Coraline

Рим — родина сотен гениальных творцов и тысяч шедевров, а по совместительству — мой новый дом. Я бы наверное даже обрадовалась, не будь обстоятельства моего переезда столь печальными. Все деньги, собранные на консерваторию, ушли на организацию похорон. Мой же новоиспечённый отец (язык не поворачивается его так называть) не вложил туда ни цента. Честно говоря — я не удивлена. Меня куда больше шокировал тот факт, что после всего произошедшего он по собственной воле взял надо мной опеку и наверное именно это шоковое состояние и сподвигло меня дать согласие как на неё, так и на передачу ему во временную собственность МОЕГО дома. Тогда я не могла адекватно мыслить и делала всё выше упомянутое на автомате, однако спустя пару дней, когда я немного успокоилась — у меня словно открылись глаза. Мой отец — ни разу до этого не появлявшийся в моей жизни — объявляется именно тогда, когда его дочь остаётся теоретически сиротой, у которой за плечами не хилое наследство в виде двухэтажного дома на южном побережье в самом центре Италии. Вывод — он решил воспользоваться моим разбитым состоянием, чтобы переписать на себя дом и то, что в условия контракта я была вписана как законный владелец по наступлению моего совершеннолетия меня совсем не успокаивало. До него ждать ещё два года, кто знает, что за это время может произойти. Подтверждением моим подозрениям послужило то, что он не позволил мне забрать с собой ничего, даже мамино фортепиано оправдываясь тем, что оно «не будет вписываться в интерьер его квартиры», а мои слова о том, что это — последняя память о ней предпочёл пропустить мимо ушей. И тут то пазл моих теорий и подозрений сложился полностью. Отец никогда не любил маму. Про себя я уже молчу, и затеял это всё только ради имущества, что ещё раз доказывает, насколько на самом деле низок этот человек. Теперь я поняла почему дедушка о нём не упоминал, а если и упоминал то лишь то, каким подонком он был и как я рада, что тогда не стала его оправдывать. Да и оправдывать там нечего. Если кто-то сейчас начнёт втирать мне всякую дичь по типу: «Как ты можешь, это же твой отец!» «А как же безусловная любовь?!» «Будь благодарна, что он взял тебя к себе и тебе не прийдёться жить в приюте!» — уважаемые, я официально посылаю вас к чёрту. Человек предавший мою мать и буквально назвавший меня обузой, когда я в нём нуждалась, в натуре любви не достоин. Я даже не уверена, что он в курсе, что это такое. Хотя на счёт последнего — вы правы. Господа присяжные, каюсь. Я — Коралайн Сквадритто — самая большая корыстная трусиха на этой планете. Единственное, чего я боялась после смерти дедушки — оказаться в приюте или хуже — на улице. Я готова была уцепиться за любого, готового дать мне крышу над головой и мне было по человечески плевать что этот кто-то делает это только ради моего имущества. И пусть это послужит ответом на вопрос — почему я никак не попыталась вернуть себе дом. Мне было страшно и всё на что я надеялась — совесть человека, у которого её не было. ****** Мой папаша оказался довольно известным в Риме радиоведущим и вёл на городской станции ночную рубрику о сексе (и опять я не удивлена. В этом то деле он точно спец). Хоть что-то радует. По ночам он будет на работе, значит — мне прийдёться ещё реже видеть его противную рожу, от которой меня буквально тошнило. — Твоя комната в конце коридора, — холодно отрезал он, стоило мне переступить порог его квартиры. Тут то и открылся обман на счёт фортепиано. Квартира у него была не просто просторная, а огромная и инструмент можно было поставить куда угодно. Вдобавок — вся она была оформлена в белом цвете. Я не хотела вести с этим человеком абсолютно никаких диалогов. Я не горела желанием узнать, зачем он мне соврал и чем я ему так насолила — для него это было вполне естественно. Однако маленькая девочка внутри меня, ужасно любившая и скучавшая по маме взяла всё в свои руки: — Почему ты сказал, что сюда не впишется фортепиано? — Чтобы ты ерундой не страдала и занималась учёбой. Я не стала спрашивать почему, но мне сразу стало понятно — он меня всей душой ненавидел и сейчас мстил непонятно за что. Вероятно, кто-то изначально сказал ему о моём поступлении и он специально не помог средствами, чтобы свои мне пришлось потратить на похороны. Он специально соврал мне, чтобы я не могла привезти мамино фортепиано и над правдоподобностью своей лжи даже не задумывался. Я ничего ему не ответила. С ним было бесполезно о чём-то разговаривать. Он направился на кухню, а я выдохнула так тяжело, что казалось вся злость, которая у меня накопилась теперь витает в воздухе. — Ну что ж, папа. Хочешь войны — ты её получишь. Я собиралась во чтоб это не стало продолжить заниматься музыкой и таким образом отомстить. За себя. За дедушку. За маму. ****** И так — первый день в новой школе. Обычно именно с него начинаются все подростковые фильмы, главные герои которых как под копирку говорят: «Новый год — новая жизнь» — и как не странно, именно на неё я надеялась. Как не крути, это — столица, здесь куча возможностей и люди с другими взглядами, здесь проще будет найти однодумцев. Одним словом — идеальное место, чтобы начать всё с нуля. Утром как и ожидалось, дома никого не было. На кухонном столе лежала записка: «Ушёл по делам — буду поздно. Деньги на еду и прочие расходы на столе. Хорошего дня. Роберт.» Мне хотелось сказать что-то по типу: «Засунь свой хороший день себе в задницу» — но мне не захотелось портить себе настроение с самого утра, поэтому я молча собрала волосы в высокий хвост и прихватив деньги — вышла из дома. На первом этаже я обнаружила очень уютную пекарню-кафе, где позавтракала сэндвичем из скячи*с сальсиччами*. Проехав несколько остановок и пройдя около ста метров я оказалась у небольшой, но довольно уютной школы. У парадного входа как в тех же фильмах меня никто не встретил и кабинет мне пришлось одной. Первым уроком к моему сожелению была алгебра. Стояло мне войти в класс, как несколько парней на задних партах, от которых невыносимо воняло сигаретами начали свистеть и окликать меня. «Клас, здраствуй, новая жизнь называется» — подумалось мне и я молча села за свободную парту. Урок длился невыносимо долго и я едва удерживалась чтобы не заснуть. Я еле дождалась перемены, а когда та началась — поспешила на школьный двор, дабы понаблюдать за «местными обитателями». В итоге — мои римские товарищи по учёбе мало чем отличались от тех, что были у меня Пьомбино. Я бы даже сказала, что они были намного хуже. Распивание алкоголя, курение за школой и матерные высказывания в сторону преподавателей для этих господ было нормой поведения. Не скажу, что в моей старой школе такого не было. Там таких были единицы здесь — каждый второй. Вместо ожидаемых воспитанных и образованных римлян, какими я их себе представляла, я получила… то что получила и поняла, что то, что у людей есть возможности не значит, что они хотят и умеют ими пользоваться. ******* Как вы наверное уже поняли — друзей в первый день я не завела, за обедом и на последующих занятиях я сидела одна. Уроки закончились к шести часам и к тому времени солнце уже начало склонятся к закату, погружая римские улицы в густые сумерки. Я вышла со школьного двора и направилась в сторону остановки. Вдруг, я почувствовала, как кто-то идёт за мной стремительно набирая скорость. Я прибавила шагу, но он в долю секунды оказался рядом со мной, прижал к себе за грудь. К счастью, в силу своего испуга я быстро среагировала и ударила его в пах, так как мои ноги к моей огромной удаче небыли ничем зафиксированы. Когда мой насильник вскрикнул от боли и ослабил хватку — резко повернулась и выхватив из кармана перцовку, брызнула ему в глаза. Я пересеклась с ним взглядом всего на пару секунд, но этого хватило, чтобы сердце ушло в пятки. Это был один из тех парней, что свистел мне в след на уроке алгебры. **** В свой автобус я запрыгнула на ходу, не желая ни на минуту останавливаться и мысленно возвращаться к этой немой сцене, что безусловно возглавила рейтинг самых пугающих событий в моей жизни. Когда повернула ключ в замке и вошла в квартиру — Роберт (не могу я называть его папой) сидел на кухне: — Привет, есть будешь? Я лапшу китайскую заказал — могу разогреть. — я была настолько устала и напугана, что просто не могла ответить ничего гневного или колкого, как мне того хотелось, да и обесценивать его пускай минимальную заботу было бы просто по свински с моей стороны, поэтому я коротко ответила: — Нет, спасибо, я не хочу. — Ну ладно, я тогда оставлю твою порцию в холодильнике. — он продолжил уплетать фаст — фуд. и Как хорошо, что ему на меня плевать и он не стал распрашивать, как у меня дела и что произошло. Хотя, если бы и спросил, я бы одинаково не стала ничего ему разказывать. Оказавшись в своей комнате, я заперлась на ключ и сняв с себя водолазку — залезла под одеяло. Но только я начала засыпать, как в памяти начали всплывать события последних нескольких дней: Смерть дедушки, отмена прослушивания в консерватории, приезд отца и шок после неудачного на меня нападения. Всё это мигом прогнало дремоту и призвало паническую атаку. Руки предательски задрожали, дыхание сбилось — воздуха то не хватало, то его было так много, что я просто не могла вдохнуть, а слёзы лились из глаз без остановки. Такое произошло со мной впервые. Я привыкла всегда контролировать эмоции и идти дальше не смотря ни на что, но в тот момент я осознала страшную вещь. Все, кто были мне дороги и любили меня — мертвы. Всё, чем я дорожила — слишком далеко и я не смогу утолить грусть, сыграв «Шторм» для дедушки в гостиной или посидеть один-на-один с моей роковой подругой — морем, совместив пару аккордов в новый куплет. А чего я собственно ожидала? Я — не Элли. Мой путь отнюдь не вымощен золотым керпичом. Пора стать сильной, Коралайн. Стать тем отважным воином, которого ты старательно прячешь. Достать свой духовный меч и быть готовой к бою, ведь теперь — никто, колме тебя самой не сможет тебя защитить.