесь… — Да, завтра кому-то уже на дежурство, — Павлова кинула взгляд с упреком на рядом идущего мужчину. — Да ты что! Давай поменяю с кем-то? — он удивился, хоть и сам не так давно составлял этот график. Но простить можно: тогда ещё не было известно об их маленькой авантюре — внеплановом отпуске. — Не надо. Мне что дома, что на дежурстве — одинаково мерзкая ночь, — протараторила Ирина, не вдумываясь в смысл сказанного. Беседуя, они не заметили, как подошли к отелю. Швейцар, произнеся вернувшимся гостям что-то похожее на «Добрый вечер!», привычно распахнул двери. Не успела Павлова переступить порог, как её окликнул звонкий женский голос: — О! Ирина Алексеевна! Геннадий Ильич! — не обращая внимания на других гостей отеля, восклицала Ханина. — И тут на каждом углу поджидают… — с досадой прошептала хирург, поднимая глаза и встречаясь взглядами с толпой улыбающихся коллег. — Вечер добрый, единоличники! — неизменно острил Брагин, смотря на пару хирургов, которые вовсе не выглядели презирающими друг друга, как два дня назад. —Зря вы не поехали с нами! Всё было ш-ш-шикарно! — поспешил вставить свои пять копеек Лазарев. — Мы старые уже для таких развлечений… — откуда-то из-за спины Павловой отозвался Кривицкий. — Кто «старые»?.. — женщина обернулась к нему, удивленно хмуря брови. — Просто мне уже однажды хватило приключений в горах на всю жизнь. Кривицкий, слушая её, усмехнулся, вспоминая, где они были чуть больше часа назад. — Мы так и поняли! — Нина выставила ладони вперед, уверяя бывшую заведующую в отсутствии сомнений и предупреждая возможный конфликт на почве остроумных шуток. — Ну ладно, что мы хотели, собственно… — вновь перенял инициативу Олег. — Завтра домой отчаливать. А мы ничего по этому поводу и не затеяли. Может, хотя бы за завтраком вместе соберемся? — Командный дух… — улыбнулась Павлова, опустив голову. — Смотри, начальник, какой у тебя коллектив хороший, — и гордо расправив плечи, подняв голову вновь, она обратилась к Кривицкому. Врачи многозначительно переглянулись, но ничего не стали комментировать. — Конечно, соберемся, — согласился заведующий и, забывшись, взял под руку Ирину, уводя к лифтам.

***

— Вот и закончилось наше маленькое путешествие… — печально изрекла Павлова, сильнее запахивая шелковый халат. — Ну что так грустно? Всё ещё впереди… — Впереди… — усмехнулась женщина, уводя глаза в сторону, будто чего-то опасаясь. Они сидели друг напротив друга в полутьме гостиной. На столе около него дымился черный чай, у неё — зеленый. Ночной ветер колыхал прозрачные занавески, закрывающие просторный балкон. — Зачем ты пьешь зеленый чай? Он же… — Повышает давление, — закончила его фразу Ирина, так же пусто улыбаясь. — Хочется, очень хочется, Гена… Он лишь недовольно покачал головой, не отрывая взгляда от женского лица, тускло освещаемого настольной лампой. Ветер, уже не похожий на летний бриз, подул сильнее, поднимая занавески почти к потолку. — Что-то холодно здесь… — Павлова положила руки по бокам горячей чашки, наслаждаясь мгновением приятного тепла. — Хочешь, я тебя согрею? — Кривицкий сказал эти несколько незамысловатых слов так, будто это давно было привычно, обыденно. Только вместе они складывались во что-то острое, интимное. Она, наконец, подняла к нему широко распахнутые блестящие глаза. Приоткрыла губы, будто собираясь ответить, но не сумев произнести ни звука, так же быстро поджала их. Мгновение растерянности сменилось противоречивостью чувств. Он уже встал, чтобы подойти к ней, но телефон, лежащий около её руки, зазвонил. На ярком экране неожиданно высветилось: «Алеников»…