Тень Символа Мира

      В один определённый момент времени любой человек каким-либо образом задаст себе вопрос, на который будет отчаянно искать ответ.       Какой это будет вопрос или насколько станет навязчивая мысль. В мире найдётся человек, что попытается отыскать себя.       Время и место будут разными, но период, когда ты будешь искать себя среди множеств «я», обязательно наступит.       Однако сможешь ли ты узнать себя настоящего?        Для этого тебе придется вспомнить…       Где была настоящая ты?       И была ли когда-то настоящей?

***

      В жизни каждого, однажды, наступает один определенный момент. Когда мы задаем себе вопрос «кто я?» и после продолжаем размышлять. Кем являемся? Почему появились? Какова наша цель и предназначение? Имеет ли хоть что-то смысл и причину? У каждого разная цепочка размышления и отличен итог, к которому мы приходим. Будет ли это значить, что мы ответим на свой вопрос или не найдем ответ, или это станет совершенно новым развитием и грядущим неожиданным вопросом к самому себе.       Харуко ступила на путь, когда из вопроса «кто я?», пришла к новому и вводящему в дилемму, и внутреннему кризису вопросу:        «Была ли я когда-то по-настоящему собой?»

***

      Вся жизнь Хаяши состояла из неприятностей и расстройств. Каждый её день был борьбой за существование. Один жалкий кусок хлеба порой становился небывалой роскошью. К такому со временем привыкаешь, однако, это не приносило особого счастья, от того Харуко постоянно испытывала дискомфорт и печаль. Она была грустным ребенком.       В семье всегда были напряжённые отношения. Родители любили друг друга, но Харуко не могла назвать их отношения здоровыми и нормальными. Она видела другие семьи и слушала рассказы детей о том, как их любят родители, какую игрушку они получили недавно, а ещё их никогда не били. У нее был брат, и он рассказывал, что у взрослых бывают периоды, когда ругаться это нормально, но Хаяши не верила, ведь никогда не была глупой.       Слёзы её матери в один из дней дали ей повод взяться за книжки, чтобы выяснить, почему плачет её мама, и тогда она впервые узнала, насколько всё плохо. Так не должно быть. Всё от начала и до конца было неправильным. Хаяши Харуко была неправильной, потому что именно из-за неё страдала её мать. Она помнила, когда всё стало только хуже.       У неё были холодные руки, шероховатые и истерзанные тяжелой работой, они обнимали её детские плечи. Мать обнимала её, прижимая к груди так крепко, как только могла. Это было единственное, что она могла дать Харуко, когда девочка громко икала от страха перед разгневанным отцом. В тот день они вместе просидели закрытые в комнате с единственным окном и одеялом, в день, когда шёл сильный дождь и была гроза. Именно в этот день у Хаяши появилась первая фобия.       Женщина часто извинялась перед Харуко, но девочка не всегда понимала за что, а мама не отвечала и вновь извинялась. Хаяши было больно и очень грустно. Тогда она приняла решение, что всё узнает сама. Она стала больше учиться и постоянно задавать вопросы брату, если не могла справиться. Харуко была умной, и помощь не всегда ей требовалась, но были моменты, когда возраст играл очень важную роль, и её детские рассуждения не приходили к правильным выводам. Тогда Тэдео — ее старший брат, делился с ней многими вещами, о которых знал сам.       Ей было пять, когда осознание токсичности жизни настигло её. Когда многое, что до этого было непонятным стало предельно ясным. Громкие крики не были нормальным явление, но дома это стало нормой, то, что она могла слышать на протяжение дня, если оба родителя были дома или только отец. Особенно, если возникала надобность выйти из комнаты. Тогда она всегда возвращалась обратно, захлёбываясь в безмолвных слезах обиды. Постепенно слёзы появлялись только, если было очень больно. Хаяши устала, прекрасное понимание и ощущение ненависти к себе дали понять, что, даже если она будет плакать, ничего не изменится. Было всё ещё обидно, но стало привычным, что в этой семье она не желанный ребенок.       Отец был злым и суровым, а ещё жутким пьяницей. Хаяши не знала, в какой именно момент он стал таким, но, когда ей было шесть, девочка впервые увидела, как он пил. Неприятный запах в гостиной, куча разных бутылок, невнятные разговоры и пьяные крики. Там были незнакомые ей люди. Тогда её мать впервые накричала на нее и выгнала в комнату. Ей было шесть, когда на её руках появились царапины от осколков. Шесть с половиной, когда на лбу ближе к корням волос появился шрам. На седьмой день рождение был сильный скандал, тогда ей в первые в лицо сказали, что она могла быть не родной дочерью. В жизни Хаяши Харуко было слишком много инцидентов начавшихся с её рождения.       Харуко взрослела. Не только по годам, но и по понимаю ситуации в семье. Впервые она пришла к подобному выводу в пять, но сейчас, когда ей семь, Хаяши пришла к окончательному вердикту. Её не любили в семье, и всем было бы лучше без неё. Проще говоря, её ненавидели, и Хаяши просто хотела исчезнуть из этого не любимого ею дома. Харуко хотела жить, не просто существовать, словно призрак в родительском доме, а стать настоящим человеком. Тогда она приняла решение, что сама добьется такой жизни, даже если это значило закрыть глаза, стать глухой и безмолвной ко многим вещам, в особенности если это касалось её. Стать тише, незаметней, работать не торопясь, просчитывая каждый свой ход. Любая копейка была вложением в её будущее. Примерно в тоже время у неё появилась мечта о своем собственном доме, мирном уголке без всех ненавистных людей.       Путь был сложен. Хаяши постоянно ломали, собирали вновь и снова рушили. Было больно, но Харуко не плакала. Такова реальность. Не все дети любимы родителями и не все дети любят родителей. Ей подходило и то, и другое. Её не любили, и она не была к ним привязана. Девочка не могла отрицать одиночества и желания быть любимой, но она понимала, что никогда этого не получит. Любую вещь нужно заслужить, но Хаяши ничего не имела собственного для того, чтобы предложить взамен. Поэтому она отпустила подобные желания и мечтания. Существовала только одна цель. И в поисках способов её достижения, Хаяши потеряла себя. Упустила момент, когда мечта стала необходимостью и простым фактом надобности. Харуко не заметила, как все мирские чувства потеряли для неё хоть какую-то ценность. Она стала чёрствой. Мир стал серым, любые желания умерли и каждый день был похожим на предыдущий. Она то и дело училась, каждый божий день Хаяши находилась в библиотеке. Читала и читала, учила и учила, всё, что была способна понять в силу своего возраста. Ещё это значило быть дома позже. Это изматывало, у неё не было друзей. Никто не хотел с ней общаться, и у неё самой не было желания заводить знакомства. Она видела, какими бывают дети и взрослые. Двуликие и лживые. Среди тварей, окружающих её, Тэдэо был тем, кто не ненавидел её так сильно. Если пришлось бы выбрать одно слово описывающее его, то это определенно слово — «лояльный». Забавно, как имя ему подходило. Тэдэо заботился о ней по-своему, водил её в садик, был с ней в её первый день в школе. Он ходил с ней на прогулки и иногда угощал вкусностями. Это были те самые редкие дни, когда Харуко могла быть ребенком, а не взрослым в облике дитя. Однако…       Жизнь не была справедливой — это истина, которую девочка познала в столь юном, нежном возрасте. Люди не были равны, даже если они так утверждали и стремились к этому. Истина в том, что, как бы они не старались, равных не будет. Кто-то будет обделён больше, а кто-то получит всё, что пожелает. Другой не позволит себе и взгляда на что-то столь обычное для других. Это неравенство, оно особенно проявляется, когда в жизни случается беда — трагедия, погасившая мечтания и надежды. Тэдэо в тот день потерял всё. Харуко стала объектом ненависти, ведь она была там и стала причиной, когда жизнь в глазах её брата погасла. Все его мечты, стремления и будущее остались на той промозглой земле у обочины. Как и её собственная. Дождь того дня забрал всё то нормальное, что было и помещалось у неё в одной лишь ладошке. Всё крохотное счастье высыпалось на землю осколками, сквозь пальцы. Это была её самая первая трагедия.

      Тогда Хаяши Харуко потеряла себя в криках агонии своего собственного брата.

***

      Лавочка была жёсткой и сырой, а у ножек собирались лужи, в которых плескались дождевые черви, медленно и методично уползая в сторону кустов. Птицы с шумом взлетели, разлетаясь по крышам, прячась от ливня. Хаяши с силой сжимала губы, дрожа от холода. Её ноги были насквозь мокрые, она почти не ощущала пальцев на ногах. Губы её были слегка синеватые. Харуко не знает, сколько времени она здесь потратила, сидя на пропитанной её скорбью и печалью лавочке. Прохожим казалось, словно она стала с ней единым целым, тем самым нужным дополнением для любителей живописи. Она могла стать моделью, музой для драматического портрета.       Хаяши наблюдала, как капли дождя разбивались о землю. Звуки окружающие её угнетали, придавая мрачности, давая этому месту свою собственную отличительную атмосферу. Она помнила этот парк, эти улочки. Школьница провела здесь всю свою сознательную жизнь, ходя этими дорогами, видя каждый день одни и те же дома. Всё это перестало быть привлекательным. Не было нежности и желания смотреть на очертания деревьев и высоток. Теперь только тоска и тупая боль от одного лишь взгляда. Сегодня здания казались ещё выше, чем обычно, словно их крыши достигали небес, скрываясь среди туч. Серость улицы дурманила. Голова ходила кругом, будто бы пухла и раздувалась, как шарик. Всё вокруг казалось большим и объёмным. Хаяши чувствовала, что конечности немели, а сама она была вроде бы и не здесь.       Всё окружение было жёстким и грубым, Хаяши не могла избавиться от ощущения искривления в себе, её двоило и размазывало. Это было похоже, как если бы она была в комнату кривых зеркал. Весь мир был именно таким для неё. Суета проходила мимо неё незаметно, как и прохожие, которые изредка, особенно добрые спрашивали о её самочувствии. Она не могла сказать правду. Красивая и самая лживая фраза едва слетала с губ. Она была в порядке — это было ложью. Она просто хотела быть здесь ещё немного, прежде чем ей придется уйти.       В небе сверкнула молния, а в след раздался грохот грома. Всё на мгновение стало светлее, отбрасывая причудливые тени. Харуко было страшно. Её трясло, но страх пересиливало желание и чувства к Акияме. Она собиралась узнать правду, даже если её сердце падает к полу каждый раз при молнии и звуке грома. Акира дал ей слишком много и не взял за это ответственности. Она знала, что долго не проживет, дальше её жизнь станет адом без него. Как бы то ни было, Хаяши любила Акияму. Она рада, что он был в её жизни, но гнев от того, что он ушёл не утихнет, как и яростное желание разобраться с тем, кто отнял Акияму у неё. Хаяши знала, что пожалеет. О многом, что произошло в её жизни. Это чувство булькало у неё в голове, точно также как капли воды с её зонта, падающие в лужи.       С тоской и отчаянной надеждой, Хаяши пыталась найти хоть что-то связанное со смертью Акиры. Её взгляд блуждал, а сама она маленькими скованными шагами шла вдоль ограждающей ленты. Она знала, что не сможет отыскать того, что ей так нужно, но сидеть без дела и попросту лить слёзы Харуко не собиралась. Должно быть это было дело принципа и её упёртости, а быть может следствием её чувств к этому человеку. Даже колющая боль в груди и в теле не останавливала жалких попыток Хаяши. Девушка перелезла через ленту, приближаясь к месту, где она впервые ощутила тепло человеческой крови на руках. Харуко могла поклясться, что даже сейчас ощущала зловоние смерти и запах железа в воздухе. Образы заполняли голову, бросая в дрожь, однако, девушка присела на колени и обманчиво ласково провела ладонью по земле, ощущая холод и влагу на пальцах.       Звон в ушах заполнил все пространство в голове, и на мгновение девушка ни о чем не думала, видя перед собой лишь свою собственную руку. Звук свиста и шагов заставили Хаяши вздрогнуть и поднять голову. Где-то зашевелилось чувство страха, пробирающее до костей. Хаяши заметила на себе чей-то пронзительный взгляд. Мерзко рассматривающие глаза ощущались отовсюду, но в то же время казалось, что на неё и не смотрели вовсе. Липкое и склизкое чувство дискомфорта ощущалось слишком знакомо, так словно она уже испытывала это недавно. Это наполнило ей. Тот больной ублюдок! Хаяши не могла и вероятно не сможет забыть его глаз. Как похабно и нагло он на неё смотрел. Она видела это за стеной, выстроенной им ради того, чтобы одурачить. Медленно, не подавая виду, Харуко поднялась на ноги и точно также подняла глаза к вершине многоэтажки. Тьма, что опустилась на город и льющийся дождь не давали ей отчетливо увидеть, что было наверху. Однако, она могла заверить не только себя, но кого угодно, что явно видела свечение ядовито-зеленых глаза.       — Ты здесь… — Хаяши отчётливо услышала голос. Медленно и тягуче ужас тянулся жгучей, раскаленной проволокой по венам. Руки и ноги перестали слушаться. В них словно залили бетон или наложили гипс. В горле внезапно пересохло. Хаяши поняла. Либо она бредит, либо она слышит его голос и видит образ там, на вершине, точно такой же, как в тот самый день. Может ли быть, что она ошиблась тогда или она права сейчас?       — А… Что черт… — сорвалось с губ девушки, когда дрожь пробила, подкашивая её ноги и заставляя задыхаться. Ей мерещилось, словно тени ожили вокруг неё и собирались наброситься, но тишину вновь нарушил шум, похожий на шаги, удалённые от неё, но стремительно приближающиеся. А после они стали громче, как и голос, однако уже совершенно другой и незнакомый.       — Что ты здесь делаешь? — произнес полицейский, направляя на неё фонарик. Харуко почувствовала, как сердце остановилось, а холодный пот проступил наружу. Девушка не повернулась и лишь крепче сжала рукоять зонта, слушая, как громко стало колотиться её сердце.       — Комендантский час уже давно наступил, — продолжил давить мужчина, приближаясь к старшекласснице, — тем более, что ты забыла здесь в огороженном лентой месте? — подозрительно спросил полицейский. Хаяши сглотнула и сделала шаг вперёд, вынуждая мужчину позади напрячься.       — Ох, правда? — хрипло отозвалась девушка, напрягаясь и всем телом ощущая опасность. Это чувство было не столько от встречи с полицейским, сколько от того, что всё вокруг казалось неестественным и пугающим. Сжав зонт Хаяши не могла придумать ничего более глупого, как попробовать увиливать от ответа и воспользоваться этим, чтобы сбежать. Она может немного солгать и потянуть время, прежде чем найдет путь для отступления.       — Похоже, я немного заблудилась, — неловко произнесла старшеклассница, поджав губы. Взглядом сканируя местность, разыскивая, каким путем лучше всего можно будет уйти. Она нашла его. Теперь ей оставалось лишь надеяться, что бегает она достаточно быстро в сравнении с мужчиной.       — Прошу прощения! Простите, меня в этот раз, ладно? Я уже ухожу! — быстро проговорила Хаяши, наклоняясь в сторону и делая шаг в ложном направлении. Мужчина попытался схватить её, но промахнулся, когда девушка двинулась в другую сторону. Мужчина схватил лишь воздух. Харуко побежала так быстро, как только могла. Она на ходу закрыла зонт, чтобы ей было удобно. Всё равно одежда промокла, нет смысла пытаться спасти её от дождя. Хаяши заметила, как тень с крыши двинулась, полностью исчезнув. Она не могла не жалеть, что не смогла поймать его, но сейчас было более важно уйти от полицейского. Школьница могла расслышать, как кричал мужчина.       — А, ну, вернись немедленно! — послышался голос где-то за спиной, но девушка не останавливалась и даже не оборачивалась, — стой, кому говорю, маленькая чертовка!       — «Чертовка? Как грубо» — невзначай подумала Хаяши, поворачивая за угол.       Грохот. Боль пронзившая голову, когда она соприкоснулась со стеной от неожиданного столкновения, то, что сейчас чувствовала Хаяши в полной мере. Плечо жгло от внезапного удара. Зажмурившись, Харуко перевела дыхание. Легкие горели от бега, а теперь когда последний воздух выбился из легких… Это было ужасно. Движение с боку напугало, и девчонка вскрикнула, когда большая ладонь легла ей на больное плечо. Она не ожидала. Сейчас каждая клеточка тела кричала и дрожала. Девушка чувствовала, как сходит с ума. Рассудок трещал по швам. Всюду мерещился тот противный голос, а сейчас даже прикосновение внушало непомерный ужас и воспоминания того мерзкого лица.       — Хэй, ты в порядке? Этот удар должно быть тебя шокировал? — грубый голос и теплое дыхание перед лицом. Тепло. Холодно. Всё тело свело, а лицо не могло выдать ни единой эмоции, — Привет? Ты меня слышишь? — это привело её в чувство, когда кто-то коснулся её лица довольно нежно и заботливо. Она раскрыла глаза, рассматривая мужчину довольно крупной комплекции. Его лицо было таким же, как и его голос. Грубым. Самое первое, что бросилось в глаза так это щетина и шрам на брови.       — Всё… хорошо, — сдавленно вымолвила Харуко, едва находя в себе силы сказать это. Мужчина выдохнул и улыбнулся, пытаясь выглядеть дружелюбней, но это было сложно с его внешним видом, однако это было последним на что она обратила внимание. Хаяши раскрыла рот, но так и не смогла ничего сказать, когда услышала уже знакомый голос полицейского и свет от фонарика за углом. Незнакомец проследил за её взглядом, понимая без лишних слов, он завел Хаяши за свою спину, полностью скрывая её. Полицейский показался сразу же после этого.       — Ой, друг мой, не мог бы ты перестать светить этим мне в глаза? — произнёс незнакомец, щурясь, когда свет фонарика попал ему в лицо. Харуко сжалась, между стеной и ящиками, выдыхая в спину её негласного спасителя, надеясь, что от фонарика не будет видно её тени, а иначе это полный провал. Однако, девушка зря переживала, ведь её спаситель был взаправду невероятно огромным.       — Прошу прощения, могу ли я поинтересоваться, что вы здесь делаете? И не видели ли здесь кого-нибудь? — произнес полицейский, убирая фонарик в сторону. Мужчина подозрительно осмотрел незнакомца, полностью напряженный и готовый к любым столкновения. Спаситель нахмурился и показательно осмотрелся, но, не видя никого, он лишь поднял руку, в которой между пальцами была сигарета.       — Как видите, друг мой, здесь, кроме нас, никого нет. Понятия не имею кого вы ищите, но здесь был только я и мое одиночество с сигаретой в руках, — беззаботно пожав плечами, произнёс мужчина. Его лицо не выдавало никаких эмоций, кроме тех, которые ему нужны для этой маленькой лжи, — конечно, теперь ты, друг мой, составил мне компанию. У тебя случайно огонька не найдётся?       — Мне жаль, но я не курю, — отозвался полицейский, тяжело выдыхая, чувствуя нарастающее раздражение. Он вновь осмотрел переулок и разочаровавшись, развернулся, чтобы удалиться, — благодарю за содействие, не задерживайтесь в подобном месте слишком долго, здесь может быть опасно, — произнёс мужчина и, не дожидаясь ответа, ушел. Спаситель пожал плечами и в пустоту ответил, поджигая свою сигарету, вытащенной из штанов зажигалкой.       — Очень жаль… каков грубиян, — пожаловался мужчина, выдыхая дым и отходя в сторону, чтобы выпустить затихшую в ожидании школьницу, — как думаешь, он совершенно не стоит того, чтобы называть его своим другом?       — Я думаю, что нет смысла называть всех своими друзьями… тем более незнакомых людей, — произнесла Хаяши, выходя из тени и начиная кашлять от дыма, — это… глупо, кха, кха!       — А, — обеспокоено выдохнул мужчина и своей огромной рукой разогнал дым. Харуко благодарно кивнула, наблюдая, как мужчина потушил сигарету, даже толком не покурив ее, — прости, совсем забыл, что на тебя может пойти дым. Ты ведь ещё совсем ребенок — виновато произнёс незнакомец, рассматривая школьницу, которая в свою очередь сверлила его своим взглядом. От её глаз бросало в дрожь.       — Ничего, вы не обязаны так обо мне беспокоиться. Спасибо за помощь. Я правда благодарна, — поклонившись, сказала Хаяши, глядя в пол и на то, как с неё стекает вода, — я совсем не знаю, как вас отблагодарить.       — Не стоит. Я виноват, что позволил нам столкнуться. Из-за меня ты поранилась, считай, я помог тебе в качестве извинений, — произнёс мужчина, касаясь своих лохматых волос. Харуко выразительно взглянула на него и собиралась возразить, но ладонь появившаяся перед её лицом заставила её замолчать, — я вижу это. Если так, то ответь на вопрос. Почему он искал тебя?       Хаяши колебалась, но другого выхода у неё не было, как и того, чем ей собственно благодарить. У неё ничего не было. Девушка задумалась, раздумывая, какие слова стоит использовать, чтобы дать приемлемый ответ. Мужчина терпеливо ждал, но всё же несколько беспокоился тем, как выглядела Харуко. Вся мокрая, грязная, а ещё и раненая и явно очень уставшая, словно все тяготы мира упали на её хрупкие и слабые плечи. Незнакомец даже не догадывался, как был прав, а может и знал или предполагал, кто знает?       — Комендантский час и нахождение в неположенном месте. Этого достаточно? — категорично и внезапно поинтересовалась девушка, глядя прямо в глаза цвета игристого вина — золотистого. Мужчина хмыкнул и явно, не возражая данному ответу, кивнул. Харуко выдохнула и развернулась, чтобы быстрее уйти, даже если особого желания не было. Но её остановило легкое прикосновение к запястью.       — Райден.       — Что? — недоуменно переспросила Хаяши и оглянулась на мужчину, наблюдая как внимательно он на неё смотрит. В его взгляде не было ни намека на что-то плохое, лишь беспокойство, такое чуждое ей. Её взгляд опустился на запястье. Прикосновение не было грубым или болезненным. Пальцы едва касались её кожи, словно беспокоясь, не против ли она этого жеста. Райден смутился, убирая руку, но не колеблясь повторился.       — Райден. Это мое имя. Быть может я лезу не в свое дело, но ты можешь остаться у меня… — произнёс мужчина, но, заметив, как взгляд направленный на него стал острее и более жгучим, он продолжил, несколько сдувшись в своей уверенности, — то есть, в моем магазине. Он прямо здесь, как выйти из переулка. Сейчас ливень, так ты можешь простудиться или наткнуться на полицейских. Мы можем позвонить твоим родителям, чтобы они тебя забрали, — торопливо пояснил Райден, жестикулируя и напрягаясь каждый раз, когда Хаяши щурилась. Райден хотел продолжить, но Харуко остановила его. Вздохнув школьница отвернулась и тихо отозвалась.       — Нет. Я не собираюсь связываться с родителями, — холодно произнесла девушка и склонила голову, размышляя. Ей было всё равно, но предложение Райдена было заманчивым. Она не хотела быть дома сейчас. Везде было лучше, чем там. Да, она не знала, что может случиться с ней, если она согласится, но разве это имело значение? Это было глупо и безрассудно, но ей больше нечего терять, а жизнь в этом мире не несла больше никакой для неё ценности.       — Харуко, — представилась Хаяши и выразительно взглянула на огромного по всем её параметрам мужчину, у которого было явное гнездо на голове. Райден улыбнулся несколько неловко и неуклюже. Ха, наивный дурак и простак. Хаяши могла это видеть, но и то, что скрыто за стеной, выстроенной им, могла понять, что всё-таки он не так прост. Двуликий. Но не ей это комментировать. В любом случае, каждый был таким.       — За углом говоришь? Идем, — поторопила Хаяши и пошла первой. В след за ней и мужчина.       — Как быстро ты приняла решение, подруга!       — Я не… хотя не важно, — тяжело выдохнула девушка, не замечая свечение золотистых глаз и скрытой за весельем ухмылки.       — «Интересно», — подумал Райден, с упоением слушая раскаты грома.       Хаяши нахмурилась.       Тень мелькнула где-то за углом.