Smoke on the water

      Внушительное здание, выполненное из тёмного кирпича, величаво возвышалось над небольшим количеством особняков, уступающих ему в габаритах. Коттеджный посёлок, окружённый сосновым лесом, находился недалеко от города, почти на его окраине. Добраться туда особого труда не составляло, пусть и приходилось рассчитывать своё время по-другому. Лесной массив словно укутывал жилой район в свои надёжные хвойные ветви, защищая тот от северных ветров и других погодных напастей, одновременно гранича с железной оградой, любезно отошедшей на второй план и отдавшей всю славу высоким красным стволам. Бор могучей стеной расположился за посёлком, огибая его по краям, оставив место только для заезда на главную улицу.       Если пройтись по ней, с разных сторон в глаза бросятся двухэтажные дома, выполненные каждый на свой вкус и цвет, но при этом сохранившие одну деталь: деревянные панели, украшающие стены жилищ далеко не бедных особ. Повсюду были посажены разнообразные цветы, кустарники. Редко, но метко, встречались и деревья, перевалившие хотя бы за четыре метра в высоту. Одним из таких был раскидистый дуб, непонятно как затесавшийся среди хвойного разнообразия. Он стоял на небольшом островке, отделяемый дорогами, складываемыми в перекрёсток. На месте его пристанища больше ничего не было, кроме газона, расстелившегося под громадной кроной. Поэтому единственный в своём роде — точнее, в своём месте — дуб по праву может считать себя некой достопримечательностью и особенностью.       И только один дом выделялся среди прочих. Это была та самая громадина, укрывшаяся от посторонних глаз и ртов сосновым бором. Он окружал дом только с трёх сторон, что не устраивало хозяина, поэтому вскоре четвёртая, а по совместительству и лицевая, сторона была замаскирована густо посаженными соснами. Среди их красно-коричневых стволов виднелись очертания тёмного замка — так это сооружение прозвал сам хозяин. После подключились его родственники и близкие, а затем и весь посёлок так величал непохожее на их дома здание.       Хозяин, к слову, человеком был важным, но простым. Никто из его соседей не мог сказать, что он зазвездился или что-то в этом духе. Наоборот, говорили, что человек он открытой души. Всегда старался чем-то помочь. Словом или делом — для него это было не важно. Главное — быть полезным.       У него была большая семья, немалое количество внуков, даже имелся один правнук. Он всех их любил и ценил. Готов был отдать последнюю пуговицу, лишь бы им было хорошо.       Ещё одной его страстью были собаки. Он любил всех, от мала до велика, но больше всего его привлекали крупные породы. Поэтому его верными спутниками стали молодой ротвейлер, отличающийся буйным нравом, смешанным с исключительным умом, и такого же возраста доберман, смотрящий на многих с искорками надменности в тёмных глазах, мгновенно переходящих в любовь и преданность. Но только при взоре на хозяина.       Он лично ходил с ними на долгие прогулки, выходив рано утром или поздно вечером, дабы не пугать местных, хотя они и не боялись. Знали, что грузный гигант Сверр и изящный, поджарый Аку, несмотря на свои ярлыки собак-убийц, никогда никого не тронут, пока ты не окажешься на их территории. Их владения — их дом, и лучше без приглашения туда не соваться.       Хозяин тёмного замка и двух прекрасных собак, несмотря на свой преклонный возраст, на здоровье не жаловался. Нередко его фигура маячила в полях, раскинутых не так уж далеко от посёлка. Рядом с ним кружились всё те же четвероногие друзья, бегая с хозяином наперегонки, играя в игрушки, а порой плавая в озерце неподалёку. Обладатель такой хорошей репутации, перекидываясь словами с соседями, говорил, что эти двое прекрасных представителей своих пород тоже члены семьи, достойные самого лучшего.       Эти двое да плюс одна. Пейви. Простая, ничем неприметная дворняжка, больше походившая на маленького медвежонка, хоть и едва доходившая до колен, покорила хозяина тёмного замка. Теперь она вместе с ним и хвостатыми приятелями, изучала новое и неизведанное. Теперь она была укутана в мягкий плед, а не одеяло, сшитое из холодного ветра, да косых дождей. Теперь она была дома, на своём месте, с двух сторон охраняемая авторитетными братьями.

***

      Улицы были пустыми и встречали меня своим холодным гранитным взглядом. Жильцы коттеджей всё ещё спали, отдыхая от тяжёлой рабочей недели и сонно благодаря всех тех, кто придумал выходные. Я же понежиться на своём, уже таком родном, диване не смог. Чтобы доехать сюда на автобусе, нужно было встать достаточно рано, если не хочется потом за этим самым автобусом бежать. Поэтому сейчас вместо того, чтобы жаться к одеялу и ждать привычного «Доброе утро», я перебираю ногами в сторону тёмного замка.       Я уже прошёл гигантский дуб, двигаясь прямо, попутно вспоминая дорогу. Кажется, остаётся только повернуть налево, а дальше, выйдя на прямую улицу, идти прямо, пока не упрусь в сосновый бор. Что ж, ещё совсем чуть-чуть, и я наконец встречусь со своим учителем.

***

      Вскоре глаза заприметили кованые ворота. Я ускорил шаг, желая поскорее оказаться в месте, в котором я по-настоящему вырос, окреп, поумнел, научился чему-то новому.       Палец замирает над кнопкой звонка, задерживаясь всего на секунду. Облизнув сухие и искусанные губы, я расправляю плечи и вызываю охранника. В ожидании я провожу минуту, а то и больше, ковыряя ногой мелкую щебёнку, рассыпанную около ворот. Скорее всего, её сюда дотащили колёса машин. Громкий стук железа отвлекает меня от столь увлекательного занятия, и, подняв голову, мне открывается вид на лицо охранника, высунувшегося из окошка в воротах.       — Вам что-то нужно? — громко произносит поставленный голос, смотря на меня немигающим взглядом карих глаз.       — Да, нужно, — слегка наклонившись к окошку, я стал ближе. — Мне по личному. Открывай, начальник.       — По личному не положено.       — Какой же ты тухлый. Хорошо, сейчас… — я снял рюкзак со спины и, открыв его, погрузился в недра собственных вещей. Рука ловко перебирала множество предметов, но найти нужный мне я не мог. Я тихо выругался, а, услышав кашель, замолк. Что ж, мне никогда не нравился этот идиотский кусок пластмассы, впускавший тебя на территорию дома. Придётся по старинке.       — Что ж, тогда по-другому.       — По какому такому другому? — охранник моментально насторожился, потянув руку к кобуре.       — Позови Лео Тейсто. Или отведи меня к нему, как тебе удобнее.       — Откуда ты знаешь мистера Мякеля? — парень быстро перескочил с «вы» на «ты», сильнее высовываясь из окошка.       — А ты приоткрой дверцу, и узнаешь, — губы сами собой сложились в слабый оскал, а охранник вытянулся по струнке и зашагал в свою будку. Вскоре ворота распахнулись, и я плавно зашёл на территорию замка. Я быстро покрутил головой, осматривая участок и подмечая для себя новые детали. По сути, сильных изменений здесь не было. Вдоль подъездной дорожки так же цвели бордово-красные розы, а по периметру кроме них росли и другие представители флоры. Вдалеке, за каменными стенами, виднелась скатная крыша беседки, выполненная из тёмного дуба. Идеально ровный газон, аккуратно выложенные дорожки, ведущие вглубь участка, качели, гараж и многое другое. Здесь всё осталось как прежде. Как год назад.       — Мистера Лео сейчас здесь нет, — за спиной раздался слегка удивлённый тон охранника. — Вы можете подождать его, я проведу вас.       — Где он? — бесцеремонно спросил я, разворачиваясь на пятках к воротам и поднимая голову к небу, чтобы полюбоваться плывущими по нему облаками. Кажется, я догадываюсь, где он.       — Он занят, подож… — я двинулся в сторону чёрного внедорожника.       — Водить умеешь? — перебил я парня, а увидев судорожный кивок, открыл матовую дверь. Чего это она не заперта? — Запрыгивай и слушай меня. Сегодня я твой штурман, — парень с места не двигался, и я высунулся из салона, зацепившись пальцами за крышу, после чего прикрикнул: — Давай, шевелись. Или ты думаешь, я один не уеду?

***

      Колёса крутились с неистовой скоростью, унося машину всё дальше от тёмного замка. Выехав по главной дороге из посёлка и свернув направо, мы двигались по серпантину, с двух сторон огороженному высокими соснами. Пока мы двигались по родному асфальтному покрытию, но я помнил, что совсем скоро должна начаться щебёнка, а непроглядный лес сменится на бескрайние поля.       Паренька за рулём звали Ханну. Как я понял, работал он здесь недавно, но порядки чтил и соблюдал. Я усмехнулся, вспомнив, как рьяно он не впускал меня за ворота. Оправдывая свою надёжность, перед тем, как сесть на мягкое кожаное сиденье, он позвал на пост другого охранника, и только потом выехал с территории замка. За время нашей поездки он ничего не сказал, только периодически шмыгал носом да поглядывал на меня. К моему удивлению, которое я не выказал, машину он вёл уверенно. Он вовремя сбрасывал скорость на крутых поворотах, а после разгонялся снова, заставляя вцепляться пальцами в подлокотники.       Вскоре ровная дорога сменилась мелкими камушками, заставляющими машину, минуту назад ехавшую плавно, трястись. До этого я глядел в окно, облокотившись рукой на подлокотник, поддерживая ею голову. Пейзаж сменился по щелчку пальцев, открывая взору поля, усеянные разными дикими цветами и травами. Дорога перестала петлять и выпрямилась, позволяя Ханну разогнаться сильнее.       — Эй, гонщик, — я повернулся в сторону парня, — ты куда так летишь? За нами кто-то гонится?       — Нет, просто хочу поскорее вернуться на свой пост, — Ханну сильнее сжал руль.       — Ой, да не скромничай, — я резво стукнул охранника по плечу, отчего тот дёрнулся, съезжая с проложенной дороги. — Так и скажи, что хочешь от меня избавиться.       Услышав тихое «И это тоже», я покачал головой, а когда поднял её, увидел через лобовое стекло крошечный клочок деревьев и несколько машин рядом с ним, таких же, как и та, на которой ехали мы. Я привстал, показывая пальцем в ту сторону.       — Туда командир!       Парень послушно съехал на еле видную тропку, ведущую к импровизированной стоянке.       — Останови тут. Я сам дойду, езжай обратно.       Как только машина остановилась, я схватил с заднего сиденья рюкзак и вышел на свежий воздух. Я тихо закрыл дверь, желая устроить наставнику сюрприз. Ханну уже поворачивал руль, как я схватил дверь, приостанавливая его. Парень непонимающе посмотрел на меня, а я благодарно кивнул.       — Спасибо, — Ханну мягко улыбнулся, помахав мне рукой, и выехал на широкую дорогу.       Я проводил чёрную машину взглядом, а затем, развернувшись и вдохнув полной грудью, направился туда, откуда были слышны громкие и даже командирские возгласы. Я шёл тихо, вспоминая вкрадчивый тон наставника, советующий как лучше поставить ногу и перенести вес, чтобы звук сошёл на минимум. Я проворно огибал сухие ветки, маленькие камни и другие предметы, которые могли бы выдать моё присутствие.       Пройдя чуть вперёд, я увидел небольшое количество молодых парней, стоящих спиной ко мне и держащих в руках поблёскивающие на солнце винтовки. Рядом с ними стояли мужчины постарше, сложив руки за спину и глядя вперёд с гордо поднятым подбородком. Метрах в ста пятидесяти — ну, на вскидку — от них стояли мишени, а около них я заприметил своего наставника.       А он не сильно поменялся, только усы его стали намного гуще. В остальном он остался прежним: невысокого роста, с крупными плечами, лёгкой сединой, струившейся по тёмно-коричневым волосам, и пронзительными голубыми глазами. Даже стойка его не изменилась: руки, скрещенные на груди, широко расставленные ноги, прямая спина. Каждая мышца в напряжении. Тело готово ко всему.       Намного ближе ко мне стоял пухленький паренёк, судя по всему охраняющий оставшееся оружие. Я подошёл ещё ближе. К этому времени, мой наставник отошёл к старшим мужчинам, а несколько желторотиков вышло вперёд, принимая различные позиции для выстрела. Вот это уже интересно. Проверка обучения значит. Я очень вовремя.       Пока молодняк готовился к проверке, я встал за спину толстяка. Он был ненамного, но ниже меня, зато в ширину побеждал всухую. И как же ты сюда попал, родной? Ты нарушителей на завтрак ешь?       Я резко перевёл взгляд на большое скопление людей. Они все были заняты молодыми стрелками и в нашу сторону не смотрели вообще. Прекрасно. Прозвучали первые выстрелы и я легонько постучал по плечу толстяка, перехватывая его рот второй ладонью. Тот шустро развернулся, начав что-то мычать и я тут же шикнул, надавив на его плечо сильнее. Я вкладывал в свой взгляд всю настойчивость, сталь и капельку запугивания. И эта горячая смесь сработала, парень умолк, а его зрачки бегали по моему лицу со скоростью звука. Великолепно.       — Сейчас я уберу руку от твоего лица и ты будешь молчать, хорошо? — мой тон был тихим и тягучим, но взгляд всё равно излучал колкость и опасность. А вдруг не послушается?       Парень шустро закивал и я аккуратно убрал руку. Как я и думал, он не закричал и не побежал, а немного отдышавшись, тихо поинтересовался:       — Ты кто?       — Твой ночной кошмар, — я по-маньячески улыбнулся, показывая свои белоснежные клыки. Парень напротив громко сглотнул, а я негромко рассмеялся: — Да шучу я, не ссы. Я к твоему главному.       — Но… Зачем? — запинаясь, спросил парень.       — За счастьем, — мой голос стал строже и грубее. — Не твоё дело. А сейчас мне нужна одна из ваших винтовок.       Толстяк обернулся в сторону учений, увидев как последний стрелок совершал свои финальные выстрелы. Он думал не долго и я искренне удивился, когда он протянул мне оружие.       — Зайди со стороны пролеска, — тихо добавил он, — тут позиция не удобная.       — Не учи учёного, — хмыкнул я. — Далеко пойдёшь.

***

      Пробираться сквозь кусты и отовсюду торчащие ветки было крайне неудобно. Я то и дело готов был поцеловаться с влажной землёй, привлекая своими действиями всех кого можно и нельзя. Слава бутылке пива, но дошёл до удобной позиции я без происшествий и даже не обратив на себя никакого внимания. Чудеса, да и только.       Я устроился между двух пушистых кустов, ставя винтовку в удобную позицию и настраивая её прицел. В это же время Лео отчитывал последнего желторотика, за четыре попытки лишь один раз попавшего в цель. Будь я на месте наставника, убил бы такого снайпера. Да от него даже слон живым убежит. Позорище. Учитель, в свою очередь, говорил ритмично и мерно, давя не столько выкриками да воплями, сколько пугающим спокойствием. Уж в этом-то я был уверен. Да и мне ли не знать.       Договорить последнюю реплику Лео Тейсто не успел. Его вкрадчивый голос перекрыли четыре выстрела, следующие друг за другом с совершенно незаметной задержкой. Взгляды всех участников процессии бегали от мишеней до места, откуда полетели пули. Я поднялся со своего насеста, выпрямляясь в полный рост. Винтовка привычно легла в ладони, и я аккуратно вышел из зарослей. Ухмылка моментально появилась на моих губах, а глаза заприметили светлую улыбку учителя и взгляд, переполненный гордостью и радостью встречи. Такой долгожданной встречи.       — Хокка! Неужели это ты, сынок? — Мякеля вышел вперёд, дожидаясь когда я дойду до него.       Я бросил оружие на землю и быстрым шагом пошёл к наставнику. Он раскрыл руки в разные стороны, а я тут же залетел в отеческие объятия. Запах пороха и дерева забрался в лёгкие, заставляя сердце приятно трепетать от каждого нового вдоха. Я уткнулся носом в плечо тёмной куртки и тихо, чтобы услышал только он, пролепетал, как маленький ребёнок:       — Я соскучился…       В ответ «отец» прижал меня к себе сильнее и негромко рассмеялся. Разрывать объятия я не хотел, но сделать это пришлось. Десять, а может и больше, пар глаз давили на меня, да и на учителя тоже. Я встал бок о бок с наставником, ощущая на своём плече его мозолистую ладонь.       — Учитесь, неумёхи, — наставник обвёл взглядом всех молодых людей в военной форме. — Вы на ровной, открытой местности не можете в цель попасть, а Хокка через кусты и ваши задницы попал во все.       Несмотря на то, что молодых стрелков явно отчитывали, только некоторые из них виновато опустили головы. Остальные тихонько хихикали в кулаки или просто едва заметно улыбались. Это было не неуважение. Это было родство душ, что ли. Да, наверное, так. Во времена моей учёбы здесь атмосфера царила точно такая же. Домашняя, семейная, уютная. Эти слова ну никак не связываются с огнестрельным оружием, а уж тем более с нашей нелёгкой профессией, но именно они пропитывали наши базу, казармы, находившиеся неподалёку от тёмного замка, в сосновом бору, и другие места, где мы бывали. Мистер Мякеля постоянно излучал такое тепло, которое передавалось нам и откладывалось где-то в глубине души. Где-то между рёбрами, смягчая рваные удары лёгких об костные преграды, помогая не потеряться в жизни.       — Эх вы, — учитель махнул рукой, — чего гогочите? А ну быстро винтовки в зубы и вперёд! Сегодня вечером ещё одна проверка, и только посмейте не попасть минимум в две мишени, сами знаете, где эта винтовка у вас потом окажется! — мистер Мякеля угрожающе прошёлся костлявым пальцем по всем парням, вытянувшимся по струнке. — Ну, а мы с Йоэлем покинем вас. А то ещё заразите его своей «невероятной» меткостью, — наставник сделал в воздухе кавычки и, попрощавшись с другими учителями, направился к машине. Провожали нас воплями восторга и аплодисментами. Как только мой слух уловил эти громкие звуки, начавшие разрастаться с новой силой, мне захотелось сжаться и убежать отсюда поскорее, но обернувшийся учитель отбил моё желание. Я выстою. Я учился у лучших.       Когда моё тело коснулось удобной поверхности кресла, я значительно расслабился. Наставник завёл машину, а когда она плавно тронулась, я прикрыл глаза. Здесь я чувствую себя в безопасности. Наконец-таки.

***

      — Ну давай, выкладывай, — мистер Мякеля достал из своей потайной, как он сам считал, заначки, коробочку конфет, любезно обвязанную подарочной ленточкой. — По какому поводу ты решил навестить старика?       — Да ладно вам, вы ещё тем мазилам фору дадите, — я перехватил коробку, поудобнее усаживаясь на стул.       — Не уходи от ответа, Хокка, — наставник присел рядом. — Я уже давно выучил все твои уловки.       — Да… — я притих. — Как же я мог забыть…       От мистера Мякеля ничего не возможно утаить. Может, он был слишком проницательным, а может, я был никудышным вруном, но все мои попытки нашкодничать всегда пресекались в самом их зародыше. Понять это я успел ещё в начале своей учёбы, и больше желания проверять стрессоустойчивость мистера Мякеля у меня не возникало.       Сегодняшний солнечный день омрачало только одно событие: выстроенные в одну шеренгу молодые парни и ходивший туда-сюда командир, буравящий ехидным взглядом каждого желторотика.       — Итак, я ещё раз спрашиваю, — наставник остановился напротив меня, а я задержал дыхание, пытаясь сконцентрироваться хоть на чём-то. — Кто вылакал целую бутылку коньяка?       Мои сотоварищи, как по щелчку пальцев, начали переглядываться и только я стоял не шелохнувшись, втыкая в такой интересный корпус за спиной учителя. Своим поведением я слишком явно показывал, что что-то знаю, но поделать со своим телом и чувствами я ничего не мог. Как меня, с моими-то способностями, ещё с позором не попёрли отсюда? Да даже пятилетний ребёнок врёт лучше.       — Хокка? — вопросительный тон прозвучал для меня слишком громко, хотя, на самом деле, наставник говорил умиротворённо. Я дёрнулся, а затем замер как суслик перед филином. Ну всё. Мне конец.       Непроизвольно я начал заламывать за спиной пальцы, иногда задевая огрубевшие за счёт усиленных тренировок с оружием участки. Я буквально ощущал, как каждый нерв в моём теле переплетается с соседними, связываясь в тугой клубок, до предела натягивая рядом стоящие и причиняя неприятные ощущения, на перегонки соревнующиеся с подкатываемым приступом тошноты.       — Так, — мистер Мякеля цокнул, — всем разойтись по корпусам!       Я молниеносно развернулся, быстрее всех двигаясь к спасительному сооружению. Я питал надежду, что учитель оставит этот вопрос, но все мои желания рухнули, как только я услышал недовольный вскрик наставника.       — Всем, кроме Йоэля!       Я закатил глаза и тихо цокнул. Вот и кончилось моё безнаказанное существование. Я не торопясь развернулся и натянул самую невинную улыбку. Мистер Мякеля подозвал меня пальцем и я, опустив голову, зашагал в его направлении. Как только я подошёл достаточно близко, то уловил тихий смешок со стороны наставника и поднял голову, взмахнув светлыми волосами.       — Ну что, вредитель? Сам расскажешь или мне догадаться?       — Ну… — я замялся, перекатываясь с носка на пятку и обратно. — Ну там совсем чуть-чуть было! А я допил… Чтоб не портилось…       Моя голова сама собой повернулась влево, позволяя лицезреть насмешливые лица в окнах. Я недовольно нахмурился, а один из моих товарищей показал мне язык. Вот сукин сын.       — М-да, Хокка, я и не знал, что целая бутылка для тебя, — учитель хмыкнул, — чуть-чуть.       — Целой она была, но потом…       — Что потом?       — Потом половина, и так мы дошли до финальной точки нашего дела.       — Всё с тобой понятно, — мистер Мякеля глубоко вздохнул и хлопнул меня по плечу. — Ну что, наряд вне очереди, и сочтёмся.       — Да, — я смахнул руку наставника и раздражённо вздохнул, — сочтёмся…

***

      — О Боже! — я кинул сумку в угол прихожей. — Неужели я дома?       Сняв кеды, я отодвинул их ногой в сторону. Стрелки на часах приближались к семи, и я с облегчением вздохнул, радуясь, что вернулся раньше, чем планировал. Мистер Мякеля уговаривал меня остаться на ночь, вспомнить былые времена, когда в попытках не свалиться с верхнего яруса кровати приходилось сколачивать себе крохотные бортики, да лежать на животе, сцепляя снизу пальцы. Но всё равно иногда я мог проснуться на полу с огромными синяками на теле. Приятного было мало, но какой-никакой азарт присутствовал. Благо я отказался. Повторять такие трюки вновь желания не было.       Я только успел перейти порог прихожей и включить свет в длинном коридоре, как звонок заорал на всю квартиру. Я пробурчал что-то неразборчивое, но определённо гневное, и отправился назад. Мой гость явно, в отличии от меня, человек терпеливый, так как позвонил всего один раз, а теперь, судя по всему, смиренно ждал моих действий.       Я подошёл к двери и нервно дёрнул ручку, которая на мой усердный порыв не поддалась. Вспомнив, что дверь была заперта мной лично, я устало застонал и всё-таки открыл злосчастную преграду, отделяющую от меня вечернего гостя.       — Эм, привет, Йоэль, — передо мной стоял робко улыбающийся Нико, держа что-то за спиной.       — Привет, — мой ответ прозвучал удивлённо.       Судя по всему, Нико, уловивший в моём голосе нотки непонимания, понял свою небольшую ошибку и сделал глубокий вдох, явно готовясь к объяснениям.       — А я хотел зайти к тебе пораньше, вот, — плюшевый радостно открыл моему взору яркую коробочку, хранившую в себе какие-то сладости. — Но тебя целый день не было, и я подумал… Лучше поздно, чем никогда. Ведь так?       — Да, всё верно, — я облегчённо выдохнул. — Ну, проходи.

***

      — Ты неплохо обжился, — плюшевый расхаживал по моему скромному пристанищу, внимательно осматривая мельчайшие детали. Делал это всё он очень аккуратно и бережно. Он ни разу не взял ничего в руки, а если что-то не мог разглядеть, то наклонялся чуть ближе. Хех, это не Йоонас, проносящийся по квартире как ураган. От этого любителя находить приключения на своё мягкое место порядка не дождёшься. Ну если только миссис Порко не заскочит в гости.       — Да, жить можно, — я облокотился об дверной косяк. — Я торт на кухню отнёс, если хочешь…       — Нет, нет, — Моиланен отрицательно замахал руками, — это для тебя угощение. Ешь сам, а если сейчас не хочешь, то поставь в холодильник, — плюшевый осёкся. — Ой, чего это я командую? Ну, сам разберёшься, не маленький уже.       — Конечно разберусь, командир.       Нико явно засмущался. Он резко повернул голову в противоположную от меня сторону, рассматривая просто сногсшибательную штукатурку. С каждым разом я узнаю всё больше новой информации о плюшевом и с каждой этой частичкой материала я приближаюсь к такому привычному выбору удобной позиции. Две команды, неустанно ведущие свою войну, притихли, оставив всю переработку моих чувств и поступков на мой мозг, пухнущий от любых новых данных.       К моему глубокому сожалению, видеться с плюшевым мне удавалось не часто. Мы общались с ним всего ничего и мне это жуть как не нравилось. То дома нет Нико, который опять задерживается на работе или мотается где-нибудь с друзьями, то занят я, выполняя очередной заказ. Вот так мы и прожили несколько недель, почти ничего друг о друге не зная. Даже как-то обидно. За всю мою карьеру я ещё никогда так долго с жертвой не взаимодействовал, а уж тем более не ждал с ней встречи. Со мной очевидно что-то происходит. О господи, надеюсь не то, о чём я подумал. Я отказываюсь проживать свою жизнь по сериальным клише.       — Йоэль, а ты не мог бы достать свою приставку? — пока я витал в своих мыслях, Нико уже успел всё досмотреть и теперь стоял напротив меня, то и дело поправляя выбившиеся пряди волос. — Может, поиграем?       — Без проблем, плюшевый, иди за мной.       — А, — Нико удивился, — почему плюшевый?       — Потому что мишка, — объяснял я идиотское прозвище, вместе с этим вытаскивая приставку из тумбы под телевизор. — А мишки плюшевые.       — Хорошо, — Нико уселся на пол, тем самым приостанавливая этот странный вопрос и ещё более странное объяснение. — А ты научишь меня играть?       Просьба Нико прозвучала так по-детски наивно, что моих губ невольно коснулась улыбка. Я сел рядом с Нико, передавая ему джойстик и случайно задевая пальцами его ладони. Моиланен сначала неотрывно глядел на них, а потом переметнул свой взгляд на меня. На секунду мне почудилось, что где-то там, на глубине малахитовых озёр, промелькнули блики паники и опасения. Я сразу же отдёрнул руку и Нико чуть расслабился.       — Давай играть, — Моиланен крутил в руках несчастный джойстик, а затем взглянул на меня снова. Взглянул так, словно пересиливая себя. Ломая себя.       Я досадливо повернулся к тёмному экрану, отражающему наши с плюшевым силуэты. Моиланен явно чувствовал себя как на иголках: он рвано дышал, от чего его плечи и грудная клетка суетливо вздымались и опускались обратно, танцуя странный, но определённо волнующий меня танец. Его некогда тёплая светлая кожа слегка побледнела, словно Моиланен измазался мелом. Пусть я и отодвинулся от него, давая ему больше пространства, я всё равно видел, как подрагивают его руки, намереваясь уронить на пол дорогую игрушку. Я опустил глаза в пол, ощущая предательское негодование.       Да что с тобой, Нико?

***

      За всю нашу недолгую игру, плюшевый ни разу не поймал мой взгляд, как делал это раньше. Да он даже просто в мою сторону не глядел. Словно меня рядом не было. Мне же хотелось, чтобы он повернул свою голову, снова улыбнулся мне из-за какой-то глупой шутки и вновь распахнул бы свои удивительные глаза. Позволил бы моему холоду вторгнуться в свой красочный лес, так и манящий зайти в самую глубь чащи и остаться там навсегда. Не найти извилистую тропинку, ведущую на свободу. И не найти не потому, что не мог, а потому, что не хотел.       Как я понял, играть Нико не умел, а если и знал хотя бы основы, то на практике их никогда не применял. На все мои попытки протянуть руку помощи, плюшевый еле слышно проговаривал слова отказа и ломал голову сам. Сначала я терпел. Терпел упорно и старательно. Пытался не показывать свою обиду, смешанную со злостью, но всё равно периодически я раздражённо фыркал и посильнее закусывал измученную губу. Но всякому терпению приходит конец.       Я нервозно подскочил с места, направляясь в сторону прихожей. Хватая сигареты, я вышел из квартиры, и только потом понял, что я стою в тонких носках на холодном бетонном полу. Ну и прекрасно, остужу свой пыл и подгорающую задницу. В тишине подъезда чирканье колёсика зажигалки было хорошо слышно, так же хорошо, как мой усталый вздох. Я курил инстинктивно, на автомате делая затяжку да стряхивая серый пепел. Я не мог понять, что происходит с плюшевым. То он летит обниматься, утыкаясь холодным носом в сгиб шеи, то шарахается от меня, как от огня. Я перебирал в голове все ситуации, которые могли так повлиять и отразиться на нём и его поведении. Определённо, это было что-то плохое, а может и ужасное. От хорошей жизни такими не становятся. А Нико будто противоречит сам себе. Словно пытается доказать, что на свете есть другие люди. Я хмыкнул. Не того человека он выбрал.       Как только сигарета окончательно заканчивается и мои пальцы подцепляют другую, дверь приоткрывается и на площадку выходит виноватый Нико, держа в руках тапочки.       — Пол холодный, — плюшевый ставит обувь около меня, — заболеешь ещё.       — Тебе же лучше будет, — я злобно смотрю на Моиланена, а потом отвожу взгляд. Нико опять начало потряхивать. И снова виноват я. — Не придётся осматривать лестничную площадку перед выходом. А то со мной ещё столкнёшься.       — Йоэль… — плюшевый понижает свой голос до минимума и начав хрустеть пальцами, съёживается. — Обуйся, пожалуйста, и не неси чушь.       — «Чушь»! — мой голос срывается на крик, сигарета выскальзывает из пальцев, а я разворачиваюсь к Нико лицом. — Чушь тут творишь только ты. Нахера сначала приходить ко мне с милым личиком, а потом шипеть как кошка на собаку? Или у тебя раздвоение личности прогрессирует? Так ты скажи, у меня есть знакомый психотерапевт, телефончик могу дать, — с каждой новой репликой, я свирепел всё больше и, чтобы не натворить что-то непоправимое, я активно жестикулировал, махая руками в разные стороны, иногда до рези сжимая их в кулаки.       Нико стоял молча, стараясь не издавать малейшие звуки, словно хотел исчезнуть, раствориться. А я и в правду не слышал звуки его дыхания, но был уверен, что его сердце сейчас колотится как бешеное, отбивая азбукой Морзе сигнал SOS.       Мои ноздри широко раздувались, стараясь впустить в лёгкие как можно больше воздуха. Я злился. Я так злился на то, что совершенно ничего не понимаю. Не могу понять, а мне и объяснять не хотят. Да, мы не близки. Совсем не близки. Да нас и друзьями не назовёшь, но, плача в моё плечо однажды, рамки должны были стереться навсегда. Однако, похоже, что так думаю только я.       — Не кричи на меня, — плюшевый поднял на меня свои глаза, встречи с которыми я ждал целый вечер. Только сейчас они блестели не от радости и отражающегося в них света лампочки, а от застелившей их пеленой слёз и искренней обиды. — Ты ничего не знаешь и не смеешь меня отчитывать, — Нико запнулся, проглатывая слёзы, осевшие в горле. — Доброй ночи.       Моиланен отвернулся от меня, тем самым заканчивая неприятный обоим диалог и двинулся в сторону своей квартиры. Ненадолго он остановился и перед тем, как войти в свою квартиру, снова посоветовал обуться. «Лекарства уж больно дорогие». Он даже не повернулся ко мне. Не смерил осуждающим взглядом. Не накричал в ответ, не ударил, не оскорбил. Ушёл тихо, так же, как и появился.       Мои мимолётный гнев сошёл на нет, как только Нико громко хлопнул дверью. Блять. Из-за меня и моей несдержанности я снова лишился важного для меня человека. Человека, который за короткое время забрался в мою душу и устроился там поудобнее, начав растапливать корки льда, покрывшие её целиком. Общались мы не часто и всегда сумбурно. Может, это и повлияло на эти странные для меня чувства? Надеюсь, этот кошмарный разговор не станет последним в нашей истории.       Я зарядил себе по лицу. Какой же я дурак.