Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Жизнь человека всегда стоит на кону. И в самый неподходящий момент кому-то придётся сделать выбор.
11. Это просто вопрос времени
06 января 2023, 11:38
Тихая мелодия доносится из дальней комнаты квартиры, освещённой солнечными лучами. Они по-хозяйски гуляют по длинным, узким коридорам в поисках источника волшебного звука, а добравшись до дальней комнаты, рассеиваются по ней сотнями крохотных светлячков. Они ласково касаются тонких пальцев, замерших над клавишами, пробегают по белобрысым волосам, путаясь в бесконечном вихре кудряшек, и оседают на бесконечном количестве пледов и подушек, разбросанных по полу.
Спокойная и умиротворённая мелодия медленно набирает обороты, становясь всё более резкой и бушующей. Плавные движения пианиста по щелчку пальцев сменяются на порывные: пальцы резво бьют по клавишам, грозясь их сломать, плечи дёргаются, спина напряжена, как натянута струна гитары, которую молодой человек так и не может освоить, а кудри качаются из стороны в сторону, вторя движениям головы пианиста.
Через некоторое время спокойствие и умиротворение вновь вытесняют бушующий ураган, а пианист проигрывает последние аккорды, ставя точку в своём произведении. Музыка стихает насовсем, а запыхавшийся парень ещё долго сидит, наклонив голову и вглядываясь в чёрно-белые полосы на музыкальном инструменте. Такое происходит с ним каждый раз: он существует неотрывно от своего произведения, проживая его до мельчайшего звука.
Наступившую тишину прерывают звуки аплодисментов, хотя таковыми назвать их сложно. С горы пледов и подушек поднимается парень, не перестающий хлопать в ладоши. Он сидел здесь всё время, прижимая к себе пушистого кота. Боялся вздохнуть, пошевельнуться, а тем более заговорить. Ему казалось, что издай он звук, произнеси хоть слово, — и вся эта идиллия разрушится в один миг. Вся интимность атмосферы пропадёт, испариться, не оставив после себя ни следа. Для него это было смерти подобно, ведь пианист сам пригласил его к себе. Самостоятельно набрал номер, написанный кривым, пьяным почерком на смятой бумажке, первым сказал робкое «привет» и пригласил взрыв на макаронной фабрике послушать классическую музыку. Это был первый шаг с его стороны, а потому кучерявый не мог просто так его потерять.
Пианист поднимает голову и, глубоко вздохнув, поворачивается к источнику звука. Тот улыбается во все тридцать два и, оставляя кота на нагретом месте, подходит ближе к роялю, вскоре облокачиваясь на него.
— Да, Олли, теперь я знаю, что свои кровные ты получаешь не просто так, — парень упирает руку в бок, второй проводя по глянцевой поверхности инструмента. — Вон как блестит, не отдыхает теперь.
— Очень смешно, Йоонас, — Матела поднимается с табурета и, разминая спину, подставляет тело под лучи солнца. — Я, вообще-то, тебя позвал, чтобы ты оценил игру.
— Позвал бы Нико, он хоть понимает в этом, — Йоонас недовольство фыркает, сдувая прядь волос со лба. — Для меня всё, что ты играешь, прекрасно.
Олли замирает на несколько секунд, отворачиваясь к окну полностью, дабы не выдать свои покрасневшие уши. Этот Йоонас такой дурак. Дурак, который снова заставляет его сердце биться в ускоренном режиме. Матела не помнит, когда именно это началось. Они встречались не так много раз, да и друзьями на века их назвать было нельзя, но рядом с этим патлатым чудом Олли чувствовал себя в безопасности, зная, что этому человеку можно довериться, и это было… Странно?.. Да, определённо странно, даже сумасшедше глупо, но Олли не мог себя остановить. Ему хотелось видеть Порко чаще, и как бы он не отрицал и не отшучивался, но для Олли Йоонас стал значимым человеком. Он привнёс в жизнь пианиста детскую непосредственность, безумие и тону невесть откуда взявшейся радости. Всё-таки Йоонас дурак. Совершенно точно дурак, но какой-то родной, что ли.
— Я бы позвал, да только он недоступен, — Олли поворачивается к Йоонасу лицом и взволнованно глядит в его глаза. — Ты не видел его?
— Нет, не видел, — Порко вмиг тушуется, становясь на полтона серьёзнее. — Да ничего с ним не случится, не волнуйся. Может, загулял где, а теперь стыдится возвращаться.
Порко подбадривающе хлопает Матела по плечу, на что тот горько ухмыляется и вновь опускает голову. Олли не может винить Йоонаса за его глупые предположения: он не знает прошлого Нико, не знает, через что тот прошёл. В то время как Йоонас, что в курсе всех событий вдоль и поперёк, не хочет наводить панику на и так усталого от нее Олли.
Неожиданно для них обоих, Матела кладёт ладонь на руку Йоонаса, слегка сжимая замеревшую конечность. Порко, кажется, перестаёт дышать, а затем убирает руку с плеча парня, переплетая их пальцы. Олли на это только молчит, но молчание — знак согласия, и Порко расценивает это именно так, понимая, что они стали ещё на шаг ближе. Матела судорожно вздыхает, ощущая, как кончики ушей снова заливаются краской. Какой же Йоонас дурак.
Недолгий момент счастья нарушает трель мобильного телефона. Ромми отзывается на звук громким мяуканьем, а Йоонас недовольно цокает, узнавая свою мелодию, и, виновато смотря Олли в глаза, расцепляет их пальцы. Уходя на зов мобильного, он ощущает, как потерял частицу света, а Олли смотрит на покрасневшую ладонь, всё ещё ощущая фантомное тепло.
Йоонас в два шага оказывается в прихожей и мигом открывает рюкзак, в поисках уже переставшего трезвонить виновника. Ему как можно скорее хочется вернуться к Олли и снова послушать, как он играет, а потом сходить с ним в кино или в парк, где они отмечали первый день теперь уже пьющего Матела, поэтому Порко со скоростью света роется в своих вещах, и, найдя телефон, выдыхает. На экране отображается один пропущенный, и Йоонас покрывается холодным потом, когда буквы складываются в имя лучшего друга. Он же на задании. Неужели попался? Гудки идут слишком долго, и Йоонас успевает перебрать в своей косматой голове кучу событий. А что, если его поймали и это его право на звонок? А что, если сейчас он лежит в какой-нибудь подворотне, истекая кровью от пули конкурентов? А что…
Тяжёлые гудки отрезвляют Порко, и тот смотрит на экран мобильного, как на последнюю ниточку спасения. Писклявое «абонент недоступен» режет по ушам, но парень продолжает всматриваться в почерневший экран, пытаясь удержать свою надежду на лучшее. Йоэль прикалывается. Ну конечно, а он, дурак, верит, когда на другом конце трубки Хокка задыхается от смеха. Или от недостатка кислорода… Да нет, от смеха. Точно от него.
Взгляд Йоонаса в последний раз останавливается на экране, а после парень отключает мобильный. Душа рвётся набрать ещё раз, оборвать телефон друга, но Порко лишь прижимается к стене, медленно сползая по ней. Они уже проходили это — Йоэль не возьмёт трубку, даже если с ним всё хорошо. Принципы хладнокровной рептилии или что-то ещё, но Хокка так делает постоянно. Как же это бесит.
Через несколько минут в прихожую выходит Олли. Выглядит он взволнованно. Его взгляд тут же цепляется за поникшего Порко. Йоонас устало сидит на полу, облокотившись о стену, и даже не смотрит в сторону Матела, который садиться рядом с ним. Порко снова ощущает ушедшее тепло. Олли чувствует тучу страха и тревоги.
— Что-то случилось? — Олли спрашивает осторожно, словно кот, прощупывающий почву, а после тяжело вздыхает, в ожидании ответа.
— У Йоэля проблемы, — Порко поворачивает голову в сторону пианиста и выдавливает из себя улыбку. — Не одолжишь мне ноутбук?
Олли лишь на секунду удивляется просьбе Порко, но затем утвердительно кивает парню и хватая его за рукав толстовки, тянет вверх, за собой. Йоонас и не думает сопротивляться. Он покорно встаёт, слегка опираясь на Олли, потому что ноги ощущаются как вата. Потому что силы медленно, но верно покидают его. Потому что Порко пиздец как волнуется за Йоэля.
Матела доводит Йоонаса до гостиной, усаживает его на мягкий диван. Порко окидывает взглядом уже знакомое помещение. Сам не знает зачем. Пожалуй, это была попытка срочно собраться с мыслями. Возможно, именно сейчас жизнь Йоэля зависит от его действий. Олли шустро возвращается с ноутбуком и, передавая его Порко, пытается выловить его глаза. Йоонас, в первые за весь день, на него не смотрит, отчего Матела чувствует неприятный укол в районе груди. Порко сразу принимается за работу, отключаясь от всего мира, не замечая ни Ромми, улегшегося у него под боком, ни пианиста, который принёс ему чай с ромашкой. Йоонас не видит ничего, кроме букв и цифр, мелькающих перед глазами.
— Теперь я понимаю, откуда у простого бармена новая машина.
Тихий голос врывается в сознание Йоонаса и тот отрывается от своего занятия, переводя взгляд на Олли. Тот сидит рядом с Порко, укутавшись в плед, пьёт уже давно остывший чай. Матела не отвлекал парня от его работы. Не так его воспитывали, да и наблюдать за серьёзным и сосредоточенным Порко очень занимательно. Таким его увидишь не часто, а Олли вообще не видел никогда, поэтому ловил каждый недовольный вздох, каждое движение пальцев, усеянных кольцами. Ловил и откладывал в своей памяти. Так, на всякий случай.
— В каком смысле? — Йоонас внимательно смотрит на Олли, прикрывая крышку ноутбука, дабы тот не увидел ничего лишнего. Хотя, признаться честно, головой понимает, что уже поздно устраивать заговор молчания. Однако попытка не пытка, так ведь?
— Ты отлично управляешься с компьютером, — Олли пожимает плечами, а затем придвигается ближе к Порко и, наклоняя голову, переходит на заговорщический шёпот: — А ты случайно не хакер?
Йоонас окончательно закрывает ноутбук, отворачиваясь от Матела. Всё равно ничего нужного он не нашёл, и теперь ему придётся полагаться на удачливого Хокка, который просто снова решил поиздеваться над другом.
Ну а сейчас у него намечается интересный разговор, потому что он на сто двадцать четыре процента уверен, что в последний месяц ни разу не сидел за рулем.
— Это какой-то новый подкат? — Йоонас откладывает ноутбук и разворачиваясь телом к Олли принимает из его рук остывшую чашку.
— Да, выписал для тебя парочку, — Олли обворожительно улыбается, внимательно вглядываясь в лицо парня напротив. Какой-то он сегодня странный. Нервный, дёрганный. Похоже, случилось что-то серьёзное. — Что там с твоим другом?
Йоонас отмахивается от вопроса, повисшего в воздухе, отвечая заезженным «всё нормально». Олли ему не верит, но понимающе улыбается в ответ. Они обычные люди, которым легко делиться своими проблемами и переживаниями. Люди, только начавшие понимать значимость их встречи. Матела осознает это и не давит на Порко, прижавшегося к его боку ближе. А Йоонас… Йоонас благодарен Олли за его понимание. Пианист стал для него близким человеком, и молчаливое принятие с его стороны дорогого стоит. Поэтому Порко становится гораздо спокойнее, когда Олли кладёт свою ладонь на его руку, переплетая тонкие, музыкальные пальцы с грубыми, усыпанными кольцами.
***
Запах алкоголя чувствуется сильнее, чем раньше, табачный дым окутывает тёмные стены, дубовую мебель и человека, сидящего в кожаном кресле. Мужчина сидит за столом, вальяжно раскинувшись на мягкой обивке и докуривает уже бог знает какую сигару. Как же он устал. Этого бог не знает. Он сделал заказ уже месяц назад. По советам «коллег» обратился к лучшему из лучших. Терпеливо ждал, закрывая глаза на выкидоны этого подонка. И что в итоге? Ничего! Ровным счётом ничего. Ублюдок. Этот киллер просто ублюдок, чёртова рептилия. Нежится на ярком солнце, щурит свои блядские голубые глаза и даже пальцем не пошевелит. Но время не вечно, оно неуловимо, и месяцы простоя никак не улучшат нынешнее положение. Его доклада ждут. С него требуют. Мужчина тяжело вздыхает, откидываясь на спинку кресла ещё сильнее. Одно резкое движение — и кресло сломается, но его это не волнует. Сейчас это не самое страшное. Очередной окурок летит мимо мусорного ведра, чем вызывает новый приступ раздражения и злости. Посмотри на себя. Кем ты стал? Что с тобой сотворил этот сосунок? Ладонь, на пальце которой виден еле заметный след от обручального кольца, тянется к телефону. Он быстро набирает знакомый, но такой ненавистный номер и поднимается на ноги, смотря в крохотную щель между шторами. Щурит карие, почти чёрные глаза. Как же он устал. Мучительно-долгие гудки режут слух, и мужчина до скрежета зубов сжимает челюсть, стараясь сдержать растущее раздражение. Этот старик никогда не брал трубку сразу: выжидал команды своих компьютерных гениев. Всегда осторожничал, осторожничает и сейчас. — Слушаю, — приятный старческий голос раздаётся в правом ухе, а мужчина отходит от окна, возвращаясь во тьму кабинета. — О, да, ты будешь меня слушать, — поначалу тихий, еле слышный голос, переходит в насмешливый тон. Мужчина считает, что хозяин положения здесь он. Что ж… — Прекращай, — старик сменяет милость на гнев, а в голосе начинает слышаться сталь, сросшаяся с личностью влиятельного бизнесмена. — Я не поведусь на твои немые угрозы. Ты ещё не дорос, чтобы лаять в мою сторону. — Не дорос, значит… — мужчина смеётся, прикрывая глаза рукой. — А ты уже успел увидеть мой подарочек? На том конце трубки слышится непонятная возня, смешивающаяся с чужими голосами. Наверняка охрана донесла подарок до адресата, и теперь тот затих, явно переваривая информацию. Обдумывает дальнейшие действия. Чёртов стратег. — Ну, и чего же ты молчишь? Я всё ещё не дорос до тебя? — Чего ты хочешь? — голос старика ослабевает под тяжестью фотографий, лежащих напротив него. — Ты прекрасно знаешь, чего я хочу и как быстро я этого хочу, — мужчина возвращается к столу, облокачиваясь на него, тянет губы в мерзкой ухмылке. Старик бросает трубку, не доставляя мужчине радости в злорадстве. Ему это и не нужно. Сейчас вся задача лежит на плечах киллера, который уже порядком его достал. Теперь мужчина ненавидит рептилий и голубые глаза, проникающие в самую душу. Боже, как же он устал.***
— Йоонас, прекрати кудахтать на всю вселенную! Со мной всё в порядке. Прикрыв глаза и откинувшись на спинку дивана, я поднёс телефон ближе к уху. Спать хотелось жутко, да и есть не меньше, но я терпеливо сидел на месте, пока Порко отчитывал меня, как провинившегося школьника. В своих высказываниях и метафорах он запутывался сам, но упорно продолжал меня кошмарить. Злиться на него не было смысла. Йоонас волнуется, чуть ли не волосы на себе рвёт, когда я пропадаю из зоны его видимости. Так было всегда, и я уверен, что в будущем будет так же. — Йоэль, да чтоб ты под землю провалился, шутник херов, — прикрикнул Порко, а затем чуть тише добавил: — Как прошла миссия? Миссия?.. Как прошла миссия?.. Чёрт. Я резко открыл глаза, подпрыгивая с дивана. Этот пудель издевается надо мной? — Прошла ужасно, — я тяжело вздохнул, проводя ладонью по лицу. — Я не смог его убить… — Ты не что?! — крик Йоонаса, кажется, был слышен на всю планету, а я зажмурил глаза, пытаясь унять головную боль. — Да что ж ты так орёшь? В рупоры записаться не планировал? — Даже не пытайся мне зубы заговаривать! — Йоонас впервые за весь наш звонок стал серьёзнее. — Что случилось? Он тебя заметил? Тебя отвлекли? Что с тобой могло случиться, чтобы ты не выстрелил? Я замолчал, обдумывая слова друга. А ведь и правда, что со мной могло случиться, чтобы я не выстрелил? Чтобы я наплевал на свою работу и опустил прицел. Раньше я не задумываясь жал на курок, вглядываясь в то, как человек лишается жизни. Это завораживало. Я не мог оторвать свой взгляд от смерти, я ждал каждый новый выстрел, как глоток свежего воздуха. Смерть меня заколдовала. Я жил ей. Думаю, я просто был коброй, пляшущей под дудку факира. Это было раньше… Тогда я был несмышлёным, глупым и даже наивным. В мою голову и не приходила мысль о том, что меня поймают. Я часто забивал на сокрытие улик, осторожность, подолгу сидел на месте преступления, думая, что мистер Мякеля вытащит меня из любой передряги. Господи, каким же я был идиотом… Однажды я был на волоске от попадания за решётку. Не знаю, что в тот день сподвигло меня убрать место после своей работы, но я благодарен этому порыву. Через несколько часов после моего ухода, на крышу поднялся полицейский. Он детально рассматривал каждый угол, водил взглядом по поблёскивающему металлу, постоянно оглядывался. Я видел это с соседней крыши. Мне было интересно, из-за чего я наплевал на свои принципы. Тогда стало страшно по-настоящему. Теперь же я работаю тише воды, ниже травы. Проверяю за собой всё место работы, дабы не оставить и капли своего присутствия. Порой, дело доходит до настоящей паранойи, из-за чего сон не приходит ко мне пару дней, а руки дрожат, как у алкоголика со стажем. Я боюсь. Боюсь своей работы, своей жизни. Боюсь потерять эту саму жизнь, за которую я так долго боролся. — Я не знаю, Йон, — я прикусил губу, ощущая на языке привкус железа. Кровь. Как же давно я её не видел. — Я не знаю… — А ты уверен в этом? — будь Йоонас передо мной, он бы обязательно выгнул бровь, приближаясь ко мне. — Я уже ни в чём не уверен, дружище. — Я приеду к тебе, — голос Порко снова оживился, а в трубке послышались звуки возни. — Отказ не принимается. Жди. Йоонас сбросил звонок, и я откинул телефон подальше от себя. Прикрыв глаза, я улёгся на ставший мне уже родным диван. Я знал, почему не выстрелил, но Йоонасу об этом не сказал: это не телефонный разговор, а для мегаэнергичного и эмоционального Порко тем более. Кажется, я понял, где я видел плюшевого. Холодный ветер дул прямо в лицо, забивая в капюшон хлопья снега. Яркое солнце светило в глаза, но совсем не грело, заставляя кутаться в полосатый шарф, сильнее зарываясь в него носом. Сегодня я сбежал из тёмного замка, намереваясь отдохнуть от суеты, которая царила там вечно. Кое-как дожив до двадцати двух лет, я окончательно убедился в том, что тишина и покой приходятся мне по душе гораздо больше, чем сумбурность и взбалмошность. Я усмехнулся. Это мне что, Йоонас не нравится? Сейчас это звучит иронично, потому что сбежав из замка ещё ранним утром, я сразу направился к своему другу. Хоть Йоонас и был олицетворением того, что я крайне тяжело переношу, но не досаждал мне этим. В нём всё как-то гармонировало, поэтому я с радостью проводил с ним время, подпитываясь его развязностью. Йоонас это ураган событий, который обрушился на меня, не успел я открыть дверь. Он пересказал мне всю свою неделю, детально описав каждый день, не забыв про свои эмоции и ощущения, которые я знал и так. За время нашей шестилетней дружбы я выучил его как облупленного. От Порко я ушёл ближе к вечеру и теперь брёл по парку, освещённому уже уходящим солнцем, намереваясь погулять ещё несколько часов. Работы в ближайшее время не намечалось, поэтому я мог спокойно отдыхать, не думая ни о чём. Хотя… Стоп. Повернув голову в сторону шума, я натыкаюсь взглядом на парня, тянущего за собой невысокую девушку. Та всячески сопротивлялась, пыталась вырваться, но молодой человек только сильнее дергал её на себя, возвышаясь огромной тушей. Мимо проходили люди, не обращающие внимания на этих двоих. Они лишь отводили взгляд и ускоряли шаг, стараясь не вглядываться в силуэт девушки, которая уже устала бороться. Я смотрел на это от силы минуту, чувствуя, как моё отвращение к людям растёт в геометрической прогрессии. Хотелось взять винтовку в руки и прострелить голову каждому, кто проходил мимо этой парочки. Хотелось пристрелить подонка, который смеет так обращаться с девушками. К сожалению для меня и к счастью для других, винтовки у меня не было, поэтому я лишь сжал кулаки, ощущая укол боли в ладонях. Не медля больше ни секунды, я пошёл прямо на парня, вцепившегося в девушку мёртвой хваткой. Тот был гораздо больше меня, настоящий бугай, но сейчас меня это не особо волновало. Даже если я окажусь лежачим на земле, в чем я сомневаюсь, я выиграю девушке пару минут для побега. — Эй, парень, отпусти её, — подойдя к парочке ближе, я ещё раз убедился в том, насколько этот чувак больше меня. Сглатываю ком в горле. В памяти проносятся стычки с Оливером. — Кого её? — парень поворачивает голову в мою сторону, а я впиваюсь взглядом в тёмные, почти что чёрные глаза. Невольно отшатываюсь, но потом возвращаюсь в прежнее положение. По телу пробегают мурашки, словно я смотрю в глаза самому дьяволу. Я отвожу взгляд от противного мне лица, переводя его на дев… Стоп… Кажется моё выражение выглядит очень смешно, но девушка-парень несмело улыбается, а потом переводит напуганный взгляд на бугая рядом. Блять, это парень. Как я так оплошался? — Нико, ты что, знаешь его? — бугай дёргает руку длинноволосого на себя, отчего тот покачивается и не удерживаясь на ногах, заваливается на обидчика. Тот прижимает его ближе и смотря мне прямо в глаза, кривит губы в оскале. — Нет, — длинноволосый затихает в удушающих объятиях парня, больше не пытаясь вырываться, — не знаю. Я снова вглядываюсь в глаза бугая, видя там нарастающую злобу, которую он, скорее всего, вымостит на несчастном парне по имени Нико. Отвожу глаза, чувствуя на себе липкий взгляд брюнета. Пытаюсь выловить взгляд Нико, но вижу лишь сжавшиеся кулачки, которые тот сразу же прячет в карманах длинного пуховика. — Проваливай, чел, пока не пришлось зубы по тротуару собирать, — брюнет скалится, отходя от меня и тянет за собой Нико, цепляясь за его куртку до побелевших костяшек. Шатен покорно следует за ним. Движения его дёрганные, как у мышонка, находящегося рядом с голодным котом. В голову приходит единственная здравая мысль. Парня надо спасать. В памяти всплывает шёпот наставника, дающего чёткие указания для следующего удара. Мышцы отзываются приятной болью, когда мне прилетает несколько ударов. Как же приятно снова схлестнуться с кем-то в рукопашном бою. Снова почувствовать, что от каждого твоего действия зависит, выйдешь ли ты победителем или будешь валяться в пыли, захлёбываясь кровью. С нескольких ударов мне удаётся вырубить брюнета. Ошарашенный Нико стоит рядом, прикрывая рот рукой, с ужасом смотрит в сторону своего парня. Я поднимаюсь с земли, рукой вытирая кровь из носа, и смотрю на бугая, который распластался на заснеженном асфальте. Да, всё-таки годы усердных тренировок под присмотром мистера Мякеля не прошли даром, а дополнительные спарринги с Йоонасом только укрепили мои навыки. Точный удар в кадык, несколько по лицу и парень, что больше меня в два раза, отдыхает от людских забот. — Он меня убьёт… — тихий шёпот доносится справа, и я перевожу взгляд на Нико, который теперь трясется ещё больше. Парень переводит взгляд на меня, и я ужасаюсь с эмоций, запечатанных в зелёных радужках. Страх. Тонна страха. — Не убьёт, — мой голос звучит слишком уверенно, но я плевать на это хотел. В этой до абсурда смешной ситуации я наткнулся на парочку с абьюзивными наклонностями. Лучше и не придумаешь, только вот парню напротив действительно страшно. — Ручка с бумажкой есть? Нико стоит молча ещё добрую минуту, а потом спохватывается и достаёт из рюкзака карандаш и блокнот. Я забираю их из трясущихся рук парня и вывожу на одном из листов свой номер телефона и имя. Если я ввязался в эту передрягу, то должен помочь запуганному парню до конца. А если этот ублюдок и в правду захочет его убить? — Вот, держи, — я передаю блокнот и карандаш обратно владельцу, а тот смотрит на них с каким-то недоверием и опасением. Вот чудной, я только что спас его, а он шугается меня. — Звони если что. — Спасибо, — Нико говорит шёпотом, боясь повысить голос на тон, но удивляться этому я не могу. Жизнь с тираном и не такое сотворит. — Да не за что, — я вытираю кровь салфеткой, любезно предложенной Нико. — И сходи в полицию. — Да, в полицию…***
В светлом кафе в самом центре города сегодня до жути тесно и непривычно. Нико помнит, что обычно народу здесь не так много, но, видимо, сегодня все планеты сошлись в ряд, ведь иначе такое столпотворение молодой человек объяснить не мог. Моиланен приходит сюда, когда на душе скребут кошки и лезть хочется на стену от осознания своей беспомощности. Приходит часто, поэтому знает здесь всё как свои пять пальцев, но в полной безопасности себя не чувствует. В этой огромной толпе Моиланен совершенно один. Парень уже битый час стоит в очереди на оплату своего несчастного кофе, а желание сесть на мягкий диван, чтобы закончить работу над мюзиклом, становиться все сильнее и сильнее. Дело это не из лёгких, и в полной тишине пустой квартиры оно становится невыполнимым, поэтому Нико выбирается в людные места, чтобы выполнить все в лучшем виде, не отвлекаясь на длительный этап самокопания. Это кафе не стало исключением. Более того, оно являлось фаворитом в списке Моиланена, соревнуясь только с парком, где компанией парню служили утки и лебеди, плавающие в пруду. Как назло, очередь словно приросла к полу и двигаться не собиралась, отчего Нико тяжело вздыхал, не показывая своё недовольство открыто. Дедушка не учил его этому, а Нико послушный мальчик, поэтому наказы выполняет чётко и безоговорочно. Так с детства повелось. Но сейчас ему чертовски хочется нарушить дедушкины правила, лишь бы очередь двинулась с мёртвой точки. У него работа горит, а он простаивает в этой дурацкой толкучке своё драгоценное время. Будь здесь Йоонас — и от очереди не осталось бы и следа, но Порко здесь нет, поэтому Нико продолжает стоять на месте, слушая, как девушка не может определиться, что же ей взять. Он хмыкает. Йоэль бы предложил ей взять крысиный яд. Но Нико забылся, Йоэля в его жизни не существует. Неожиданное касание за плечо отрезвляет, и Моиланен дёргается, на секунду привлекая внимание других посетителей. Поворачиваться страшно, но Нико пересиливает себя. — Фух, боже, прекращай! — Моиланен автоматически прикладывает ладонь к груди, в попытке унять взбунтовавшееся сердце. — Ты меня в могилу сведешь, Алекси. — Прости, Ник, — черноволосый виновато улыбается, слегка сжимая чужое плечо, а чувствуя, как Моиланен расслабляется, подходит чуть ближе. — Просто ты так задумчиво стоял, что грех было не воспользоваться этим.