Временные рамки

      Это была самая настоящая катастрофа.       Тачпад либо перестал работать, либо Локи основательно напутал с настройками, и сейчас пожинал плоды своей ошибки.       Он лежал, прижатый телом Мобиуса между ног, и лихорадочно перебирал все возможные причины создавшейся ситуации и пути решения.       Мобиус, расслабленно оставляющий яркую отметину на длинной шее Локи, заметил заминку бога, и оторвался от любимого теперь дела.       — Что-то не так?       — А? — Лафейсон только сейчас осознал, что уже несколько минут глупо пялился в никуда. — Нет, всё хорошо, — Локи издал нервный смешок и попробовал выползти назад из-под Мобиуса, который с проступающей неохотой позволил ему это сделать. Будто бы очень долго томящийся в своих желаниях и мыслях, он наконец получил то, что хотел, поэтому ему было трудно отрываться от желаемого.       — Тогда нам стоит, пожалуй, — Мобиус замялся на секунду, — поесть и лечь спать? У меня накопилось много бумажной работы, завтра нужно будет прийти пораньше...       Мужчина поднялся, пригладив встрёпанные короткие волосы, но осёкся, когда почувствовал какое-то волнение вокруг, будто бы кто-то включил огромные колонки, но звука не было, лишь звуковые волны, набатом ударяющие по всему телу.       — Ты чувствуешь это? — Мобиус повернулся к замершему на кровати Локи, который, нахмурив брови, прислушивался к своим ощущениям.       Он даже не успел сказать и слова, когда пространство вокруг завибрировало, а тело Локи резко кинуло в сторону, и он оказался стоящим в дверях. Мобиус, в идеально выглаженной одежде указывал ладонью на стопку вещей на кровати.       Локи только-только хотел выдохнуть от облегчения, как всё снова завертелось, показалась яркая вспышка, положение тела бога резко изменилось на лежачее, а над ним, сверху, снова находился Мобиус, который, в отличии от прошлого раза, не целовал его, а дёрнулся от неожиданности.       — Локи? Какого чёрта случилось? — мужчина обескураженно сел меж разведённых ног Лафейсона, оглядывая комнату. — Я только что стоял на ногах.       — Я... я тоже, — задушено выдохнул Локи, сердце которого яростно колотилось в груди от непонимания происходящего.       — Временная аномалия...? — Мобиус в мгновение выхватил из нагрудного кармана маленькое устройство, показывающее спокойный, как волны в штиль таймлайн, и, не заметив ничего опасного, поднял подозрительный взгляд на Локи.       — Что ты сделал?       Локи поспешил надеть маску недоверчивости и на этот раз вложить все усилия, чтобы скрыть подступающую нервозность.       — Я ничего не делал, я в не меньшей растерянности, чем ты.       — Это не звучит слишком убедительно.       Локи якобы позабавлено усмехнулся и показательно посмотрел ниже, где Мобиус удобно устроился меж его разведённых ног.       — Ты думаешь, я бы хотел, чтобы мы оказались в такой позе? Это полная бессмыслица, да, но для меня нет ни единого резона хотеть... подобного, — Локи поднял брови на последнем слове, будто бы был в искреннем недоумении. Похоже, произошедшее между ними больше не существовало в таймлайне, потому что слова Локи мгновенно подействовали на агента.       Мобиус, словно только что осознал, в какой позе они находились, потупив взор отодвинулся подальше, и в конце концов встал с кровати.       — Да, верно, с чего бы тебе хотеть... Не важно. Я в любом случае не собираюсь оставлять это, чем бы оно не было, просто так.       Лафейсон с внутренней неохотой свёл бёдра вместе и сел, поправляя одежду. До нервных окончаний медленно начало доходить лёгкое пощипывание в области шеи, и Локи, ужаснувшись, рукой закрыл покалывающую область, мгновенно осознавая причину необычных ощущений. Он сделал вид, что потирает затёкшее место, хотя это и было немного глуповато, но являлось единственным возможным путём сокрытия засосов.       — Ах да, твоё постельное бельё. Теперь тебе не придётся спать на моём, — Мобиус до сих пор казался сбитым с толку, а его внимание было сосредоточено больше на окружающем мире, чем на Локи. Он то и дело поглядывал в окно, будто искал причину произошедшей аномалии, и даже пару раз проверил таймлайн.       — Спасибо, — Локи постарался искренне улыбнуться, что вышло довольно плохо и натянуто, но Мобиус в любом случае на него не смотрел, поэтому Лафейсон облегчённо выдохнул. Кажется, всё обошлось.       Он выдохнул ещё раз, когда Мобиус потерянно покинул комнату, сказав, что подогреет пиццу, если вдруг Локи голоден.       Лафейсон свалился на кровать, прикрыв глаза, чтобы осмыслить произошедшее за... какой-то неизвестный отрезок времени. Мысли не укладывались в голове и, кажется, у него начиналась головная боль, которая была редким явлением для бога. Чтобы прояснить голову, он заглянул в ванную комнату и обнаружил у своего отражения в зеркале яркие, почти весёлые отметины на шее. Дыхание Локи сбилось, а губы слегка приоткрылись в немом восторге. Засосы словно специально были расположены на самых видных местах, чтобы горделиво светить переливающимся розовым и тёмно-красноватым. Пара из них беззастенчиво улыбалась с правой стороны шеи, начиная неровную дорожку вниз, которая прерывалась на подходе к вырезу рубашки.       Что бы случилось, если бы Мобиус обратил внимание на такую пикантную деталь внешнего вида Локи, думать было страшно.       Бог, всё ещё пялясь на своё отражение, пытался изучить свои чувства, которые он испытал, когда понял, что тачпад, возможно, перестал работать. Он отчётливо помнил страх, смывший остаточное возбуждение от ласк агента Мобиуса, помнил удивление вперемешку с неверием и последующую нервозность. Он разобрался с чувствами, но не мог понять причину их появления. Мобиус принял его влечение с распростёртыми руками и даже ответил взаимностью, но что-то внутри Локи выражало глубочайшее сомнение... Во всём.       Лафейсон не знал, что ему делать с этими отношениями, не знал, как существовать с кем-то, кто бы регулярно обнимал его, целовал и занимался с ним сексом. Для Локи подобное было в новинку, ведь раньше он никогда не испытывал настолько сильного влечения к какому-либо существу. Тем более, к обычному человеку.       Ещё одной загвоздкой был тип чувств, которые испытывал к нему Мобиус. Локи страшился мысли о том, что мужчина не смог бы ответить ему взаимностью в любви. Требовать чего-то от агента он не хотел, не хотел навязывать ему обязательств, но при этом жаждал получить его целиком и сиюминутно.       В груди ощутимо поднималась волна бессильной злости на самого себя — за то что изменился, стал мягче и потерял былую силу духа, которая заставляла его получать то, что он хочет. С Мобиусом хотелось быть лучше, совершенствовать духовную часть себя и расти как личность, высоко, чтобы хотя бы приблизиться к чистому и светлому характеру мужчины.       Мысли о своём ничтожном духовном положении плавно перетекли в положение в реальном времени, где на шее всё ещё красовались отметины очевидного для любого разумного существа происхождения, и даже не собирались пропадать. Ещё бы — своей регенерации Локи сказал «пока» ещё при первом знакомстве с УВИ, поэтому почти смирился с тем, что тело медленно, но верно становилось более похожим на тело обычного смертного человека.       Единственным более быстрым способом избавиться от засосов было ещё одно путешествие в Норвегию для магической разминки, но Локи сомневался в том, что они отправятся туда в ближайшие несколько дней. Вариант попросить Мобиуса Лафейсон откинул сразу по нескольким причинам: он бы вызвал лишние подозрения и вопросы своим стремлением снова воспользоваться магией, когда не прошло даже двух дней с момента последнего его воссоединения с сейдом; просить Мобиуса снова подвергнуть себя опасности быть пойманным на нарушении законов УВИ Локи не прельщало, когда ему, по сути, пока что вылазка не требовалась.       Выходить сейчас на кухню было заведомо ошибочным решением, ведь тогда объяснить засосы, появившиеся, пока Локи находился в ванной комнате, будет проблематично. Своё везение в том, что Мобиус не заметил их, Лафейсон обуславливал тем, что судьба наконец-то решила соблаговолить несчастному богу, которому было суждено всегда проигрывать.       Локи, наскоро приняв душ и переодевшись в удобную для сна одежду, без какого-либо облегчения лёг в кровать, предварительно заправленную новеньким постельным бельём. Уснуть, когда в голове был бардак, было непросто. Одной лишь приятной мыслью было рассуждение о том, что таймлайн не нарушился, хотя тачпад странным образом закоротило. Локи ещё до того, как лечь в постель, проверил временнóе устройство на признаки внешних поломок, но не заметил ровным счётом ничего, кроме всё тех же царапин и общего потрёпанного вида. Конечно, поломка была вполне ожидаема, учитывая состояние тачпада, но Локи и не думал, что она состоится и состоится так скоро, да ещё поставит его и Мобиуса в неловкое положение.       Утром Локи открестится от Мобиуса, предлагающего ему чашечку кофе. Сочинив легенду о плохом состоянии и заверив агента в том, что он не собирается умирать и придёт сразу, как ему станет лучше, Локи продолжал лежать в постели, натянув одеяло до подбородка. Он ровным счётом ничего не придумал, чтобы объяснить свои засосы, но, набравшись храбрости и понадеявшись, что Мобиус не нападёт с расспросами, бог понуро выполз из квартиры, предвкушая лицо Мобиуса, искажённое в самой неожиданной реакции.       С одной стороны показаться перед агентом Мобиусом с шеей, усеянной любовными отметинами, было интересно, и проказливая часть Локи была в восторге от подобной возможности, но другая расчётливо отвергала приемлемость подобного поступка. Мобиус ведь обязательно подумает, что Локи переспал с кем-то, или, что хуже, у бога коварства появилась вторая половинка. Но ведь Лафейсону решительно никто не был нужен, кроме агента! Любой намёк на то, что Локи не заинтересован в отношениях с Мобиусом, отдалял их от друг друга, по крайней мере, в видении трикстера. Прочесть мысли агента зачастую было невозможно, а лицо не всегда выражало полную палитру эмоций.       Он был прав. Появиться перед Мобиусом было ошибкой. Локи это понял сразу, когда мужчина одарил его неожиданно отстранённым взглядом. Поначалу, конечно, выражение его лица сделалось удивлённым, будто он никак не ожидал увидеть что-то подобное у Локи, а потом черты лица сделались резкими, а глаза потухли, словно Мобиус только подобрался к желанному призу, но его вырвали из-под носа, оставив на его месте пустоту и чувство глубокого разочарования. Помимо него ясно читалась ещё одна эмоция, и — о, да, — Локи знал эту эмоцию. Ревность. Именно её Лафейсон увидел на лице агента, когда они в стёртом отрезке таймлайна лениво целовались на кровати, ведя довольно острый диалог.       Внутри расплылось тёплое ощущение удовлетворённости, которое стремительно заменялось неприятным страхом от холодной реакции Мобиуса и, к тому же, Локи чувствовал странное опустошение, после того как выяснил про Рагнарёк из своего дела, «любезно» предоставленного пожилой женщиной за стойкой при входе в архив.       — Я даже спросить боюсь, — безучастно и будто бы вскользь бросил Мобиус, копаясь в архивах почти на самом нижнем этаже, куда Локи послал знакомый охотник, который, по счастливой случайности, видел агента.       — А я, в таком случае, боюсь ответить. Ты о чём? — Локи сложил руки на груди и прислонился плечом к высокому металлическому шкафу.       — О свидетельстве весело проведённого времени. Ума ни приложу, когда ты успел, и, главное, с кем.       — А, ты об этом недоразумении, — Лафейсон постарался выделить последнее слово. — Почему тебя это так волнует? — у него не было выбора, кроме как уйти от объяснений. Локи вспомнил, как такой же вопрос ему задавал Мобиус много дней назад почти прямо перед тем, как повалить его на диван и целовать до умопомрачения, забыв про газировку.       — Меня волнует всё, что тебя касается, — всё так же холодно ответил Мобиус, и Локи тотчас взбеленился от такого тона.       — Моя личная жизнь, Мобиус, тебя-то волновать точно не должна, — Локи пожалел о сказанном сразу же, когда слова сорвались с его губ. Чёртова вспыльчивость, которая редко доводила до добра, снова показала свою уродливую морду.       Он пожалел во второй раз, когда Мобиус повернулся в его сторону, и Локи увидел уставшего, какого-то непривычно постаревшего мужчину, на него словно смотрел какой-то чужак, инопланетянин, но точно не его Мобиус. Неожиданно стало не по себе от скорбной гримасы и равнодушного неестественного тона.       — Ты прав, Локи. Извини, я... я не спал всю ночь, думал об этой странной аномалии. В отдел не побежал, тревогу никто не бил, но я чувствую, что что-то происходит словно у меня под носом.       Лафейсон опешил от извинения и признания Мобиуса, и не мог найтись с ответом некоторое время.       — Мобиус...       — И этот вариант Локи, вырезавший с десяток наших, — Мобиус, держась обеими руками за полку архива, опустил голову, и Локи стало совсем нехорошо.       Остро проявилась беспомощность Локи в такие моменты. Он не знал, как утешать людей, как подобраться ближе, что сказать, чтобы страдающему стало легче. Он мог лишь манипуляцией внушить, что в дальнейшем всё будет хорошо, но сейчас была явно другая ситуация, да и манипуляцию Мобиус бы распознал в мгновение ока.       — Мобиус, — повторил Локи, делая шаг к застывшему над открытой полкой документов, — всё будет хорошо. Вариант сейчас ведь затих, верно? Это даёт нам передышку и время для работы, нам нужно лишь собраться и отыскать, где он прячется. Мы ведь уже так близки... — Локи неуверенно опустил левую ладонь на плечо окаменевшего мужчины, который сразу же ожил, обернувшись к Лафейсону. — И тебе не за что извиняться. Это мне нужно.       Локи понимал, что это из-за его действий Мобиус сейчас страдал. Только он был повинен во всём, и с каждым разом добавлял что-то ещё, скатывая проблем для агента, как снежный ком. Вариант Локи. Странная — для Мобиуса, — аномалия. Засосы. Насчёт последнего пункта понимание было несколько размыто, но, по предположению Лафейсона, это, вкупе с грубостью Локи, всё же как-то задело Мобиуса.       Локи ещё пытался что-то сказать, поддержать расклеившегося агента, и был порадован, когда Мобиус взял себя в руки и к нему вернулось привычное для Локи настроение. Агент даже улыбнулся на попытки бога вернуть ему прежнее расположение духа.       Время близилось к обеду, и они поднялись на верхние этажи кафе, чтобы поесть. Мобиус был молчалив и задумчив, поэтому Локи казалось, что ему единственному было не по себе от сцены в архиве. Богу надоело молчание, поэтому он решил завести разговор, одновременно поглощая те самые круглые кондитерские изделия, которые, по словам Мобиуса, назвались пончиками.       — Знаешь, пока мы были в архиве, я просмотрел дело про себя. У меня есть некоторые догадки о том, как варианту удаётся оставаться незамеченным детекторами УВИ.       Мужчина, услышав про варианта, значительно оживился и внимательно слушал, стараясь не обращать внимания на яростно отвлекающую шею Локи.       — В деле были расписаны события Рагнарёка, который случился в Асгарде, — Локи старался говорить ровно, — апокалипсис, уничтоживший мир. Ты же знаешь о нём?       — Да, я читал об этом и сожалею... Эй-эй, зачем тебе мой салат...       — Так вот! Нексус-события случаются тогда, когда кто-то делает что-то, что не должно было произойти, верно? — Локи начал в красках объяснять свою теорию, созревающую в его голове всё то время, которое они потратили на подъём на верхние этажи УВИ. Он старался изо всех сил, думая только о том, чтобы порадовать агента.       Мобиус внимательно слушал, недовольно реагируя на покушения Локи на ни в чём не повинный салат. К недовольству Мобиуса присоединился Кейси, у которого из-под носа украли коробочку сока, чтобы изобразить грозного Суртура, в конец разрушившего «Асгард».       В общем, Локи был доволен и всё, что ему нужно было — убедить агента проверить его гениальную теорию.       В Помпеях Локи от души повеселился, привлекая к себе внимание и распугивая местных жителей, заставляя Мобиуса нервно переступать с ноги на ногу.       В итоге, теория Локи блестяще подтвердилась, и Мобиус был несказанно доволен и счастлив. Трикстер с выражением граничащим с нежностью поглядывал на светящегося одобрением агента, когда они возвращались в УВИ.       — Ты необычайно умён, Локи, ты сделал огромный шаг в нашем расследовании, — Мобиус, выйдя из портала, остановил бога за плечо, с симпатией вглядываясь в лучащиеся довольством глаза Локи. — Спасибо тебе. Нам осталось всего ничего.       Сделать Мобиуса снова счастливым доставило Локи намного больше удовольствия, чем он предполагал. Бог горделиво сощурился, а сердце застучало быстрее от похвалы.       — Да, осталось выяснить, в каком апокалипсисе прячется наша аномалия, а дальше дело за охотн... — Лафейсон оборвал фразу, когда его за плечо притянули в крепкие объятия.       — Ты порой создаешь проблемы, но с таким же успехом их решаешь, — прозвучало на ухо Локи немного ворчливо, но с толикой какой-то ласковости и шутливости.       — Поэтому я тебе нравлюсь, — это был рискованный шаг со стороны Локи, и он замер в ожидании ответа.       Мягкий смех был приятной неожиданностью, и заставил Локи прикрыть глаза. Он, растворившись в объятиях, чуть не пропустил момент, когда губы Мобиуса ненавязчиво коснулись линии челюсти Локи, и едва ощутимо прошлись по ней, когда агент отстранился.       — Да, поэтому и ещё из-за нескольких пунктов. С тобой не соскучишься.       Локи было жутко интересно узнать про «ещё несколько пунктов», но он решил оставить расспросы на потом. Он уже превысил свой максимум на сегодня, и расспросы могли подождать — у них было достаточно времени.