Что мы делаем в тени улыбок

Костя любит дразнить Сашу – ласково, изощрённо и всегда очень щедро. А Малой и рад подколам – льстит ему, что это аристократичное чудо с самыми длинными и умелыми пальцами во всём стендапклубе одаривает вниманием именно его. Пушкин, как его предтеча Фрай не отпускает шуток из серии «если хотите обсудить антинорманскую теорию в более спокойной атмосфере, то я работаю до семи.» И не только из нежелания быть абсолютной калькой душки Стивена, просто повелителю минус балла есть с кем игриво поразгонять, когда камеры выключены. Угадайте с трёх раз, с кем именно, аргументировать не обязательно. Мужчина целует своего самого умного комика, мастерски прихватывая и прикусывая нижнюю губу, избегая при этом и минимальной боли. Волшебные до чародейства пальцы путаются в завитках волнистых волос, навевающих мысли о песчаных дюнах. Саша жмётся к высокому телу, нежно водя ладонью по вздыбленному члену, стараясь сконцентрироваться на пушкинских чувствах. От собственных хочется абстрагироваться – изнывающая в возбуждении плоть буквально заключена в тиски, точнее, окольцована. Да, Малой давно хотел попробовать что-то новое, а Пушкин решил, наконец, переправить неуёмную фантазию в иное русло. Дуделки – дуделками, но нужно и о семейной жизни подумать. Вот и преподнёс на одну из важных для обоих дат чудо сексуального прогресса – эректильное кольцо. В обитую бархатом коробочку не положил, но вручил аккуратную светло-сиреневую игрушку из латекса со всей галантностью. Кольцо сжимает член парня у основания, не давая кончить. Костя обцеловывает любовника буквально с головы до пят, щекоча самыми кончиками пальцев кадык и шею, пробегаясь по выгнувшемуся животу и едва касаясь налившегося кровью ствола. Он уже и сам рисует себе в голове широкими мазками эти картины, где плавно, но решительно входит в Сашу, давая обхватить дрожащими коленками спину, наблюдает за движениями его руки в районе паха и помогает излиться, встречаясь с наращивающей темп ладонью. Но желание ещё поиграть с ненаглядным берёт над господином ведущим верх. - Кость, пожалуйста, - Малой быстро-быстро хлопает ресницами, а Пушкин заглядывает ему в глаза и думает о бабочках, которых они видели буквально вчера в ботаническом саду. Так же нервно трепетавших. - Пока рано, - мягко отвечает тот и целует в глаза. Саша чувствует, как лицо багровеет, а к уже почти агонизирующему телу подступает дрожь, отдаваясь электричеством в ключицах, позвоночнике, животе. Старший расправляет простынь под ним и припадает губами к окаменевшему соску, катая на языке, а потом им же и очерчивая, отстранившись. - Костик, - тянет парень капризно, не в состоянии контролировать потоки влаги в горле и уголках глаз. - Тише, маленький, нужно потерпеть ещё немного, - смахивает слёзы и чмокает коротко по излюбленной схеме: в лоб-в переносицу-в нос. Малой жмурится и тут же меняется в лице, приоткрывая рот для новых мольб – мужчина приподнимается над ним, и Саша ловит его за запястья, прижимая две пары рук к груди. - Не уходи-и, - просит тоном, как будто сильно продрог. - Я рядом с тобой, - заверяет, обводя языком ушную раковину, ложась сверху, переплетая пальцы и заставляя их члены тереться друг об друга. Ощущая на своём чужую естественную смазку, Малой взвывает, но слыша «тшш…» внахлёст с ласковой формой своего имени, раскрывается, предоставляя Косте полный кард-бланш, переставая циклиться на пульсирующих вибрациях, которые дарит хитрая игрушка. Мужчина скользит блестящими от лубриканта пальцами по расширенному углублению, постепенно вводя указательный, средний и безымянный. Медленно выпуская фаланги, Пушкин ещё водит кончиками по краям розоватой звёздочки, пока парень прокрадывается ладонью к его жаждущей прикосновений плоти. - Да, давай немного поиграем, - поощряет тот инициативу, облизывая пересохшие губы. И Санечка начинает поглаживать его, а затем двумя пальцами оттягивает кожу на головке, вызывая у старшего рваные стоны и слыша над ухом «умница», дробящееся и тонущее в глубоком дыхании. Малой удерживает в руке его член, направляя и проводя головкой, а потом и сам не замечает, как ноги оказываются на костиных плечах, сжимая шею. - Вот и всё, родной, вот я и весь в тебе, - гладит по волосам, давая и Саше дотронуться до сияющей красиво уложенной чёлки. Пока младший до невозможности сладко стонет под ним, Костя целует глубоко, нащупывая его язык своим и утопая в любимом теле. Пушкин двигается с упорством, приводя Малого в трепет и возвращая утраченную энергию. Саша обнимает Костю, пробегаясь по спине как по грифу контрабаса, подавляя в себе желание царапать. Качнувшись ещё несколько раз, старший, глухо рыча, изливается внутрь, а длинноволосый чувствует, как сжатие внизу ослабевает. И ждёт, пока повелитель балла придёт в себя, размашисто дёргая плечами. - Кончи, мой хороший, - шепчет Пушкин, выскальзывая из него и поглаживая щёки и скулы. Малой дёргается, пропуская через себя оглушительную волну и сквозь белый шум ощущает, как любовник снимает кольцо, и, обхватив руками голову длинноволосого, целует в заключительный раз. Смачно. Крепко.