little talks

— Кенма, ну наконец-то! — чуть ли не на кинулась Мэй на связующего старшей школы Некома, почти сбивая его с ног и крепко обнимая за плечи, утыкаясь носом в левую ключицу. Козуме лишь аккуратно приобнял в ответ девушку, смущенно опуская голову вниз, правым глазом ,сверкая в сторону ухмыляющегося Куроо, что с нескрываемым умилением стал рассматривать парочку. — Пойдём уже отсюда, — не убирая руки с лопатки Каруно, чуть раздражённо шёпотом произнёс волейболист, поспешно пытаясь скорее удалиться с девушкой, равно тому, что сбежать с какого-нибудь места преступления. — Прости, — только и успела тихонько произнести Мэй, зарыв подбородок в тёплый воротник своей кофты, и поспешно накинула на голову капюшон, чуть расстрепавший почти всегда распущенные волосы, начиная следовать за парнем. — Извини, — вновь повторила русоволосая, когда они с Кенмой уже почти подошли к её подъезду. Девушка шла ногу в ногу с опустившим голову парнем, изредка выпуская пар изо рта и иногда посматривая в его сторону. Странно, что он не достал телефон, как обычно. Затем в голове словно зажглась лампочка с гениальнейшей мыслью на свете, и Мэй резко, но в то же время с ноткой осторожности схватила остановившегося парня за запястье и на одном дыхании выпалила: — Кенма, может... Сходим в «Уэно» и понаблюдаем за распустившейся сакурой? — Каруно смущенно опустила голову вниз, будто только что предложила попробовать что-то через чур запретное, а затем поспешила продолжить: — Как раз вечер, да и я не сильно уж и замёрзла, почти конец марта все-таки... Козуме удивлённо посмотрел сначала на девушку, затем на находившуюся в метрах десяти от них двери её подъезда, а после скептически прошёлся взглядом по ледяным запястьям, сжимающим его руку, и устало выдохнул. — Несильно замёрзла, говоришь? —волейболист резко перехватил кисти рук Мэй, крепко и тепло сжимая их и поднося к своим губам. Пальцы русоволой окутал приятный пар, а сама она лишь сильнее изнутри сжала ладони Кенмы, чуть раскрасневшись, однако все не переставая заглядывать в глаза парня. — Пойдём, только на вот, накинь мою куртку, — осторожно произнёс Козуме и подал девушке предмет гардероба, оставаясь в одной красной олимпийке. — Ты заболеешь, — с непривычной ею наблюдательностью произнесла Мэй, выставляя уже свободные, но все ещё горячие руки вперёд. — Бери, а то в подъезд затолкну, и никуда мы тогда не пойдём, — твёрдо и с укоростью ответил волейболист. Девушка с горем пополам накинула на себя куртку, после с удивлением наблюдая, как парень осторожно дотрагивается её ладони, сплетая их пальцы вместе, и продолжал идти с закрытой в воротник головой, при этом ещё успевав изредка изучать, сканировать Каруно взглядом кошачьих глаз. Затем, заметив её удивление сие жесту, юноша аккуратно произнёс: — Ну, мы же вроде как пара... Ты — моя, девушка, я — твой парень, наверное, это нормально — держать друг друга за руки. Или тебе не нравится, и мне нужно прекратить? Мэй резко помотала головой и прикрыла область до носа воротником: то ли от ветра, то ли от стремительно распускающейся улыбки. Ты — моя девушка... Я — твой парень... «Его девушка, её парень»... Улыбка становилась ещё шире. *** Юноша, крепко сжав ладонь рассматривающей все свое окружение девушки, топал по мягким дорожкам парка, рассматривая свои же следы в перемешку с редкими опавшими лепестками. Все-таки, в это время сакуры уже находились на средней стадии своего существования, причём почти все, однако от этого они не становились некрасивее, скорее наоборот, при желтоватом свете фонарей казались ещё свежее и ярче. Приятный аромат разносился молекулами по всей площади своеобразной аллеи, заполняя воздух и обонятельные рецепторы посетителей собой. — Давай остановимся здесь, — восхищённо прошептала девушка, на что парень, поднявший глаза, кивнул и прекратил свой шаг. Он с интересом, но не менее осторожно рассматривал Мэй, что затаив дыхание и крепче сжав кисть волейболиста, в свою очередь рассматривала открывшийся им вид на тысячи свежих лилово-розоватых лепестков, единицы из которых аккуратнейшим образом медленно кружились над головой Каруно, пока окончательно не покрыли собою её макушку. — И все-таки здесь очень волшебно... — повернувшись к Кенме лицом, произнесла русоволосая, встречаясь со светлыми глазами юноши, что при таком освещении (а может, и не из-за него) казались чуть темнее. Козуме в свою очередь, приподнял уголки губ, осторожно, едва касаясь, поспешил убрать упавшие лепестки с прядок Мэй, на что та, вновь уткнувшись подбородком в воротник, тихонько продолжила: — Спасибо, что согласился... Нарастающее спокойствие, касания и улыбка юноши обволокли сознание Мэй плотной оболочкой, приятно давящей на кору головного мозга, и девушка, будто вспомнив что-то очень важное, поспешно схватила Кенму за руку и сначала уверенно, а после осторожнее пролепетала: — И извини, что вот так вот заявилась перед твоей командой, наверное, тебе было неловко... Знаешь, я бы тоже застеснялась... Волейболист удивлённо глянул на девушку, молча, словно переваривая всю ту информацию, только что сказанную ею же, а затем, потупив взгляд влево, аккуратно, но крепко сжал в ответ ладонь Каруно и, уже почти отвернувшись, прошептал: — Дурашка, Мэй. Как будто я могу тебя стесняться... — Ась?... Осторожно притянув за кисть русоволосую на себя, Козуме повёл носиком так, чтобы можно было уткнуться им в макушку девушки, и аккуратно спрятал лицо, а скорее, свой румянец на нем в её приятно пахнущих волосах. Мэй сначала опешила, ну а после прижалась щекой к губам парня, ощущая мягкое и приятное тепло даже от такого простого прикосновения. — Я буду все чаще и чаще вытаскивать тебя посмотреть на цветущую сакуру. Независимо от того, что ждать придётся как минимум год...