Smoke on the water

      В помещении пахнет дорогим табаком, древесиной и, кажется, недавно открытой бутылкой коньяка, которая сейчас покоиться на полке из тёмного дуба. Громадные окна зашторены плотной тканью, оставляя комнату на съедение мраку. На полу расстелена шкура уже давно убитого медведя, а по углам стоят горшки с растениями, похожими на монстеру. Посередине комнаты находится массивный стол, стóящий примерно столько же, сколько автопарк в гараже двухэтажного дома. За поверхностью начинается возня и крупная фигура поднимается с кожаного кресла, отодвигая его, и этим царапая паркет.       — Вот этот человек. Убери его, как умеешь: тихо и быстро. Плата, соответственно, высока, — на пол летит потёртая фотография, а человек в строгом костюме отходит к стеллажу с книгами. Рука тянется к тóму, но чего именно, разглядеть трудно.       Высокий силуэт медленно и вальяжно отделяется от стены. Тихой и плавной, словно он был кошкой, походкой он подходит к бумажке десять на пятнадцать. Взгляд хищника цепляется за снимок, лежащий на полу. Рука парня тянется к будущей цели, ловкие пальцы цепляют края глянцевой бумаги и через долю секунды на незнакомца смотрит улыбчивый паренёк.       — И чем же вам помешал мистер Плюшевый Медвежонок? — на бледной коже вырисовывается оскал, а голубизна глаз впивается в собеседника острыми иголочками.      — Не твоего ума дело, — отчеканивает громкий голос и человек, отрываясь от разглядывания старинных статуэток, направляется в сторону нахала. — Твоё дело — выполнить работу, получить деньги и по-быстрому свалить в туман, понял?       — Спокойнее, папочка, как бы тебя инсульт не хватил. Серьезно, будь поосторожнее, видал я твоих медсестёр. Боюсь, у них немного иная специальность, — интонация голубоглазого полна язвительной смеси, готовой выплеснуться на любого неприятного человека и оставить его в недоумении.       Резкий выпад вперёд и мощная рука мужчины замыкается на жилистой шее. Пальцы парня молниеносно впиваются в предплечье. Хрипя, он всё равно ухмыляется и смотрит в глаза душителя с неприкрытой жалостью, с превосходством, с презрением и даже с вызовом. Мужчине думается, что смотреть с такой горючей смесью во взгляде должен он, однако именно парень в его руках делает это без малейшей доли страха и сожаления за свои поступки. Ему начинает казаться, что ухмыляющееся лицо перед ним — сумасшедшее. Но никто и подумать не может, что в данный момент в белобрысой голове творится сущий кошмар, а такая обыденная демонстрация клыков — совместная работа рефлексов и защитной реакции.       — Думай, с кем ты говоришь и о ком ты говоришь, Змей. Иначе твоя короткая, пропитанная дерьмом жизнь прекратиться прямо здесь и сейчас, — мужчина сильнее сдавливает кисть на кадыке. Наивный. Даже и не подозревает, что сломанное заново не порушишь.       — Окей, я услышал тебя, но теперь и ты меня услышь, — рывок вперед и очередной приступ хрипа. — Твоя жизнь никчёмнее моей в миллионы раз. Почему? Будь она сказочной, ты бы не прижимал какой-то мешок с, как ты сам выразился, дерьмом к стене и не вызывал бы каждую ночь новую медсестричку, а сидел бы со своей любимой женщиной на крыше и наблюдал бы закаты с рассветами, — голубоглазый шептал вкрадчивым, ядовитым тоном, оправдывая своё прозвище. Ни капли страха, даже голос не дрожит. На секунду в голове у мужчины проносится мысль, что парень и не человек вовсе, а по правде настоящий хищник. Зверь. Вцепится клыками и ни кусочка не оставит. От одного его стального взгляда сердце начинает танцевать бешеную чечётку, грозясь остановиться.       Хватка мужчины ослабла и парень, выскользнув из неё, зашёл собеседнику за спину и оттолкнул его к стене. Тот, практически ударившись лицом о гладкую поверхность, молниеносно обернулся и увидел, как его власть перед каким-то сопляком рушиться быстрее, чем рушились древнегреческие колизеи. Теперь он тут главный. Теперь он ставит условия.       — Я еще не договорил, старик. Попридержи свою охрану, они же ничего не поймут, а только испортят нам всю беседу, — на розоватых губах расцвела грустная улыбка, а в глазах плясали черти, предвкушающие скорую и такую лёгкую победу.       За тяжёлой дверью раздались громкие шаги, оповещающие о том, что совсем скоро сюда ворвутся амбалы, снося всё на своём пути и ставя все планы человека в костюме под угрозу. Мужчина незамедлительно крикнул охране о том, что всё хорошо, и спустя несколько секунд возня прекратилась. Бизнесмен прошел за стол и, усевшись, пристально наблюдал за Змеем. В глазах слегка рябило, и мужчине начало казаться, что зрачок парня стал вертикальным: «Чертовщина какая-то».       — Молодец, ты, оказывается, что-то и сам делаешь, не ожидал от тебя такого. Ну, отбросим все эти формальности, мы же здесь не чужие люди, верно? Ещё никто так воинственно не прижимал меня к стене. Может, повторим? — спросил парень, не спеша, будто растягивая этот момент, приближаясь к мужчине в кресле и касаясь подушечками пальцев своей шеи.       В глазах того проскользнула неприязнь, а слово «мерзость» читалось на его лице без особого труда.       — О, вижу, ты не любишь такое. Тогда к делу, — спокойный и язвительный тон резко стал холодным и расчетливым, забирающимся в самую душу и вытягивающий из неё все грешки. — Для начала мне нужна будет информация об этом прелестном пареньке, но ты не волнуйся, это я делаю сам. Так, подарок за счёт фирмы. Понимаешь, это намного интереснее, ведь во время моих слежек, жертвы могут меня увидеть, мы можем поговорить, подружиться, а потом пиу пау и моего друга нет, — он театрально вздохнул.       Мужчина сжался, нервно дёргая ногой. Угораздило же его связаться с психом. От одной его мимики хочется спрятаться под стол и не смотреть в его сторону вообще. Забыть, что он находится здесь. Не ощущать пристальный взгляд на своей шее. А может у этого парня в жизни произошло слишком много херни и теперь у него потихоньку едет крыша?       — Тебе и это не нравиться, как я погляжу? Но я тебя не виню, ты слишком глуп. Плата та же, время не ограничено, фотографию я заберу, уж больно красивая. А тебе удачи, старина, — сделав шуточный реверанс, парень повернулся в сторону выхода.       Дверь за высокой фигурой захлопнулась, оповещая о том, что наёмник в ближайшее время здесь не появится, а мужчина поймал себя на мысли, что впредь этому змеёнышу всё так просто с рук не сойдёт. У него тоже есть свои козыри в рукаве.

***

      На крыше многоэтажки ветер дует так, что порой можно остаться и без головы. С высоты восьмого этажа прекрасные виды. Отсюда бы смотреть как заходит солнце, наслаждаться луной в компании любимого человека. Но нет, работа не дремлет, а луна за квартиру не заплатит. Поэтому, скрючившись на горячей от солнца поверхности, приходится глядеть вниз и ждать, когда начнётся веселье. Чёрный балахон притягивает солнечные лучи ещё сильнее, но приходится терпеть неудобства и смахивать со лба капли пота. Не дай бог здесь останется даже самая крохотная частица его пребывания. Длинные волосы собраны в пучок и спрятаны под объёмным капюшоном. Наёмник готов. Остаётся только дождаться клиента.       Во двор заезжает чёрная BMW с тонированными окнами. Для полной картины не хватает телохранителей с пушками и золотой цепи на шее бизнесмена. Только тогда полный набор гангстера будет собран, и вы сможете приобрести эксклюзивный подарок — пулю в лоб.       Проходит немного времени и двор обзаводиться ещё одной машиной. А вот и цель. Лакированная дверь открывается и из тёплого салона навстречу своей будущей смерти выходит женщина с русыми волосами.

Лийса Лайне. Тридцать семь лет. Не замужем. Детей нет, есть только карьера скандальной журналистки.

      Сегодня будет её последний и самый громкий скандал.       Натренированные годами сложной работы пальцы привычно ложатся на курок. Он ещё никогда не промахивался. Все пули достигали своей цели и приносили их отправителю немалые суммы. В магазине только одна маленькая лишительница жизни. Её всегда хватает. Сталь приятно холодит кожу и даёт чувство защищённости, уверенности. Фигура в чёрном принимает удобное положение. На прицел уходит всего пара секунд. По инерции стрелка покачнуло, но из-за натренированных мышц это произвело не сильный эффект. Двор выглядел точно так же, как и все обычные дворы многоэтажных домов. Ничего не говорило о том, что только что бесшумный выстрел обрубил ниточку чьей-то жизни. Ничего, кроме лежащего в потихоньку образующейся луже крови тела. Чёрный внедорожник срывается с места и уезжает так быстро, словно стреляли в него. Одна задача выполнена: помехи больше нет. Осталось только забрать компромат на своего заказчика, передать его и забрать свою награду.       Теперь каждая секунда важна как воздух. Как воздух свободы. Моментально поднимаясь на ноги, наёмник поглядывает вниз, в то время как руки на автомате собирают оружие, убирая его в сумку. В ту же секунду пальцы парня хватают тряпку, которой он шустро начинает протирать поблёскивающий метал крыши. После таких — уже привычных — махинаций, убийца вскакивает с места и бегом летит вниз. Главное только успеть смыться до приезда полиции.       Через расчетные полторы минуты парень оказывается на улице и быстрым шагом идёт к машине. Смотреть на мёртвое тело не хочется, да и времени нет. Но наверняка изо рта у неё течёт кровь, а в районе груди находится дыра.       Ну конечно, пуля попала прямо в сердце. Глаз-алмаз. Пару секунд парень копается в бардачке: салфетки, помады, мятные леденцы. О боже, девочки такие девочки! Рука нащупывает конверт. Открывает. Да, тот самый. Теперь можно валить.       Фигура ускользает в тёмный переулок, попутно снимая с себя чёрную, безразмерную ткань и запихивая её в рюкзак. Парень распускает волосы, малость взъерошивая их, и представляется сегодняшнему дню совершенно другим человеком. Встречные на пути люди и подумать не могут, что этот улыбчивый парень в клетчатой рубашке — наёмник, у которого при каждом нажатии на спусковой механизм в душе ничего не дёргается. Бесчеловечно? Да. Но кто сказал, что его гладили по головке и приносили всё на блюдечке с золотой каёмочкой?       Правильно, никто.       Парень проходит несколько кварталов и доходит до парка. Здесь ровными рядами посажены различные деревья. Установлены скамейки, фонтанчики, маленький прудик. Даже детская площадка есть. Повсюду туда-сюда снуют прохожие, наслаждающиеся тёплым весенним днём. Именно в этом месте Змей получит свои заработанные буквально потом и кровью. От созерцания птиц, купающихся в фонтане, парня отвлекает звонок. Мистер Карху. Как всегда вовремя.       — Да-да, мистер Карху? Рад слышать ваш голос.       — Чего это ты такой счастливый, Хокка? — на том конце раздался тихий, но твёрдый старческий баритон.       — Мистер Карху, я же просил вас называть меня Змеем! А счастливый я потому, что ваш заказ выполнен, — улыбаясь ответил Хокка, а про себя добавил, что деньги никогда лишними не бывают.       — Ой, прости, Йоэль, то есть Змей. Мне, старику, уже простительно. А по поводу работы — ты как всегда лучше всех. Деньги на том же месте, даже больше. В честь твоей юбилейной пули. Конверт передай моему человеку, он стоит около твоего пункта назначения.       — Спасибо, мистер Карху, всё будет сделано. Удачных вам выходных, — продвигаясь в сторону раскидистого дуба, пожелал Йоэль.       — И тебе, сынок. Если вдруг что — жди звонка.       Сунув телефон в карман и оглянувшись по сторонам, Йоэль вытащил из дупла чёрный пакет с бирочкой Карху. Это была наклейка с силуэтом бурого медведя — герб семьи. Этот старичок как всегда креативен. Из-за толстого ствола старого дерева выглянул человек. Такое ощущение, будто он вышел из всем полюбившегося фильма «Люди в чёрном»: чёрный костюм, солнцезащитные очки, наушник. Получив конверт с компроматом, он благодарно кивнул и направился в сторону тёмного автомобиля. Запихнув пакет в рюкзак, Хокка зашагал в сторону дома.

***

      Смотря на лицо парня на фотографии, я и представить не могу, как он мог помешать этому мерзкому мажору. Такие мальчики приходят домой в восемь, до этого сделав все уроки, и в десять уже видят десятый сон. Хоть внешность и бывает обманчива, но в ярко-зелёных глазах отражаются блики самых искренних намерений. Пушистые волосы, соболиные брови, у него даже нос, блять, ровнее, чем вся моя жизнь. Глядя на эту фотографию, мне кажется, что я уже где-то видел этого мистера Плюшевого Медвежонка. Но где? Воспоминания бегали одни за другими, но тех, которые бы всё разъяснили, не было.       Резко поднявшись с дивана, я тут же об этом пожалел. В глазах сразу потемнело, а голова закружилась как на американских горках.       «Хокка, что с тобой? Тебе всего двадцать пять, а чувствуешь ты себя как шестидесятилетний дед», — думал я, попутно продвигаясь к холодильнику за очередной банкой алкоголя. Здоровье здоровьем, но пиво-то холодное, от такого грех отказываться.       Посмотрев в сторону кормилицы, я улыбнулся. С самого начала моей карьеры она была со мной и до сих пор верой и правдой служит мне.       Ещё вчера я вернулся на место происшествия. Чистое любопытство вперемешку с азартом подгоняло меня забраться на крышу и проверить свои предположения. Заходя во двор, ещё издалека я заметил крупное пятно бордового цвета на асфальте. Крови натекло предостаточно, похоже, полиция не сильно спешила сюда. Или же вызвали её поздновато.       Заходя в подъезд и рысью поднимаясь по ступенькам я размышлял, забрали ли они мой подарочек, или нет. Открыв дверь, ведущую на крышу и увидев все, как было, я усмехнулся. Презент — окурки, с любовью оставленные мной — так и лежал на своём месте. Как я и думал, копы на крышу не полезли, а если бы всё-таки решились на такой подвиг, то остатки сигарет им бы ничего не дали. Курил-то их не я. В общем, как и всегда. Возможно, я ещё пью прохладительное пенное только из-за халатности блюстителей порядка. Неожиданно зазвонил телефон, и по комнате расползлось мелодичное гитарное соло.       — Змей у аппарата.       — Какой ты змей? Червяк облезший — вот кто ты.       Йоонас. Да, это был он. От одного упоминания этого патлатого чуда на лице не может не появиться искренняя улыбка.       — Кто бы говорил, барашек Шон. У тебя что-то важное? Я занят.       — Что, очередная девчонка заскочила погреться? — судя по голосу, Йоонас улыбку тоже не сдерживал.       — Не угадал.       — Что, парень? — он переключил тон на наиграно-обеспокоенный. — Дорогой, это происходит все чаще. Ничего не хочешь мне рассказать?       — Что-то у тебя с меткостью сегодня, Порко, — я рассмеялся. — Тут кое-что покруче: целый холодильник твоего любимого!       — Ты бы так не раскидывался своими богатствами, я же могу приехать.       — Я в тебе никогда не сомневался, но не сегодня.       — Ну и не надо, — в трубке раздалось недовольное бурчание. — Я к тебе по делу, вообще-то. Я нашёл информацию про твоего плюшевого. Сейчас скину, жди.       — Спасибо, Порко, что бы я без тебя делал.       — Даже не знаю. Может быть, валялся в какой-нибудь подворотне, а может ещё что-то. Ты у нас талантливый.       Ответить очередной колкостью я не успел, Йоонас слишком быстро сбросил звонок. Через секунду на экране высветилось уведомление о новом сообщении. Да, Порко как всегда прекрасно справился. Всё разложено по полочкам, даже усердствовать в поисках не нужно.

Нико Вильхельм Моиланен. Двадцать четыре года. Композитор, играет на пианино. Всех заслуг добился сам.

      Вот это да. Ну точно сын маминой подруги.

Любимое место — парк на окраине.

      Хм, интересно, любит уединение с природой. Ну ладно, с этим мы разберёмся.

Есть лучший друг — Олли Матела. Двадцать три года. Играет в оркестре, пианист. Учится играть на гитаре.

      Думаю, с ним проблем не будет.       Быстро набросав Йоонасу сообщение-благодарность и закинув телефон куда подальше, я решил, что лучший вариант завершения этого дня — отход ко сну. А завтра нужно наведаться в этот парк, прощупать почву под ногами.

***

      Проснулся я от настойчивого стука в дверь. На часах восемь утра, чья задница решила припереться в такую рань? Мастерски сделав вид, что дома никого нет, и перевернувшись на другой бок, последовала ещё одна попытка продолжить свои сны про радугу и бегающих по ней единорогов с лепреконами. Но мой ранний посетитель и не думал возвращаться к себе, продолжая тарабанить о железное покрытие.       Может он её на прочность проверяет? Ну и прекрасно, я тоже как раз узнаю.       Поворочавшись некоторое время и поняв, что в покое меня не оставят, я надел штаны и потопал в коридор.       Для начала нужно посмотреть в глазок. Вдруг это полиция, которая не просиживала свои мягкие места и в итоге вышла на меня. Аккуратно осмотрев лестничную площадку и никого не увидев, я отпрянул от глазка. Что за фигня? Неужто дети балуются?       Глубокий вдох. Осторожно открыв дверь, я и подумать не мог, что через долю секунды с верхних ступенек на меня прыгнет Йоонас. Обняв своими цепкими руками мою шею и слегка наклонив меня вперёд, он начал беспощадно трепать мои и без того лохматые волосы.       — Йоонас, ёб твою мать, ты с ума сошёл?       Бедокур захохотал на весь подъезд и не стесняясь зарядил мне рукой по плечу.       — Да ладно тебе, Хокка, ты ж уже наверняка подумал, что это менты. А чего это ты без чемоданов, где твоя зубная щётка? В местах не столь отдалённых главный девиз — «Всё своё ношу с собой».       — Да пошёл ты!       — Ну вот, как всегда. Я к нему со всей душой, советы ему даю, сокровенным делюсь, а он: «Пошёл ты!», — парадируя мою интонацию, воскликнул Порко.       — Ладно, хорошо, я понял. Ты — моя палочка-выручалочка, а я — неблагодарный придурок.       — Боже мой, Йоэль Хокка, да вы читаете мои мысли! — театрально прижав руку к сердцу, проговорил Йоонас. — Кстати, ты разве не собирался сегодня в парк? Я вот пришёл к тебе специально, чтобы составить компанию, а то ты своим лицом не то что Моиланена, ты всех прохожих распугаешь.       Выглядел я и вправду не очень. Огромные мешки под глазами, в которых можно пол квартиры поместить, бледность, ещё более растрёпанные волосы и отпечатки грубых пальцев на длинной шее. Я выглядел так, будто всю жизнь прожил под землёй и только что выбрался на белый свет. Порко, со свойственными ему прямолинейностью и капелькой нахальства, уже зашёл в квартиру и деловито сидел на диване, закинув одну ногу на другую.       — Спасибо, что напомнил, — поводя пальцем в воздухе около лица, ответил я. — Да, собирался. А ты чего прискакал в такую-то рань?       — А вдруг ты бы ушёл без меня?       — Без тебя уйдёшь, конечно.       — Я всё слышу, и ты это, давай собирайся, следопыт, а то свою цель проворонишь, — поглядывая на настенные часы, подгонял меня Порко.       — Хорошо, мам, — фразу мне договорить не дали, в ту же секунду в мою сторону полетела подушка и мне пришлось ретироваться в ванную.

***

      — Ну и где твой плюшевый медведь? — беззаботно пожав плечами, спросил Йоонас.       — Может, ты перестанешь называть парня, которого мне придётся убить, плюшевым медведем? — нервно пробормотал я, выискивая глазами лицо с фотографии. Мы нарезали круги по парку уже полчаса и работа в компании начинала поднадоедать.       — Это ты завёл эту шарманку, теперь терпи. Заказчик не звонил?       Рука непроизвольно потянулась к тёмно-фиолетовым следам на шее и когда до них оставалось всего ничего, я отдёрнул ладонь. Проклятое кольцо синяков неприятно ныло и жутко болело при любом прикосновении. «Будь проклят этот идиот».       — Не звонил. И в ближайшее время не позвонит. Думаю, я дал ему понять, что со мной шутить не стоит.       — Эх, жаль меня там не было. Я бы посмотрел на вашу баталию.       — В следующий раз я обязательно вырублю всю охрану и притащу тебе записи с камер.       — Вот это совсем другое дело! — Йоонас по-дружески хлопнул меня по плечу.       Вдалеке, среди кустов, я заприметил макушку, похожую на ту, которая была мне нужна. Приложив указательный палец к губам и кивнув в сторону скамейки я выжидающе посмотрел на Порко. Тот быстро всё понял, и мы двинулись в сторону лавочки, находившейся в трёх метрах от Моиланена. Да, это определённо был он. В голове по-новому заскреблась мысль о том, что где-то мы с ним встречались, но вот где именно, я никак не мог вспомнить.       Рядом с Нико сидел ещё один парень. Олли Матела. Порко был прав, они друзья. А ещё он был прав в том, что они будут здесь утром. Хакер, что с него взять? Мы расположились на деревянной сидушке недалеко от парней. Те о чём-то оживлённо беседовали и вовсе нас не замечали. Наверное, если бы мы танцевали перед ними лезгинку, они всё равно бы остались в прежнем положении. Йоонас то и дело кидал в сторону ребят многозначительные взгляды. Позже я заметил, что он следит только за поведением и движениями Олли. Я тут же ткнул Порко локтем под ребро. Тот приглушённо ойкнул и уставился на меня своими большими глазами.       — Какого хрена, Йоэль? У тебя локти острые как ножи. Ты их что, затачиваешь?       — Ты зачем всё время косишься туда? Наша задача слушать и запоминать, а не прожигать дыры, — проигнорировав вопрос друга, шептал я.       — Да ладно тебе, параноик. Или ты думаешь, что если человек видит, что на него смотрят, то он сразу думает, что его заказали? — Йоонас смотрел на меня, как на последнего идиота.       — Уйми одно своё место, ловелас хренов, и не мешай мне работать, — придерживая Порко за плечо, попросил его я.       — Хорошо, хорошо. Но как только мы выйдем из парка, я могу делать что захочу, — Йоонас протянул мне свою ладонь.       — Замётано.       Наши руки сжались. Хватка Порко, как и всегда, была крепкой и уверенной. Моя же рука слегка подрагивала. Меня начинает это волновать. Порой я думал, что это из-за моей нервной работы. К тому же, сегодня я не выспался. Но на всякий случай лучше зайти за успокоительным. Так будет надежнее.

***

      Просидев ещё час-два, парни начали прощаться. Ничего дельного мне узнать не удалось. Во вторник вечером у Олли важный концерт. Через неделю коту Нико исполняется два года. Недавно он купил себе новые ботинки. А, ну и, конечно же, самое главное по мнению Моиланена — мороженое с орешками полная ерунда. Этот парень будто бы издевался надо мной. Ну как за три часа болтовни нельзя проронить что-то более-менее стоящее?       Йоонас не мог усидеть на месте. Ему так и хотелось догнать несчастного Матела и, скорее всего, оставить ему свой номер, попутно строя из себя супер-пупер парня. Пришлось перекинуть свою руку через его плечо и придавить его к спинке скамьи, дабы он не испортил мне всю операцию. Выждав, пока парни разойдутся в разные стороны, мы скомкано попрощались и пошли в те же направления, куда двинулись наши оппоненты. Я даже толком не успел посмотреть вслед Йоонасу: он уже медленно, но чертовски уверенно шёл за своей целью. Сразу вспомнились его слова: «А схожу-ка я на этот концерт. Помузицирую, так сказать».       Тем временем Нико резко остановился. Неужели заметил? Только не это. Моиланен что-то набирал в телефоне, а затем поднёс его к уху. Через секунду в трубке послышался голос Олли, а Нико бодро заговорил о чём-то. Я подошёл ближе, делая вид, что кого-то жду. Теперь слышно.       — Олли, прости, дружище, я забыл сказать самое главное. Я же переехал! Записывай адрес…       По команде Моиланена мои дрожащие пальцы быстро печатали данные, которые он проговаривал с расстановкой, чтобы его друг точно всё услышал и правильно записал.       — Спасибо тебе, медвежонок. Это очень нужная информация.