Открытое небо

Его не было сутки, но Хакс утратил чувство времени, поэтому мог ошибаться. Изредка он пил воду в душевой, только чтобы потом следить за мочой — крови было намного меньше, но все же... Хакс лежал на полу, глядя в потолок, чувствуя боль и ничего, кроме боли. Ему хотелось умереть, но мысли о том, что Бен все-таки приедет и найдет его здесь в начальной стадии разложения, заставляли Хакса цепляться за жизнь. Ну или ему казалось, что он цепляется, а на самом деле... «Нет, мэн, не круто умирать, — вздохнул голос великого джазового трубача, который непонятно как стал внутренним голосом Хакса. — Совсем не круто. Что ты, как слабак, разлегся и ноешь? Стонешь и плачешь, сырость развел, совсем как те девки, которые ошивались вокруг моего оркестра в надежде охомутать кого-то из моих парней. Соберись, ну же». Хакс был бы рад не разводить сырость, не плакать и не стонать. «Надо было дать Бену по зубам и выгнать из номера. Да, я бы уже сдох и разложился, и что из того? Валялся бы в ванне и гнил. Как и миллионы других мужчин и женщин... А теперь... Теперь я боюсь умереть из-за Бена Соло, который сказал, что любит меня. А я такой черствый, что даже не солгал в ответ. Или это было бы правдой?» Он тяжело повернулся на бок, не удержавшись от крика. «Трещины в ребрах. Точно. Потому и болит, потому и дышать трудно». Хакс проигрывал в воображении песни Cream, но сил на пение у него не осталось. Поэтому он просто шевелил губами и дергал пальцами в такт мелодии. — Арми! — Крик Бена резанул по ушам. — Арми? Хакса похлопали по щекам, потом он ощутил, что к губам приложили горлышко пластиковой бутылки. Он схватил бутылку и стал жадно пить. Обычная минералка показалась ему чем-то божественным. В следующий момент Хакс продрал глаза и увидел, что лежит на заднем сиденье машины. Под его головой находилась свернутая куртка Бена. — Не было времени искать кемпер, — Бен завел мотор. — Надо подальше отъехать от Соноры, чтоб она в ад провалилась... Он что-то говорил и говорил, а Хакс медленно погружался в сон.

***

Сначала Бен шел на чистом адреналине, его колотило от злости, что он не смог отбиться. К тому же он безумно волновался за Хакса. «Не дай бог, я вернусь, а он умрет, — Бен нашел палку, чтобы опираться при ходьбе. — Найду тех уёбков и убью. Голыми руками задушу». Он вообще не представлял, куда нужно идти, чтобы найти хоть какую-нибудь машину. Но тут Бен вспомнил, что где-то проезжал мимо скопления автомобилей на шоссе. Тогда и он, и Хакс отвернулись, как по команде, чтобы не смотреть на тех, кто был заперт в машинах. А сейчас Бену предстояло столкнуться с ними лицом к лицу, пусть и с мертвыми. Он обливался потом, все мышцы гудели от напряжения, Бен не чувствовал левую лодыжку. Он боялся поднять штанину и посмотреть на ногу, уверенный, что картина там, мягко говоря, безрадостная. Но то, что он мог идти, хоть как-то наступая на левую ногу, говорило о том, что перелома нет. Ну или мозг заблокировал настолько сильную боль, оставив ее отголоски. Ситуацию усугубляло полное отсутствие ветра — воздух был застоявшимся, душным и жарким, несмотря на позднюю осень. Казалось, дорога никогда не закончится. Бен останавливался, ругая все подряд: грабителей, бога, самого себя... Жутко хотелось пить, нога не просто болела, а горела огнем, кровь из рассеченной брови снова потекла, голову будто сжимали тисками. Бен едва не заплакал от счастья, увидев на горизонте поблескивающие стекла машин, идти стало немного легче. А когда Бен положил руку на капот синего «Форда», то даже сумел вспомнить молитву. Притом что религиозностью он никогда не отличался. Когда эйфория чуть улеглась, Бен заглянул в салон и выдохнул: там никого не было. Но по тому, что из машины вытащили даже сиденья, он понял, что здесь побывали грабители. Это сводило шанс уехать до нуля. К тому же Бен кое-что заметил в кювете. Трупы, едва забросанные землей. От них разносился ужасный смрад, Бен был вынужден закрывать нос и рот рукавом рубашки. Он обошел все машины, проверяя уровень топлива, надеясь найти бутылку воды. — Боже, да, — простонал Бен, когда в старенькой, кричаще-розовой «Ауди» завелся мотор. Ключи обнаружились под сиденьем водителя. Неизвестно почему грабители не выпотрошили эту машину. В бардачке Бен обнаружил бутылку минералки. Но теперь возникла новая проблема. «Ауди» была зажата между огромным внедорожником слева, «Смартом» справа и развалюхой-грузовичком позади. Впереди стояла полицейская машина, повернутая боком. Впору было предаться чувствам отчаяния и безысходности. Бен сидел в «Ауди» и тупо смотрел на свои руки, покрытые грязью. Потом рывком открыл дверь и вышел. Ему нужно было убрать полицейскую машину. Бен заглянул внутрь, и его все-таки вырвало: по всему салону виднелась кровь и какие-то темные комки. Вонь сбивала с ног. Отдышавшись, Бен попытался сдвинуть машину с места. Но для этого нужны были два крайне важных фактора. Во-первых, здоровые ноги. И, во-вторых, полностью здоровое тело. Бен ударил кулаками по крыше, громко выругавшись. Он сделал пару глотков теплой воды — надо оставить для Хакса. Если Бен когда-нибудь доберется до него. Когда-нибудь? Он мрачно хмыкнул. Никаких предположений — Бен обязан добраться до Хакса и вывезти его в безопасное место. «Интересно, Арми сделал бы то же самое для тебя?» — спросил голос. В воображении Бена ехидничал, злорадствовал, насмехался и подначивал голос его дяди Люка. Всезнайки, который любил поучать и умничать — к месту и просто так, даже если не спрашивали. — Сделал бы. — Бен, сжав зубы, уперся ногами в асфальт, прилагая все усилия, чтобы сдвинуть машину. «Да ладно. Кому ты нужен, неудачник, недоучка, злобный маньяк, готовый убивать за гамбургер». — Никого я не убивал за гамбургер. «А как же те несчастные в „Макдоналдсе“? Ты пообещал отвезти еду их семьям и друзьям. Взял записки с адресами. И куда ты поехал? К своему дружку». — Всех нельзя спасти. «Всех нельзя. А некоторых можно». — Вот я и спас! — заорал Бен, закашлявшись. У него сильно болели ребра и слева и справа. Бен даже не рисковал предположить, что творится внутри. Машина и не думала двигаться. Бен только зря надрывался. Он снова посмотрел на индикатор топлива. Вроде, должно хватить на несколько футов. Совсем чуть-чуть, только чтобы расчистить дорогу. Но Бен никогда не заводил машину при помощи проводов. А ключей не было, возможно, они остались у трупа в кармане. При мысли, что придется рыться в разлагающихся телах, Бена опять вывернуло наизнанку. «Так и сдохнешь от обезвоживания». Бен отпил из бутылки, с тревогой увидев, что там осталась половина. Подойдя к обочине, Бен всмотрелся в тела, выискивая униформу. — Твою же мать, — сказал он, ничего не найдя. Тогда Бен пошел к левой стороне дороги, и тут его ждал сюрприз в виде второй кучи тел. И полицейский лежал с краю. Бен, рискуя скатиться по крутому склону, едва ли не на четвереньках спустился в кювет. Смрад сбивал с ног, голова закружилась, желудок превратился в кусок камня. Бен сунул руку в карман брюк, потом во второй. Ничего. Он проверил карманы в рубашке, ключи нашлись в куртке. Теперь предстоял подъем — для человека без травм это было бы плевым делом. Но не для Бена, избитого, обезвоженного и голодного. Путь наверх занял у него почти десять минут, если не больше. Выбравшись на шоссе, Бен свалился и потерял сознание. Очнулся он от холодных порывов ветра. Бен кое-как поднялся и пробормотал проклятия. Пока он валялся в отключке, наступил вечер. «У тебя сотрясение мозга, дебил». — Заткнись. Бен завел мотор и отогнал машину в сторону, затем сел за руль «Ауди».