Временные рамки

      Через несколько дней после того, как Мобиус просил Равонну сжалиться над богом и выделить ему кровать, Локи преспокойно спал в собственной комнате, наслаждаясь мягким матрасом и чувством долгожданной расслабленности после пробуждения.       На такую заботу со стороны Мобиуса Локи отреагировал положительно, а вкупе с тем, как окончился их разговор про состояние Локи, бог ходил и чуть ли не светился довольством.       Хотя диалог и начался не с самой приятной ноты, продолжился он вполне удачно:       — Итак, — Мобиус устроился в своём излюбленном месте на диване перед креслом, где по обыкновению восседал бог коварства. — Ты сам подписался на это.       — Почему у меня такое чувство, будто я не прочёл мелкий шрифт?       — Не всегда стоит доверять своей интуиции, я не собираюсь тебя четвертовать или что-то вроде того, — Мобиус смотрел проникновенно и старался, чтобы его слова звучали убедительно. — Мы просто поговорим. Ты ведь любишь говорить. В особенности про себя.       — Люблю, если это не касается моих отрицательных черт.       — Хорошо, мы можем, для начала, обсудить твои хорошие качества, — он улыбнулся и следил за реакцией бога. — К примеру, твой острый ум и магическую силу.       — Я разгромил половину Нью-Йорка, а ты собрался делать мне комплименты?       — Если ты ещё не заметил, я никогда не относился к тебе, как к преступнику. И да, я хочу делать тебе комплименты, ты же сам сказал...       — Не переворачивай мои слова! — не то что бы Локи не нравилось слышать от Мобиуса лестные слова, — нет — ему просто надо было делать вид, что его совершенно не волнует мнение мужчины насчёт него. — Мне не нужна твоя лесть.       — Ладно, хорошо, оставлю мысли по поводу твоих волос при себе...       — А что насчёт них? — сорвалось с губ Локи прежде, чем он смог сдержаться.       Мобиус коротко улыбнулся явному любопытству Лафейсона. В глазах агента просматривалось веселье — было видно, что он наслаждался разговором.       — На вид твои волосы выглядят мягкими.       Локи в немом изумлении смерил Мобиуса коротким взглядом, обдумывая такое непредвиденное заявление со всех сторон. Это звучало как странный комплимент, и определённо нравилось Локи.       — По меньшей мере мягче, чем раньше. Зачем тебе нужно было наносить столько воска и портить естественную красоту своих волос?       Локи, заслышав косвенное оскорбление, отошёл от ступора и сразу вклинился:       — Почему это портить?       — Да, Локи, они наверное изрядно пострадали после ежедневного использования воска...       — А вот и нет! — взвился бог на несправедливую оценку Мобиуса. Он с секунду обдумывал то, что собирался сделать, а потом поднялся, чтобы отстоять честь своих волос, и в три шага обошёл столик, разделяющий их и уселся рядом с довольным мужчиной. — Хочешь убедиться в том, что ты не прав?       — Если позволишь, — Мобиус ничуть не поменялся в лице, оставаясь таким же весёлым.       В секунду, когда рука мужчины потянулась к вороньим локонам Лафейсона, трикстер понял, что к чему. Мобиус манипулировал им, чтобы прикоснуться к волосам Локи. От этого осознания голова бога пошла кругом, а щёки опалил подступающий румянец.       Неуверенная ладонь медленно поднялась и коснулась вихрящихся тёмных, словно сама ночь, волос, таких притягательных и одновременно завораживающих тем, что принадлежали они самому богу — порой, Мобиус задумывался о том, какую жизнь Локи вёл до своего падения. Он был наречённым принцем Асгарда, никогда не знал бедности и лишений, жил в своё удовольствие, саморазвивался, подолгу засиживаясь в завораживающих обилием книг библиотеках, учился управлять магией под надзором своей матери и учителей.       Всё это Мобиус видел своими глазами, иногда теряясь в чужих воспоминаниях и моментах из жизни, думая о возможности повстречать это неземное существо. Судьба повернулась так, что теперь бог хитрости и обмана жил бок о бок с ним, агентом организации, которая намеревалась удалить Лафейсона, стереть навсегда из этого мира.       Но этому, к счастью, не суждено было сбыться, и теперь такое невозможное существо, как Локи, сидело перед ним, замерев и ожидая дальнейших действий со стороны мужчины. Мобиус, решив не мешкать лишний раз, чтобы не упустить вовремя подвернувшуюся возможность ощутить под подушечками пальцев божественные волосы, достиг рукой выбившихся прядей чёрных волос, одиноко свисающих почти перед светлыми глазами Локи.       Лафейсон надрывно втянул воздух от необычайной интимности внезапного контакта, и повёл головой чуть в сторону, чтобы ладонь мужчины получила полный доступ к местами спутанным вихрам Локи. Мобиус воспользовался предоставленной свободой действий и переместился дальше, захватывая пальцами волосы за ухом, немного перебирая это идеальное сочетание трогательной мягкости и величественности волос бога.       Кажется, Мобиус не мог больше притворяться перед самим собой в том, что Локи не вызывал в нём трепета. Сильный, непокорный и древний, он восседал, — именно восседал, а не сидел, как Мобиус — и следил за каждым жестом со стороны мужчины, немного недоверчиво, но всё же открыто и дружелюбно. Он не прятался, не старался избежать этого, а сам был инициатором, пусть и искал возможности доказать неправоту Мобиуса в их глупой перепалке насчёт степени ухоженности причёски Локи.       — Беру свои слова назад, — полушёпотом раскаялся Мобиус и сделал ещё одно движение ладонью, перебирая пальцами волосы, — они идеальные.       У Локи перехватило дыхание, а внутри что-то задрожало, заметалось, и так же быстро осело, когда он понял, какие намерения созревали в его непутёвой голове. Но ведь нельзя было этого делать сейчас, он не поставил таймер, поэтому содеянное обернётся плохими последствиями, с которыми Локи будет трудно жить дальше рядом с мужчиной и заниматься расследованиями.       Он только что заметил необычайную близость их положений на узком диване, теплоту руки Мобиуса, нежно покоящейся практически на щеке Локи, и взгляд агента, направленный прямо в его голубовато-зелёные, непостижимые глаза, которые глядели в ответ одинаково доверчиво и ясно, словно обещали что-то за собой.       Главная цель их разговора была позабыта Локи, как и мимолётная мысль про то, что Мобиус, вроде как, был бы не против, если бы Лафейсон преодолел последний барьер и наклонился с одним чётким намерением поцеловать его. Когда, всё же, Локи вспомнил об этом, в груди холодным льдом расползлось недоверие и неприязнь к происходящему. Всякий раз, когда бог пользовался тачпадом, Мобиус вёл себя с ним страстно и несдержанно, поэтому Локи совсем ничего не знал про мотивы и чувства мужчины. Это могло быть лишь мимолётной интрижкой на один-два раза, и не таить за собой большого, возвышенного чувства, ради которого Локи был готов на многое, даже если раньше он никогда об этом не задумывался.       Прежде чем совершить несусветную глупость, Лафейсон отстранился ровно в тот момент, когда Мобиус едва заметно двинулся навстречу, перемещая ладонь на гладкую, настолько светлую, что почти светящуюся кожу щеки Локи. Мужчина раздосадовано убрал руку обратно к себе на колено, сжимая то, в подтверждение своих невесёлых чувств насчёт отказа Локи. Он даже не знал в чём, собственно, бог ему отказал.       Момент был разрушен, а поднятая ранее тема возвращалась в затуманившийся разум Мобиуса, и он прокашлялся, разрезая почти неловкую тишину:       — Раз уж ты доказал мою неправоту в этом вопросе, пришло время доказывать свою правоту про твоё недавнее настроение.       Локи с небывалой радостью подхватил неприятную для себя тему только для того, чтобы избавиться от мыслей о странном моменте, произошедшем с пол минуты назад. То, что Мобиус, сам того не зная, в каком-то из временных отрезков держал в руке член Локи, не делало ситуацию менее неловкой, а наоборот, Лафейсон не мог перестать думать о том, как эта же самая ладонь ощущалась на его возбуждении.       — Я думал, мои прекрасные волосы отведут твоё внимание от темы разговора, — перевести всё в глупую шутку было лучше, чем признать, зачем он на самом деле кинулся что-то доказывать Мобиусу через тактильный контакт.       — Как видишь, я уже собран и готов слушать или задавать вопросы. Начнём, пожалуй, — Мобиус посмотрел куда-то в потолок на пару секунд, — с магии. Ты упоминал, что без неё твоему организму плохо.       — Да, я говорил чистую правду. Я неразрывно сосуществовал с ней более девяти сотен лет, и её отсутствие в моём организме плохо влияет... на всё.       — Например?       — Я стал быстрее уставать, мне требуется значительно больше пищи, а метаболизм собирается сотворить с организмом что-то непоправимое. Магия, она... была стержнем моей божественной силы, поддерживала меня всю жизнь, — сдержанное лицо Локи изменилось на выражение высокой степени сожаления об утрате сейда. — А эти... daufi oskilgetinn словно перекрыли мне кислород своим барьером.       Мобиус поморщился в ответ на грубые слова на древнескандинавском и некоторое время молчал, обдумывая слова Локи.       — Тебе нужен доступ к магии. Я могу это устроить.       Глаза Локи засветились надеждой и вопросительным недоумением, которое ярко выражалось морщинками, появившимися между чёрными аккуратными бровями.       — Разве у тебя не появятся проблемы?       — Возможно такое, что появятся, и, возможно, множество, но я больше не вынесу твоего убитого вида. Тебе нужно развеяться, а я знаю хороший способ, — Мобиус казался уверенным в своих намерениях, поэтому Локи решил оставить всё на мужчину и довериться его дальнейшим действиям. Слова агента звучали, как интересная авантюра и, к тому же, они совпадали с желаниями Лафейсона, поэтому он был готов на всё.       — Было бы чудесно, правда. Но как ты предлагаешь мне обойти барьер?       — Ты не будешь обходить его. Есть более простой и доступный способ.

***

      Пронизывающий северный ветер раскачивал тонкие высокие деревца древней Норвегии, чья местность тут и там проглядывалась холмами и горами с заснеженными белыми мягкими верхушками; видневшиеся небольшие поля перехватывали глаз обилием пожухлой желтоватой растительности, временами сменяющейся вкраплениями полевых трав.       Локи глядел на представший перед ним вид с самым настоящим душевным спокойствием, подмечая вдалеке какую-то деревушку.       — Где мы? — он не обернулся на вышедшего следом из портала Мобиуса, который, видимо, тоже был увлечён раскинувшимся пейзажем холодной умиротворённости.       — Скандинавия, тысяча тридцать девятый год до нашей эры, — Мобиус поравнялся плечом с Локи, который вглядывался в снующих впереди людей древних времён, чьи обычаи и традиции были давно позабыты нынешним поколением германских народностей.       — Мне следовало ожидать от тебя чего-то подобного, — Локи искренне заулыбался навстречу ветру, освежающему лицо и растрепывающему волосы.       В ответ послышалась усмешка довольного произведённым впечатлением мужчины, а на плечо опустилась лёгкая ладонь и потянула назад, подальше от деревни.       — Мы же не хотим, чтобы нас увидели местные, верно?       — А что если что-то пойдёт не так?       — На крайний случай, я сотру эту временную линию, не волнуйся и начинай уже, — Мобиус ободряюще улыбнулся и отошёл к ближайшему дереву, приваливаясь к нему плечом.       Локи первым делом наложил чары отвода глаз и чуть ли не застонал от долгожданного облегчения, когда тугой магический узел внутри развязался и распространился по всему телу, начиная немедленное исцеление ослабшего тела мага. Лафейсон несколько раз сжал и разжал кулак, по очереди загибая пальцы, чтобы перегнать всю энергию на ладони, и сотворил пробную иллюзию — напротив него появилась его точная копия. Второй Локи держал руки в карманах тёмно-коричневых брюк и надменно осматривал окружающее пространство.       — Я выгляжу... гордо, — хмыкнул Локи и, прикрыв глаза, сплёл вокруг себя зелёные потоки магии, которые распространились вниз по земле, задевая каждую пожелтевшую травинку, проходя через них насквозь. Иллюзорный Локи бесшумно растворился в пространстве.       Голографическая туманность почти достигла носков туфель Мобиуса, когда растительность вокруг Локи начала оживать, набираясь сочным зелёным цветом, а в некоторых местах стали видны яркие пятна цветов.       Мобиус растроганно глядел, как флора набиралась живой энергии, благодаря магии Локи, и с радостью отмечал тот факт, что Лафейсон мог не только умертвлять, но и давать жизнь.       Локи распахнул веки и с нетерпением оглядел свою работу. Он стоял по колено в высокой зелёной душистой траве, которая теперь совсем не норовила уколоть через ткань брюк, а наоборот словно укрывала, будто живое одеяло. Лафейсон, похожий сейчас на довольного ребёнка, посмотрел на Мобиуса, чтобы увидеть реакцию мужчины.       Мобиус будто чувствовал чужое счастье, а наблюдать за Локи, творящим магию, было непередаваемо интересно и завораживающе. Мобиус ловил каждое движение аккуратных рук бога, будто перебирающих воздух в поисках чего-то, известного только ему.       — Это сейд в самом лучшем его проявлении. Созидание. Мама часто делала так — вдыхала жизнь в усохшие цветы, а потом плела из них венки, как символ новой жизни, созданной на прахе старой. Так она говорила. Мобиус немного поразглядывал горестное выражение лица бога и двинулся навстречу.       — Даже из чего-то осквернённого и падшего, — Мобиус подобрался ближе и нагнулся к земле, отрывая цветок, — можно взрастить нечто прекрасное и удивительное, не менее величественное, чем до падения. — Мужчина покрутил пышный бутон вокруг своей оси и многозначительно глянул в глаза бога, внимательно наблюдающего за передвижениями Мобиуса.       Локи сразу понял о чём, а, вернее, о ком шла речь, и чуть приоткрыл рот в смятении, а брови его заломились в выражении удивления и счастья. Этот прекрасный во всех отношениях мужчина только что прямым текстом намекнул, что Локи — это не пропавшая безнадёжная душа, навсегда затерявшаяся в пучине лжи, предательства и смерти. Он мог исправиться, стать чем-то большим. Лучшей версией Локи.       Лафейсона накрыла лавина из разных чувств — сквозь всё тело струился сейд, обволакивая своей силой, в голове был бардак из спутанных взволнованных и потрясённых мыслей, поэтому всё, чего богу хотелось в этот момент — прижаться к Мобиусу подрагивающим телом и забыться в его объятиях, не думая более об Асгарде, УВИ, хранителях времени, аномалии Локи и прочем.       Он решился исполнить своё желание прямо сейчас, падая в самопроизвольно раскрывшиеся в приглашающем жесте руки.       — Спасибо, мой друг, — надломленным голосом прошептал Локи, обхватывая Мобиуса обеими руками, прижимая настолько близко, насколько это было возможно, чтобы не доставить мужчине дискомфорт своей силой. Он закрыл глаза на те долгие мгновения, пока чувствовал ответные движения рук агента, его ладони на своей спине: осторожные, поглаживающие, прижимающие теснее.       Мобиус вдохнул витающий в воздухе чистый и приятный цветочный запах, одновременно с ним почувствовав неповторимый запах кожи бога. Они стояли в небольшом зелёном островке зелени и тепла, волнами исходящего от магической силы Локи, согревающих их от порывистого прохладного ветра, и наслаждались компанией друг друга.       — Если ты хочешь ещё немного поразмяться, стоит сделать это сейчас, нам нужно скоро возвращаться, — Мобиус ненавязчиво отстранился, проводя напоследок руками по дрогнувшим острым плечам.       — Да, конечно. Извини, — Локи стало немного досадно от такой несдержанности, но теперь он чувствовал себя намного лучше. Одной из причин его напряжения всё это время был Мобиус, а теперь в отношениях с ним что-то словно поменялось, встало на более верную позицию.       — Не извиняйся, — он дружелюбно улыбнулся, а когда Локи с ответной улыбкой развернулся, чтобы продолжить плести заклинания, окликнул его. — И, знаешь, ты можешь делать это, когда захочешь, если тебе это помогает.       — Спасибо, — Локи не мог вспомнить дня, когда его душа была настолько удовлетворена и счастлива происходящим. — Мне это очень помогает.       Уточнять про то, говорил ли Мобиус про магию или про объятия не было нужды. Локи и так всё понял.