Морское стёклышко, затерянное в прерии

На следующее утро Тео просыпается на рассвете. И неважно, что он находится не в своем пикапе, куда в отличие от подвала проникает солнечный свет, и куда очередной помощник шерифа не стучится, чтобы прогнать — он всё равно просыпается. Тео пытается встать тихо, беззвучно перекатывается на спину, нахмурив брови, но это всё равно бесполезно. С другой стороны от Нолана, всё ещё зажатого между ними даже плотнее, чем когда они отключились прошлой ночью, шевелится Лиам, а затем моргает и медленно открывает глаза. И смотрит на Тео. Рейкен замирает и долго смотрит в ответ. Ни на нём, ни на Лиаме нет ни единого следа прошлой ночи, а вот под челюстью Нолана виден засос, оставленный Лиамом. На вид он винно-красный, резкий и полностью контрастирует с пожелтевшим цветом синяков, которые Гейб оставил несколько дней назад в зоопарке. Прошлой ночью они кое-что проговорили, но не коснулись многих других проблем, да ещё и создали несколько дополнительных. Тео выдыхает тихо и медленно, отбрасывая все почти панические порывы, и просто разглядывает Данбара. Наконец губы Лиама дрожат, он резко вздергивает подбородок, осторожно выпутывается из единственного на них всех одеяла и рук Нолана, а затем встаёт. Тео следует за ним так же беззвучно. Лиам ведёт его в ванную, потому что наверху остальная часть стаи и весь остальной мир. Однако он не закрывает дверь полностью, оставляя её слегка приоткрытой. Лиам поворачивается, чтобы снова взглянуть на него, когда он заходит. Ни на одном из них нет рубашек, и это добавляет абсурда всему остальному. Абсурда и ещё кое-чего. Пальцы Тео подергиваются от желания прикоснуться. Лиам просто наклоняет голову. — Немного поздно беспокоиться о том, чтобы держать руки при себе, не так ли? — сухо замечает Данбар, и Тео закатывает глаза, берет лицо Лиама в ладони и медленно толкает его назад, пока не прижимает к стене ванной, продолжая всё время целовать его. Лиам не протестует и притягивает Тео сильнее, а потом открывает глаза, прикрывшиеся, когда он покорно отступал назад к стене. — Мы должны подняться наверх, — говорит Лиам, поднимая голову и отчётливо слыша то же самое, что и Тео — дом начинает просыпаться. — Нет, — возражает Тео, — мы не должны, — он многозначительно приподнимает брови, когда Лиам прищуривается, и поясняет: — Не раньше, чем мы примем душ, — он дёргает подбородком, указывая на крохотную душевую кабину. Лиам искоса смотрит на него. — Они всё равно узнают. Тео криво оглядывается на него. — Но это не значит, что надо откровенно тыкать их носом. Он отступает, но Лиам хватает его за бёдра и останавливает. — Присоединишься ко мне? — предлагает он. Тео просто фыркает и наклоняется, чтобы поцеловать его. — Учитывая то, что никто из нас не акробат, это неосуществимо физически. На этот раз он всё-таки уходит, прежде отпуская Лиама и поворачивая его, чтобы слегка подтолкнуть к душевой. Лиам корчит гримасу, но не сопротивляется. Тео оставляет его в одиночестве, выходит из ванной и захлопывает за собой дверь. Он возвращается к матрацу и приседает на край. — Хей, — бормочет он, протягивая руку вперед и слегка тряся Холлоуэя за плечо. — Нолан, проснись. Тот моргает и просыпается, и Тео может наблюдать в реальном времени, как реальность снова обрушивается на него. Смятение, когда он вспоминает, где он. Возбуждение, когда его взгляд скользит по обнаженной груди Тео. Вторая волна возбуждения — и от этого дыхание Рейкена невольно сбивается — когда он, очевидно, вспоминает прошлую ночь. Отчаяние, когда он вспоминает остальную часть вчерашнего дня. Тео напрягает челюсть, его рот наполняется рефлекторной слюной от спутанного запаха Нолана. Тот не пытается встать — просто поднимает голову, и Тео не заставляет его. Он не знает, как кто-то вроде Нолана — тот, кто не пережил то, что с чем столкнулись Лиам и остальная часть стаи Макколла; кто-то, кто не является извращённым научным экспериментом — пережил события последних нескольких дней. И Тео кажется, что тишина — это, вероятно, самое безопасное, что он может предложить сейчас. Но затем Нолан внезапно падает на спину, и выражение его лица становится напряжённым. Тео перемещается, даже не успев сообразить, что делает, и опускается на четвереньки над Ноланом, исследуя его лицо. Тот просто смотрит на него в ответ. — Что мне теперь делать? — спрашивает он тихо и отчаянно, словно умоляет. Тео не знает, что сказать. Он слышит, как позади дверь в ванную открывается, и оборачивается, чтобы увидеть выходящего Лиама с мокрыми волосами и с мягким, болезненным выражением на лице. Он всё слышал. Тео снова смотрит на Нолана. — Начни с душа, — советует он небрежно. — А после… — Рейкен замолкает, потому что не знает, что сказать. В конце концов он низко, грубо выдыхает, а затем предлагает Нолану руку, чтобы помочь подняться. Когда тот принимает её, они оба встают. Одеяло падает между ними. Нолан всё ещё смотрит на Рейкена. На его лице по-прежнему горят пожелтевшие синяки на щеках и винно-красный — под челюстью. Отметины, отметины, отметины… — А после завтрак, — неожиданно предлагает Лиам. Он встречает взгляд Тео, когда оба — Рейкен и Нолан, вздрагивают и оглядываются на него, а затем переключает своё внимание на Холлоуэя. — Одна проблема за один раз, — говорит он ему. Нолан долго колеблется, а затем кивает. Он проходит мимо Тео, направляясь в ванную. Но когда он идёт, чтобы обойти Лиама, тот хватает его за руку и осторожно останавливает. Нолан вздрагивает и искоса смотрит на него, и Лиам медленно поднимает руку. Его глаза устремлены на лицо Нолана, как будто он ждёт, ищет хоть какой-то намек на протест, а затем Лиам сжимает его подбородок и привлекает Холлоуэя для осторожного, поцелуя, не размыкая губ. Дыхание Нолана прерывается выдохом. Его плечи слегка опускаются, а буйство запаха немного приглушается. По крайней мере, на время этого поцелуя. Лиам отстраняется так же медленно, как и наклонился, и подталкивает Нолана, нежно, но твёрдо, положив руку ему на спину. Он смотрит на Тео, когда Нолан исчезает в ванной. «Одна проблема за один раз», — сказал Лиам. Он также стянул спортивные штаны, которые были на нём вчера вечером, а ещё на нем до сих пор нет рубашки, так что… первое, что Тео делает — идёт, чтобы помочь Лиаму откопать новую одежду из грубы сложенного, но не убранного белья в различных корзинах. Наверху остальные члены стаи уже не спят, но сказать, что они бодрствуют — большая натяжка. Изолента, закрывающая пулевые отверстия, выглядит размытой в раннем утреннем солнечном свете, даже с учётом того ограниченного количества, льющегося на кухню, одно окно которой всё ещё закрыто картоном. Тео следует за Лиамом из подвала наверх, Нолан плетётся за его спиной, явно готовясь к тёплому приёму. Но приём оказывается скорее прохладным. Скотт и остальные едва ли замечают их, бормочут дежурное «привет» и показывают на несколько последних кружек, имеющихся на всей кухне Макколла. «Политика невмешательства», — думает Тео и приказывает себе не сомневаться в этом. Тем не менее, отсрочка длится ровно столько, сколько требуется Лиаму, чтобы попытаться проскользнуть мимо Малии на пути к кофейнику. Она тут же морщит нос и пристально переводит взгляд с Лиама на Тео, а затем на Нолана, и её брови медленно поднимаются, а глаза расширяются. Тео чувствует, как Нолан напрягается. Он уже готовится сказать что-нибудь резкое, но Малия просто отводит взгляд от них, смотрит на Лиама и говорит ему: — Мы использовали последние сливки. Лиам жалобно фыркает, как недовольный кот. Стайлз безвольно развалился в кресле в гостиной, а Мейсон и Кори всё ещё сидят на диване и издевательски поют: — Кто не успел — тот опоздал. Тео смотрит на Нолана, когда замечает, что тот бросает на него взгляд краем глаза, но затем тут же отвлекается и вскидывается, потому что Лиам зовет: — Тео! — и выразительно вскидывает пустую кружку. — Пойдём, — тихо говорит он Нолану и ведёт его перед собой, положив руку ему на спину. Он только замечает, как Дерек следит за ними, но, как и Малия, ничего не говорит, а потом его внимание переключается на Лиама. Выражение лица Хейла остается ровным, почти нейтральным, но Тео видит, что его глаза слегка сузились. Лиам предлагает Тео чашку кофе. Выражение лица Данбара говорит о том, что он заметил реакцию Дерека, равно как и Малии. «Я думаю, мы ещё выясним, будешь ли ты сражаться за меня в конце концов», — сказал Тео Лиаму вчера вечером, и тот ответил: «Думаю, выясним». Он принимает кружку. Чем дальше, тем более хаотичным становится завтрак, особенно с прибытием шерифа и Пэрриша, которые привезли целую кучу белых пакетов, которые, кажется, вмещали в себя всё текущее утреннее меню сети быстрого питания Бейкон Хиллс. — Мои герои, — сухо приветствует их миссис Маккол, но в её голосе звучит искренняя благодарность. Лиам садится на кухонную тумбочку, Тео облокачивается на неё, а Нолан втискивается между Рейкеном и холодильником. Холлоуэй стоит достаточно близко, чтобы, пока пьёт кофе и уплетает завёрнутый в бумагу бутерброд, который Лиам передал ему через Тео, прижиматься плечом и рукой к Рейкену. Тео не отстраняется. И всё же ему приходится пойти искать Нолана после того, как тот исчезает. Его нет пять, десять, пятнадцать минут, хотя перед уходом он бормотал, что скоро вернётся. Лиам смотрит, как Тео уходит, но не следует за ним. Пока. Нолан обнаруживается на крыльце. Они, конечно, в Калифорнии, но это северная Калифорния, и сейчас зима, поэтому Нолан дрожит — тонкой хлопковой рубашки, которую Лиам нашёл для него, явно недостаточно для защиты от холода. Тео бросает ему куртку, которую он подхватил у выхода из дома. Это куртка Лиама, и Нолан ясно это понимает. Он колеблется, прежде чем надеть её, но, как только натягивает, тут же закутывается. — Извини, — бормочет он. — Ты хоть сам знаешь, за что извиняешься на этот раз? — хмуро интересуется Тео. Нолан издаёт грубый невесёлый смешок. — За что мне не надо извиняться… — отвечает он, глядя куда-то посреди улицы за двором Макколла. Тео медленно выдыхает и продвигается вперёд, пока не опирается локтями о перила крыльца, всего в нескольких сантиметрах от стоящего скрестив руки на груди Нолана. От него уже пахло, как будто он, Лиам и Тео связаны вместе — даже душ не перебил этого, но в куртке Лиама этот запах ощущался ещё сильнее. Тео ловит себя на том, что глубоко вдыхает этот аромат. — Что мне теперь делать? — Нолан говорит то же самое, что он сказал в подвале, почти в том же состоянии. Когда Тео смотрит на него, Нолан уже наблюдает за ним. На его лице отражаются нотки отчаяния и неуверенности, и Тео не знает, к чему этот вопрос, пока Нолан не спрашивает его снова: — Как… как ты с этим справился? Тео застывает, по-прежнему глядя на него. Наверное, он бы задался вопросом, с какого хрена Нолана это волнует, если бы Холлоуэй в последние несколько дней не был бы свидетелем того, как раз за разом кто-то пытался вытащить прошлое Тео наружу. Мейсон в туннелях. Гейб в зоопарке. Сам Тео, когда пытался выбраться из подвала. Он заставляет себя расслабиться и качает головой. — Не следуй моему примеру. — Почему нет? — внезапно говорит Лиам, заставляя Тео и Нолана обернуться, чтобы посмотреть на него. Он прислонился к открытой входной двери, но пока Тео и Нолан смотрят, он уже выходит к ним и закрывает дверь за собой. Данбар встречает взгляд Тео и возражает: — Ты же в конце концов со всем справился. От невольного веселья в груди жжёт, словно извивающиеся языки пламени стирают всё внутри. — Ты и твой альфа патологически всепрощающие, — отвечает он Лиаму. Но тот просто пожимает плечами, не согласный, но в то же время явно не намереваясь спорить. Он скрещивает руки на груди и подходит, чтобы опереться на перила с другой стороны от Нолана. На Данбаре такая же тонкая рубашка, как и на Холлоуэе. Он наклоняет голову, чтобы посмотреть на Нолана. — Спроси меня, что я собираюсь делать сейчас, — обращается к нему Лиам. Нолан обменивается взглядами с Тео, который просто поднимает брови — он тоже не понимает к чему всё это. Нолан колеблется, закусывая губу, а затем поворачивает голову к Лиаму. — Что… что ты собираешься делать сейчас? Тот лишь кивает подбородком на город за тихим пригородным кварталом, в котором они сидят в доме Маккола. — Я собираюсь помочь Скотту, стае и остальному городу, собрать осколки и восстановить то, что можно восстановить. Тео чувствует, как у него перехватывает дыхание. Он смотрит на Лиама, а Данбар ловит его взгляд, но потом переводит его на Нолана, потому что тот тихо интересуется: — А что насчёт того, что уже нельзя восстановить? Лиам хмыкает и снова окидывает взглядом окрестности. Город. Горизонт. — Тогда мы построим что-нибудь новое. На месте того, что нельзя восстановить. И снова смотрит на Нолана. На Тео. Его губы дрожат. — Что насчёт такого плана? — спрашивает он, и эта фраза относится явно не к Нолану или Тео по-отдельности — он имеет в виду их обоих. — Хотите остаться и помочь? Нолан смотрит на него, а затем оборачивается, чтобы посмотреть на Тео. Тот встречает его глаза, а затем переводит взгляд на Лиама. Губы Данбара уже растягиваются в широкой ухмылке, как будто он уже получил ответ Тео, и он ему нравится. «Он знает, что я скажу», — думает Тео, но всё равно кивает. Пакт. Уголки губ Лиама приподнимаются ещё выше. И даже до того, как Нолан оглядывается на него, Лиам вскидывается и смотрит на него. — Да, — отвечает Холлоуэй и переводит взгляд на окрестности, город, горизонт, как и Лиам. Он всё ещё кутается в куртку Данбара, которую Тео бросил ему, а сами Лиам и Тео стоят по обе стороны от него. — Мне бы очень хотелось этого, — говорит он.