Мой нежно любимый зверь

На городском рынке было пыльно, шумно и пахло гнильцой. Кэйа был привычным к этому запаху, однако каждый раз всё равно морщил нос и старался уйти подальше. Время было уже за полдень, и торговцы надрывно выкрикивали снижающиеся цены, спеша продать остатки товара. Лотки с побитыми овощами чередовались с ремесленными лавками, но Кэйа оставлял их без внимания. Только возле кузницы он наконец замедлил шаг, касаясь пальцами выставленных сельскохозяйственных инструментов: острые. Даже в таком маленьком городке можно было найти приличные вилы или серп. Но для Кэйи всё было не то. «Найти бы старьёвщика», — вздохнул он, скользя взглядом по остальному товару. Возможно, ему стоило пройтись непосредственно по домам и поспрашивать, нет ли у них какого-нибудь полезного хлама. В его случае сгодились бы и вилы. Наверное. Краем глаза он заметил старую женщину, торгующую ближе к переулку, и подошёл к ней со слабой надеждой. Старушка, скрючившись, сидела на старой бочке, а вещи лежали у её ног. На серой от грязи простыне расположились толстые холстины, одноцветные платки, ленты, мешки и старая домашняя утварь. В углу примостились исцарапанные грабли. Кэйа взял их и повертел в руках: уже затупились. То, что надо. — За сколько отдадите, бабушка? Старушка подняла на него удивлённые полуслепые глаза.

***

Их новое место привала находилось возле небольшого ручейка в глубине леса. Чтобы добраться до туда, нужно было спуститься по крутому склону, поэтому местные обычно брали воду в другом месте. Дилюк как раз лежал возле этого ручейка, наслаждаясь прохладой, когда из леса послышался треск. Он резко поднял и повернул голову в сторону звука. — Это я, это я. Не бойся, — поспешно откликнулся Кэйа. Дилюк вяло посмотрел на него и вернулся в своё положение. Его разморило на солнце. Кэйа тем временем подошёл к ручейку и опустил в него руки вместе с железной частью грабель. Вода прохладой струилась меж мозолистых пальцев. Кэйа отмыл остатки грязи от зубьев, достал из котомки пару вместительных мешков, купленных у той же старушки, и кинул взгляд на Дилюка, ничего не подозревающего. — Ну, приступим-с, — вздохнул Альберих, стягивая с себя рубашку. Только на этом моменте зверь приоткрыл глаза и насторожился. Кэйа усмехнулся. — Не волнуйся. Я подыскал неострые, — с этими словами он полоснул граблями по руке. Зубчики оставили за собой красные следы, но не царапины. Дилюк издал гул, когда Кэйа подошёл к нему сбоку, но остался на месте. Рыцарь принял это за разрешение и на пробу провёл инструментом по густому меху, тут же собирая целый клок шерсти. Он снял клок с зубьев, запихнул в заготовленный мешок и принялся расчёсывать мех дальше. Май подходил к концу, лето приближалось, погода становилась всё теплее, но для Дилюка это значило только одно: он очень обильно и совершенно бессовестно линял. Шерсть отслаивалась от него целыми пучками и была практически везде, неимоверно этим раздражая. Кэйа и до этого сталкивался с такой проблемой, но в таком объёме — никогда. Первая попытка вычесать весь старый мех была сделана деревянными граблями, приобретёнными у одной семьи за гроши. Однако деревянные зубья почти сразу сломались, вынуждая искать что-нибудь понадёжнее. Кэйа чихнул и отошёл в сторону, прокашливаясь. Он нарочно снял рубашку, чтобы на неё не липла шерсть, но остальные части тела от этого ничего не спасало. — Перевернись на спину, немного осталось, — попросил рыцарь, глядя на наполненные мешки: уже почти три. Дремлющий волк понял слова не сразу. Только после того как Кэйа легонько ткнул его обратным концом грабель, он лениво перевернулся, выставив живот и лапы вверх. В отличие от Кэйи, который уже пыхтел, покрытый потом и шерстью, он явно наслаждался процессом. Это было понятно по тому, как слабо вилял его хвост. У рыцаря так всё и чесалось отпустить едкое замечание по поводу реакции Дилюка, но он держался: если брат обидится, потом в жизни не даст себя вычесать. А вновь просыпаться в ворохе колючей шерсти Кэйа был не готов. — Всё, готово. Иди отсюда, бесстыдник, — Кэйа хлопнул волка по боку и принялся убирать оставшийся мех в мешок: теперь ровно три, даже с довеском. Дилюк встал, отряхнулся и побежал разминать конечности. По траве рассыпалась красная шерсть. Мечник только закатил глаза, туго завязывая мешки. Мех можно было продать в следующем городе. Как бы он ни надоел Кэйе за последние недели, мех был мягким, тёплым и к тому же красивого редкого цвета, а значит стоил дороже. Хотя, если продавать шерсть волка такими количествами, не вызовет ли это подозрений? Может лучше по частям? Или спихнуть всё какому-нибудь бродячему торговцу, а уж он придумает товару применение? Да, пожалуй, Кэйа так и поступит. Даже забавно немного: несмотря на то, что почти всю свою сознательную жизнь Кэйа прожил в достатке, он быстро привык к тому, что за расходами и доходами нужно было строго следить. Различные задания в Гильдии искателей приключений и наёмный труд давали неплохой доход. Однако достоверная информация, даже если она оказывалась абсолютно бесполезной для Кэйи, тоже стоила недёшево. И Альберих пока… был не готов к каким-либо другим способам оплаты. Из-за этого на время путешествия приходилось затягивать ремень потуже и отказываться от хорошего алкоголя. Но это ничего, Кэйа потерпит. Ради Дилюка он вытерпит большее, если это будет необходимо. Грабли, кстати, тоже нужно куда-нибудь деть, не таскаться же с ними… Дилюк чихнул где-то сзади, Кэйа смывал с себя остатки шерсти. Клочки меха остались даже на волосах. Кэйа провёл по ним мокрой рукой, и пряди заструились меж пальцев. Скоро снова придётся мыть. От длинных волос в пути одни проблемы. Хорошо, что они ещё послушные. Вот у Дилюка с детства волосы путались и завивались при любой возможности. Поэтому ему всегда так нравились волосы Кэйи, и он часто просил позволить погладить их или помочь заплести. — Они у тебя самые мягкие и красивые! — говорил Дилюк с мальчишеским восторгом, запуская ладонь в волосы на макушке. — Никогда не стриги их, пожалуйста. И Кэйа не стриг. Тщательно мыл каждую неделю, бережно расчёсывал перед сном и никогда не стриг. Даже когда некому стало пропускать пальцы через пряди и украдкой целовать их концы, он не стриг. Хотя надо бы, наверное. Дилюк наверняка свои отстриг. Ему и дома было сложно за ними ухаживать, что уж говорить о походных условиях. Кэйа пригладил волосы, а потом собрал их в хвост жёсткой хваткой. Вторая рука уже нащупала нож, спрятанный в голенище сапога. Его волосы были достаточно длинные и тоже красивого редкого цвета — стоили дороже. И продать их можно было сразу, не вызывая ничьих подозрений. Сначала Кэйа услышал характерный мягкий скрежет лезвия о волосы, а уже потом заметил красную морду в отражении ручейка и почувствовал зубы на руке с ножом. Рука непроизвольно вздрогнула и выронила нож. — Люк! — вскрикнул Кэйа, разворачиваясь к волку лицом. — У меня был нож! Ты совсем- Он остановился и снова вскрикнул, когда Дилюк чуть не столкнул его в ручей. Руки тут же зацепились за шерсть и ошейник на шее, но беспомощно соскальзывали. Дилюк совсем не помогал и как нарочно толкал головой дальше. Кэйа должен был вот-вот упасть в воду. — Хорошо-хорошо! Я не буду стричь. Не буду! — поспешно выкрикнул он первое, что пришло в голову. — Отпусти! Дилюк быстро успокоился после этих слов, возвращая Кэйю в безопасное положение. Мечник отдышался пару секунд и уже хотел ударить Дилюка по морде за такие выходки, когда волк высунул язык и внезапно лизнул выпавшую прядь на виске. Кэйа так опешил, что просто застыл на месте. Волк лизнул за ухом, лизнул макушку, чёлку и раскрыл пасть в попытке пожевать волосы зубами, но это было уже слишком. Кэйа проворно ушёл от «укуса», перекатившись по траве в сторону. — Что ты делаешь? — изумлённо спросил рыцарь, поворачиваясь к Дилюку лицом. Тот, ожидаемо, ничего не ответил и только подошёл ближе, чтобы начать тереться о волосы носом. Влажные от слюны, они окончательно спутались. Да и волчьей шерсти на них прибавилось после такого. «Теперь точно придётся мыть», — подумал Кэйа, но на душе почему-то стало легче. Он ещё успеет отстричь их, если будет нужда, а пока пусть останутся так. Зря что ли отращивал?