Recursion

Макс: Хей Крис!

Кристен: Я ЛЮБЛЮ ЕЁ ПЛАТОНИЧЕСКИ ТЫ ГНУСНАЯ СРАНЬ ТАК ЧТО ОТЪЕБИСЬ И СДОХНИ!

Макс: КАКОГО ХЕРА?!

Кристен: О МОЙ БОГ!!! НЕ ТА ПЕРЕПИСКА!!! ПРОСТИ ПОЖАЛУЙСТА МАКС ЭТО БЫЛО НЕ ТЕБЕ!!!

Макс: Я очень на это надеюсь!

Кристен: Мне очень, очень, очень жаль. Это должно было быть адресовано моей соседке по комнате! Она увидела, что я писала тебе насчёт мисс Виктории, и она так много доёбывалась до меня!

Макс: Серьёзно?

Кристен: Это ужасно! Она такая ёбнутая сучка! Я думала, что с этой хернёй старшей школы покончено!

Макс: О нет! Это ужасно! :(((((((

Кристен: Это не твоя вина. Я уже поговорила со студсоветом о переводе в другую комнату. Я мириться с этим весь год не собираюсь.

Макс: В остальном всё в порядке? Тебе там нравится?

Кристен: О, чёрт возьми, да. :) Кристен: У меня крутые занятия. Мои учителя крутые. Кампус крутой. Даже моё общежитие крутое, не считая ту грёбаную тролльчиху, с которой я делю комнату. Кристен: И даже иметь дело с ней — это маленькая цена за крутой универ.

Макс: Так значит, никаких сожалений о том, что ты бросила меня ради Калифорнии?

Кристен: Неа!

Макс: Хаха! Ауч! Макс: Серьёзно, к слову, это круто. Я рада, что ты счастлива. Макс: По большей части счастлива, по крайней мере. Макс: Потому что от этого я тоже счастлива.

Кристен: Ты сейчас под кайфом?

Макс: Чего??!!??!!

Кристен: Не осуждаю! Просто последняя пара сообщений подаёт вайб а-ля «я в хлам и пишу всем своим друзьям». :р

Макс: Я не под кайфом! Я просто очень рада, что у тебя всё хорошо, и я хотела тебе это сказать! >:(

Кристен: Ладно, ладно! Прости! Кристен: Так, что ты хотела мне сказать до того, как я вывалила на тебя всю свою общажную драму?

Макс: Просто хотела узнать, как у тебя дела. Макс: Я собиралась сказать, что я очень рада, что мы друзья, но теперь я не настолько уверена…

Кристен: Ха ха. Ты смешная. Я тоже рада, что мы друзья. Кристен: Блять! Я совсем забыла! Я показала твою книгу одному из моих учителей пару недель назад!

Макс: Серьёзно?! Ты теперь бесплатные копии на улицах раздаёшь?!

Кристен: Позлишься потом. Кристен: В общем, ему она очень понравилась, он показал её своим знакомым. Им, должно быть, тоже понравилось, потому что они заинтересованы в том, чтобы поговорить с тобой о правах на экранизацию.

Макс:… Макс: Чего?

***

Третье октября, 2015 — Я так рада, что ты смогла прийти на ужин, — Мама слегка нервно улыбается. — такое чувство, будто мы вечность тебя не видели. Мне требуется куда больше усилий на то, чтобы не закатить глаза. Прошло две недели с моего дня рождения, а мои родители до сих пор вокруг меня на цыпочках ходят. Я им снова и снова говорила, что я не злюсь, и Виктория тоже. Меня, наверное, слегка застало врасплох их предположение, но, как Виктория сказала, у них была куча причин поверить в то, что мы встречались. Кстати говоря, хотела бы я, чтобы они это сказали до того, как мы заказали еду, или после того, как закончили есть. Официант едва отошёл от нас, когда папа так невинно спросил: «Итак, у вас двоих есть особые планы на День Рождения Макс?». Затем пришло недоумение, затем шок, затем стыд, затем тридцать минут приёма пищи в ужасной, неловкой тишине. Вероятно, единственное, что удерживало этот ужин от того, чтобы покатиться в Ад — это тот факт, что Виктория и правда лесбиянка. Я даже не могу представить круги Ада ужасающей неловкости, которых достигли бы мои родители, будь она гетеро. Богом клянусь, мне наверняка пришлось бы остановить их от ритуального харакири ножом для масла, прямо за столом. Но если мы с Викторией угомонились за пару дней, то они до сих пор ведут себя так, будто совершили тяжкое военное преступление. Они сейчас сидят практически на краях своих стульев, вероятно, ожидая, что я сорвусь или ещё что. — Я знаю, — отвечаю я, стараясь звучать так непринуждённо, как возможно. — полностью моя вина. Я просто позволяю времени ускользать от меня. — Нет, всё в порядке! — настаивает папа. — всё хорошо, детка. Обычно я бы поддразнила его насчёт того, чтобы называть двадцатилетнюю девушку «деткой», но сдаётся мне, что этим я только вызову очередной шквал извинений. Я и так раздражена, пытаясь игнорировать то, насколько некомфортно крепко мои волосы заплетены. Мне не нужен ещё один раздражитель. Так незаметно, как возможно, я тяну руку и глажу тугую кожу над ухом. Мне нужно научиться заплетаться самой. Виктория хочет, как лучше, но она носила свою характерную пикси стрижку с одиннадцати лет, а учиться заплетать мне косу ей пришлось на YouTube. И всё было бы хорошо, если бы её технику нельзя было бы спутать со связыванием. Но не похоже, что у меня есть другие варианты. У мамы есть строгая политика «никаких головных уборов за обеденным столом», перед которой даже шапка Хлои была бессильна, и я очень не хочу пытаться объяснять, почему мои волосы на шесть сантиметров длиннее, чем должны быть. — Так, как Вик-ау, — папа слегка вздрагивает. Мама рядом с ним улыбается так, будто не она только что наступила папе на ногу, чтобы он не сказал имя Виктории. Так, всё, пора положить этому конец. — Ладно, серьёзно. Я уже сказала вам, что я не злюсь за то, что вы подумали, что Виктория была моей девушкой. Виктория тоже не злится. Буквально никто из-за этого не зол, — я замолкаю, чтобы дать им это впитать (надеюсь, что впитают), после чего продолжаю. — что меня злит — так это то, как вы двое вели себя последние пару недель. Вы оба так напряжены, что если я кину четвертак, то он от вас отскочит. Они оба виновато переглядываются, о чём я решаю умолчать. — Я буквально умоляю вас расслабиться, — продолжаю я. — если это поможет, я официально стираю этот вечер из памяти. Он никогда не происходил, и мы никогда не будем о нём говорить или вновь за него извиняться? Хорошо? — Полагаю, ты права, Макс, — кивает мама. — мы… — Что бы ты ни сказала, — прерываю я. — там лучше не включать слов «просим прощения». Объективно говоря, довольно забавно наблюдать за тем, как мама (адвокат) переживает короткое замыкание, пытаясь понять, как извиниться за то, что она почти извинилась, после того, как я попросила перестать извиняться. Вот, наверное, почему я рада позволить ей поколебаться несколько секунд, после чего я меняю тему разговора. — Итак, мы с Викторией собираемся в Калифорнию на следующей неделе, — простого заявления, видимо, кажется, достаточно для того, чтобы разнести в щепки стены неловкого стыда. — Что? — спрашивает папа. — почему? — Сейчас же середина семестра, — добавляет мама. — у вас обеих разве нет занятий? У нас нет, потому что мы обе не стали записываться на какие-либо курсы в этом семестре. Всего лишь ещё одна вещь, о которой моим родителям знать не стоит. — Это всего на пару дней. Её тётя Джессика сообразила мне встречи с несколькими издательствами в Сан Франциско. Их поведение меняется как по щелчку пальцев. — Серьёзно? Милая, это чудесные новости! — Это просто встречи, — напоминаю я, просто в случае, если весь план не сработает, и мне придётся потом объясняться. Как и сказала Виктория, безопаснее притвориться, что жизнь будет продолжаться. — никаких гарантий. — Это всё равно замечательно, Макс, — широко улыбаясь, настаивает папа. — мы так гордимся тобой. Наша дочь — будущий автор бестселлера. — Всего понемногу. Я ещё не публиковала книгу, — напоминаю ему я, очевидно не добавляя, что я никогда и не издам её, потому что она была одной огромной фальшивкой. Я бы хотела не быть этим расстроенной. — Не беспокойся за это. Ты написала отличную книгу, и издатели будут стоять в очередь за тобой. — Я ценю эту уверенность, пап. Это был… — я пытаюсь подобрать верное слово. — …тот ещё опыт. — Должно быть да, — соглашается мама. — она оказала на тебя чудесный эффект, — они с папой переглядываются. — мы так волновались за тебя прошлой весной, но мы попросту не знали, чем помочь. Затем появилась Виктория, и ты как будто вернулась к жизни. — Эм… спасибо? — Мы имеем в виду, что мы так счастливы видеть тебя вновь улыбчивой, — продолжает она. — И мы знаем, что ты перевернёшь их миры в Калифорнии, — улыбаясь, добавляет папа. Смотря на счастье в их глазах, меня внезапно уносит с того, насколько удивительны мои родители. Они всегда приглядывали за мной, всегда были рядом, когда были нужны мне, и они никогда не просили ничего взамен. Они никогда не говорили о том, сколько тратили на лечение Хлои от рака. Они отказываются даже говорить об этом. Для них это было само собой разумеющимся. Хлое нужна была помощь, поэтому они помогли без единого сомнения. Как я читала, даже с нашей страховкой, лечение стоило бы больше сотни тысяч долларов. Но они заплатили, и даже нашли достаточно денег, чтобы заплатить за мой колледж. Я более чем уверена, что им пришлось перезаложить дом, чтобы всё покрыть, и как я их отблагодарила? Завалив большую часть занятий и злясь, когда они пытались мне помочь. Я так, так сильно люблю своих родителей. Я должна им больше, чем когда-либо смогу отплатить. — Спасибо, — бормочу я, отказываясь плакать. — я сделаю всё, что будет в моих силах. — И мы всегда будем гордиться тобой за это, — настаивает мама. — мы хотим услышать обо всём, когда ты вернёшься, ладно? Чувствую острый укол в груди. Они понятия не имеют, что я, наверное, вообще не вернусь. Но тогда, если всё сработает, им ни за что не придётся скучать по мне. — Ладно, — отвечаю я. — я расскажу вам всё, как только вернусь в Сиэтл, — что, надеюсь, случится два года назад. — обещаю.

***

Макс: Эй, Юджин. Как Фернандо?

Фернандо: Ха. Ха. <[ref:/&#х1f644;not_found]>

Макс: Эмм…

Фернандо: Угх! Мой телефон в последнее время глючит. Это должен был быть эмоджи с закатыванием глаз.

Макс: Ну, когда машины захватят мир, ты уже будешь впереди всех по их языку.

Фернандо: Вот почему ты мне нравишься, Макс. Ты всегда видишь положительную сторону.

Макс: Серьёзно, кстати, как жизнь в Юджине? Я слышала, что это центр вечеринок в округе Лэйн.

Фернандо: О, да. Жизнь так себе, йо. <[ref:/&# 128530not_found]>

Макс: Погоди! Макс: Дай загуглю! Макс: Нерадостное лицо?! Бедный Фернандо! :(

Фернандо: Да, оказывается, что занятия на втором курсе требуют некоторых усилий.

Макс: Тебе там нравится, кстати? Типа, если бы ты мог вернуться назад и иметь возможность выбрать снова, ты выбрал бы ту же школу?

Фернандо: Да, конечно. Почему ты спрашиваешь? ВУ больше не нравится?

Макс: Просто интересно. Проверяю, что у тебя всё хорошо. :)

Фернандо: Угх! Прекращай, мам! Ты меня смущаешь!

Макс: Так как я понимаю, ты не хочешь, чтобы я отправляла тебе брауни, которые сделала?

Фернандо: Я немедленно отзываю свой сарказм.

***

Шестое октября, 2015 Бум! — …а? — дёрнувшись и проснувшись, я со злобы выглядываю из-под своего миленького, уютного пледа. Бум! — Какого хрена…? — моргнув, я поворачиваюсь к прикроватным часам. Мне требуется секунда на то, чтобы сфокусировать взгляд на цифрах. — вы издеваетесь? Бум! Семь тридцать утра. Сейчас семь тридцать ебучих часов утра, в субботу. Какого хрена тут происходит? Кто, чтоб его, так шумит? Богом клянусь, если это снова тот мелкий соседский говнюк, я заставлю его пожалеть о дне, когда он родился. Ему до конца своей чёртовой жизни терапия понадобится. Бум! Надев свой халат (плевать, насколько я сейчас зла, я этому мелкому сукану бесплатного стриптиза не устрою) и спустившись вниз по ступенькам, я практически срываю входную дверь с петель и выскакиваю на улицу, где обнаруживаю… Макс, бросающую баскетбольный мяч в дом? — Макс? Какого хрена? — Доброе утро, Виктория, — она не поднимает на меня взгляд, а лишь подбирает мяч (который точно мне не принадлежит) с земли. — Что ты делаешь? — Кидаю мяч об дом. — Да, я заметила. Зачем? — Пытаюсь сделать так, чтобы он подряд ударился об одно и то же место на земле. Я надеюсь, что это не должно было быть объяснением, потому что на деле это ничего не объясняет. — Ещё раз, зачем? — Потому что я пытаюсь раз за разом, а он продолжает лететь не туда, и теперь я на него злюсь, — бум! — проклятье. Мне, наверное, стоит обеспокоиться этим куда сильнее, чем сейчас, но это совершенно неожиданно. Великий день приближается быстро, и Макс в последнее время была практически на грани. Кстати говоря, мне кажется, что здесь может быть замешано что-то ещё. Бросив взгляд на огромный стакан кофе навынос, стоящий у её ног, я спрашиваю: — А там что? — Не знаю, — бум! — проклятье! — Как это ты не знаешь? — Прошлой ночью я не могла уснуть, поэтому утром пошла в кофейню на Линн Стрит, и сказала бармену сделать мне что-нибудь бодрящее, и я выпила почти весь стакан по пути назад, — она мимолётно указывает куда-то себе за спину. — я тебе тоже взяла, — бум! — аргх! Конечно же, другой огромный стакан стоит на капоте моей машины. Из любопытства, я беру его, чтобы прочитать надписи на боку, и в шоке почти роняю его. — Здесь девять шотов эспрессо! — Мне показалось, что на вкус было крепковато, — бум! — дурацкий мяч! Когда я уверена, что она не смотрит, я снимаю кружку с моего «кофе» и выливаю его. Удивительно, что от одного контакта с травой пойло её не прожигает. — Ладно… я пойду обратно внутрь. — Ладно, — бум! — Ты здесь в норме будешь? — Всё хорошо, — бум! — Я приду за тобой, когда завтрак будет готов. — Эй, Виктория? — бум! — Хм? Вновь подобрав мяч, она поворачивается ко мне лицом. — Это очень круто, что ты вышла, чтобы посмотреть, в порядке ли я, потому что я более чем уверена, что разбудила тебя, и я прошу прощения за это, потому что когда я стала твоей соседкой, я стала куда счастливее с тех пор, как Хлоя умерла, и ты очень хорошая подруга, и если ты делаешь завтрак, то я бы хотела яичницу-болтанку, пожалуйста. Она поворачивается спиной до того, как я успеваю ей ответить, бросая мяч в дом, как и до этого. — Эм… ладно. Вернувшись внутрь, на полпути на кухню я вспоминаю, что яйца у нас кончились, и одевшись, я осознаю, что я даже не раздумываю над решением пойти в магазин и купить ещё. И в этот момент меня посещает мысль о том, что через несколько дней Макс исчезнет, и небольшая часть меня не хочет, чтобы она уходила, потому что до этого мне было так одиноко, и я не хочу терять своего единственного друга. Я знаю, что ей придётся. И куда большая часть меня может это принять. И, к тому же, не похоже, что я буду по ней скучать. Вау, окей. Надо прекращать со всей этой сопливой хренью. Мне нужно пойти и купить яйца. Интересно, Макс согласится отложить свой дорогой баскетбольный мяч на время, достаточное для прогулки? По крайней мере она поможет сжечь ей немного энергии от кофе. Надо пойти и спросить.

***

— …алло? — Привет, Стеф. — …Макс? — Я могу кое-что у тебя спросить? — … — Алло? — Лучше вопросу быть хорошим, который стоит звонка в три утра. — Сейчас только два. — Колорадо, Макс. Горное время. Будто имеет смысл в такую рань. — Блять. Прости. Я положу трубку. — Нет, нет, я уже проснулась. Спрашивай. — …Ханна ведёт себя эгоистично? — Кто? Погоди, ты имеешь в виду девчонку с книги, так? — Так. Она не эгоистично поступает, отбирая два года жизни у целого мира ради спасения полутора тысяч человек? Забирая всё, чего все достигли за это время и переписать мир, основываясь на том, чего хочет она? Я имею в виду, нет гарантии того, что она преуспеет. Она может сделать всё даже хуже. — … — Стеф? — …довольно тяжёлую херню ты на меня валишь так рано утром. — Прости. — Всё норм. Просто дай мне секунду. — Конечно. — Ладно. Вот моё мнение в три утра, до кофе. Я не думаю, что она эгоистка. Большинство того, что она отменит, всё равно произойдёт, так? Она не изменит жизни каждого. Она — один человек, поэтому она, наверное, не сможет, даже с силами манипулировать временем. — Наверное. — К тому же, книга ведь не об этом, не так ли? — Что ты имеешь в виду? — Да ладно, Макс. Ты превосходный писатель, но довольно очевидно, на ком основана её лучшая подруга. Дело не в Ханне, возвращающейся, чтобы спасти город. Дело в тебе, возвращающейся, чтобы спасти Хлою. — Я… эм… пыталась это скрыть. — Ты пыталась. Большинство людей этого не увидели бы. Я увидела, потому что ходила с ней в школу. Виктория бы тоже увидела, если бы не знала с самого начала. И просто на всякий случай, я не думаю, что прямо очень эгоистично с твоей стороны хотеть вернуться назад и спасти её. Кто бы ни захотел иметь силы так поступить? — Что если… что если бы это было по-настоящему? Типа, в реальной жизни. Что если бы кто-то дал тебе силы вернуться обратно. Ты бы так сделала? Даже если бы это означало, что тебе придётся всем рискнуть? — Поверь мне, я бы сделала. — Серьёзно? — Чтобы спасти любовь своей жизни? Никакая сила вселенной меня бы не остановила. — Задрот. — Виновата. Я могу теперь пойти в кровать? — Вообще-то у меня есть один последний вопрос, если можно? — Лады. Давай. — Ты счастлива, живя в Хэйвен Спрингс? — … — Стеф? — Да, счастлива. Очень счастлива. — Хорошо. Я рада. Теперь иди спать дальше. — Если настаиваешь. Пока, Макс. — Прощай, Стеф.

***

Седьмое октября, 2015 — Всё ещё не могу поверить, что написала роман. — Так ты написала. — Роман, Виктория. Настоящий роман в сто десять тысяч слов. И также мне понравилось его писать. Типа, куда больше, чем я ожидала. — Знаешь, обычно я бы нашла способ принизить твоё эго, но на деле я правда тобой горжусь. — Гордишься? — Конечно горжусь. Ты написала полноценную новеллу, Макс. И ты написала её за два месяца. Это довольно поразительно. — Ну, с перемотками это, технически, заняло боль… — Просто прими уже грёбаный комплимент, а? — Прости. Спасибо. — Пожалуйста. Знаешь, если бы мы не собирались всё отматывать, я бы сказала, что тебе нужно попытаться отправить её в издательства. — Серьёзно? — Конечно. Полагаю, посвящения ты написала? — Вообще-то да. — Ну, не держи их от меня в секрете. Насколько я помню, ты металась между Chuck E. Cheese и Зелёным Гигантом. — Частично из-за этого я решила написать два посвящения. Первое гласит «Моей дорогой Хлое: моей родственной душе, напарнице и партнёру по преступлениям. Я вновь нашла тебя на этих страницах, пусть ты никогда и не покидала моего сердца». — Оу-у. — Оу-у? — Что? Это мило. — Разве? — Ой, кончай на меня так смотреть и прочитай второе. — Как скажешь, большая ты неженка. Второе гласит: «И Виктории: моему редактору, навигатору и лучшей подруге. Без тебя я бы пропала». — Конечно, блин, пропала. Ты буквально беспомощна. — Ну спасибо. — Пожалуйста. Мы всё собрали? — Машина нагружена, закуски куплены, плейлисты собраны. Мы готовы. — Ты… эм… всё ещё хочешь остановиться на кладбище по пути из города? — Да, пожалуйста. — Это странно, что мне кажется, что я буду скучать по этому дому? Если всё сработает, тогда моя семья все ещё будет им владеть. Другая я даже разницы не узнает. — Я знаю, что я определённо буду по нему скучать. Мы вдвоём наделали здесь хороших воспоминаний. — Прекращай флиртовать со мной, Колфилд. — Я не… ой, просто садись уже в чёртову машину.