Если я спал с тобой, не думай, что я твой

Эй, не играй со мной, я давно на поле. Я иду ва-банк, забираю все, это будто покер. Эй, я прощаюсь, до скорой встречи, Но вряд ли на земле — никто не вечен. Эй, и, может быть, в аду мы снова выпьем…

После победы над демиургами Хольт ощущает такой прилив эйфории, как будто вдохнул запах Мишеля. Но дело, скорее всего, было в потере крови и в количестве ударов, которые ему нанес ходячий железный мусор. Август впервые чувствует себя таким паршиво-хорошим, прямо-таки сладким ангелочком вроде Ники и ее друзей. Смерть подкрадывается к нему, дышит над ухом, а он плачет и радуется, как ребенок, что хотя бы в последний момент своей жизни не повел себя как последнее дерьмо. Он снова говорит много — плевать, если его не слушают, он должен выговориться, пока еще способен на это. Он хочет быть для Мико хорошим братом, правда хочет, но для этого уже слишком поздно, он это понимает. Мико гладит его по волосам, успокаивая, и ловит себя на мысли, что его глаза незрячи — он смотрит внутрь себя. — Слепит, так слепит, — жмурится он, хотя свет для него давно закрыла тень Ники. — Но это так тепло, знаешь? Как когда я впервые поджег сарай своими способностями — я тебе не рассказывал? Его потом отстроили заново, и мы там играли в прятки, но ты была такая маленькая, моя малышка, наверняка не помнишь. Я мог бы быть другим, может, это было бы так же приятно, как сейчас? Я рад, что умираю не один, что вы обе сейчас со мной. Я помню, как впервые тебя встретил, — Август внезапно поворачивает голову, и Ника вздрагивает. У нее, как и у Мико, возникает чувство, что он ее не видит — иначе он хоть как-то отреагировал бы на клинок в ее руках, направленный в его сторону, и смотрел бы на нее саму, а не куда-то мимо. Этот пустой, тяжелый взгляд мешает сосредоточиться, и она замирает под ним, так и не вонзив клинок в шею. — Подумал, что ты просто безмозглая выскочка с сиськами и жопой. Даже не догадывался, что все в итоге так повернется. А мы ведь так и не закончили, а? Если бы я был хорошим человеком, я бы сделал тебе предложение. Хотя… ты и я — мы несовместимы. Занимайся любовью, а не войной? Настолько низко я бы никогда не упал. Но, раз я хочу очиститься перед концом, я попрошу у тебя прощения, Чайкина, хотя такие, как ты, его не заслуживают. Но сегодня я добрый. Живи, птичка, считай, что за воларум и мою протезистку я не в обиде. Хотя Мико ты могла бы кормить и получше. Хах, — он прижал руку к глазам, продолжая улыбаться, как блаженный, — я слишком много болтаю для умирающего, да? Но на самом деле… На этом, пожалуй, все. Прощайте. Неожиданно Август хватает Нику за руку и с силой, которую не подозреваешь в этом умирающем теле, дергает ее на себя, позволив клинку пронзить его насквозь. Отхаркивая кровь на лицо Ники, он смеется над ее наивностью: — Ты что… поверила… в мой… спектакль… Ника совершает ошибку — отпускает клинок, — и осознает ее слишком поздно: Хольт вытаскивает оружие из себя и отсекает руку ей по предплечье. Спасибо Радову за подгон, иначе впору себя действительно святым почувствовать. Но подонки остаются подонками до самого конца, даже если над ними будет летать целый ангельский хор. — В следующий… раз… — с трудом проговаривает он, глупо улыбаясь. Что он хотел сказать про следующий раз, они так и не узнают. Даже будучи полутрупом, он их переиграл. — Черт, черт, черт, черт!!! — Мико несколько раз неучтиво пинает его бездыханное тело, понимая, что отомстить уже не удастся: он мертв. Усилием воли оставив его тело, девушка со слезами бросается к раненой подруге. Та баюкает пострадавшую руку, удерживая ее чуть выше среза, но не замечает ничего вокруг, вперившись бессмысленным взглядом в лицо своего врага. Она не чувствует боли. Только опустошение. А еще… какое-то алогичное облегчение. Он до конца оставался подонком, а значит, заслужил смерть. Он убил себя сам. Она не стала убийцей. А рука… мисс Игнис сделает отличный протез. У нее это всегда отлично получается. Руку удается спасти. Мисс Игнис уверяет, что плоть приживется довольно быстро, главное не теребить швы и не допускать нагрузок. Ника не знает, радоваться ли ей, что протез отменяется, или грустить. Кажется, она тоже уже давно и бесповоротно больна.