Это вообще по-христиански?

Рассвет — вещица красивая. Его видит каждый, кто в деревеньках живет, кому с утра на луга, да скотину кормить. Когда светило только-только поднимается над землей, когда только-только просыпается живность всяческая. Короли да принцы спят ещё в час дивный, да десятый сон досматривают. А рассвет деревенским уж настолько приелся, что и тошно на него смотреть день изо дня становилось. Лишь дети малые, не давно как встать на ноги сообразившие, стояли себе на улице, да во все очи глядели, как в небе яркий круг поднимается. Как освещает он деревушку всю, туман ночной сгоняя прочь. Ранина нынче теплее стала, лето, как-никак. Да среди детей этих, что на улицы с первыми разговорами домашних обитателей выбежали, стоял парнишка годов осьмнадцати. И дивился утреннему рассвету, словно воочию впервые его видел. А чего греха таить, так оно и было. Андрюша, как все его домашние, уж после восхода солнца вставал с кровати. И потому увидеть мог лишь зари этой самой остатки, когда тайный взгляд в оконце кидал. А сейчас — солнце! Перед ним прямо! Казалось, пробежишь таки версты три, руку протянешь — и коснешься. Уж настолько, казалось бы, тут близко было. Дюша за деталь каждую уцепиться старался. Вон там — облака, розовые-розовые! Тянутся по небу, словно лодки аль корабли какие, плывут себе неспешно. Там где-то и люди быть должны, кораблями ведь управляют всегда. Небо не голубое, переливается оно, от темного к светлому, от чернильного такого, до нежно-желтого, оранжевого даже. И изменения эти смотрятся красиво, голову задерешь, и у тебя в одной стороне темным-темно, а в другой солнышко! Конечно, Светлый так и сделал, рот приоткрыв, да глядя на это с самым чистым восторгом. Дети пред ним смеялись что-то, переговаривались, на парнишку позади них глядя лукаво. А остальные, как и Князюшка сам, просто глядели, взгляду не в силах оторвать. Ей богу, что на закат, что на рассвет, одно и то же! — Черт тебя дернул в такую рань вставать, — Горшок о своём появлении даёт знать сразу же, а Светленький от него лишь отмахивается, мол, «Не видишь, заняты мы». Он на это лишь фыркает недовольно, но голову вслед за Андреем поднимает, увидеть стараясь, чего ж там такого он нашел. Но видит лишь то, что и всегда, меняются, кажется, лишь цвета. То тусклее, то ярче. — Ты зари никогда не видывал? — Ни разу, — Парнишка головой слабо качает в стороны, а после её опускает, глазея на Горшенева. — А подняла меня твоя матушка. Я даже изумился, видя, что ты спишь ещё. .иль ты не с восходом встаешь? — Да, когда как. Я ж шут, а не работяга какой, — Горшок плечами пожимает спокойно так, потирая, не успевшие к прохладе легкой привыкнуть, плечи. На то Андрей лишь плечами водит, толь всё равно сталося, толь понял всё. Но Михаил в это вдаваться не решается, зевая сильно, да к хате возвращаясь. — Пошли, дитятко, нам ещё матушке помогать. Князев светлые брови удивленно поднимает, на посмеивающегося Темного оборачиваясь, который, казалось, даже прибавил шагу, шоб не досталось от Князюшки за такие шутки. Старший вздыхает тяжко так, но уголки губ немного вверх тянутся. Всё же, тут Дюшенька себя как-то. .ощущал легче. Не было тех давящих картин, коими какого-то лешего был усеян весь замок. Не было изыска, роскоши этой, не было бархатных ковров под ногами. Андрей не чувствовал себя скованно так, как в замке. Вместо этого чувство свободы, пьянящее и сладкое, по телу парнишки разливалось сладостно. Дышать тут было приятнее, даже стоять! Просто вот так. .без шелка и излишков, без золота и блеска. Под ногами — земля, давно истоптанная народом, вокруг — деревянные избушки с самыми простыми людьми. Не городскими, что иногда хуже намного бывают, чем знать та же. А самые что только есть простые, удивительно даже. Светлый головой трясет, оглядывается в раз последний за эту минуту, обратно идет. Уж в сенях Горшок ему какое-то яблоко втюхивает, изъясняя быстро, что завтрак они проспать успели давным-давно, как час ещё. Потому их завтрак сейчас это лишь яблоки, да и только. — Нам нужно курам дать пожрать, — Говорит задумчиво так, откусывая очередной кусок от яблочка наливного, а после вновь на Дюшу смотрит, что уже почти съел несчастный фрукт. В замке он привык к более обширным завтракам, да потому сейчас кушать сильно хотелося. Но понимание было, что теперь к новому привыкать надо. — И коней пастись вывести. Они сильные должны быть. — Ага. . С чего начнем? — Князев голову в сторону Горшка поворачивает, ищет, куда бы остатки деть, но Миха советует оставить, может, кони съедят. Сам Горшенев с места поднимается, вздыхает тяжко. — Ну, сомневаюсь я, что ты с конями один управишься. Так что с кур, — Темный кивает себе спокойно, да направляется в сторону двора. Андрей тут же с места поднимается, не хотелось сейчас отставать. Конечно, приврал Князь насчёт того, что в делах домашних он мастер, но надеялся, что Горшок ему хоть что-то, да покажет, а там уж как пойдет. Медленно, но верно, деревушка оживала, солнце высоко поднималось. Мужики ушли, кто на поле, кто на реку. Кто-то в деревне что-то делал, а кто-то по дому. Девки ставни открывали, дети вновь беззаботно носились, правда сказать, пока ещё не резво, как днем обычно. Глядя на это, нельзя было не улыбнуться! Всё домашнее такое, воистину домашнее, без натягов и напряжения. Андрею правда за Михаилом поспешить пришлось, уж больно часто за сутки эти он зависал. Хотя, оно дело понятное, не каждый день ему такая возможность давалась. — Вон, мешок вишь? Там всякие отходы, что куры клюют. Побросай им малость, дальше они сами, — Горшенев кивает на небольшой мешочек на лавке, что около сарая стояла. — Я пока в конюшню, ты у баб спроси, как до нее дойти. Они друг другу кивают, и Андрей глядит, как темная голова удаляется куда-то в другую часть деревни, где Князеву побывать ещё не довелось. Он выдыхает тяжело, но берет в руки мешок. Куры вокруг ходят спокойно, какие-то поодаль, напугали их своим приходом парни. Андрею до того с животными контактировать и не доводилось особо — разве что их кошка, что бегала по замку. Больше как-то и не вспомнишь прям таки близкого контакта с «братьями меньшими», но в руки себя парнишка берет быстро. Уж вскоре, не боясь испачкать руки, он бросает какие-то отходы курам, а те с подозрением легким подходят, клевать начиная. Уж вскоре вся скотина в их лице собралась за едой, а Андрей, отдав часть какую-то, мешок обратно поставил. Теперь его ждала конюшня, где уж Горшок быть должен был. . Князев оборачивается по сторонам. Сказано ему было у девушек каких спросить, где ж находится этот агыл, но осмотревшись, Княже особо не нашел никаких особ женского пола. Если Миха просто шутки ради оставил его здесь, зная, что сейчас бабы ещё спят, Князев бы прикончил его на месте, стоило бы только отыскать. Но выходя за пределы небольшого куриного двора, слава всему всевышнему, всё же замечает небольшую кучку из трех девиц под окном одного из домишков. Конечно, деревушка не город, и тут заблудиться можно только дитём, но Андрею не помешало бы точно знать дорогу. Мало ли чего. — Девушки милые! Не скажете ль, где тут конюшня? — Андрей руку поднимает в жесте добром, приветливым, а три пары глазок на него тут же внимание обращают. Смеются себе тихонько, глядя на Яркого, да улыбаются нежно. — Может и скажем, — Молвит одна из них игриво, ладонь мягкую к губам подносит, да глазами водит. Князь на это улыбается лишь, девушки же. Им пару ласковых скажи, цветочки подари, и что нужно уже есть. Но ему были нужны сейчас лишь сведения, где ж конюшня находится. — Скажем, конечно скажем! Идешь налево от солнышка, там к главному двору выйдешь, где ещё дом барский. Ещё с несколько шагов в ту же сторону, там и увидишь конюшню, — Девчушка, казалось, самая старшая тут, свои волосы в косу заплетать начала, да глядела странновато. — А чего ж ты у мужиков не спросил? Они лучше нас знают деревушку. Она смеётся тихо, да за ней подружки подхватывают. Словно уверенные в том, что Андрей из любви дорогу спросить подошёл, а не по надобности. — Да, захотелося мне так, — Он пожимает плечами неопределенно так, мол, гадайте сами. И тут его след и простыл — кажется, слишком уж быстро он в сторону конюшни направился. Хотя, и причины на то были — держаться хотелось хоть какого-то человека знакомого, а не одному в месте неизвестном бродить, как собака по улицам городским. Девчонки его ещё с минут шесть обсуждали, уж больно понравился. Статный, лицом выдался, яркий весь. Ну чем не идеальный жених? Казалось бы, о таком каждая мечтает. Тот самый принц, о котором каждая сейчас мечтает. Коня бы только ещё, доспехи, и точь-в-точь как в мыслях глупых, девичьих. Андрей шел, да дивился. Казалось бы, и часу с рассвета ещё и не прошло, а деревушка уж вся живая. Слоняются туда-сюда, кто-то на поле, кто-то к скоту, кто-то в лес вовсе. Вон мужики как раз, с топорами. Говорят о чем-то своём, о простом. Не то что городские, много спит ещё, не все с восходом тут встают. А маменька с папенькой и подавно. .наверное. Коль не сидели эту ночь без сна, вестей от стражи дожидаясь. В таком случае, всё печально будет. И для Князева, и для родных его. Кажется, он слишком ушел в мысли. Вот и двор главный, домишки разные. Вот дворы кур, девахи, детишки. . Взгляд, благо, всё же подмечает нечто, откуда доносилось ржание. Кажется, то и есть — конюшня. Тут она в разы меньше, нежели в городе, да оно и понятное дело. Наверное, одним из чудес оказалось бы то, что в деревне городское есть. — Мих? — Андрей заглядывает в помещение, доселе ему неизвестное, аккуратно, держась рукой за что-то виду ворот. Силуэт в полумраке тут же на имя свое оборачивается, и стоило только разглядеть черты знакомые, как Андрей тут же рядом оказывается. Горшенев сейчас, кажись, пытался с привязью разобраться, дабы коней вывести. А завидев Яркого лишь обрадовался — будет ему помощь. Да даже коль Князь и не смыслит в этом ничего, учится лучше сейчас. Все сельские навыки, рано или поздно, в дело годятся. Так часто его отец говорил, да и матушка иногда причитала таким. Ну, в отношении к Андрею так и Горшок считать начал. — Я, я, — Он кивает, усмехается, да узду поправляя на конной морде. Конь на это особо внимания и не обращал, лишь фыркал недовольно едва, видимо, привык давно уже. С виду статен, добрый конь, такого за золотые даже продать можно. Миха его вновь взглядом оглядывает, уздечку на крепость проверяя, а после накидывая ту на участок, где выпирал заборчик немного. — Ты пока там гулял черт знает где, я уже коней запрячь успел. Бери за уздечку этого, он поспокойней будет, на новых редко кидается. А я черную, она позлее будет. Глядишь, и лягнет. Михаил плечами пожимает, кивая головою. Андрею на только что повешенную на заборчик уздечку, а уж после идет к той красавице, о которой говорил. Она ему поддается спокойно, видать, нередко Миха в конюшнях бывал. От тех мыслей Андрей улыбается мягко, да принимает попытки доверенного ему коня за пределы вывести. Вот только, получается то не с первого раза, а Миха с улицы уж посмеивался тихонько с попыток Князева хоть что-то сделать. Но конь, благо, особо плохого от Князя не чуял, потому уж скоро навстречу пошёл. — Во-от так! Видишь, ты ему уже нравишься, — Темный кивает одобрительно, глядя на легкое волнение Андрея. Видно, действительно, в первый раз с конем обращался. Что ж у него за жизнь то была в замке том, что даже с конями не дружит? Задумываться о том шут сильно не хотел, потому рукой махнув, повел лошадь, да и Андрея с конём в леса сторону. — А мы это. .куда? — Князь уздечку держит аккуратно, так, словно это хрусталь какой. Сжимать боится, но и отпустить боязно — мало ли, может, сбежит ещё. Потому и остается ходить на двух гранях, да на дорогу поглядывать. Вот уж домики реже показываться стали, склон небольшой пошел. Красиво так. Солнце уж почти на три четверти из-за горизонта поднялось, светлее становилось, да теплее. От того и приятнее. Целый день на улице, да воздухе свежем. .ну чем не благодать? — К речке. Там через поля речушка протекает, мы туда часто коней водим в погодку жаркую. Чую я, и сегодня жарко будет. . — Михаил плечами пожимает спокойненько, как бы просто гадая. Но Андрей решает ему верить, и лишь дорогу к речушке запомнить пытается, оглядываясь постоянно. Постепенно домики реже являться на глаза стали, пока вовсе они к полю не вышли. Тут ещё ничего посеяно не было, поле только недавно вспахали, да сейчас бабы да дети ходили и сеяли. Через шею, с помощью ремня кожаного, держался бочонок небольшой, с виду точнее на бочонок похожий. А в нем, видно, семена какие-то, ими они поле забрасывали, сеяли. Какие-то далеко, с другого края поля, а какие-то вблизи ходили. Где-то вдали мельницы огромные виднелись, лопасти у них крутились медленно, ветер небольшой всё ж был, шоб лопасти её двигаться заставить. Виды красивые, уж до чертиков. Князев едва ли на это полностью не отвлекся, и лишь Горшеневский щелчок перед носом самым вывел принца из транса. — Успеешь ещё наглядеться, — Горшок фыркает насмешливо, да голову слабо вбок склоняет. — Мы будем коней сторожить, дабы не разбежались никуда. Вот и посмотришь. Княже лишь фыркает тихо, ведь его «слежку» всё же заметили, но отворачивается. Сбоку всё так же смех детский да причитание девушек с бабками раздавалися, видно, дети ещё играть хотят. А няньки их, сестры да бабушки, в помощники запрягли, вот они и нашли другой выход — делать вид, что сеют, а сами позади сгруппироваться и болтать. Конечно, лишь они думали, что смех их шибко никем не услышан был, но взрослые пока что позволяли. Дети маленькие ещё, что ж с них взять? Как постарше будут, так и начнут учить, а сейчас пусть побалуются немного. Работу хоть немного, да выполняли, и того достаточно было. Не изверги ж тут люди, в самом-то деле. Они идут ещё с минут пять, пока наконец резвая речушка не является взору. Она уходила немного вниз, где-то там, ближе к деревушке самой, была мельница уже водяная, но от неё внимание Андреевское перевели быстро. Горшенев его к воде уж окончательно подвел, да там из земли кол торчал. Туда пришлось коней привязывать, да так, чтоб не потерялись, да в процессе этом пришлось выучить ещё и это. Миха показывал всё точно, Княже уж точно убедился, что часто Темный с конями был. Но после учений небольших было решено коней в покое оставить. Они же поодаль будут, следить, чтоб не развязались и не ушли никуда. Если ж потеряют парни их, то всё, деревушка самосуд устроит. А это новоиспеченной деревенщине и шуту и даром не нужно было. Потому отведя его на холм небольшой, что и над речушкой, и над равниной возвышался, Горшок с душою спокойной там уселся, улыбнувшись довольно. Княже же ещё с несколько секунд стоял попусту, а после таки удосужился и сам приземлился рядышком. Чего ж стоять за просто так? Да и, долго им тут ещё сидеть. Хотя удивительно как-то — с конями повозился и, считай, свободен. В замке дела хоть и скучные, но их побольше было. — А что. .нам делать больше ничего не надобно? — Андрей в недоумении легком взгляд свой тупит куда-то за Горшком, в попытках, видимо, самому смекнуть, просто ли они отлынивают, или же действительно так много делать им и не надо. Михаил реагирует не сразу, головой забавно дергает, сначала в Светлого так пристально вглядываясь, будто в очередной раз он глупость какую-то сказанул, а отвечает, удивление, спокойно. — Ну если хочешь — можешь пойти, бабам да мужикам каким помочь, глядишь и им понравишься. А хочешь — тут сидеть будем. Понадобимся мы — так они и сами нас найдут, да позовут, — Горшенев плечами пожимает. Князев кивает задумчиво, хмурится слегка, но решает что действительно — лучше попросту тут и остаться. Впервые в жизни не было той тяжести, он действительно наслаждался этим, и всё никак не мог просто выбросить из головы. Не верилось даже. Он сидит где-то далеко от замка, вокруг не снуют слуги, солнце светит прямо на него, а не на мраморный пол и бархатные ковры в его комнате. Он сидит рядом с человеком, обычной деревенщиной, дворовым шутом, который уже давно бы мог лишиться головы, если бы не настоящее, по всей видимости, чудо. По ощущениям с него сняли какой-то камень, что мешал нормально разогнуть спину и встать во весь рост. Словно именно сейчас ему позволили сделать глубокий вдох и почувствовать жизнь, ту, которой она должна быть. По крайней мере, должна быть таковой в его представлении и желаниях. И уже после позволил себе спокойно развалиться на этом же холмике под тихий смешок сидящего рядом Горшка, очи закрыв да решив «доспать» маленько.

***

— Вставай, ты чего эт, уснул уже? — Голос в голове звучит так, словно Андрей в бочке с водой находился. Сонно он хмурится, недовольным тем, что сейчас его резво в бок толкали. Он бы и рад дальше спать — тепло, никто тебя трогать по важным делам «королевским» и не собирается, спи сколько тебе вздумается! А вот, нет, дернуло же Горшка что-то начать Князева будить. Хотелось закутаться во что-то, да вокруг кроме травы с воздухом и не было ничего, что помогло б от навязчивого парнишки укрыться. От того приходится глаза открывать, недовольно, с жалостным и недовольным мычанием, словно пес какой, которого обидели, или ребенок. — Чего тебе? — Княже смотрит хмуро, едва ли глаза продрал, от того ещё с секунд десять не мог сфокусировать взгляд на лице парня перед ним. Он, кажется, счастливым выглядел, улыбался от уха до уха. Принесли что-то? Дела новые? Хотя, если уж рассудить так, кто ж будет рад обязанностям новым? — Что? — Пошли в лес! — Предложение неожиданное, от такого Светлый тут же садится прямо, смотрит глупо, видать, не понял, серьезно ли ему это в лес сходить предлагают. Глазками хлоп-хлоп, да голову в бок склоняет, к плечу ближе. Миша на эту сцену лишь усмехается, — словно с младенцем каким общается, ей богу! , — затем уж говорит спокойнее, так, чтоб его поняли на этот раз точно. — Ну, вон, через речку немного пройти, и там лес будет. Ты ж в лесу никогда и не бывал, да? Ну вот и посмотришь! Андрей хмурит светлые брови пуще прежнего, но уже не от раздражения иль негодования, а от задумчивости. Предложение-то заманчивое, интересно же лес посмотреть. Он его раньше лишь на картинках видел, да и сад, в котором мальчишка гулять любил, особо лесом и не назовешь. Несколько деревьев, за которыми садовники ухаживают, кустики с цветами, да и только. А вот настоящий лес. .он читал из книжек в библиотеке отцовской, что там елки — выше его самого в раза два, а то и три! И животные там всяки водятся. .белки да зайцы. И опаснее тоже есть. Горшенев ждет терпеливо, всё равно уверен в том, что Князь сопротивляться не будет особо. Верно, была б возможность, он и весь мир объездил, из интереса детского, живого. А потому когда взгляд очей голубых проявляется, уже встать готовится. — не бывал, — Княже вздыхает тяжко, но поднимается тут же, обгоняя даже удивившегося такому порыву Горшенева. — Но побываю! Улыбка на его устах расплывается радостная, и Михаил улыбается в ответ, отрывая тушку свою от земли. До леса идти относительно недалеко было, где-то аршинов двадцать, совсем близонько. — Если ноги промочить не боишься, королевское дитя, мы и через речку срезать можем. Так быстрее будет! — Он улыбается ярко, говорит так же весело, как блистают его глаза. Мысли о прошлом, как сон страшный, растворяются в этом спокойствии, и Андрей лишь рад такому настрою. Конечно, его немного озадачило предложение перейти через речку, на что тут же заговорил Горшок, словно учуяв. — Речка едва ль глубокая, по колено где-то. Девки через нее часто ходят, чтобы к мосту не топать, время ещё они будут тратить. Ночь и так коротка. Он плечами пожимает весело, да не дожидаясь, пока Андрей решится выдать что-то, снимает с себя лапти, и к реке. Светлый не отстает, едва ли не падает, но освобождается из этого «подобия обуви» быстро, за Мишей побежав. Темный идет прям так, не думая, что с водой на штанах ему будет не особо удобно по лесу ходить, а Князев же удосуживается закатать. И идет следом, да на лошадей едва ли боязливо посматривает. В голове мысли роятся быстро, заполняют бедную голову. Если вдруг отвяжутся? И не уследят они за конями, в таком случае? А если потеряются? Что ж тогда они делать будут? Но шут перед ним шел уверенно, казалось даже, и не волнуется он вовсе на счет того, что может случиться. Почему-то появились догадки, что Горшенев либо просто не понимает, как они влипнуть могут, либо делал так уже много раз и до Андреевского появления в его жизни. Ну и, довод своеобразный в голове его сам явился на свет — раз парниша уже не раз и не три так делал, то и довериться можно. Вроде крепкими те узлы были, кони не должны будут разбежаться. .Да, так. И никак иначе. — А ты в лесу часто бываешь? — Говорит словно невзначай, когда шли они уже к лесу самому. Со штанин Темного вода маленькими ручьями бежала, оставляя след на земле и неприятно морозя кожу, но так было даже лучше. Хоть и день давно и прошел, — сколько ж Андрей спал? , — жарко было до сих пор. От того, пока они в речке были, Княже и умыться успел, сонливость до конца прогоняя, но уже скоро от воды речной на лице осталось, скажем так, только лицо. Но и этого хватило чтобы хотя бы на короткое время избавиться от жары, что успела хорошо так согреть Андрея, а в частности его многострадальное личико. — Ну конечно же! А ты думаешь, мы тут только в деревне по домам сидим? Некоторые дети и вовсе в соседние деревушки бегают. .когда скучно, или народа им для игр не хватает. .я местность ещё на деревушки три вперед знаю! — Улыбается Миха довольно, как кот, самый настоящий. Довольно смотрит, уверен ведь, что сможет до захода солнца если не весь, то половину леса показать. Много мест Горшенев там выучил наизусть, на каких-то и вовсе летом ночевать оставался. А сейчас, видно, и не один будет. Конечно не лучшее это дело — так слепо Князева звать показать все, что сам знает, да хотелось. Раз уж взял на себя ответственность за королевского сына, то будь добр, следи. А деваться от этого было некуда, забавно даже. — Пошли, у тебя там челюсть просто отвалится! Андрей спорить и не думает, и идет в том же темпе за Мишей, уже взглядом цепляясь за бесконечные листья да ветки.

***

— Поиск за пределами стен столицы уже начался? — Король выглядит мрачно, лишь самый храбрый сможет сохранить самообладание, в такой-то атмосфере. Его кабинет завален книгами, где-то валяются клочки каких-то записей. Генерал сглатывает подступивший в очередной раз ком в горле. Не хотелось бы злить Сергея еще больше. — Да, сэр! Отряды уже направились к ближайшим деревням! Вечером будет готов отчет! — Слова отлетают от зубов, словно мужчина готовился к этому разговору, как кузнец ко своей работе, или воин к сражению. Все четко, говорил так, что и самому не верилось в свою силу воли. И не верилось в то, как он продолжает выдерживать этот, черт бы его побрал, взгляд. От такого смело прыгай с колокольни — он и после смерти достанет. — Хорошо. .я верю в то, что вы меня не подведете, Генерал, — Он выделяет последнее слово хищно, рычаще даже. Казалось, вот-вот, и скалиться будет. Но мужчина стоит стойко, даже после того, как Князев Старший отворачивается к окну, в каких-то своих мыслях. — Свободен. .жду Исключительно хороших вестей, — и слышны лишь шаги быстро удаляющегося прочь с кабинета генерала.