Вечная любовь

            Неделей ранее.       Гена Юрский шагал домой после тренировки. В ушах гремела музыка, настроение отличное, парень был доволен сегодняшним спаррингом, хотя и номинальной, но победой. Ещё к настроению шёл бонус от младшего брата, он выиграл первое место в областной математической олимпиаде. «Хоть и курит, стервец, но пацан растёт толковый!» — с улыбкой подумалось Гене. Вдруг музыка в наушниках замолчала. Юрский достал телефон с кармана куртки.       «Чёрт, сел, зараза… Эх, придётся остаток дороги идти в тишине…» Генка вытащил наушники из ушей, скрутил проводки и пополнил в кармане коллекцию, пока, бесполезных гаджетов. Со вздохом «эх», поправил рюкзак на плече, поёжился от морозного воздуха, «скоро зима», и продолжил путь к дому.       Улица с односторонним движением. По обе стороны от дороги расположились, как игрушечные дома, обнесённые разнообразными заборами, тонущие в голых плодовых деревьях и кустах. И только единичные собаки брехали за рабицей и бетоном, встревоженные одинокими шагами.       Фонари, асфальт, лай четвероногих… свет мигнул и погас. Улица погрузилась во тьму, даже гавканье утихло. Дорогу освещала луна и то там, то здесь окна домов.       «Твоюжмать! Ещё и света нет! Что ещё, НЛО приземлится?!» — сетовал Генка, более внимательно всматриваясь на асфальт под ногами, чтобы не влететь в скрывающийся в темноте «раздолбыш» дороги.       За спиной послышались быстрые шаги и тяжёлое дыхание. В мозгу, что-то щёлкнуло — опасность! Откуда это чувство всплыло не ясно. Но тело приготовилось отражать нападение. — Любимый, не хочешь подождать меня? — голос говорившего скребанул по внутренностям, настолько он был неприятен. Генка резко развернулся, остановился, вытащил руки из карманов. — Старичок, ты, видимо, рамсы попутал? Какой я тебе любимый? Из темноты вынырнула худощавая фигура, попав в отсвет лившегося света из окна.       «Обман зрения, что ли?» — промелькнула мысль у Гены, так как глаза у этого типка, сверкнули как у кошки в темноте. — Эх, Ваня… Ваня… — покачал головой чел, держа руки за спиной. — Любезный, вы ошиблись, я не Ваня! — Каждый раз одно и тоже… Тот не Саша, ты не Ваня… — покачивая капюшоном и приближаясь ближе, бубнил, кажется сумасшедший. — Шёл бы ты, дядя, своей дорогой… — посоветовал Гена.       Фигура метнулась к Генке так быстро, что если бы не внутренняя собранность… Юрский, уходя в сторону от нападающего, пропустил с боку руку с ножом, отклоняясь. Перегруппировался, крутанулся и ударом ноги заехал, со всей дури, в грудную клетку умалишённого. Хилая фигура оторвалась от земли, взлетела в воздух и впечаталась в чей-то бетонный забор. Раздался квакающий звук из рта агрессора, глухой «шмяк» тела и лязг металла об асфальт.       Как по волшебству зажглись фонари, давая возможность детально рассмотреть лицо этого сумасшедшего маньячилы и разделочный нож на дороге. Генку запоздало заколотило, он сорвался с места и побежал. И только за закрытыми дверями дома, он дал себе слабину… потеряв сознание. Но перед этим он отчётливо услышал вопль матери: — Кро-овь! Гена… Геночка… Скорая-а-а…       Очнулся он уже в больнице. Рядом стоял мужчина, среднего возраста, в больничной униформе. — Ну, молодой человек! Вы родились в рубашке! Ещё пару сантиметров и прощай молодость… Слава богу, удар пришёлся в основном в мягкие ткани… в опасной близости от печени. Видать хороший у тебя ангел хранитель! Как себя чувствуешь? Сможешь отвечать на вопросы? — Могу. — прохрипел и откашлялся Генка. — Вот и ладушки… — похлопал врач по лежащей руке раненного. Открыл дверь, выглянул в коридор. — Господа полицейские, больной готов ответить на ваши вопросы, но не переутомлять! Парень только в себя пришёл! В палату зашли два мужика в гражданке с папочками, предъявили удостоверения, представились. Врач откланялся, взяв обещание с сотрудников полиции, не сильно загружать раненного и ушёл из палаты. И понеслось… «Во сколько, откуда, как выглядел…» Особенно засветились лицами, когда Генка сказал, что очень хорошо рассмотрел нападавшего. Записали, подписали, захлопнули свои папки, пожелали скорейшего выздоровления. И, конечно, надежду на скорую встречу и помощь в составлении фоторобота. Потоптались и ушли. «Охренеть!» — прокручивал случившееся Генка в голове. — «На меня напал тот самый маньяк! Господи спасибо, спасибо, что уберёг…»

***

— Давайте, рассаживайтесь. — в кабинете Григория Сергеевича Убойного, намечалась летучка. — Доброе утро всем! А доброе оно по всем фронтам! — Григорий Сергеевич, мы чего-то не знаем? Вроде бы ничего нового в подвижке дела нет, ничего не произошло… — спросил один из оперов. — Ещё чего не хватало! Достаточно того, что имеем. В общем, ребятки, есть хорошие новости и ниточки! И тянутся эти ниточки из города N. Но! Но нужно опросить ещё раз потерпевшего, как его там… — Григорий полистал свой ежедневник. — О! Юрский Геннадий Владимирович, двадцати лет от роду, учащийся спорт института. Его сегодня выписывают. Ваше дело, составить фоторобот! А потом я уже дам вам ц/у. Всё ясно? — Так точно! — раздался не стройный хор голосов. — Чего сидим, кого ждём?! Марш выполнять! — замахал руками начальник на оперов, типа, «кыш-кыш-кыш». Загремели стулья и народ покинул кабинет. Григорий взял телефон. — Алло, сына? Вы можете ко мне в отдел подскочить часика через полтора-два? — … — Вот и ладушки, жду! — Убойный потёр руки одна об другую и нажал, с довольной физиономией, селектор. — Юленька, принеси-ка мне все текущие дела по серийнику, начиная с 1988 года. — … — Спасибо.       А через два часа был составлен фоторобот. На котором был изображён уроженец города N, господин Ветров Игорь Павлович, 1968 года рождения. Постаревший, но всё же узнаваемый. И это стало отправной точкой к задержанию серийного убийцы.

***

А в это время, где-то в городе, медленно передвигаясь по кухне, хромал и хрипел зверь в человеческом обличии и не чувствовал, что у него на хвосте уже висят гончие псы. — Ссу-ука-а… как же больно… Тварь… так мне с ноги… рёбра сломал… Ненави-иж-жу-у! — взвыл в полный голос Ветров и тут же скрючился от боли у стола. Но на его лице не было выражения боли, только ненависть. Рот с тонкими губами ощерился в злобной гримасе и создавалось впечатление, что зубы неимоверно большие, как в пасти хищного животного. Из впалых глазниц и сведённых широких бровей к переносице, собранной в складки на крючковатом носе, сверкали безумством глаза.

***

PV Романа.       Время бежало, накручивая дни, как нить на веретено. Дела детективные отошли чуток на задний план. У нас с Женькой появилась своя личная жизнь. Друзьям не открывались. Решили, что пока повременим. Почему? Сами не знаем. Страх неприятия? Есть такое. Можно миллион причин найти. Просто пока решили оставить всё, как есть.       В общем, мы с Женей, как-то в раз перебрались в мою квартиру и появлялись по вечерам в выходные дни в доме родителей. Ужинали, общались и по молчаливому согласию предков сваливали, уже на нашу отдельную жилплощадь.       Ветров провалился, как сквозь землю и себя не проявлял. Может сдох? Слабая надежда… ну а вдруг?! Но со всей вероятностью можно сказать, видать хорошо ему досталось от не состоявшейся жертвы. Хотелось бы, чтобы он остался там, где зарылся и уже не выползал!       Воскресенье. Солнечное утро, за окном во дворе трава, усыпанная белым кружевом инея. Ветки деревьев облюбовали две вороны и обменивались сплетнями между собой. «Кар, да кар.» По тротуару скакали воробьи наперегонки с голубями — кто-то насыпал щедрой рукой пшена. Выла-орала чья-то автомобильная сигнализация… А в нашем личном раю тепло, уютно, пахнет кофе и горячими бутербродами. На часах одиннадцать часов. Если бы зверски не захотелось жрать, то мы бы с Женькой так и валялись в постели. И как бы не хотелось заняться чем-то очень интересным… Но… Но одной любовью сыт не будешь!       Сидим на кухне за столом, напротив друг друга и обменивается взглядами. — Чем займёмся? — спрашивает Женя, игриво двигая бровями и хитро щурясь, пряча улыбку за чашкой с кофе. — Н-у-у… — решил поддержать шутливое настроение любимого, делаю как можно серьёзней лицо. — Думаю, нужно полистать конспекты… — Рома! Какие конспекты? Утро на дворе! — вскинув брови и расширив в возмущении глаза Женя. У него даже моська вытянулась от перспективы засесть с утра за уроки. Я не выдержал своей роли и провалил свой мини спектакль. Сначала фыркнул, а потом натурально заржал. За что получил комком смятой салфетки в лоб, с воплем «ах, ты…?!» Со смехом поднял руки вверх, в знак капитуляции. — Всё, всё! Сдаюсь! Уроки после, а сейча-ас… — делаю театральную паузу. — Чего сейчас? — нетерпеливо перебивает Женя. — А сейчас… — тянусь к нему через стол и чмокаю в нос. — Сейчас мы пойдем в душ! — О-о-о… И чем мы там займёмся-а…? — поймал игровую волну мой любимый. — Да вот… Хочу мыльные пузыри попускать… — Ро-ома…! — Пошли! Любить тебя буду! — Да-а-а? Хм… Ла-адно… — и Женька делает вид, что ему до фанаря, а сам лыбится. — Эх, придётся идти… так не хватает тёплой водички-и… И-и… — И-и? — Жарких объятий! За мной! — командует Женя. А я чё, ничё! Бегу!       Женька удаляется в сторону ванной, виляя задом, маня меня, в полоборота, рукой и томно протягивая «дорого-ой…» Догоняю, хватаю за его вертлявую задницу, чем вызываю у него взрыв смеха.       Проскальзываем, этаким паровозиком, в обитель омовений. Срываем с друг друга одежду, попеременно обмениваясь лёгкими касаниями и ныряем в душевую кабину. Горячая вода. Пар. Наши вздохи. Звуки поцелуев, шёпот «Рома… Женя…» и в унисон «люблю».       В общем, полдня просидели на диване у телевизора, потом набег на кухню… конспекты и ритуальный поход на ужин к предкам.       Возвращаясь поздно вечером домой, у меня закралось чувство тревоги и походу не только у меня. Женька схватил меня за руку. — Жень, ты тоже это чувствуешь? — шепчу. — Будто, что-то липкое прикасается… Ром, ощущение чужого взгляда… — зашептал в ответ Женя. — Ш-ш-ш… идём и делаем вид, что всё нормально. Дома родителям отзвонимся. Вроде бы и взрослые мужики… но страх… Может он из прошлых жизней записался на подкорку памяти, но мы, с Женькой, так и не расцепив рук, в полном молчании дошли до дома и выдохнули только когда оказались в спасательном тепле нашей квартиры. — Чёрт! Лучше бы на машине поехали. — Кто же знал…? Погода такая была отличная. Грех было не прогуляться… — Всё верно… — я обнял своё чудо и крепче прижал к себе. — Выходит он нас как-то выследил? — Выходит… Надо предкам звонить.       После разговора с Гришей, слава богу он не стал говорить, что нам показалось. Было решено поставить за нами наблюдение. Мы не спорили.       Понедельник. Учёба. Подходим к институту и уже из далека было видно, что Данька чего-то жуёт и оживлённо что-то втирает Серёге. Маринка бросает снисходительные взгляды «ах, боже мой, какие дети.» — О! Пацаны! — нас заметили. Жмём друг другу лапки, Марину чмокаем в щёчку. — О чём снова спор? — спрашиваю этих двоих вечных спорщиков и начинаю лыбится глянув на Марину. Она закатывает к верху глаза, зыркает на Даниила, затем проводит ребром ладони себе по шее. — А чё? — возмущается Даня. И в один голос с Серёгой. — Кормят всякой отравой! Нацию истребляют! — эти двое посмотрели на друг друга, а хохотали мы уже все вместе. Всей компанией вытираем слёзы смеха и двигаем за знаниями, в святилище «Альма-матер». — Так о чём всё же был спор? — интересуется Женя. — О! Ща расскажу! — орёт Даня. Глаза вытаращил, морда зверская… Сейчас, что-то выдаст… — Так говоришь, будто угрожаешь! — хохочу. — Так и веселья было мало! Я же говорил, что подцепил деваху из педа? — Валентину? — уточняю. — Не-э… Эта была на прошлой неделе… Эту Ленкой зовут. — Ну ты и ловела-ас…! Меняешь девчонок, как носки! — Сами они меняются! После первого свидания сливаются! А я их в кафе и то, и сё… — Жрёшь, что попало, потом на горшке сидишь… И правда, чего это они сливаются? — подколол Сергей со смехом. — А я чего виноват, что нас… — Да-да-да… нацию губят… — Ну, да! И не перебивай меня, Серый! Я рассказываю, может, про самый худший день в моей жизни! Серёга с довольным лицом, поднял руки вверх. — Ага, значит. Пригласил я эту Ленку в кафе «Берёзка»… — Фу-у… Там же готовка дерьмо! — говорю. — А я чё? Она сама предложила! Вот значит, зашли мы, заняли столик, сделали заказ… Вернее она сделала, как завсегдатая. Не, жаркое было ничё так… в принципе… Перца с приправами переборщили чуток, а так вполне съедобно. Поели значит. А она такая, «а давай возьмём на десе-ерт…» Не, поняли — десе-ерт! Короче, заказали йогуртовый торт. Это она тоже посоветовала. Я себе два куска и она два! Прикиньте?! В общем, к торту взяли кофе. Поели, попили, потрещали и пошли погулять. Иду я значит и чую-у… — на этом слове Данька построил такую морду, типа сейчас будет сюрпрайз! — Чую у меня пузо раздувается-а… Короче, я по быстрому с ней распрощался и домой! Хорошо недалеко было! Ох, наро-од… — теперь Даня построил скорбное лицо. — Если бы вы знали, что со мной бы-ыло-о… Блевал я знатно, а под конец, вообще, обосрался… — Чё в первой что ли? Ты всё время серишь. — делаю вывод. — Так я обосрался… в штаны! Пока блевал, понос пробрал. А пото-ом… — орёт этот кулинарный гурман. — А потом прозвенел звонок и в аудиторию припёрся препод! — и это уже сказал преподаватель. Мы дружно заткнули, кто как, себе рты и краснея лицами пытались не заржать в голос. А этот чудилка ещё и шепчет, мол, потом доскажу. Охренеть! Эта не вся история!       После пар пошли в наше кафе, где эпопея Даниила имела продолжение. Только уселись с чашками чая и пироженками, а кто и не только с чаем и сладостями, не будет показывать пальцем, Данька откусив почти пол пирожка, зашептал: — О-о-о… как мне было пло-охо-о… Штаны с себя снимаю, а меня выворачивает! Я булки сжал, а оно того! Ели-ели простирался и помылся… Сижу, значит, на унитазе, а перед мордой ведро… Я эту Ленку с «Берёзкой» никогда не забуду! Желудок промывали и ещё… стыдоба-а… Клизму сделали! Пятница и выходные, коту под хвост! Я почти сутки под капельницей был! Отравился я. — Ага, а то не понятно. — сострил Серёжка. И поучительно. — А я говорил, не жри всё подряд! — Да, кто же знал, что они просроченными продуктами людей травят! Травушкой-муравушкой замаскируют тухляк и вот вам блюдо дня! Буду жрать только в нашей кафешке! — Хоть одна мудрая мысль! — улыбнулся Серый и потрепал чёлку Даньке. — Горе ты наше обжористое…! — Ы-ы-ы… — довольно протянул Даня.       И вдруг я получаю тычок в бок. Смотрю на Женьку удивлённо, чего это он? А Женя махает головой в сторону Маринки. А у той её фирменный, жуткий взгляд в никуда… И «на» нам в лоб словами, голос низкий такой… Жуть… — Рома за вами с Женей ходит зло… Не ходите по вечерам по одному. Зверь вышел на охоту. Он жаждет крови… — потом помаргала и уже с осмысленным взглядом на нас смотрит. — Ребят, а когда вы нам собираетесь сказать, что вы вместе? Мы с Женькой аж воздухом подавились. Что-то сейчас будет… А вот хорошее или плохое…? — Чего, серьёзно вместе? — это Данька. И моська такая довольная, хитрая… — В смысле вместе? — подключился Серёга. Молчим. — Вы вместе, в смысле, как пара? — опять Даня. У Серёжки большие глаза и открытый рот. Женька порывается, что-то сказать, но я останавливаю его, беря за руку. — Ну, если пара? Что, дружить уже с нами не будете? — с вызовом спрашиваю. — Эй, ты чего? Сбавь обороты! Я вон, без конца сру, ты же со мной дружишь и не отворачиваешься! — Ну это другое… — оправдываюсь. Маринка навела шухер, облокотилась об стол, подпёрла ладонью подбородок и с хитрым, удовлетворённым лицом, ждала результата от своей выходки. — У вас, в натуре, любовь? — Серёга. — Любовь. — смотрю ему в глаза. — А чего скрывались? Мы же вроде бы друзья-а…! — Просто… не знали, как отнесётесь… — подал голос Женька. — Я не гомофоб. И вообще, у меня сосед гей и живёт он со своим парнем, лет пять точно! Хороший мужик и работает он, на секундочку, в ОМОНе! — выдал инфу Серёга на одном дыхании. — А у меня брат гей. — с улыбкой поделился Данька и пожал плечами.       Вот так открываются тайны «Мадридского двора»! — Я знала, что всё будет хорошо. А сколько жизней вы вместе? — вот это выверты выдаёт Марина и главное глаза, такие хитрющие и довольные. Офигеть! — Много, очень много. — со вздохом признаётся Женя. — В смысле, сколько жизней?! — в один голос завопили Данька с Сергеем, даже люди обернулись к нашему столику. — Тихо вы, крикуны! — шикарно на них Маринка. Даня отмахивается от неё рукой, «отстань» и наклоняется ближе к нам с блестящими, любопытными глазами: — Расскажете? — шепчет. — Расскажем. Если не примете за сумасшедших. — Не-не-не… — замотали головами друзья. И три пары вопрошающих глаз уставились на нас с Женей.       Мы обменялись взглядами с моим любимым и начали свой не короткий рассказ. А в конце его услышали лишь одно слово «офигеть». — И вот, что? Прямо всё помните? — любопытный Даня. — В основном моменты смерти, а вот предыдущую почти всю. — Охрене-еть…! Вот и не верь после в переселение душ! А оно всё правда! — Так этот маньяк… Сколько же он парней за свои жизни порешил?! — Сергей в шоке. — Много. — Ребят, не ходите вечерами по одному. Он вас видел и теперь не остановится. — просит Марина. — Мы знаем.       Мы знаем. Но знать мало, нужно быть осторожными и не доверять чужим. Даже если вас защищают. Но именно в том, что мы чувствовали защиту и была наша слабость. Мы потеряли бдительность. Расслабились. Идиоты.