Фетишизм или история глянцевой семейной жизни

      Иван с улыбкой наблюдал за тем, как Аличе носится по комнате, бурча под нос что-то на итальянском — явно ругаясь, хотя в этом нельзя было быть полностью уверенным.       — Святая Мадонна, я ничего не успеваю!       С одной стороны Ивану было искренне жаль Аличе, ведь тройня — это очень сложные изменения в жизни. Но с другой — сразу три ребенка, два мальчика и девочка. Это было настоящее счастье. Людвиг до сих пор казался сбитым с толку, хотя он и знал, сколько деток у них будет. Знать что-то — это одно, осознавать — совершенно другое.       — Аличе, солнышко, успокойся.       Подойдя к ней со спины, Брагинский обнял девушку. Она, все такая же миниатюрная и худенькая даже после рождения детей, всегда казалась особенно хрупкой на его фоне. Аличе в самом деле расслабилась всем телом, а потом обернулась к нему и уткнулась лбом в грудь.       — Ваня, я так устала.       — Еще бы.       Он не мог не понять Аличе, ведь сам успел намучиться с одной Энни. С младенцами всегда так — они отчаянно нуждаются в заботе и постоянном внимании. Иван провел ладонью по волосам девушки, стараясь ее поддержать.       — Думаю, просто нужна няня, вот и все.       Аличе подняла на него взгляд. Несколько томительных секунд в ее карих глазах виднелась борьба противоречивых желаний. Наконец, она обреченно выдохнула.       — Я сдаюсь, ты прав.       Брагинский широко улыбнулся и потрепал ее по макушке.       — Послушай, милая, это совершенно не означает, что ты плохая мама или что-то вроде того, так что перестань выдумывать. Всем нам свойственно уставать, это нормально. Людвиг ведь тоже предлагал тебе поискать хорошую няню, верно?       — Но это значит, что я не могу сама справиться со своими же детьми. Я плохая мама.       — А ну перестань. У тебя много детей.       Аличе снова отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.       — Но у моей мамы нас было пятеро! И она справлялась одна, ей только папа помогал.       — А у нее была тройня?       Девушка нахмурилась.       — Нет.       Иван кивнул.       — Значит, у нее не было разом трех младенцев на руках. А это не то же самое, что дети-погодки. Так что перестань винить себя в том, что ты устала. Да тут любой бы устал.       Аличе вынуждена была согласиться с этим. Уложив детей спать, она просто плюхнулась на диван и замерла в одной позе, прикрыв глаза. Должно быть, теперь не было сил даже для того, чтобы сообщить о своей невероятной усталости.       — Я лично найду самую лучшую няню. Она будет тебе помогать, так что станет намного легче.       Аличе выдохнула ртом.       — Хорошо. Non mi credo, я готова вообще на все ради часика сна. Какой же ужас.       Иван с улыбкой покачал головой.       — Скоро станет легче, вот увидишь.       Он сидел с ноутбуком на коленях, разбирая самые различные резюме квалифицированных нянечек, дабы найти среди них самую лучшую. В какой-то момент завибрировал телефон. Брагинский тут же достал его из кармана и разблокировал. Это был еженедельный отчет, который он всегда ожидал с особым придыханием. Всего лишь парочка фотографий, вот только сердце от них билось быстрее.       Аличе тут же заинтересованно приоткрыла глаза.       — Это от суррогатной матери?       Иван кивнул.       — Да.       Словно забыв напрочь о своей усталости, Аличе вскочила с места и тут же переместилась поближе к Брагинскому, едва ли не забравшись ему на колени, столкнув на диван ноутбук.       — Покажи!       Тот тут же повернул к ней экран телефона.       — Живот еще не большой.       Аличе восторженно замерла, у нее даже глаза заблестели.       — А пол малыша уже известен?       Брагинскому и самому было весьма волнительно. Он считал дни до того самого важного момента, когда его семья станет еще больше. Всего каких-то четыре месяца осталось — совсем немного. Они пролетят незаметно, не стоит и сомневаться.       — Да. Мальчик. Стивен Александр.       Их с Альфредом сын. Эта мысль все еще не укладывалась в голове в полной мере. Сын…       — О, уже и имя придумали?       Иван довольно улыбнулся.       — Да, Альфред придумал. Он особо не заморачивался, конечно, просто взял имена наших отцов, но мне очень нравится.       О выбранном имени уже знали родные Джонса — Артур, Франциск и Мэттью, которые встретили новость о скором пополнении с восторгом. Они все трое обожали Энни: Франциск ее баловал, как мог, Мэттью с ней играл в самые разные игры, читал ей книги и приучивал к хорошему кино, а Артур старался быть строгим и справедливым, чтобы не воспитать в малышке чувство вседозволенности.       Иван искренне считал их совместное влияние на дочку отличным. Да и в конце концов, чем больше любящих людей рядом, тем лучше.       — Но звучит отлично, — заметила Аличе. — И солидно. Стивен Александр, вау. Уверенна, он будет тем еще красавчиком.       Уже после возвращения Людвига Иван собрался домой. Ему нужно было забрать Энни из детского садика и успеть к тому моменту, когда привезут заказанный давеча торт — большой и весьма вкусный, Альфред его просто обожал.       — Иван?       Брагинский как раз собирался пойти к своей машине, когда Байльшмидт его окликнул. С Людвигом у него были подчеркнуто вежливые отношения. Тот продолжал быть их семейным адвокатом и вел многие дела, в том числе именно он курировал договор с суррогатной матерью и выступал их представителем.       — Да?       С появлением сразу трех детей Людвиг стал чуточку более занятым, но уставшим он не выглядел. Стойкости этого мужчины оставалось только поражаться.       — Понимаю, это сейчас вряд ли имеет хоть какое-то значение для тебя, но все же…       Байльшмидт замялся. Должно быть, тема была для него неловкая, что весьма необычно.       — Что?       Людвиг поджал губы. Ему и правда было неловко.       — Мне звонил Гилберт.       — О, — Иван кивнул. — Давно о нем ничего не слышал.       Если быть точнее — со дня свадьбы. Именно тогда Брагинский видел Гилберта в последний раз, и с тех пор даже не думал о своем бывшем ни разу. Забавно, что ему удалось так легко отпустить эту ситуацию. С появлением в его жизни Альфреда все прочее просто перестало иметь значение, даже воспоминания о тех лишениях, через которые он прошел в России именно по вине Гилберта. Было и было, больше не трогает. Джонс своим присутствием заставил его жить по-настоящему. Его полные восторга глаза, нежные ладони и порой раздражающие, но все равно приятные прозвища изменили все.       А потом просто началась полноценная новая жизнь, появилась Энни. Вполне естественно, что никаких мыслей о бывшем не было и быть не могло. Иван поверил в то, что он чего-то да стоит, что он хорош собой, что его любят, в итоге стал уверенным в себе и решительным, помогал Альфреду с делами и держал на себе их совместный быт. У него была прекрасная жизнь и отличная семья.       — Да, он вернулся в Германию и работает там, недавно сделал предложение своей девушке, венгерке. Она крепко за него взялась, заставила взяться за ум и наладить свою жизнь. Свадьба летом.       Брагинский расплылся в улыбке.       — Хоть кому-то удалось это сделать. Я рад за них.       Он был искренен. Сколько бы боли ему не причинил Гилберт, Иван все равно желал ему счастья. Остепениться однажды, найти любимого человека и обрести настоящий смысл жизнь. Опять же, с появлением в его жизни того самого любимого человека в лице Альфреда его собственная жизнь и правда обрела смысл.       — В общем, мы разговаривали на днях, — продолжил Людвиг, — речь зашла о тебе.       Брагинский задрал бровь.       — Вот как?       Людвиг кивнул:       — Он просил передать тебе, что действительно очень сожалеет о случившемся. Ему пришлось через многое пройти, чтобы понять, каким он был мудаком с тобой. И ему за это сейчас стыдно.       Наверное, это была правда. Как знать, может та самая венгерка и правда смогла вставить на место мозги Гилберта, может, он в самом деле что-то да понял. Хорошо, если так.       — Передай ему, что я давно уже его простил и зла не держу, — Иван улыбнулся. — И поздравь его от меня с обручением. Но еще передай, что в Штаты ему лучше пока не соваться, потому что Альфред все еще порывается причинить ему некоторые увечья.       Байльшмидт вдруг тоже усмехнулся.       — Да, конечно. Об этом он знает.       Брагинский кивнул.       — Вот и хорошо.       Отпускать окончательно старые обиды всегда приятно, а Иван в самом деле надеялся на то, что Гилберт начнет новую жизнь. Ведь все имеют право на второй шанс.       Распрощавшись с Людвигом, Брагинский сел в машину. Водитель тут же завел автомобиль и поинтересовался, не поменялись ли планы. Иван отрицательно покачал головой. Уже потом, забрав дочь из детского садика и посадив ее рядом с собой, Иван уставился в окно машины и принялся рассматривать встречных людей. У каждого из них своя судьба, свои испытания и свое счастье. Кто-то взлетает, кто-то падает, нет двух полностью одинаковых судеб, все уникальны.       Когда-то Иван был простым парнишкой из Тюмени, которого обманули и бросили на произвол судьбы. Теперь же он муж миллиардера и отец замечательной дочки, вот как может измениться жизнь из-за случайности. Купля-продажа, глянцевая из-за блеска фотографий, потом такая же глянцевая свадьба в объективах десяток камер, а теперь — семейная жизнь. Его идеальная семейная жизнь.       Скоро у них с Альфредом появится сын, обязательно будут потом еще дети. У все у них будет хорошо. Потому, что Иван Брагинский все это заслужил.