И снова здравствуй, Юньмэн Цзян

      — Как же жарко, — Вэй Усянь сидит на причале, обмахивая себя листом кувшинки. Верхние одежды валяются неподалёку, а нижняя рубаха распахнута и оголяет загоревшие плечи и грудь.       — Хоть бы ребёнка постыдился, — рядом падает Цзян Чэн, укоризненно глядящий на него, но, впрочем, нисколько не уступающий в обнажённости, — или девиц.       — Да-да, тебе того же — от него лениво отмахиваются, поворачивают голову к сидящему рядом мальчишке, — чего это ты так в одежду вцепился, а-Лин? У нас всех всё одинаково.       — М-мне не жарко, — по лицу племянника течёт пот, но снимать верхние одежды, накинутые на плечи и закрывающие выглядывающий из-под нижней рубахи торс, он не собирается, — всё в порядке.       — И ничего не нормально! — рядом вскакивают, теребят Цзинь Лина за плечи и подталкивают к воде, — Ты ещё даже не купался, а за утро, между прочим, три рыбака тепловой удар словили.       — Вот пристал к ребёнку, — Цзян Чэн кряхтит, поднимаясь, и останавливается за спиной племянника, отпихивая Вэй Усяня, — если хочешь что-то сделать, то нечего зубы заговаривать.       Дальше мир Цзинь Лина крутится-вертится, и вместо пейзажа спокойной глади воды, не тревожимой ветром, он видит перед собой зелёную муть и водоросли. Всплывает, отплёвываясь, и с горем пополам через шум в ушах слышит звонкий смех Вэй Усяня. Смаргивает воду с ресниц и ошарашенно смотрит, как Цзян Чэна, с задорными искринками в глазах глядящего на него в ответ, хлопают по плечу и спине, одобрительно вскрикивая и обещая в следующий раз последовать его совету.       Дяди, оба довольные выходкой, синхронно садятся на край пристани, свешивая босые ноги в воду. Вэй Усянь без перерывов громко восхищается находчивостью своего шиди, а Цзян Чэн только тихо что-то на ухо тому шепчет, пряча улыбку в уголках губ. И это, наверное, первый раз, когда Цзинь Лин видит такое выражение лица у дяди, вечно хмурого и нелюдимого.       — Не дуйся! — Вэй Усянь свешивается с причала, скользя кончиками пальцев по водной глади, и виновато улыбается. Ну, пытается виновато, — Цзян Чэн пообещал купить нам локв!       Вэй Усянь еле уворачивается от подзатыльника своего шиди, откатываясь в сторону, и балансирует на самом краю, пытаясь зацепиться за что-нибудь (этим чем-нибудь оказывается Цзян Чэн, которого такое положение дел не устраивает) и не упасть головой вниз. Цзинь Лин, пользуясь занятостью обоих, ныряет под воду и подплывает близко-близко, дёргая за ногу Цзян Чэна и спихивая тем самым того в воду. Ругань, обрушившаяся на Вэй Усяня, прерывается бульканьем, и уже через пару секунд возобновляется снова, только в сторону Цзинь Лина, успевшего скинуть ещё и беззаботно хохочущего второго дядю.       Но отплыть Цзинь Лин не успевает. Вэй Усянь и Цзян Чэн, с поразительным пониманием глядящие друг на друга, одновременно хватают его под руки и ныряют в воду, утягивая за собой. Благо, урвать глоток воздуха Цзинь Лин успевает, но всё равно чувствует себя ужасно обиженным, тут же вырывается из хватки и всплывает на поверхность. А стоит показаться на поверхности полностью удовлетворённым дядям — ещё и наигранно откашливается.       — А нечего ерундой заниматься, — Цзян Чэн тут же читает его игру, останавливая забеспокоившегося Вэй Усяня от похлопываний по спине, — будешь знать, как досаждать дядям.       — Кто ж нача-! — недовольный возглас глушится не менее недовольным бульканьем: в рот Цзинь Лина влетают брызги, пущенные притаившимся Вэй Усянем, — Эй!       — Ха-ха, да будет вам!       Выбравшись на берег, все трое снимают вдрызг мокрые одежды, раскладывая их на берегу. От игры в воде кожа на пальцах чуть сморщилась, потому Вэй Усянь забавы ради трётся подушечками о щёки Цзинь Лина, попутно рассказывая историю о призраке, питающемся сморщенной кожей утопленников… Пытаясь заглушить его слова, племянник что есть мочи кричит: «вздор!», распугивая трудящихся в поле девиц. И раздражая Цзян Чэна, у которого чуть ли не глаз дёргается от постоянных косых взглядов в их сторону. Но только он собирается в привычной манере выругаться, как его прерывает Цзинь Лин, заранее спрятавшийся за Вэй Усяня:       — С тебя локвы, дядя.       Солнце за горизонт провожают заливистый смех и недовольное бурчание.