Eternity

Всё шло наперекосяк. Галлюцинации не оставляли в покое ни минуты. Канде нужно было сконцентрироваться на реальности, но теперь он едва различал, что из этого действительно реально. События прошлой и настоящей жизни смешались в единый поток, отчего у него постоянно болела голова. А ещё безумно болели руки. Стигматы кровоточили и зудили, и Канда расчёсывал их. Зато боль чётко давала понять, что он всё ещё жив. Раз. Девушка из прошлого счастливо смеётся, он чувствует, как ветер обдувает его щёки, и тоже хочет смеяться. Это длится лишь мгновение, а затем Канда вновь видит Уолкера, который тоже не в лучшем состоянии. У того своих тараканов вагон, и разобраться им двоим со своими проблемами уже представляется практически невозможным. Затем Канда вздрагивает: за плечо ледяной рукой его хватает Алма и кричит на ухо изо всех сил. Он кричит: «Это ты во всём виноват», — и Канда не может шевелиться, словно что-то незримое сковало его. Алма плачет, но его голос выражает чистейший гнев и ненависть. Алма ненавидит его. Два. Канде снится (или это не сон?), что Уолкер пытается задушить его. Он шепчет: «Если бы не ты, сраный Ной не вылез бы наружу», — и Канда, смотря ему прямо в глаза, с ужасом понимает, что они не золотистые: уолкеровские. Уолкер ненавидит его. Жмёт горло и смотрит так, что Канда и сам верит в свою вину. В глотке жжётся от нехватки воздуха, а шея передавлена настолько, что уже почти не чувствуется. Алма появляется из темноты и довольно ухмыляется. Ему нравится смотреть, как краснеет лицо задыхающегося Канды и как мутнеет взгляд, нравится слышать хрип. Алма тянет руку и высыпает ему на лицо лепестки лотоса. Едва коснувшись кожи, они распадаются в пыль и забиваются в рот, ноздри, и это омерзительное ощущение остаётся привкусом даже тогда, когда Канда просыпается (или засыпает?). Кровь хлещет из стигмат, Канда чувствует слабость в теле. Силы медленно покидают его, и он почти хочет умереть. В затуманенном сознании мелькает мысль: «Нельзя оставлять Шпенделя». Он пытается подняться с постели, и, кажется, он в реальности. — Юу… Девушка ласково касается его щёки и проводит большим пальцем по скуле. От неё лучится тепло и спокойствие, Канде наконец становится хорошо. Он поддаётся влиянию и прикрывает глаза. А спустя пару мгновений острая боль в животе (действительно?) отрезвляет. Уолкер смеётся и прокручивает Муген, что пронзил насквозь брюшную полость Канды. Это его месть: три.