Black Baccara

      Ханахаки — человеческая болезнь, симптомы которой наблюдаются только у безумно и безответно влюбленного человека: приступы острой боли в груди; сильный болезненный кашель; откашливание лепестков или целых цветов. Если наблюдается последний признак, то у человека наверняка болезнь ханахаки. Поначалу состояние можно принять за банальное поражение дыхательных путей. Когда наружу вырывается «цветочная» рвота, ошибиться с диагнозом просто невозможно.       Никогда не интересующийся всякими болезнями подросток впервые узнал о «цветочной» когда, в очередной раз придя поздно вечером домой после собрания Тосвы, откашлял окровавленный черный лепесток. На тот момент ему казалось, что ничего страшнее в его жизни быть не может. Однако, после просмотра результатов, которые выдал Интернет по запросу «откашлялся лепестком цветка», Такемичи понял, что хуже все-таки имеет место быть.       Всего месяц назад, отходя от, казалось, уже обыденной для его жизни драки, в которой он, естественно, получил на орехи больше всех, неожиданно на его голову снизошло озарение — он влюблен! И не в абы кого, а заместителя главы Тосвы Кена Рюгуджи, по кличке «Дракен».       Вроде не должно быть все настолько плохо. Но, увы и ах, может и даже будет, ведь Дракен любит младшую сестру Майки, Эму. Да, даже не знай этого факта, Мичи не было бы легко от слова совсем. Как он мог так предать Хину, ради которой столько раз прыгал в прошлое, стараясь изменить её, а в последствии и многих других, жизнь? Как жаль что, чему суждено сбыться — того не миновать.       И вот сейчас, сидя на пороге собственного дома и глядя на лепесток в своих руках, Такемичи Ханагаки осознал насколько же будет короткой и несчастной его жизнь. А ведь он так мечтал спасти Хинату Тачибану и своих друзей, жениться на ней, завести детей и продолжать собираться весёлой и шумной компанией у кого-нибудь дома и обсуждать дела, прошлое! Очередной облом сбил с него спесь.       Решив не заострять на всем этом внимания, он прошел в свою комнату на втором этаже, попутно снимая с себя форму банды, в которой был сегодня на собрании. Не найдя в себе сил ни на поход в ванную, ни на поиски пижамы, ни на складывание вещей аккуратной стопочкой на стул возле стола, парень завалился на свою мягкую и, одновременно с этим, холодную постель, забываясь крепким сном и не замечая ночного кашля.

***

      Когда блондин проснулся лучи солнца уже мягко освещали его комнату, пробиваясь сквозь светлые занавески. Сначала ему показалось что все, в принципе, как всегда. Лишь несколько черных ошметков цветка по обе стороны от его головы сбили его с этой мысли.       Нехотя сев на постели, Такемичи вспомнил вчерашнее возвращение домой, и с душераздирающим стоном опустил босые ноги на холодный пол. Приятная прохлада, идущая от светлого дерева, остужала горячие со сна ступни освежая и, тем самым, помогая окончательно проснуться. Недолго думая он оторвал свое тело от такой сейчас теплой и манящей кровати и пошел на кухню — готовить себе завтрак, даже не вспоминая о том что нужно было идти в школу. Важнее всего, на данный момент, было наполнение желудка чем-то съестным за тринадцать-то часов собрания, прогулки домой и последующего сна.       Готовка выдалась не самой легкой за годы его одинокой жизни: желудок бурчал, кашель с чертовыми лепестками донимал, легкая тянущая боль в области сердца периодически простреливала все его естество. Казалось, что может ещё более осложнить утренний прием пищи? Правильно. Мимолетное воспоминание о тонких, бледных губах на юном, но уже таком суровом, лице, прядка светлых волос, спадающая из общей массы на правый висок, ширина надежных плеч, укрытых, чаще всего, черным хаори с белым геометрическим рисунком. Мечтательно закрыв глаза, парень промахнулся ложкой, пронеся еду мимо рта и роняя все на свое обнаженное плечо.       Чертыхнувшись, он подорвался с места и, наплевав на все, понесся ракетой в ванную комнату, принимать теплый душ и снимать такой приятный, но болезненный стресс.

***

      Ближе к обеду ему написали Аккун и Чифую. И если первого интересовало почему же тот не пришел в школу, то второй приглашал сходить прогуляться вечером. Такемичи решил сейчас ничего не отвечать Сэндо, а у Мацуно спросил где и когда они встретятся, после чего завалился на кровать с намерением ещё немного подремать.       Спустя часа полтора его дневного сна телефон где-то под подушкой завибрировал и ему пришлось, отнюдь не легко, проснуться. Его зам написал, что прямо сейчас зайдет за ним и ему лучше быть собранным в течении пятнадцати минут.       С громким воплем Мичи подорвался и начал бегать по комнате, пытаясь придумать в чем пойти. В итоге выбор остановился на привычных широких и черных штанах, и такого же цвета футболке с каким-то затейливым принтом на спине.       К приходу партнера он уже натягивал обувь в прихожей, поэтому, не задерживаясь, они пошли гулять. Единственное, чего наш герой не учел, так это преследующий на протяжении всей прогулки, разрывающий легкие кашель. А как было сложно прятать цветы от вечно переживающего друга!..       Неожиданно, собираясь пройти мимо какой-то детской площадки, они наткнулись на предмет воздыхания Ханагаки, который пристраивал главу их банды на качелях. Со стороны это выглядело безумно мило и сердце Такемичи пропустило удар. Когда же Рюгуджи повернулся в сторону и окликнул их, Мичи стало немного боязно. Вечно пронзительный взгляд черных глаз будто собирался дыру в нем прожечь.       Компания молодых людей хорошо посидела на той площадке, общаясь на самые различные темы, но всему приходит конец. Вечером уже было не так тепло чтобы продолжать прогулки в легких вещах. Парни, правда, предлагали зайти к Такемичи дабы продолжить посиделки, но тот впервые отказался, ссылаясь на ужасную сонливость и что сразу по приходу домой завалится спать. Кенчин и Чифую как-то странно на него посмотрели, будто говоря «На первый раз сойдет, но не думай что в следующий раз отоврешься», а Майки всегда было море по коленку, поэтому он не заметил странности и, заползая на спину Дракена словно обезьянка на дерево, попрощался с самым младшим из их компании блондином.       Когда остальные ребята разошлись, Такемичи постоял ещё немного на том месте, поглядывая в сторону дорожки, которой увел Дракен главу, и пошел домой, периодически покашливая и сплевывая прямо на асфальт цветы. Сраный кашель не оставлял его от слова совсем, а взгляды Чифую во время общения с зам.главой и Майки становились все тяжелее. Чувствуется, что ближайшие несколько дней разговора с другом ему не избежать.

***

      Очередное собрание свастонов постоянно прерывалось кашлем. Надрывным, с хрипами и бульканьем. Источник же данных звуков, окруженный членами банды, стоял бледен, ни жив ни мертв от такого пристального внимания. Когда на тебя смотрит пятьдесят пар глаз и выжигают своими взглядами дыры в твоем лбу — не очень удачная идея кашлять тупыми цветочками. Кровавыми, мать их так, черными розами. А спрятать последствия своих покашливаний это вообще отдельный номер. В кулаке собралось уже штук десять миниатюрных бутонов, а места-то теперь и нету.       И сходить-бы Ханагаки в больницу, но что толку-то?       Вот и стоит теперь с холодной испариной на лбу, упрямыми отблесками синевы в глазах и судорожно поджатыми губами. Майки, перебиваемый до этого звуками, исходившими от капитана первого отряда, продолжил вещать о какой-то будущей стычке, опасливо косясь на Мичи: вдруг снова не даст нормально договорить? Однако, сцепивший до скрежета зубы блондин больше не издал и шороха, давясь тупыми цветами что всё лезли в глотку.       Капитаны остальных отрядов давно уже не смотрели в сторону главы, наблюдая за товарищем. Их уже ничего не могло остановить от расспросов, как и замов, стоящих рядом с ними. Так что, как только собрание объявили оконченным, Чифую подхватил своего партнера под локоток, лишь бы не удрал, и потащил в сторону дома Ханагаки, кивая остальным их друзьям идти за ними.

***

      Оказавшись на кухне, не предназначенной для такого количества народа, ребята разместились кто куда: Улыбашка и Злюка залезли на подоконник, отодвинув светлые занавески; Чифую, Мицуя и Такемичи сели на стулья вокруг стола, а Хаккай на пуфик возле холодильника. Единственными, кто не пришли на такое мини-собрание, были Дракен и Майки, которые поехали домой к Сано — Эма требовала вернуться к ужину.       Начали разговор с отвлеченной темы, давая время Мичи морально подготовиться к допросу, но спустя жалких десять минут обсуждения какой-то новой манги о байкерах ребята не выдержали. Град вопросов хлынул со всех сторон, не давая и слова вставить. Когда все затихли, наговорив все о чем думали, блондин заговорил:       — Народ, я просто немного простыл, понимаете? Есть такая вещь — обычная простуда. Вы ведь слышали о такой, да? Пару дней дома посижу и все пройдет.       Никого такой ответ, естественно, не удовлетворил, однако, видя отнюдь не радужное настроение героя, не настаивали. Посидев такой уютной компанией ещё добрых три часа все стали расходиться. И хвала Ками, думалось Такемичи, ведь ещё хоть десять минут и кашель терпеть стало бы уже невозможно.       Проводив ребят, Ханагаки решил, что больше не будет ходить ни на собрания, ни в школу. Оно ему было уже без надобности, а волновать друзей и знакомых более сильными приступами не хотелось от слова «совсем». Прошелся по дому, зашторил все окна темными портьерами и только после этого побрел к себе в комнату спать. Вещи были брошены как и до этого.

***

      Таким образом минуло две недели. Жить затворником выходило легко, однако усугубляющиеся симптомы болезни все больше мешали дышать, а отхаркиваемые бутоны достигли средних размеров. Телефон выключен, везде разбросаны цветы, пакеты с мусором у порога. От походов в магазин спасали запасы лапши быстрого приготовления. Друзья и Хина приходили очень часто: стучались в дверь, кричали с улицы, названивали на домашний. Игнорирование такого искреннего переживания со стороны близких людей далось тяжело. Бывает скучно, но в целом неплохо.

***

      Он пару раз приходил один. Без Майки, Чифую, Хаккая и остальных. Он просто стучал. Не до выламывания двери с петель, но довольно-таки ощутимо. И каждый такой чертов раз Такемичи сидел прижимаясь спиной к той самой двери и слушал. Угрозы, просьбы, сбитое дыхание, новости о происходящем снаружи. Слушал, сжимая майку на уровне груди и цепляясь одной из рук за косяк, лишь бы не обернуться, не открывать. Он не сдерживал буханье зная: снаружи все прекрасно слышно. И тогда Кен в своей привычной манере умолял выйти, признаться что происходит.       В предпоследний свой визит высокий блондин с драконом на гладко выбритой левой стороне головы услышал всего одно слово: «Ханахаки». На вопрос «Кто?» по ту сторону двери так и не ответили.

***

      Спустя месяц такой жизни Такемичи Ханагаки, Плаксивый Герой Токийской Свастики, понял — это его последние день-два. Дышать уже практически было невозможно, боль в сердце стала до безобразия невыносимой. Спускаясь из своей комнаты и топая в прихожую, он знал что это последний день когда он сможет услышать Дракена. За все это время у них сформировался своеобразный график посещений — тот приходил каждые три дня. Сегодня тот должен был придти и блондин решил впустить его, чтобы увидеть в последний раз. Посмотреть черные глаза, проследить за колыханием свисающей прядки, контуром тонких губ и острого подбородка. Взглянуть на крепкие предплечья и попросить обнять в надежде, что ему не откажут.       И вот, слыша тихий характерный стук, Мичи подходит к двери и медленно отворяет такую, теперь уж, тяжелую для ослабленного болезнью тела. Видя напротив ошеломленное, но не менее любимое лицо, он тихо прошелестел «Входи», мученически улыбнувшись. Осторожные шаги отдались теплой волной на сердце. Пройдя в гостиную, Кен усадил младшего парня на диван, а сам раскрыл портьеры позволяя солнцу заглянуть в мрачную комнату и осветить её, открыл окно чтобы свежий воздух позволил дышать свободнее и присел рядом с блондином. Он боялся, очень боялся резко двигаться — настолько болезненно и хрупко сейчас выглядел его друг. Осмотрев при свете помещение он, какое странное совпадение, увидел свежие и высохшие бутоны любимых черных роз с бордовыми потеками.       Не выдержав давящей тишины Такемичи заговорил первым:       — Кажется, это наша с тобой последняя встреча, — сипло, с непривычки, еле выталкивая из горла слова.       — Почему ты просто не признался тому, из-за кого это все началось? — Не глядя, чтобы не испугать яростью в глазах. Кто вообще может не замечать чувства такого солнышка? Кто посмел довести его друга до такого состояния? Убить сволочь!       — Этот человек… Он, словом, уже влюблен. Взаимно. — Чуть переведя практически отсутствующее дыхание.       Сидеть было совсем уж тяжело. Тело не слушалось и едва ли не клонилось в разные стороны, пытаясь приземлиться горизонтально, но Ханагаки удерживал его остатками силы воли.       — Обнимешь меня? Напоследок… Что-то захотелось вдруг чего-то теплого перед финалом.       Дракен, ничего не говоря в ответ, с силой притянул к себе не сопротивляющегося парня и вцепился руками в футболку Мичи, словно утопающий в спасательный круг. Герой обнял его за шею и, предчувствуя последний свой вздох, обессиленно шепнул на ушко три заветных слова, после чего обмяк безвольной куклой в крепких руках.       Соседи Такемичи Ханагаки ещё долго вспоминали пробирающий за душу вой, словно у дикого животного отняли что-то ценное. Также они помнили как группа подростков-хулиганов своими силами хоронила друга, так-как родители даже не приехали отправить сына в последний путь. Дом стоял все так же усеян иссохшими цветами. Символ чистой и искренней любви тронуть не посмел никто.       И только один молодой человек приходил каждый день. К надгробию, с выцарапанным «Лучший друг, товарищ, возлюбленный». Он сидел, стоял, падал на колени и все так же приходил навещать парня, который любил его со всем своим огромным сердцем, извиняясь.