Шепотом.com

Делать долгосрочные выводы, конечно, пока не приходилось. Но иногда Лань Чжаню казалось, что он совершил три величайшие ошибки в своей жизни. Во-первых, он начал… увлекаться АСМР. Во-вторых, он продолжал увлекаться АСМР вместо того, чтобы вычеркнуть эту страницу из истории своего… браузера. А в-третьих, он зачем-то взялся учить Не Хуайсана и его друга. К большому облегчению, Вэй Ин оказался и вправду способным учеником. В отличие от Не Хуайсана, он действительно разбирался в музыке и желал освоить больше. Однако он был невыносим во всём остальном. Он приходил на занятия, дыша перегаром на всю округу, и при этом идеально попадал в ноты. Он безо всякого стеснения садился перед гуцинем в позу лотоса, надев только короткие шорты. И иногда он болтал без умолку, как одержимый. Не Хуайсан сначала старался сдерживать товарища, потом только вздыхал понимающе на возмущенное молчание Лань Чжаня. Но Вэй Ин был необычным и в этом — молчание ничуть не остужало его пыл, напротив, лишь распаляло сильнее. Он начинал спрашивать, почему «его любимый наставник» такой тихий сегодня, на что Не Хуайсан закатывал глаза, а Лань Чжань… Лань Чжань отчего-то погружался в липкую волну жара, которая ясно давала понять, что его уши пылают алым, и ему ничего с этим не поделать. По его личной градации Вэй Ин был настолько бесстыжим, что стыдно становилось даже просто находиться рядом. Если составить список, как Лань Чжань всегда делал со школьных времен, где первый столбец — это минусы, а следующий — плюсы, то выходило, что Вэй Ин состоял из противоречий. Он был очень мелодичным, сам весь как нескончаемая песенка, из тех, что надолго застревают в разуме. Он вечно что-то напевал себе под нос, когда не говорил, а если говорил, то столько всего разом, что Лань Чжань ощущал себя вновь застигнутым врасплох. Но это не было так уж плохо. Поначалу это сбивало с толку, но он научился сдерживать его поток, точно Великий Юй. «Лань Чжань такой собранный и серьезный!» — восторгался Вэй Ин, уткнув подбородок в ладонь и крайне непочтительно опершись на столик. Еще Вэй Ин вечно норовил ускользнуть. Лань Чжань, скрепя сердце, принял бы его комплименты, если бы был хоть один шанс, что они искренние. Но Вэй Ин точно был создан ради витания в облаках и только. Он называл его самым талантливым музыкантом из всех, кого знает, а потом хвастался новым расписным веером Не Хуайсана — и вот уже тот был самым талантливым художником. Должно быть, слова вылетали у него так легко, что не задерживались в разуме. В отличие от Лань Чжаня, сто раз думающего прежде, чем что-то сказать, Вэй Ин сто раз говорил, а потом, если повезет, мог это обдумать. Из-за этого Лань Чжань порой чувствовал себя весьма сконфуженно. Он краснел от приятных словечек и леденел, когда понимал, что они неискренние. При этом заслужить внимание Вэй Ина он вовсе не стремился, это даже, наоборот, мешало бы их общению. У него от одного только Призрака с его шепотками и издевательскими признаниями голова шла кругом. Лань Чжань успел стать местным мемом — тем самым занудой, который появляется на самом интересном месте любого стрима и в комментах под записанными видео и всё портит. Это одновременно оскорбляло и льстило. По крайней мере, успокаивало то, что Призрак знает, кто он такой, даже узнает среди прочих донатов и шепчет о Ханьгуан-цзюне с какой-то особенной насмешкой. А еще Вэй Ин так и не принес свою флейту — ни на следующий урок, ни после следующего. Сам для себя Лань Чжань решил, что присматривается к Вэй Ину так пристально только потому, что Не Хуайсана уже вполне себе знает — а других объектов для мучения, то есть, изучения у него нет и вряд ли будут. Брат говорил, мол, Лань Чжань слишком строг к себе как к преподавателю. Похоже, они с Не Минцзюэ постоянно обсуждали «успехи» Не Хуайсана на этих занятиях. Лань Чжаня грызла совесть: если Не Хуайсан решит сменить учителя, не разрушит ли такое событие зарождающееся понимание между их старшими братьями? И то, что в сердцевине конфликта по незнанию оказался совершенно посторонний человек, тоже не радовало. — Ну же, поговорите с нами, наставник Лань! Это же и называется диалогом, верно? Когда люди беседуют? Я слышал, это совсем не страшно! Вэй Ин лениво трепал кисточку, украшающую гуцинь перед ним, точно кот — игрушку. — Как вы… познакомились? — помолчав немного, начал Лань Чжань осторожно. И вправду, о чем их спрашивать? «Во сколько вы ложитесь спать?», что ли? Но промолчать в ответ на поддевку показалось ему грубостью. — О, это презанятнейшая история! — Вэй Ин расплылся в улыбке, а Не Хуайсан только закатил глаза, сосредоточившись на своем инструменте. — Мы познакомились, на самом деле, давным-давно… занимаясь одним… хорошим делом. Он неожиданно запнулся, настороженно переглянувшись с другом. — Да брось, — фыркнул Не Хуайсан, доверительно хлопнув Вэй Ина по плечу. — Лань Чжань небось давно все знает. Брат всем об этом рассказывает, можно подумать, хвастается! Юноши прыснули. Лань Чжань посмурнел. — О чем речь? Про Не Хуайсана и правда говорили порядочно. Про ночной образ жизни, гулящую и все никак не прекращающуюся молодость, даже было что-то про запрещенные вещества. Неужели?.. Лань Ванцзи испытующе оглядел Вэй Ина еще раз. Тот выглядел как угодно — особенно молодым, гулящим и развратным, — но почему-то располагающим к себе. Может, такими и должны быть диллеры, чтобы бизнес процветал? Только сейчас, когда в уголках глаз Вэй Ина искрился искренний, беззаботный смех, Лань Чжаню меньше всего хотелось оказаться правым. Отсмеявшись, тот продолжил свой рассказ: — Прости, я и забыл про это. Странно даже, что есть люди, среди которых твоя дурная слава громче моей, — признался он Не Хуайсану, а затем обратился к Лань Чжаню: — Так вот, мы вместе рисовали один популярный веб-комикс, «Весенние игры: бескрайность». — «Весенние игры: Мянь-Мянь тоскует по Юань Дао», — поправил его Не Хуайсан. И на всякий случай добавил, ехидно наблюдая за реакцией учителя: — Мянь-Мянь и Юань Дао — это имена, а весенние игры… Тут Вэй Ин все-таки пихнул его в бок. Лань Чжань невольно нахмурился, а когда осознал это, еще и покраснел ушами. Пока его ученики переругивались вполголоса («Ты чего!», «А ты чего? Ноги лишние?», «Да уж неужели, это угроза?», «Только посмей!»), он с удивлением заметил, что Вэй Ин тоже кажется слегка смущенным. Это открытие придало ему смелости холодно спросить: — И что же в этом хорошего? — Хорошего? — растерялся Вэй Ин, пыхтя и пытаясь убить друга щекоткой. — А что тут плохого? Мы мужчины, — с гордостью заявил он. — Что за бред, — выдохнул Лань Чжань, отвернувшись от странной парочки. На что он вообще рассчитывал? Нужно было отказаться сразу, и не пришлось бы проводить время в такой компании. Теперь ему заплатили за целый месяц занятий вперед, и отказать будет невежливо. Он задумчиво коснулся нефритовой подвески, украшавшей его гуцинь. Приятное спокойствие медленно заполняло тело и дух, словно перетекая из кончиков пальцев в руку, предплечье, плечо… как АСМР-эффект, расползалось под кожей легкими мурашками. Ему не нужно с ними общаться, и уж тем более по-дружески, на что, видимо, пытался подбить его Вэй Ин. Они — учитель и ученики, и Лань Чжань никогда еще так не радовался существованию штуки вроде субординации. Необходимо воздвигнуть между ними такую стену, чтобы даже едкие речи Не Хуайсана и насмешливый взгляд Вэй Ина не пробились. Стоило признать, это Лань Чжань умел. — Лань-сюн? — позвал его Не Хуайсан, и на этот раз он не откликнулся, только глянул исподлобья. — Ты никогда не слышал о таких комиксах? — Голос Вэй Ина едва-едва покалывал смехом, словно мурашки под кожей. Он смеется над Лань Чжанем? — Для вас — учитель Лань, — напомнил он, выпрямившись над гуцинем. — А теперь, если наговорились, давайте приступим к уроку. У вас, — подчеркнул он это слово, — всего один час моего времени. Юноши обескураженно переглянулись, повисла неловкая тишина. Но Лань Чжань не ошибся, это сработало. Они и впрямь провели вполне сносное занятие, и даже достигли небольшого, но все же прогресса. — Учитель Лань такой строгий! Боюсь, Не-сюн больше не придет, — мечтательно протянул Вэй Ин, с интересом разглядывая, как наставник методично собирает инструменты и прячет свой Ванцзи в чехол. Вэй Ин отправлял Не Хуайсана «пригнать транспорт», небрежно кидая ему ключи с ярко-красным брелком, а сам оставался ждать его возвращения в здании. И тот почему-то никогда не спорил. — Почему это? — всё так же холодно полюбопытствовал Лань Чжань. Он-то молился об этом всем богам половину занятия. Может быть, у Не Хуайсана действительно имелся талант к рисованию похабщины, но слуха он был лишен напрочь. Кроме того, если от занятий откажутся ученики, а не учитель, это не повредит его репутации. В общем, все складывалось именно так, как и хотел Лань Чжань. Если бы не история с братом… — Он лентяй, и до ваших требований явно не дотягивает. И пусть, оставит всего вас мне, — хищно ухмыльнулся Вэй Ин, вскочил с места и был таков. Во дворе послышался рев мотора. Лань Чжань выглянул в окно и увидел выходящего с главного входа Вэй Ина. Ну конечно, мотоцикл. На чем еще мог передвигаться Вэй Ин? Разве что на грозовой туче или чёрной черепахе Сюань-У. А затем случилось еще более странное. Вэй Ин обернулся, присмотрелся к окнам, а потом уставился прямо на него и помахал в окно. Лань Чжань резко отпустил отодвинутые жалюзи, пытаясь притвориться, что его тут нет и он совсем не подглядывал. Их разделяли длинная парковка, стена и закрытое наглухо окно, но он почти слышал заливистый нахальный смех. Ну конечно, это смешно. Просто смешно. Он сам повел себя глупо — как тут не посмеяться? Злой на себя, Лань Чжань схватил свои вещи и рванул домой, чуть не врезаясь во встречных. Он старался не думать, что Вэй Ин сейчас рассказывает Не Хуайсану, сидящему за его спиной, какой дуралей их наставник. И они смеются, пока Не Хуайсан крепко держится за талию друга, и их волосы развевает ветер. Задним числом Лань Чжань подумал: должно быть, Не Хуайсан так покорно ходит за мотоциклом для Вэй Усяня, просто чтобы немного посидеть в «седле». Старший брат никогда не позволит ему такой роскоши в семейном гараже — да Не Минцзюэ разозлится, даже если узнает об этих небольших покатушках! Может, младший Не рисует порно, пьет с друзьями и отказывается принимать ответственность за свою жизнь только потому, что вся эта ответственность всё равно будет иллюзорна и бессмысленна, прямо как в жизни Лань Чжаня? Да нет, бред какой-то. *** Призрак тоже его не радовал. Он стал выпускать меньше контента — это заметили и другие поклонники. В ответ на расспросы в премьерных чатах отшучивался, мол, это только между мной и «самым близким кругом». На стримах шепотом он перечислял все привилегии Близкого Круга — самого дорогого уровня донатов. Донатеры из Близкого Круга могли видеть личные селфи кумира, а по слухам из комментов, даже его лицо. Лань Чжань привычным движением нажал на «оплатить». Плевать, сколько это стоит. Если Призрак говорил своей армии идти и подписываться, что ж, следовало исполнить приказ. Но если деньги Лань Чжаня, по сути совсем копейки, станут вкладом в то, чтобы Призрак больше никогда не торговал телом перед камерой, что ж, Лань Чжань исполнит приказ с еще большей радостью. Даже если никогда не услышит этих восхитительных звуков его удовольствия… что ж, и к лучшему. Вечерами он лежал на постели и пялился в потолок, не зная, чем занять разум в отсутствие новых видео или стримов. Объявлений о стримах он страшился и вместе с тем ждал их. В видео всё обычно было довольно невинно, если отбросить контекст. Вот юноша с приятными манерами предлагает тебе ужин на двоих и даже готов разделить одну завитушку лапши, чтобы невинно столкнуться губами посередине. Вот юноша с алой лентой на запястье играет на флейте, да так чарующе, что хочется слушать его целую вечность. Вот он же вызывается умыть тебе лицо и расчесать волосы перед сном. С красными от смущения ушами Лань Чжань полностью соглашался с рьяными врагами своего «Ханьгуан-цзюня» в чате — нужно быть совершенным извращенцем, чтобы представлять что-то другое вместо флейты у этих губ или видеть странные жаркие сны о том, чем может закончиться невинный массаж головы. Да, эти видео, голос, сам образ Призрака будоражили, но среди его армии явно были и те, кто просто наслаждается АСМР, и ничего более. Многие благодарили АСМРиста за мурашки, чуткое «персональное внимание», профессиональную съемку и бинауральный микрофон — а не за оголенные плечи или вздохи на ушко. «Почему ты занимаешься именно этим? А не уйдешь в обычный АСМР?» Лань Чжань кусал губы, отправляя сообщение от имени Ханьгуан-цзюня в донаты. Ему хотелось получить персональный ответ, а не надеяться на удачу в общем чате. Сегодня Призрак не заморачивался с костюмом — сидел обнаженный по пояс перед целой батареей бутылок и бокалов всех мастей. «Вы так изобретательны, Повелитель!», «Хорошо провел ночку? С кем ты там бухаешь без нас?!», «Какая оригинальная идея, дорогуша! Люблю тебя!!!», разрывался чат. Сам Призрак озаглавил стрим просто — «Звуки стекла для тебя». Его голос звучал слегка уставше, волосы были в беспорядке. Лань Чжань тоже едва успел на стрим с позднего урока. Смотреть в записи не хотелось — ощущения были совсем не те. С Призраком хотелось общаться, пусть даже изредка, и упускать крохи этой близости казалось преступным. А Вэй Ин не мог прийти пораньше из-за вечерних занятий в университете. Лань Чжань даже не успел спросить, почему он всё еще ходит на учебу, неужто оставался на второй год. — Хмм, я смотрю, Ханьгуан-цзюнь вновь взялся за старое, — усмехнулся шепотом Призрак, едва заметив донат с вопросом. А потом тоскливо добавил: — И как тебе не надоедает? Лань Чжаня прошибло странным дежавю. То же самое сказал Вэй Ин, когда немного ранее Лань Чжань пытался отчитать его за опоздание. Но ведь не только он ждал, если уж ученику наплевать на Лань Чжаня, то пускай — Не Хуайсан, друг Вэй Ина, тоже сидел вместе с ним, задумчиво листая соцсети! — И часто он так? — с досадой спросил Лань Чжань, от нечего делать в очередной раз рассматривая подготовленные распечатки для урока. — Что «так»? — не понял сначала Не Хуайсан, а затем хмыкнул: — Опаздывать он любит и не слушает никого, Лань-сюн, повлияй-ка на него положительно, будь добр. Про себя Лань Чжань удивился — как будто он и вправду влиял на Вэй Ина, а не просто был незнакомцем, за деньги проводящим с ним по часу несколько раз в неделю. Если подумать, это даже звучало развратно. Как всё, что было связано с этим наглецом. — Всего-то десять минут, не страшно, — опоздавший только пожал плечами равнодушно, кинув сумку на стул. — Тринадцать, — упрямо возразил Лань Чжань. Он понимал, что зря ругается и результатов это не принесет, но задний карман жег телефон с уведомлением о вечернем стриме, а до безопасной и комфортной комнаты еще добираться через полгорода. — В следующий раз просто начинайте без меня, — повторил Вэй Ин. — И давайте за дело, иначе я снова опоздаю, только теперь уже на работу! — На работу? — удивился Не Хуайсан. — В такое время? Вэй Ин от него отмахнулся, а Лань Чжань подумал: «Уж конечно, работа, как же. Небось, пойдут пить с Не Хуайсаном до утра». Хотя, младший Не ведь не был в курсе. Лань Чжаня накрыло неожиданно приятное злорадство. Не только его не пригласили, пусть даже он бы и не пошел в любом случае. Меж тем Призрак за полупрозрачной дымкой маски задумчиво зацокал. Лань Чжаня пробрало до костей. — Хмм, почему? Ну может, потому, что я люблю, — губы переместились вправо, влажно прошептав: — деньги? Люблю, — и влево, — пить и веселиться? Люблю… — Паршивец сделал призывную паузу, создав целую волну комментариев в чате, так что успеть читать всё было просто нереально. — …своих дорогих последователей… телей… телей… Его ладони коснулись ближайшей пустой бутылки, низкой, с наспех ободранной этикеткой, облепили ее с двух сторон, точно два паука, и длинные пальцы простучали нежную высокую мелодию. Лань Чжаню показалось, что его бренный дух взлетел на небеса и вернулся обратно лишь из чистейшего возмущения — какому-то умнику показалось смешным кинуть внушительный донат с предложением на эту бутылку сесть, и многие его поддержали. Лань Чжань уже строчил гневное сообщение, когда Призрак, на его удивление, хмыкнул презрительно, а затем властно взмахнул пальцами кому-то за камерой… и сверху высветилось алым: «Пользователь забанен на месяц». — Спасибо за пожертвование, ПошлаяКаракатица69, — пропел он, если такое вообще возможно шепотом. — Отправляем тебя обдумать свое поведение в уединенную медитацию, ха-ха! А мой дорогой Призрачный генерал тут просит напомнить остальным, что для подобных предложений вам стоит дождаться специального стрима 18+. Но пока — прощаем. Лань Чжань был уверен, что Призрак подмигнул в камеру, хоть этого и не было видно. Вместо лишенного глаз и носа лица-яйца он зачем-то представил хитрый прищур Вэй Ина — наверное, потому что ему самому подмигнул последним из живущих на земле именно он. Подумав, он написал: «По крайней мере, Призрачный генерал защищает тебя от проблем». — А ты, наверное, хотел бы быть на его месте? — усмехнулся Призрак, перестукивая ногтями по высокому бокалу на тонкой ножке. Звук получался прекрасный, но вопрос так раззадорил Лань Чжаня, что насладиться им толком не получилось. Он всё набирал и набирал разные варианты ответов, пока стрим не закончился. На следующем занятии Вэй Ин, зевая во весь рот и потягиваясь, так надоел Лань Чжаню, что пришлось вслух попросить его вести себя подобающе, не размениваясь на взгляды. — А? Что? Я что-то сделал не так, Лань-лаоши? Он снова широко зевнул, Не Хуайсан хихикнул, и Вэй Ин нехотя прикрыл рот ладонью. — Не легли спать, я полагаю, — холодно ответил Лань Чжань. Называть себя наставником или учителем он требовал только в крайних случаях, но отчего-то Вэй Ин принялся делать это через раз, перемежая со своим фамильярным «Лань Чжань», как будто так и нужно, будто так всё и работало. «И не научился манерам», — пробормотал он уже про себя. Сегодня они вновь отрабатывали постановку рук. Вэй Ин жаловался, что ему это уже надоело, Не Хуайсан поддакивал, а Лань Чжань вновь и вновь нудел, уже раздражая сам себя: в игре на практически любом инструменте есть первоосновы, без которых последующее обучение пойдет насмарку. — Но я ведь играю, мои руки на струнах, как же мне тогда зевать, не нарушая нормы приличия? — немного озадаченно хмыкнул Вэй Ин. — Я не настолько сильный заклинатель, чтобы уметь подавлять зов природы вроде этого! — Похоже, тебе придется изобрести новый путь совершенствования и отрастить себе третью руку, специально, чтобы прикрывать рот, — предложил Не Хуайсан со всей серьезностью, на которую был способен. — Или чтобы держать винную чашу, — поддержал Вэй Ин. Друзья снова рассмеялись, а Лань Чжань ощутил неизбежную головную боль. Она приходила с Вэй Ином и после исчезала — возможно, аллергия на людей всё-таки возможна. — Меньше бы думали о чашах, больше о музыке, — посоветовал он, сидя так прямо, что любая струна позавидовала бы такой осанке. — Разве по ночам не следует спать, а не распивать вино не пойми с кем? Он уже давно не понимал, зачем учит этих ребят — похоже, из чистого упрямства, причем с обеих сторон. Вэй Ин горячо поклялся достичь невозможного и освоить гуцинь за три месяца, Не Хуайсан отчитывался брату о каждом занятии, точно о недостижимом успехе, а тот делился похвальбой с Лань Сичэнем и меньше пилил своего младшего. Лань Чжань же полагал, что почувствует невероятный стыд, отказавшись от этих уроков, как если бы Вэй Ин победил его в поединке. Он легко мог представить себе выражение лица Вэй Ина в такой момент, его голос, когда он со смехом рассказывает друзьям о неудачнике-учителе, слишком чопорном и глупом, чтобы учить его, такого распрекрасного гения. Свои таланты игры на флейте он так и не проявил. Лань Чжань вообще догадывался, что про флейту было сказано только для красного словца, а на деле там какая-нибудь детская свистулька. Вэй Ин опаздывал на занятия, дразнил наставника и всячески систематически мешал занятиям, словно подначивая — а это ты выдержишь, Лань-лаоши, а как тебе такое, Лань Чжань? — А Лань Чжань бы хотел, чтобы распивали с ним? — улыбнулся Вэй Ин, снова облокотившись на столик для инструмента всем телом. Старенький казенный гуцинь перед ним не имел имени, но был прозван временным хозяином Суйбянем и помечен крестиком сбоку, точно игрушка в детском саду. Как нелепо. В тот вечер, наигрывая что-то классическое уже дома, Лань Чжань впервые за годы игры сфальшивил. Просто потому, что из головы не шло это глупое «хотел бы». Конечно, не хотел. Чтобы потом зевать весь день напролет, или, наоборот, валяться в постели с похмельем? После одного из слушаний, самого жестокого, брат однажды пришел на пять часов позже, с пустой бутылкой в руке и фингалом под глазом. Лань Чжаню пришлось в тот день пропустить работу, чтобы менять холодный компресс и время от времени подносить пустое ведро. Когда брату стало лучше, он извинился, но Лань Чжаня это почему-то не разжалобило — он был зол и разочарован. Ему пришлось соврать дядюшке, что Лань Сичэнь отравился едой! Он никогда не врал так откровенно, обычно достаточно было недоговаривать, как когда Цзинъи просился на студенческую гулянку после отбоя. Брата было жаль, но себя как-то… жальче. В конце концов, это брат спутался не с теми людьми — причем тут душевное спокойствие Лань Чжаня? Это неправильно, осуждал он сам себя, накладывая новый слой самобичевания поверх предыдущего. Теперь он чувствовал ненависть и негодование из-за Вэй Ина. Какое право этот парень имел ему досаждать? Разве Лань Чжань как наставник не делает всё возможное, еще и за довольно умеренную плату? Разве не подстраивается под их с Не Хуайсаном расписание? Даже опаздывая на семейные ужины и пропуская премьеры любимых видео! И всё же отказываться первым Лань Чжань не желал. Брат выглядел довольным, пересказывая подробности нового разговора с Не Минцзюэ. Не Хуайсан, по словам последнего, перестал спать до обеда и гулять до утра, чтобы успевать на занятия с Лань Чжанем. Только Вэй Ин казался темной лошадкой во всем этом — тем самым скакуном, который обставит и фаворита Лань Чжаня, и букмейкера-Не Хуайсана. *** Младшие Лани проводили всё свободное время то на учебе, то запершись у себя в попытках справиться с заданиями на дом. Ужинали все второпях, и даже кроликов кормить никто не вызывался вне очереди. Брат тоже частенько задерживался на работе — не мудрено, приближалось время экзаменов. Лань Чжань всегда радовался про себя, что не годится в учителя и может посвятить это время совершенствованию собственных навыков. Вслух такое он, конечно, не произносил, особенно при дяде. К счастью, его ученики пока не могли самостоятельно даже детскую песенку наиграть прилично, так что ни о каких экзаменах речи не шло. К сожалению, не все разделяли это мнение. К примеру, всегда такой требовательный Не Минцзюэ. — Брат, как думаешь, еще слишком рано устраивать какую-нибудь проверку знаний Не Хуайсана? Старший брат Не просил узнать, — невинно улыбнулся Лань Сичэнь, сидя по другую сторону их большого обеденного стола. Лань Чжаню очень хотелось спросить, какого такого гитарного лада друг его старшего брата будет вмешиваться в спланированный им процесс обучения. Но он промокнул губы, влажные от супа, и сказал: — На самом деле, есть один способ. Как раз накануне Вэй Ин снова совершил какую-то глупость. Во-первых, он явился на занятие с большим пакетом… мыла. Когда пакет оказался поспешно запихнут на задний ряд, чтобы не бросаться в глаза, а все шутки про «от чего ты хочешь отмыться, Вэй-сюн?» и «похвально, что Вэй Ин решил наконец заняться своей гигиеной» были отшучены, занятие началось как обычно. Но Вэй Ин не был бы Вэй Ином, не случись «во-вторых». Из бумаг Лань Чжаня — нотные тетради и рабочие документы вперемешку — случайно выпала листовка. Вэй Ин ухватил ее со стремительностью охотничьего сокола, завидевшего добычу с высоты птичьего полета. — Так-так, что это Лань Чжань от нас прячет, а, Не-сюн? — Он быстро пробежался глазами по бумажке, и пропорционально тому, как в их глубине загорались лампочки, Лань Чжань ощущал, как тучи всё сильнее собираются над его бедовой головой. Он не нашелся, что сказать склонившимся над листочком ученикам, кроме как: — Хотите поучаствовать? Наверное, это прозвучало с недоверием или даже вызовом, потому что Не Хуайсан ойкнул с паническим выражением лица, а Вэй Ин поднял глаза на учителя — и смерил таким взглядом, что стало не по себе. Но они пока и вправду не смогли бы сыграть даже на домашних посиделках, не говоря уже о выступлении на сцене. Лань Чжань — неплохой наставник, но не небожитель или чудотворец! — А достоин ли этот концерт моего присутствия? — дерзко спросил Вэй Ин, как-то странно прищурившись — как будто вот-вот то ли засмеется, то ли начнет ругаться. Не Хуайсан испуганно зыркнул на него, пролепетав: — Вэй-сюн, я еще не готов, я же гуцинь еще толком держать не умею! Может, лучше провести тот вечер с Вэнь-сюнем и остальными? — почти взмолился он. Лань Чжань опустил глаза на брошенный перед ним листок — надпись гласила: «Благотворительный концерт». Память услужливо подсказала — он пообещал прийти, но совсем забыл об этом под грузом прочих забот. Помедлив, он всё-таки осторожно возразил на молчаливую решимость Вэй Ина: — Это мероприятие для музыкантов. Посторонним участвовать запрещено. Вэй Ин непонимающе уставился на листовку. — Но ведь это ради благотворительности, так? Тогда… пригодится любая помощь? Он был прав. Перед мысленным взором Лань Чжаня возникло печальное лицо той сотрудницы администрации, которая никак не могла набрать достаточное количество номеров в срок. Чтобы провести концерт, нужны выступающие. А чтобы собрать нужную сумму — выступающие бесплатно. И к сожалению, коллеги Лань Чжаня не горели желанием тратить вечер «впустую». А Вэй Ин почему-то горел. Только что дым не шел из ушей — пока что. — Мгм, — подтвердил он устало, а затем вернул в голос привычную твердость: — Давайте пока сосредоточимся на упражнениях для пальцев рук. И урок продолжился как обычно. Но после него Вэй Ин вернул листовку с афишей и попросил: — Впишите меня, Лань-лаоши. Это совсем скоро, я понимаю, если хотите, могу скинуть вам видео, как я играю на флейте. Я хочу помочь. Лань Чжань при нем достал телефон и написал в рабочий чат — мол, может ли его ученик выступить, если он играет на флейте, а не на гуцине? Ответ пришел почти мгновенно и был вполне ожидаемым — концерт для всех, всем будут рады. Про себя посетовав, что придется целый вечер слушать ужасную игру «всех, кому рады», Лань Чжань кивнул Вэй Ину, со странным удовлетворением наблюдая, как от радости у того расцветает румянец на щеках, а стальная уверенность во взгляде плавится в довольную улыбчивость. Видимо, он собирался стоять до конца и не ожидал, что «Лань-лаоши» так быстро даст разрешение. Схватив свой пакет с мылом, Вэй Ин умчался «готовиться». Сегодня он был без собственного транспорта, и Не Хуайсан уже успел вызвать им такси. Лань Чжань зачем-то забрал листовку и спрятал в папку для важных бумаг. Она как будто протерлась в тех местах, где ее сверлил взглядом Вэй Ин, а может, просто истончилась от времени. Брату он сказал так: — Выступать Не Хуайсану пока очень рано, как ты понимаешь. Но на благотворительном концерте обещал сыграть его друг, Вэй Ин. Может, Не Минцзюэ захочет прийти и поддержать их обоих? А заодно сделает пожертвование. Лань Сичэнь остался очень доволен этим предложением. Оттого ли, что Не Минцзюэ от него отстанет, получив новую пищу для разговоров, или из-за того, что как сотрудники они могли достать сколько угодно билетов рядом и просидеть весь вечер с братьями Не. Целый вечер в компании семейства Не под аккомпанемент недостаточно квалифицированных учеников! Лань Чжань тяжело вздохнул, но обратно пути не было. Только одно грело его сердце. Призрак как раз прислал приглашение на премьеру нового успокаивающего тело и душу видео — АСМР с нарезкой мыла. Лань Чжань предвкушал интимное купание, но Призрак ясно дал понять, что с мылом не будет происходить никаких двусмысленных эксцессов, и даже выложил фото красивого резного ножа на своем канале для избранных донатеров. — Значит, ты будешь выступать не один? — Наверное, Лань Сичэнь заметил, как разгладилось лицо брата, отбросившего мрачные мысли в угоду грязным, но истолковал это иначе. — Рад, что ты нашел себе компанию среди учеников. Лань Чжань хотел было возразить, высказать всё, что наболело у него насчет недисциплинированного Вэй Ина и бестолкового Не Хуайсана, но потом подумал, что это будет звучать слишком по-детски. Наверное, даже Два Нефрита и те не блистали умениями, когда только начали музицировать. Каких таких успехов он ожидал от учеников, которые только начали постигать азы? И вместо жалоб коротко ответил: — Я тоже.